солдат стал  смотреть
только на него, не интересуясь ни Пуаремом, ни сиятельным Тефнахтом.
   Ночь была холодная,  как  все  ночи  в  пустынях,  но  солдаты  с  трудом
передвигали ноги. С самого отплытия из Атлантиды никто из них не спал  целую
ночь подряд. Глаза у людей слипались, и бороться  с  усталостью  становилось
все труднее и труднее, Яхубен ни на минуту не мог отвести глаз от раба Ауты.
Каждый раз, когда тот поворачивался к военачальникам, при свете факелов были
видны его глубокие и теплые глаза.  Это  был  стройный,  не  намного  старше
Яхубена мужчина. У него была  черная  блестящая  кожа,  белые  зубы,  густые
волосы, огромный лоб с небольшими морщинками, большой нос,  довольно  тонкие
губы, жилистые руки и широченные плечи. Закинув голову, Аута почти все время
смотрел на небо, где едва мерцали звезды. С ними или без них небо все  равно
было черным. Бледные отсветы факелов, которые  несли  рабы,  слабо  освещали
дорогу. Но отсутствие света не мешало передвижению войск. В пустыне не  было
ни болот, ни гранитных валунов, ни острых камней,  ни  колючего  кустарника.
Всюду лежал лишь песок и песок. Яхубен хорошо знал, что в этой стране  порою
совсем нет воды. Бот почему  многие  быки  и  ослы  везли  на  своих  спинах
пропитанные древесной смолой бочонки и бурдюки из воловьих шкур, наполненные
водой.
   Солдаты пели. Скоро  некоторые  умолкли  и,  чтобы  как-нибудь  скоротать
время,  начали  шепотом  рассказывать  о   разного   рода   приключениях   и
происшествиях. Позднее песни умолкли совсем, прекратились разговоры.  Теперь
молчали все. Стало холодно. Людей согревала лишь размеренная ходьба по  этой
проклятой земле, где днем их морила жарища, а ночью сковывал мороз.  Кое-кто
дремал на ходу; ноги, привыкшие к дороге, двигались сами.  Начал  дремать  и
Яхубен. Сон немного согревал его, но стоило ему  очнуться  от  дремоты,  как
вновь становилось холодно. Потом уже ничто не могло удержать его от  сонного
состояния - ни звездная ночь, ни солдатская привычка, ни даже  сама  ходьба.
Когда же Яхубену удавалось приоткрыть тяжелые веки, он с вожделением смотрел
на Пуарема и Тефнахта, которые  спокойно  спали  в  своих  широких  креслах,
покрытых шкурами леопардов. Даже раб, едущий на быке, теперь вызывал зависть
- ведь он, по  крайней  мере,  хоть  сидел.  Яхубен  на  какое-то  мгновение
открывал глаза, затем его  веки  снова  слипались,  а  ноги  машинально  шли
дальше. Если бы не было лука, щита, стрел,  меча,  топора,  шлема,  походной
сумки и самого тела, то ноги шли бы совсем легко. Через  некоторое  время  у
Яхубена стали дрожать колени, и он, окончательно выбившись из сил,  как  все
остальные солдаты, огромным усилием заставил себя бодрствовать. Он  понимал,
что теперь при любом, хотя бы мгновенном, оцепенении ноги его  подогнутся  и
он, бряцая доспехами, упадет на песок и заснет мертвым сном.
   До рассвета оставалось недолго.
   Шли до тех пор, пока солнце не осветило всю пустыню. Его теплые  утренние
лучи приободрили солдат, но вскоре солнце нагрело воздух, и стало нестерпимо
жарко. Пуарем приказал остановиться. Немедленно  началась  разбивка  лагеря.
Еды было для всех вдосталь, лишь воду выдавали с  ограничением.  По  каждому
хотелось не есть, а пить. Наконец все,  даже  рабы,  улеглись  под  покровом
толстых полотнищ палаток.
   Укладываясь, Яхубен через щель в палатке увидел рабов,  которые  поспешно
сооружали из листьев полог над креслами Пуарема и Тефнахта.
   Проснувшись  после  почти  двухчасового  глубокого  сна,   солдат   вышел
взглянуть на пустыню. И тут  около  песчаного  холма  он  увидел  Ауту.  Раб
смотрел  вдаль.  Недавно  сделанный  полог  из  листьев   хорошо   прикрывал
беседующих Тефнахта и Пуарема. Только теперь Яхубен  мог  более  внимательно
разглядеть военачальников. Прошло совсем немного  времени  с  того  момента,
когда молодой солдат ловко подставил свой щит  под  копье  воина  из  страны
Ретену, направленное в грудь Пуарема. Командующий тогда сказал:  "Яхубен,  я
не забуду тебя". Неужели он забыл его?
   Яхубен хотел было вернуться в палатку спать, но вдруг  послышался  чей-то
возглас. Солдат повернулся: слуга возле  Пуарема  делал  ему  знак  подойти.
Яхубен посмотрел на него с удивлением. Но вдруг он оживился. Пуарем не забыл
его!
   Яхубен предстал перед военачальниками.
   - Твое имя Яхубен? - спросил командующий армией.
   Яхубен  почувствовал,  как  гордость  наполняет  его  грудь.   Ведь   сам
командующий всей армией атлантов назвал его по имени,  которое  он  запомнил
еще с времен войны в стране Ретену. Солдат посмотрел Пуарему прямо в глаза и
подтвердил, что он и есть Яхубен. Командующий сказал:
   - Я думал тебя позвать, но ты пришел сам. Стоя  неподвижно  в  нескольких
шагах от  главнокомандующего,  солдат  ждал,  когда  ему  скажут,  зачем  он
понадобился. Ему хотелось вернуться на песчаный  холм,  чтобы  увидеть,  чем
занимается теперь раб, но он не посмел этого сделать.  И  стоял,  смотря  на
Пуарема.
   - Не знаю, от кого исходила мысль взять с собой раба. Мне он совсем не по
душе. Вы обходитесь с ним более мягко, чем с людьми. -  Сказав  это,  Пуарем
начертил на песке веткой, которую держал в руках, несколько странных знаков.
- Словно бы без раба Ауты и его пестрого быка мы не дойдем до Та Кемета!

   Жрец  Тефнахт  посмотрел  на  него  с   еле   сдерживаемой   усмешкой   и
недовольством. Молчание жреца раздражало Пуарема. Находясь чаще в пути и  на
войне, чем в дворцах правителя и высших чиновников, он, вероятно,  забыл,  а
может быть, и вовсе не знал всех тонкостей их жизни.
   Теперь  он  почувствовал,  что  в  чем-то  совершил   ошибку.   Он   стал
прославленным завоевателем стольких народов, но не  был  ни  сановником,  ни
великим жрецом.
   Пуарем вопросительно посмотрел в глаза Тефнахту.  Но  жрец,  сделав  езду
знак в сторону ожидавшего его солдата, тут же сказал:
   - Всемудрейший и святой наш владыка лишился своего раба, дабы помочь нам.
Раб Аута знает небо как ночью, так и днем. Ему известны  языки,  на  которых
говорят наши будущие  рабы.  Он  знаком  с  их  привычками  и  местами,  где
расположены их деревни. Кого же ты желал бы взять в проводники? Ведь Великий
Жрец нам дал своего раба, который подходит для этой цели более других.
   - И все-таки Великий Жрец его избаловал. Может случиться,  Аута  забудет,
что он всего-навсего раб! - сказал недовольно Пуарем.
   Тефнахт улыбнулся:
   - Если забудет, нам  никто  не  препятствует  напомнить,  что  жизнь  его
зависит от нашего приказа, а смерть его покоится на кончике кинжала, который
подвешен у нас на бедре.
   Вслушиваясь в эти слова и  удивляясь  тому,  что  его  делают  свидетелем
такого разговора, Яхубен попытался понять его смысл,  но  почувствовал,  как
его начинает сковывать сонное оцепенение.
   Небо было ясным, но не голубым, как в Атлантиде, а какого-то грязноватого
цвета. Жара, даже в тени толстой парусиновой палатки, становилась все  более
и более изнуряющей.
   Не поворачиваясь к солдату, Пуарем приказал ему:
   - Яхубен, ты  пойдешь  с  рабом  Аутой  на  восток.  Пойдете  немедленно.
Возьмите трех быков: двух для вас, третьего для проводольствия и палатки. Ты
возьмешь лук, копье, щит, хорошо отточенный нож и как можно больше стрел.  У
раба нет оружия. Ты его должен охранять  и  защищать.  Он  знает  дорогу.  В
полуденные часы вы должны отдыхать, вечером, ночью и утром идти. Каждую ночь
зажигайте по одному костру там, где мы могли  бы  его  заметить.  Поджигайте
деревья, их огонь виден лучше. Если не увидим огня, мы не тронемся с  места.
Армия последует за вами только в том случае, если вы покажете кострами,  что
путь выбран. Не забывай, что боги подарили тебе молодость и силу,  чтобы  ты
храбро ими распоряжался и не  вызывал  их  гнева  каким-нибудь  необдуманным
поступком. Понял, Яхубен? Я надеюсь на тебя!
   Яхубен низко поклонился командующему и громким голосом произнес:
   - Я понял, господин. Я буду  радостью  богов  и  покорным  слугой  нашего
великого повелителя, да будет он вечен, здоров и могуществен!
   После того как Яхубен повторил слова приказа Пуарема и тот убедился,  что
он все понял, ему было разрешено уйти.
   - Позови сюда раба! - добавил Тефнахт, не взглянув в сторону  Яхубена,  и
тот отправился за ним.
   Несмотря на усталость, Яхубен  чувствовал,  как  в  нем  растет  радость,
оттого  что  именно  его  выбрали  изо  всех  солдат,  и,   возможно,   если
соблаговолит Бог Вод и Бог Войны, он  станет  сотником  раньше,  чем  многие
другие его товарищи.
   Полный раздумий, Яхубен отправился искать раба.

   ГЛАВА III
   Вот уж две ночи шли они по пустыне. Два дня просидели в  палатке,  вконец
обессилев от нестерпимой жажды и трудного пути. Сердца их стали каменными, а
ноги
   И руки налились свинцом.
   Каждую полночь они разжигали костер. В первый же  день  после  нескольких
часов ходьбы они нашли дерево и зажгли его. Прежде  чем  снова  тронуться  в
путь, Аута нагрузил на имевшихся у  них  трех  быков  связки  хвороста,  что
вызвало недоумение у солдата. Раб, заметив это, сказал:
   - Край, к которому мы движемся, представляет собой зеленый оазис. Но если
ночь застанет нас в песчаной  пустыне,  тогда  нам  не  найти  деревьев  для
костра. А если мы доберемся в оазис до наступления  темноты,  то  зачем  нам
жечь дерево, дающее людям пищу и прохладу?  Солдат,  не  зная,  что  на  это
ответить, промолчал. На вторую ночь, идя по песчаной пустыне, Яхубен  понял,
что раб прав. Разложенный на вершине холма хворост  вполне  заменил  горящее
дерево.
   - А не заблудятся они? - неуверенно спросил Яхубен, греясь у огня.
   - Пламя видно издалека, - ответил раб. - Если будет трудно, то у них есть
раб Узинкулуми. Он бывший  моряк  и  знает  звезды...  Тебе  хочется  спать,
Яхубен?
   Яхубен не знал, стоит ли ему обижаться на покровительственную манеру раба
спрашивать его о сне, словно маленького ребенка.  Спрашивать  его,  которого
выбрал из многих тысяч солдат мудрейший Пуарем! Но у Ауты были такие  добрые
глаза, что Яхубену они казались глазами брата, на  которого  обижаться  было
просто невозможно.
   Ночью шли долго. Аута смотрел на небо, стараясь гнать быков по избранному
направлению. С некоторых  пор  присутствие  невооруженного  раба  вселяло  в
Яхубена куда больше уверенности, чем все его оружие. Однажды он почувствовал
неодолимую потребность поделиться своими мыслями с Аутой, но так,  чтобы  не
унизить себя перед рабом. Он решил, что лучше  всего  подступиться  к  этому
окольным путем:
   - Как это ты можешь ходить по пустыне днем  и  ночью  и  не  заблудиться?
Ночью, я заметил, ты идешь по звездам. Ну, а днем-то как? Днем  ведь  ничего
не видно, один песок кругом...
   Аута слегка улыбнулся:
   - Днем видна тень от  солнца.  Яхубен  пристально  посмотрел  на  него  и
недоверчиво покачал головой.
   - Многие говорят о тебе, но разве  кто-нибудь  знает  тебя?  Ты  кажешься
каким-то таинственным. Я иногда думаю: как странно, что ты  раб!  Светлейший
Тефнахт говорит, что ты знаешь много языков, знаком с жизнью разных народов.
Ты ведешь войско. А ты ведь раб... Любой может тебя ударить плетью.
   - А ты? - сказал Аута, и при слабом свете по его  лицу  скользнуло  нечто
вроде горькой улыбки. Яхубен опустил глаза.
   - Я не... не знаю. Но, вероятно, так хотят боги!
   - Не боги, Яхубен! - тихо проговорил раб, и с лица его исчезла улыбка.
   - А кто же?
   Аута молчал.
   Яхубен уже привык к его молчанию. Угрюмым Аута не был, да и глупым  тоже,
он был даже мудрым. Аута часто улыбается, по больше молчит, это  свойственно
его натуре. Да, но почему он не ответил на мой вопрос? Может  быть,  считает
меня ребенком...
   - Ты из тех краев, куда мы идем? - спросил его Яхубен. -  Вероятно,  тебя
волнует, что ты идешь в свою страну...
   Раб снова улыбнулся, не сказав в ответ ни слова. Яхубен почувствовал себя
задетым.
   - Расскажи что-нибудь о себе! -  сказал  он.  -  Да  не  молчи,  расскажи
что-нибудь, дорога станет короче.
   - В любом случае дорога очень длинная, - ответил Аута.  -  Я  не  отсюда.
Родился я недалеко от влажных лесов, там, где живут  карлики,  на  юге.  Это
все, что мне известно. Остальное ты сам знаешь.
   - Неужели в самом деле существуют карлики?
   - Да,
   - А ты их видел? Они что, такие страшные и злые, как говорят о них люди?
   - Злые - нет, а что уродливые, то может быть. И он снова  замолчал,  пока
Яхубен не вспомнил о своем последнем вопросе. Какой же была остальная  жизнь
Ауты? В лагере о таинственном невольнике ходили разные слухи. Одни говорили,
что он не всегда был рабом, другие рассказывали о нем как о мудреце, знающем
все, что можно знать о мире и о людях. Но никто не ведал, как он стал  рабом
и как сумел научиться всему тому, что ему было известно.
   - А ты разве не был рожден свободным? - спросил Яхубен.
   На  сей  раз  Аута  опять  рассмеялся,  не  ответив  ни   слова.   Яхубен
почувствовал себя оскорбленным. Уж не над ним  ли  он  смеется?  Как  только
посмел!
   - Смеешься?! - сказал он, задетый за живое. - Уж не надо мной ли?
   Раб тяжело вздохнул, словно простонал. Солдат задумался. Да, может  быть,
и так. Ему самому пришлось немного побыть рабом  в  стране  Ретену,  где  он
как-то заблудился и потерял свою армию, пока его  не  нашли  товарищи  и  не
спасли. Но это был всего лишь несчастный  случай.  Иногда  рабами  бывали  и
чужеземные правители. Но Яхубен был атлантом, а не негром. Большинство рабов
- негры, они-то действительно рабы! Да  и  дети  их  тоже...  Стой,  стой!..
Кажется, что-то здесь не так. Или этот раб не столь умен,  как  идет  о  нем
слава, или он его обманывает.
   - Как так - не рождаются  рабами?  -  сказал  солдат.  -  А  дети  рабов,
рожденные в рабстве...
   - Они рождаются людьми.  А  рабство  делает  их  рабами  сразу  же  после
появления на свет.
   - Ты когда попал в рабство?
   - Позже. Меня вырастили чужие люди. Для меня они были  отцом  и  матерью.
Это были тоже негры. Они научили меня стрелять из лука. Потом обучили  языку
барабанов и языкам соседних племен.
   Он  замолчал.  Это  еще  сильнее  распалило  любопытство  Яхубена.  И  он
нетерпеливо сказал:
   - Ну, а дальше что было? Расскажи все, что потом случилось.
   - Ничего особенного. Был я членом совета старшин деревни. Потом  оказался
рабом в Та Кемете. А оттуда попал в Атлантиду.
   - Так быстро?
   - Не быстро. На это ушли годы.
   - А в Та Кемете долго жил? У кого ты там был рабом?
   - Меня забрал начальник войска роме. Я выучил их язык.  Потом  он  продал
меня жрецу племени роме за медный нож с серебряной ручкой.
   - Ну, и...
   - Жрец научил меня писать, читать и распознавать звезды.
   - Ну, а потом?
   - Потом ничего особенного. Меня взяли в рабство  атланты  вместе  с  моим
хозяином, но он вырвал у одного из солдат меч и  заколол  себя,  а  я  попал
случайно в числе прочих рабов на Святую Вершину.  Позже  Великий  Жрец  взял
меня к себе. Вот и все.
   - В Та Кемете тебе понравилось? Раб улыбнулся:
   -  Ты  думаешь,  рабу  нравится  рабство?  Яхубен  посмотрел  на  него  с
удивлением. Затем спросил снова:
   - Ну, а какова страна Та Кемет? Я спросил тебя о ней и  о  том,  как  она
тебе понравилась, потому что я знаю только ее северную часть, но  я  слышал,
будто бы она простирается по всему течению реки Хапи. Правда ли это?
   - Да. Но это не  единая  страна,  на  этой  земле  расположено  множество
мелких, воюющих между собой государств. Та Кемет - название целого края,  по
которому протекает река Хапи.
   - Ты не заметил, как сильно похож их язык на наш? А почему?
   - Думаю, что вы одного племени с ними.
   - А почему эти страны воюют между собой? Атлантида ведь тоже  состоит  из
десяти стран, но она живет как единая страна. У нее единый повелитель...
   - Как раз поэтому. Вы все подчиняетесь одному правителю.
   - Да будет он вечно жив, здоров и могуществен! -  добавил  солдат,  видя,
что раб замолчал. Ему показалось странным, что раб не произносит привычную и
обязательную для  каждого  жителя  Атлантиды  здравицу  в  честь  правителя.
Озадаченный, он произнес: - Ты почему не говоришь так?
   Раб улыбнулся:
   - Но ведь ты ж сказал за меня.
   Яхубен пристально посмотрел на него.  Свет  факела  слабо  освещал  глаза
Ауты. Что могло скрываться в них? Презрение или насмешка? Разве раб не знал,
что солдат вооружен и может его убить, если он посмеет взбунтоваться?
   - Ты не подумал, как опасно для тебя не произносить здравицы?  А  если  я
тебя убью? - сказал Яхубен. Голос его немного дрожал.
   Не поворачивая головы в его сторону, раб спокойно произнес:
   - А что мне терять? Я не потерял бы ничего.
   - И тогда  все  же  почему...  -  голос  его  теперь  дрожал  сильнее,  -
...почему... - Солдат сделал над собою усилие и быстро произнес: - ...ты  не
сделал так, как твой бывший хозяин, заколовший себя мечом?
   - А чего бы я добился? - ответил спокойно раб.
   - Как - чего... Ты бы был свободен. Аута вздохнул:
   - Смерть - это ничто. В жизни происходит много такого,  что  я  хотел  бы
познать.
   Яхубен не все понимал из того, о чем говорил Аута, но  он  согласился  со
справедливостью сказанных им слов. Он прекрасно знал, что смерть не  таит  в
себе ничего.
   Раб говорил, что в жизни случается многое. Это и Яхубену было известно. И
ему нравилось узнавать о жизни новое. Жаль только одно: что этот столь много
знающий раб скупо отвечал на его вопросы. О чем думал раб, когда он  молчал?
Яхубен решил, что  тот,  может  быть,  думает  о  племенах,  к  которым  они
направлялись. Вообще Яхубен был не особенно разговорчив, но длинная дорога и
одиночество в пустыне в конце концов изменили характер обоих.
   - Я видел в Та Кемете  и  в  Атлантиде  светловолосых,  высоких  людей  с
голубыми глазами, - вспомнил Яхубен. - Как их называют?
   - Машуаша, - сказал Аута, удивленный неожиданным вопросом.
   - А те, на которых мы идем?
   - Роме.
   - Я имею в виду не племена роме из Та Кемета, а черных людей, во владения
которых мы идем...
   - Они себя называют по-разному: даза, теза, другие их называют  тиббу.  В
Та Кемете их называют темху...
   - А твое племя как называют?
   - В Та Кемете - техену. Но ты  можешь  услышать  и  о  племени  нехси,  в
котором меня вырастили.
   Яхубен попытался  разглядеть  лицо  Ауты.  Этот  раб  снова  начинал  ему
нравиться.
   - Говорят, что ты знаешь все языки мира,  -  начал  разговор  солдат,  но
вдруг раздалось рыкание льва. Быки остановились. Яхубен почувствовал, как  у
него напряглись все мускулы.
   - Если лев приблизится к нам, я дам тебе  лук,  а  сам  возьму  копье,  -
быстро сказал он.
   - Не подойдет! - Аута тронул своего быка.
   - Откуда ты знаешь?
   - Там находятся оазис и родники. Лев идет на водопой.
   Яхубен успокоился.
   - А люди есть в оазисе?
   - Может быть, и нет. Оазис очень маленький.
   - Как ты все это узнаешь? Все по звездам?
   Небо  было  усыпано  звездами,  луны  не  было.  Путники  окинули  взором
горизонт, и вдруг раб издал  возглас  удивления.  Яхубен  вздрогнул  и  тоже
испуганно  посмотрел  в  том  же   направлении.   Но,   не   увидев   ничего
примечательного. спросил:

   - Что с тобой? Ничего не видно...
   Но раб молча продолжал смотреть на юг. В звездах Яхубен разбирался  мало,
но все-таки заметил, что на небе находится продолговатая звезда, по  размеру
намного больше, чем другие. У солдата от страха по спине  побежали  мурашки.
Но он не мог оторвать глаз от зловещей звезды.
   Продолжая ехать верхом на быках, оба, словно  зачарованные,  смотрели  на
незнакомую звезду.
   Аута молчал. Молчал и Яхубен. Бесспорно возглас удивления вырвался у раба
при виде звезды. Ничего иного не могло и быть,
   Только через несколько  часов,  подавленный  мертвой  тишиной  и  неясной
тревогой, Яхубен решил нарушить молчание. Каким странным и таинственным  был
этот раб... Ведь с