╤ЄЁрэшЎ√: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
на примусе вода: пар ее служил для
размягчения дерева, чтобы можно было его гнуть. Задача Бьоланда состояла в
уменьшении веса каждых нарт с 80 до 25 килограммов, то есть в доведении веса
приблизительно до одной трети первоначального - с условием, чтобы прочность
нарт не пострадала. Не входя в подробности изменений в рисунке и конструкции
нарт, достаточно будет сказать, что Бьоланд блестяще справился со своей
задачей и его мастерство сильно помогло нам добраться до полюса и
благополучно вернуться.
Когда Вистинг не был занят работой над нартами, слышно было жужжание
его швейной машины. Из четырех палаток, предназначенных каждая на троих, он
сделал две и перешил наше платье, приспособив его к тем условиям погоды,
которые мы встретили во время наших поездок на склады.
Каждая подробность этих работ составляла предмет многократных
обсуждений. Так, например, мы обсуждали, какой цвет лучше всего подходит для
палаток. Все соглашались, что темный цвет лучше во-первых, потому, что он
дает отдых глазам после целого дня путешествия по ослепительно блестящему
льду, а во вторых, потому, что темная палатка поглощает больше солнечного
тепла, чем светлая, и, значит, в наших палатках в ясные дни будет теплее,
если они будут темного цвета. Привезенные нами палатки были белого цвета, но
одна изобретательная голова придумала выкрасить их чернилами, сделанными из
чернильного порошка. Это предложение показалось нам столь разумным, что у
нас вскоре вместо белых оказалось две синих палатки. При обсуждении
некоторые указывали на возможность, что краска быстро выцветет. Поэтому мы в
конце концов срезали занавески у наших коек, сделанные из тонкой красной
материи, и, сшив вместе эти куски, получили чехол, покрывавший нашу белую
парусиновую палатку.
Другим следствием наших обсуждений явилось то, что каждому из нас была
сшита пара чулок из легкой материи. Эти чулки обладали многими
преимуществами. Они не только защищали от холода, но предохраняли остальные
чулки от дыр, так что последние носились гораздо дольше. Но лучше всего было
то, что они оставались сухими почти во всякую погоду.
Когда были сшиты для всех нас эти чулки, мы занялись бельем. Все
привезенное нами из Норвегии было сделано из необычайно толстой шерстяной
материи, и мы боялись, что нам будет слишком жарко. Среди прочих запасов у
нас имелись две большие штуки чудесной легкой фланели. Из нее Вистинг сшил
всем нам нижнее белье, которое оказалось превосходным во время путешествия.
Следующее, о чем мы подумали, были собачьи кнуты. Их было заготовлено
по два на каждого каюра, всего четырнадцать. Одни рукоятки сами по себе уже
составляли целую проблему. Опыт показал нам, что массивная рукоятка долго не
выдерживает. При обсуждении этого вопроса мы решили делать рукоятки из трех
кусков хикори[1], плотно связанных между собой и обернутых кожей. Получилась
гибкая рукоятка, которая гнулась и не ломалась.
1 Хикори - американский орешник. - Прим. перед.
Сами кнуты были сплетены Хасселем по эскимосскому образцу, круглые и
тяжелые. Хансен получал рукоятки от Стубберуда, а ремни от Хассоля и
соединял их в одно целое. Вся работа была выполнена с величайшей
тщательностью. Однако рукоятки из трех частей не получили окончательного
одобрения, пока возражения Хансена не были побеждены на конкурсном испытании
модели, сделанной самим Хансеном, которое показало, что рукоятка из трех
частей является наилучшей. Несведущему читателю может показаться странным,
что столько времени и забот посвящалось нами такой простой вещи, как собачий
кнут. Но ведь благополучный исход нашей экспедиции зависел от собак как от
средства передвижения, а управлять эскимосскими собаками дело нелегкое. Они
почти такие же дикие, как волки. Ни научить их дисциплине, ни ожидать от них
работы нельзя без прилежного употребления кнута. Потому кнуты играют почти
такое же значение в удачном исходе экспедиции, как и сами собаки.
Следующим предметом наших забот были ремни для лыж. Здесь каждый
участник экспедиции мог изобретать собственную систему, так как удобство и
гибкость ремней есть вопрос чисто индивидуальный. Были придуманы и испытаны
всевозможные конструкции, и в конце концов каждый остался доволен своей.
Одно общее условие было поставлено всем - чтобы ремни легко снимались. Нам
каждый раз приходилось снимать их на ночь, так как собаки считали всякое
изделие из кожи лакомством, и если оставлять ремни на ночь наружу, то к утру
они исчезли бы. Даже носочный ремень - и тот приходилось снимать на ночь.
Все решительно принималось нами во внимание, включая изготовление таких
мелочей, как колышки для палаток. Иогансен сделал их совсем не похожими на
обыкновенные, плоские, а не высокие. Такая конструкция оказалась легче и
прочнее общепринятой. Кажется, у нас не сломался ни один из новых колышков
во все время путешествия.
Когда одежда была роздана всем, она снова подверглась уже чисто
индивидуальному испытанию. Один нашел, что капюшон анорака [1] спускается
слишком низко на глаза, другой - что он спускается недостаточно, вследствие
чего оба принялись за переделку: один срезал кусок, а второй надставил. Все
должно было быть пригнанным и удобным перед отправлением в дорогу.
1 Анорак - эскимосская куртка с капюшоном из оленьего меха или материи,
надевающаяся через голову. - Прим. перев.
Потом настал черед собачьей упряжи. И здесь мы также воспользовались
опытом, приобретенным при поездках для устройства складов. Во время одной из
этих поездок две собаки провалились в трещину из-за того, что постромки были
сделаны неправильно. Поэтому мы посвятили особые заботы этой части
снаряжения, на которое пошли наши лучшие материалы.
Причиной столь тщательного изучения, столь многочисленных экспериментов
и таких точных инструкций является мое твердое убеждение, что самый важный
фактор для благополучного результата экспедиции заключается в предусмотрении
всех трудностей и выработке способов для их преодоления. Победа ожидает
того, у кого все в порядке, - люди называют это удачей. Поражение обеспечено
тому, кто забыл вовремя принять необходимые меры, - это называют неудачей.
Цель этой главы - указать, что если мы достигли полюса, то это прежде всего
объясняется тем, что все было обстоятельно обдумано. Сила воли - первое и
самое важное качество искусного исследователя. Только умея управлять своей
волей, он может надеяться преодолеть трудности, которые природа воздвигает
на его пути. Предусмотрительность и осторожность одинаково важны.
Предусмотрительность - чтобы вовремя заметить трудности, а осторожность -
чтобы самым тщательным образом подготовиться к их встрече.
Поэтому разрешите мне снова обратить ваше внимание на значение,
придаваемое мною собакам как средству передвижения во время экспедиции к
Южному полюсу. Еще до выступления мы знали, что главная часть нашего пути
будет пролегать по огромной ледяной пустыне Антарктики. Скрытые трещины
будут представлять для нас постоянную опасность. Выбирая собак, мы имели в
виду эту возможность. Если упряжь, соединяющая собак, добротна и постромки
надежно прикреплены к нартам, то передовая собака может сколько угодно
проваливаться в трещину. Это своевременно предупредит нас, и мы успеем
остановить нарты и помешать падению какого-нибудь из участников экспедиции.
Сама же собака преспокойно останется висеть на постромках, и ее легко будет
вытащить обратно в целости и сохранности. Случаи, имевшие место во время
путешествия, всецело подтвердили правильность этого рассуждения. Бесконечное
число раз тот или иной из нас спасался от смерти или увечий благодаря
предупреждению, которое мы получали, когда проваливалась собака.
Еще одно преимущество использования собак требует краткого пояснения,
дабы стать понятным непосвященным читателям. Фритьоф Нансен, внесший
революцию в метод исследования Арктики, блестящим образом доказал
преимущество легкого снаряжения и связанного с этим соответственного
повышения скорости передвижения. Употребление легких саней (нарт) и собак в
качестве гужевой силы, при концентрированном питании людей и животных,
являлось основным в его идее, столь блестяще осуществленной в первую
экспедицию "Фрама". Однако для экспедиции к Южному полюсу я выбрал собак не
только по этим причинам, но еще и по следующим соображениям.
Я уже говорил в этой главе о пеммикане для собак, завезенном нами на
три склада, и о свежем тюленьем мясе только для них, отвезенном нами на
первый склад. Но при расчетах своих я имел еще и другие мысли относительно
продовольствия для этих животных. Перед выездом из Фрамхейма я точно
рассчитал вес нарт и снаряжения на каждый день по пути к полюсу и обратно.
Ясно, что вес этот должен был уменьшаться по мере расходования погруженного
на нарты продовольствия. Также ясно, что мы в конце концов должны были
достигнуть такого момента, когда этот вес уменьшится настолько, что будет
соответствовать силе тяги, которую может развить одна собака. Я самым
подробным образом изучил сколько может одна собака дать съедобного мяса, а
также ценность этого мяса в качестве пищи, когда оно пойдет на прокормление
остальных. Результат этих расчетов позволил мне выработать расписание,
согласно которому собаки одна за другой должны были превращаться из
двигательной силы в средство питания. Такой прием, естественно, сокращал вес
собачьих пайков, которые мы везли с собой на нартах. Это уменьшение веса
увеличивало на много дней наш "радиус действия", выражаясь морским термином,
и тем самым увеличивало наши шансы достигнуть полюса и благополучно
вернуться обратно.
Коренное различие между планами экспедиции Скотта и нашей, естественно,
соответствует и различию между результатами этих двух экспедиций. Отважный
Скотт достиг полюса, но то была трагическая победа, так как и он и его
товарищи погибли, не добравшись обратно до своей зимовки. Я серьезным
образом опасался за судьбу Скотта еще задолго до того, как он покинул свой
зимний лагерь и отправился в путешествие к полюсу. Я серьезно сомневался в
том, что Скотт благополучно проделает путь туда и обратно. Пока
представлялась возможность, Скотт пользовался на пути к полюсу шотландскими
пони. Читателю надлежит лишь вспомнить о преимуществе, которое мы извлекали
из собак, когда подходили к трещинам, чтобы понять разницу в шансах на
счастливый исход у Скотта и у нас.
Предпринимая наш окончательный поход на полюс, мы имели еще лишнее
преимущество того опыта, который мы приобрели поездками на склады. Во время
этих подготовительных поездок мы соорудили ряд опознавательных знаков
(гуриев) вдоль всего нашего маршрута. Они были сделаны из снега с черным
флажком на верхушке каждого из них. Эти гурии в значительной степени
упростили наше возвращение к зимовке. Поэтому мы решили применять этот
способ и во время нашего окончательного похода, поскольку представится
возможным. Это оказалось не только прекрасной мерой предосторожности, но еще
и сберегло массу времени, которое иначе пришлось бы тратить на производство
наблюдений для прокладки нашего курса. Система эта оказалась особенно
драгоценной на безграничной, повсюду ровной поверхности антарктического
Ледяного барьера, пока мы не увидели горной цепи Королевы Мод: ее вершины
стали тогда служить нам приметными пунктами для определения нашего
местоположения. Но пока поверхность Ледяного барьера не представляла нам
ничего, чем можно было бы руководствоваться для определения местоположения,
я находил целесообразным принимать всевозможные меры.
Всего нами было сооружено сто пятьдесят гуриев, около шести футов
высоты каждый, и на это пошло девять тысяч глыб, вырубленных из снега. В
каждый из этих гуриев был заложен лист бумаги, где указывались номер гурия и
его местоположение, а кроме того - курс и расстояние до ближайшего гурия к
северу. Мы воздвигали эти гурии на расстоянии 15 километров друг от друга до
81o южной широты. Затем мы сократили расстояние между ними до
восьми километров. Повторяю, эти гурии имели для нас огромное значение при
нашем возвращении. Они колоссально сокращали время при работах по
определению надлежащего курса.
Мы сделали еще одно устройство, которое очень помогло нам в пути. К
каждой из четырех нарт было прикреплено по одному колесу, которое не несло
никакой нагрузки, а вертелось совершенно свободно по мере продвижения нарт.
Каждое колесо соединялось со счетчиком, отмечавшим число оборотов. По
окончании каждого дневного перехода можно было при помощи самого простого
расчета определить пройденное расстояние[1]. Посредством сравнения показаний
всех четырех счетчиков мы могли быть уверены в получении вполне надежного
результата. Эти показания, соответствующие показанию лага на судне, давали
нам возможность определять наше местоположение даже в тумане, придерживаясь
курса по нашим компасам и ведя все время счисление.
1 Это устройство имеет широкое распространение при передвижении на
нартах на Севере и носит название одометр. - Прим. ред.
Читатель вспомнит, что мы прошедшей осенью устроили три склада на 80,
81 и 82o южной широты. Когда мы во время окончательного похода
проезжали мимо самого южного склада, то захватили с собой все, что там
находилось, за исключением того, что могло понадобиться, чтобы при
возвращении дойти до 81o южной широты. Эти запасы мы собирались
оставить на новых складах, которые предполагали соорудить на пути к югу.
Первый из таких складов был устроен на 83o южной широты и состоял
из продовольствия для пяти человек и двенадцати собак на четыре дня. В
складе на 84o южной широты мы оставили такое же количество
продовольствия и одну жестянку керосина почти в 18 литров.
После того как мы соорудили склад на 85o южной широты, мы
очень быстро достигли гор. До тех пор мы находились на высоте всего 90
метров над уровнем моря. Мы уже знали, что теперь нам в ближайшем будущем
предстоял подъем на высоту в несколько тысяч футов. Чтобы показать всю
тщательность наших расчетов и на каком обстоятельном обсуждении основывались
наши решения, я не могу сделать ничего лучшего, как привести здесь три
отрывка из моей книги "Южный полюс", написанной в 1912 году, сейчас же после
нашего возвращения в цивилизованные края.
"Мы подошли теперь к одному из самых ответственных пунктов на нашем
пути. Наш план нужно было составить таким образом, чтобы подъем оказался
возможно более легким и вместе с тем чтобы мы продвигались вперед. Расчеты
следовало произвести тщательно, а все возможности как следует взвесить. Как
и всегда, когда приходилось принимать важное решение, мы обсуждали его все
сообща. Расстояние от этого места до полюса и обратно было 1100 километров.
Перед нами был огромный подъем, а может быть, и другие препятствия. Наконец,
мы должны были обязательно считаться и с тем, что сила наших собак
уменьшится на какую-то часть той силы, которой они располагают в настоящее
время. Поэтому мы решили взять с собой на нарты продовольствие и снаряжение
на шестьдесят дней, а остающееся продовольствие - еще на тридцать дней - и
снаряжение оставить в складе. Базируясь на собственном опыте, мы рассчитали
также, что сможем вернуться, сохранив двенадцать собак. Сейчас у нас было
сорок две собаки. В наш план входило пользоваться всеми сорока двумя до
плато. Там двадцать четыре из них будут убиты, а дальнейший путь мы станем
продолжать на трех санях и восемнадцати собаках. Из этих последних
восемнадцати, по нашему предварительному предположению, придется убить еще
шесть, чтобы иметь возможность вернуться сюда с двенадцатью. По мере того
как число собак будет уменьшаться, нарты будут становиться все легче и
легче. И когда наступит такое время, что у нас останется только двенадцать
собак, мы сведем число своих нарт до двух. И на этот раз наши расчеты
оправдались полностью. Только в расчете дней мы допустили маленькую ошибку.
Мы потратили на восемь дней меньше, чем было рассчитано. Число собак
совпало. Мы вернулись к этому месту с двенадцатью собаками.
После того как это было окончательно выяснено и все высказали свое
мнение, мы вышли из палатки, чтобы заняться переупаковкой. Счастье, что
стояла такая хорошая погода, иначе подсчет продовольствия был бы неприятным
делом. Все наше продовольствие было в таком виде, что мы могли его считать,
вместо того чтобы взвешивать. Наш пеммикан состоял из порций в
полкилограмма. Шоколад, как и всякий шоколад, был разделен на маленькие
плитки, поэтому мы знали, сколько весит каждая. Наша молочная мука была
насыпана в колбасообразные мешки по триста граммов в каждом, то есть ровно
на один раз. Галеты обладали тем же свойством - их можно было считать; но
это была кропотливая работа, так как они были довольно мелкие. Таким
образом, на этот раз нам пришлось пересчитать шесть тысяч штук. Наше
продовольствие состояло только из этих четырех сортов, и оказалось, что
подбор его был правильный. Мы не страдали от недостатка ни в "жирах", ни в
"сахаре". Потребность в этих веществах при таких продолжительных
путешествиях весьма обычная вещь. Наши галеты являлись превосходным
продуктом, состоявшим из овса, сахара и молочной муки. Конфеты, варенье,
фрукты, сыр и т. п. были оставлены нами во Фрамхейме. Свою меховую одежду,
которой мы все еще не пользовались, мы уложили на нарты. Теперь мы добрались
до высот, и может случиться, что она нам пригодится. Температуру в
40o, которую наблюдал Шеклтон на 88o южной широты, мы
тоже имели в виду, и в случае, если и у нас она встретится, мы сможем
выдерживать долго, если у нас будет меховая одежда. Да и кроме того, в наших
личных мешках было немного вещей. Единственную бывшую у нас смену белья мы
надели здесь, а старую вывесили для проветривания. Мы считали, что когда
вернемся сюда через два месяца, то она проветрится достаточно, чтобы можно
было надеть ее снова. Насколько я помню, и эти расчеты оправдались. Больше
всего мы взяли с собой обуви. Если ноги будут сухи, то и выдержать можно
долго".
"На 85o36' южной широты мы убили всех лишних собак. Это дало
возможность устроить пир как нам, так и их оставшимся в живых товарищам.
В палатке у Вистинга все уже было готово, когда мы, закончив свои
наблюдения, собрались туда. Горшок стоял на огне, и, судя по аппетитному
запаху, скоро уж все должно было быть готово. Котлет мы не жарили. У нас не
было ни сковородки, ни масла. Правда, мы всегда могли бы выделить немного
жиру из пеммикана, а сковородку измыслили бы как-нибудь, так что, если бы
было нужно, могли бы и зажарить котлеты. Но мы нашли, что гораздо скорей и
легче сварить их. Таким образом, у нас получился еще и прекрасный суп.
Вистинг справился со своим делом изумительно. Дело в том, что он взял из
пеммикана те именно куски, где было больше всего овощей, и теперь подал нам
отличнейший свежий мясной суп с овощами. "Гвоздем" обеда был десерт. Если у
нас и было хоть какое-нибудь сомнение насчет качества мяса, то теперь, после
первой пробы, его как ветром сдуло. Мясо оказалось просто отличным, ей богу,
отличным, и одна котлета исчезала за другой с
╧Ёшъы■ўхэш 