нного мешка, и захлопнул его, как только различил
фигуры приближающихся к нему товарищей.
-- Давайте, друзья мои, разойдемся здесь в разные стороны, чтобы
обследовать возможно большее пространство,-- предложил зоолог. -- Я пойду по
направлению к островам Лондондерри, Федор Михайлович -- южнее, к бухте Кука,
а Скворешня с Павликом -- на юг, в лабиринт островков вдоль острова Гести. С
таким моряком, как Андрей Васильевич, Павлик не заблудится в этом лабиринте.
Сбор здесь же, у этой скалы. В пути не разъединять телефонную связь.
-- Я думаю, Арсен Давидович,-- с живостью возразил Горелов,-- что мы
напрасно уменьшаем охватываемую область тем, что соединяем Скворешню с
Павликом. Павлик мог бы и один пойти. Он уже такой опытный подводник... Еще
в истории с кашалотом он показал себя прямо героем. А в случае каких-либо
затруднений он всегда сможет нам пеленговать, и мы его быстро найдем... Не
правда ли, Павлик? Ведь ты уже вырос из пеленок...
Он улыбнулся и ласково посмотрел на мальчика. Но Павлика внезапно
охватил какой-то необъяснимый страх и почему-то сжалось сердце. Он отвел
глаза и промолчал.
-- А по-моему,-- вмешался Скворешня,-- предложение Арсена Давидовича
самое правильное. Я ведь только потому и увязался за вами, что Иван
Степанович, мой шеф, прекратил уже гидрофизические работы и оставил меня
безработным. А в вашей зоологии я ни бельмеса не понимаю. Такого понахватаю
вам, что рады не будете! Под руководством же такого опытного зоолога, як
оций хлопчик, и я буду полезен.
После некоторого колебания Горелов перестал возражать против
предложения зоолога. Все разошлись и через минуту потеряли друг друга в
густых зеленоватых сумерках вод.
Глава XII. ПОСЛЕДНЕЕ УСИЛИЕ СКВОРЕШНИ
Оставшись одни, Скворешня и Павлик запустили винты, поднялись на
несколько метров над дном и понеслись на восток-юго-восток. Они плыли на
трех десятых хода, остерегаясь многочисленных препятствий, смутные силуэты
которых то и дело появлялись со всех сторон.
Встречая заросли водорослей, они пробивали их, спустив
предохранительные решетки на винты. Через час перед ними возникла
непрерывная гранитная стена, границы которой как вверху, так и к северу и
югу уходили, теряясь в подводной мгле. Стена была изборождена глубокими
морщинами фиордов, бухт, массой больших и малых пещер, гротов, выступами
мысов, нагромождениями свалившихся скал и обломков. Все было покрыто
водорослями, тянувшимися к поверхности моря или стелющимися по дну: на
огромных скалах и их обломках, на валунах и мелких камнях.
Павлик и Скворешня стали на дно. Вокруг них шмыгали разнообразные рыбы,
промелькнул тюлень, в испуге бросившийся в сторону; морская выдра с большой
рыбой в острых зубах резко взмыла кверху. По дну на водорослевом ковре
ползала масса различных иглокожих, крабов, ракообразных.
-- Отдать якорь! Приехали, товарищ начальник,-- сказал Скворешня.
В увлечении занимательной охотой они долго блуждали по дну, среди хаоса
"Млечного Пути", взбирались на отмели, на нагромождения скал, заглядывали в
жуткую, полную тайн темноту подводных пещер и гротов.
Наконец мальчик объявил, что он устал и голоден.
-- Давайте закусим и отдохнем, Андрей Васильевич,-- предложил он. --
Обедать мы сегодня не вернемся на подлодку -- Арсен Давидович предупредил
капитана.
-- Знаю,-- подтвердил Скворешня. -- Ну что же! Глоток горячего какао не
помешает.
Павлик случайно поднял глаза кверху. Высоко, у границ луча фонаря,
быстро промелькнула длинная тень, отливающая металлически-матовым синим
блеском.
-- Что бы это было? -- спросил себя Павлик вслух. -- Должно быть,
тюлень. Только узкий какой-то... Жаль, не разглядел.
-- Ну, в другой раз увидишь,-- равнодушно заметил Скворешня. --
Закусывать так закусывать! И у меня аппетит разыгрался. Где бы тут присесть?
-- оглянулся он вокруг себя.
-- Зайдем вот в эту пещеру, Андрей Васильевич,-- сказал Павлик,
указывая на темнеющий недалеко от них вход. -- Осмотрим ее да там же закусим
и отдохнем.
-- Валяй, ваше благородие!
Над входом в пещеру, словно козырек, нависал небольшой свод, на нем
громоздилось несколько огромных скал, густо обросших водорослями. Скворешня
и Павлик вступили в пещеру и, держа наготове ультразвуковые пистолеты,
настороженно и тщательно осмотрели ее дно и стены. Пещера оказалась очень
небольшим гротом, не больше двух метров в глубину. Два луча ярко осветили
его. Грот был пуст; по дну и стенам ползали звезды, ежи, голотурии. На дне
валялось несколько небольших валунов.
-- Ну и чепуха! -- сказал Скворешня, подвешивая пистолет к поясу. -- А
отдохнуть, поглотать какао здесь будет недурно. Садись, хлопчик,
располагайся!
Они сняли мешки и сели рядом прямо на песчаное дно, опершись спинами о
заднюю стену грота. Было уютно, как в ложе театра. Открыли патронташи,
нажали кнопки от термосов и с наслаждением сделали несколько глотков.
-- Хорошо! -- довольно прогудел Скворешня. Павлик хотел что-то
ответить, но не успел. Глухой грохочущий гул неожиданно потряс стены грота.
Перед входом мелькнула в песчаном облаке огромная темная масса и не далее
чем в полуметре от вытянутых ног Скворешни ударилась о дно.
Одним прыжком Скворешня очутился на ногах и кинулся к выходу.
Первое мгновение Скворешня в полном замешательстве стоял, не зная, что
делать, перед высокой глухой стеной из гранита, плотно закупорившей грот.
Потом с криком: "Мы заперты!" -- бросился плечом вперед, на стену. С глухим
металлическим звоном его отбросило, как мяч, назад. Скворешня стоял
оглядываясь, словно ища чего-то. Крутые стены вздымались вокруг -- немые,
спокойные, равнодушные. Павлик сидел молча в том же положении, в каком его
застигла катастрофа, окаменевший, бледный. Его губы что-то невнятно шептали,
но Скворешне было не до него.
Успокоившись, он начал внимательно осматривать так неожиданно возникшее
препятствие.
-- Это скала,-- рассуждал он вслух,-- та скала, что нависала на
козырьке над входом. Как она свалилась? Почему? Она стояла прочно. Я успел
это заметить.
Павлик шевельнулся при этих словах, попробовал что-то сказать, но не
смог: он словно онемел.
Скворешня на минуту замолчал, продолжая обшаривать скалу рукой. Потом
он возобновил свое бормотание:
-- Ни щели, ни просвета... Гляди, точно по заказу, Как в гнездо засела.
Он опять замолчал, потом уперся в скалу и медленно, все сильней и
сильней начал нажимать на нее. Лицо его сделалось багровым, жилы на лбу
надулись, колонноподобные ноги уходили все глубже в песок. Казалось, этим
гигантским усилием можно было опрокинуть гору. Но скала стояла не
шелохнувшись. Вдруг лицо Скворешни посинело, и, тяжело дыша, он медленно
опустился на дно у подножия скалы.
Павлик с криком бросился к нему:
-- Андрей Васильевич, Андрей Васильевич, придите в себя!.. Андрей
Васильевич, нам надо иначе... Выпейте глоток какао. Трубка перед вами. Надо
иначе... иначе...
Скворешня приоткрыл глаза. С минуту он бессмысленно смотрел на Павлика,
словно не узнавая его. Потом приподнялся на локте и сел у скалы, спиной
опираясь на нее. Отдышавшись, он поднял голову:
-- Что ты говоришь, Павлик? Как иначе?
-- Нужно вызвать помощь из подлодки, Андрей Васильевич. Нужно взорвать
скалу.
Скворешня безнадежно махнул рукой:
-- Зови.
Павлик громко позвал:
-- Арсен Давидович! Арсен Давидович!
-- Слушаю, бичо. Чем ты так взволнован?
-- Арсен Давидович, скала обвалилась и закрыла выход из маленькой
пещеры, куда мы зашли. И Андрей Васильевич ничего не может сделать с ней.
Помогите нам, Арсен Давидович! Вызовите помощь из подлодки.
-- Что ты говоришь, бичо!
С этим возгласом зоолога, полным тревоги, переплелся глухой,
взволнованный голос Горелова:
-- Где это произошло, Павлик? Надо прежде всего найти вас!
-- Мы плыли сначала на ост-зюйд-ост, ближе к осту, а потом шли все
время на зюйд. Но тут ужасный лабиринт. Я не могу даже сказать, сколько
километров мы проделали по дну.
-- Арсен Давидович,-- быстро заговорил Горелов,-- я нахожусь к ним
ближе. Вызывайте подлодку и договоритесь с вахтенным о помощи, а я пока
поплыву на зюйд и попытаюсь отыскать их. Ладно?
-- Хорошо, Федор Михайлович,-- согласился зоолог. -- Плывите.
-- Павлик,-- продолжал Горелов,-- подавай мне непрерывно ультразвуковые
пеленги.
-- Но тут со всех сторон гранитная стена, сплошная!
-- Неужели нельзя найти хоть какую-нибудь щель?
-- Андрей Васильевич говорит, что нет.
-- Ага! Вот как! -- сказал Горелов, и настороженному уху Павлика
послышалась какая-то тень удовлетворения в его голосе.
-- Укажи хоть какой-нибудь заметный признак возле вас.
Павлик задумался.
-- Недалеко от нас,-- вмешался Скворешня,-- примерно в пятнадцати
минутах ходьбы к норду, стоит высокая и тонкая, как шпиль, скала.
-- Ну, и на том спасибо. Плыву.
Тяжелое молчание воцарилось в маленьком тесном гроте. Время тянулось
медленно. Нарастала тревога и тоска. Изредка слышались вопросы, сообщения
зоолога и Горелова. Ученый передавал, что отряд вышел уже из подлодки,
снабженный патронами теренита -- взрывчатого вещества огромной силы, и что
он плывет отряду навстречу. Горелов говорил, что он медленно плывет к югу
зигзагами, чтобы лучше обыскать местность и не пропустить скалистый шпиль.
Марат и Цой, находившиеся в отряде, соединились по радиотелефону с Павликом
и Скворешней и старались подбодрить и развлечь осужденных на бездействие
узников гранита.
Часы уходили за часами. Время от времени Скворешня вслух задавал себе
вопрос, очевидно с особой силой и настойчивостью мучивший его:
-- Почему она свалилась? Если бы было землетрясение, то все остальные
скалы последовали бы за ней. Не понимаю.
И каждый раз, когда Скворешня заговаривал об этом, Павлик порывался
что-то сказать, но не решался. Наконец, как бы невзначай, он промолвил:
-- Андрей Васильевич, вы видели, как скала падала?
-- Нет. Я смотрел на стену. А что?
-- А я как раз видел...
-- Ну и что?
-- Когда скала упала, то не сразу закрыла вход... Ее верхняя часть
описала дугу слева направо. И вот в последний момент, в самый последний
момент, когда уже оставался только узкий просвет между стеной и скалой, я
увидел... а может быть. мне показалось...
-- Ну, говори же. Павлик, чего ты тянешь?
-- Мне показалось, что в просвете опять промелькнул, но теперь уже
сверху вниз, почти рядом со скалой тот самый синеватый тюлень...
-- Тюлень?! Так что же из этого? Не думаешь ли ты, что он задел скалу и
так удачно сбросил ее?
-- Разве смог бы тюлень это сделать? Я думаю... тюлень ли это был?
-- Почему же нет? Правда, я не видел его тогда, когда он пронесся над
нами.
-- Странный какой-то тюлень! Узкий, длинный. И плечи не покатые,
сливающиеся с шеей, а прямые, квадратные... И не работал ни ластами, ни
хвостом. Да и хвост, я заметил, какой-то обрубок. Знаете, Андрей
Васильевич... -- Павлик почему-то оглянулся и понизил голос до шепота. --
Знаете... что-то было в его фигуре человеческое...
-- Ну что ты, Павлик, говоришь! Откуда здесь мог появиться человек? Да
еще плавающий так быстро?
-- Просто померещилось тебе, Павлик, с испугу! -- послышался вдруг
глухой, чуть насмешливый голос Горелова.
Павлик вздрогнул, опустил глаза:
-- Не знаю... может быть, мне показалось.
Скворешня пожал металлическими плечами и погрузился в какие-то свои
размышления. Наконец он поднял голову и сказал:
-- Если мы не найдем способа пеленговать, то, пожалуй, дело затянется
до бесконечности. Вернее, до конца наших запасов кислорода. Надо что-нибудь
предпринять, сделать хоть маленькую щель... Вот что, Павлик: давай-ка еще
раз пошарим -- не найдем ли мы все-таки такую щель. Прошлый раз я, может
быть, и пропустил ее... волновался, надо признаться...
Они начали тщательно осматривать линию, по которой скала прилегла к
краям входа. Поиски оказались напрасными: скала плотно -- действительно, как
по заказу,-- слилась с линией входа и выступами вокруг него.
-- Та-а-ак!.. -- протянул Скворешня задумавшись. -- Придется
попробовать пустить в ход ультразвук. Может быть, ему удастся пробить края
скалы: там она, вероятно, тоньше.
Начал свою неслышную работу ультразвуковой пистолет Скворешни, с дулом,
плотно приставленным к одной точке края скалы. Гранит медленно распадался на
небольшие комки, которые легко потом под пальцами Павлика превращались в
грязь. Но мощность ультразвукового луча пистолета была недостаточна, чтобы
быстро разрушить скалу. Лишь ультразвуковой пушке "Пионера" это было бы под
силу. Мощность быстро падала, и, когда она совсем иссякла в двух
аккумуляторах, в скале оказался небольшой тонкий канал, длиной около десяти
и диаметром в три сантиметра.
Павлик отстегнул свой пистолет и протянул его Скворешне. Тот
отрицательно покачал головой:
-- Не годится, Павлик... Еще десять сантиметров канала -- этого мало.
Скала здесь, очевидно, слишком толста. А пистолет может еще пригодиться.
-- Тогда знаете что, Андрей Васильевич,-- сказал Павлик,-- почему бы
нам не попробовать подрыться под скалу, сделать подкоп? А? Право! Дно,
наверно, мягкое, песчаное, и мы быстро сделаем себе ход. Как кроты! А?
Глаза Павлика радостно сверкали, он был очень доволен своей идеей.
-- Правильно! Хорошая мысль! -- одобрил его предложение Скворешня. --
Рыть -- так рыть скорее! У нас уже остается мало времени...
-- Времени? -- удивился Павлик. -- А кто его отнимает у нас?
-- Мы сами, хлопчик,-- ответил Скворешня, снимая с пояса свой
универсальный топорик и делая первый удар по песчаному дну. -- Мы съедаем
кислород и с каждой, для примера сказать, съеденной нами каплей кислорода мы
съедаем часть нашей жизни... Выгребай песок... Ах, дьявол!..
Топорик звякнул о что-то твердое, под лезвием засверкали искры.
-- Гранит! -- сказал Скворешня и, делая все новые удары в разных местах
у основания скалы, непрерывно повторял: -- Гранит... Гранит... Ну, Павлик,
идея твоя прекрасна, но никуда не годится. Сам видишь: ничего не
поделаешь... А теперь я присяду. Устал очень. И душно что-то. Фу-у-у!..
Должно быть, кислород у меня подходит к концу...
-- Да что вы, Андрей Васильевич! -- проговорил, бледнея, Павлик. -- Я
не чувствую никакой духоты...
-- Ты маленький... А я вон какая махина! Я больше съедаю кислорода.
Надо уменьшить подачу, экономить.
Он открыл свой патронташ и, переведя кнопку "кислород" на новую
позицию, с трудом, глубоко и порывисто дышал, стараясь захватить как можно
больше воздуха.
-- Как вы себя чувствуете, друзья мои? -- послышался вдруг голос
зоолога. -- Весь отряд рассыпался цепью, и каждый из нас по участкам
обследует дно. Ищем скалу, похожую на шпиль.
-- Боюсь, Арсен Давидович...-- ответил, задыхаясь, Скворешня,-- не
дождусь... У меня... кончается кислород... Начинается удушье...
-- Держитесь!.. Держитесь, Скворешня! -- испуганно закричал ученый.--
Мы ускорим поиски! Еще немного! Экономьте кислород! Не разговаривайте!
-- Есть не разговаривать! -- пробормотал гигант и лег на спину,
упираясь плечами в заднюю стену грота. Он попытался вытянуться во весь свой
огромный рост, но не смог: ноги встретили скалу и остались в согнутом
положении, коленями вверх.
Прошло пятнадцать, двадцать минут. Прошло полчаса. Павлик с ужасом
смотрел на лицо Скворешни. Оно искажалось страданием, его заливала багровая
краска, широко открытый рот напрасно ловил воздух, но именно того, чего он
искал -- драгоценного кислорода,-- уже почти не было...
-- Прощай, хлопчик... Умираю... Дыши медленно... Береги кислород...
Он начал бормотать что-то невнятное. Павлик чувствовал, как его
охватывают ужас и отчаяние. Он готов был броситься на эти безжалостные
гранитные стены, бить кулаками, рвать пальцами, только бы спасти своего
друга. Ему было страшно смотреть на страдания умирающего, но в то же время
он не мог, не в силах был отвести от него глаза.
-- Андрей Васильевич... голубчик... -- невнятно говорил он дрожащими
губами. -- Может быть, можно как-нибудь перелить к вам хоть немножко моего
кислорода? Скажите! Скажите, как это сделать?
Гигант отрицательно покачал головой и, глубоко и прерывисто дыша,
бормотал что-то неразборчивое, изредка выкрикивая:
-- Проклятая!.. Посмотрим!.. Покажу!..
Огромные ступни его ног, упиравшиеся в основание скалы, пришли в
движение. Они медленно поползли вверх по скале. На высоте полуметра от дна
они встретили выступ и перебрались на него. Теперь ноги еще больше
согнулись. Рука гиганта медленно приблизилась к открытому патронташу,
металлические пальцы нащупали кнопку "кислород" и передвинули ее на полную,
до отказа, подачу газа.
"Для чего? -- подумал со страхом Павлик. -- Ускорить конец?.."
Лежа на спине, упираясь ногами в выступ скалы, а плечами в заднюю стену
грота, Скворешня затих в этой необычайной позе. Лишь глубокое дыхание
показывало, что он еще жив и что в его огромном теле с новой силой
разгорается огонь. Потом неожиданно прекратилось дыхание, и Павлику
показалось, что все кончено...
Вдруг ужасный, полный яростного гнева и вызова крик потряс стены грота
и оглушил оцепеневшего от ужаса Павлика.
Все гигантское тело Скворешни внезапно наполнилось утроенной мощью и
жизнью. В сверхчеловеческом усилии напряглись огромные согнутые ноги,
выгнулась кверху грудь, и казалось -- погружались в стену широкие
металлические плечи.
-- А-а-а! -- гремел гигант сквозь оскаленные зубы. -- Прок-кля-та-я!..
А-а-а!..
Колонноподобные ноги дрожали во все возрастающем напряжении. Словно из
неведомого, иссякающего источника приливали в тело гиганта все новые и новые
силы, которым, казалось, не было конца. И вместе с ними все выше и выше
гремел его голос .
Прижавшись к стене, Павлик не верил своим глазам: ему показалось, что
скала покачнулась и пришла в движение! Под его шлемом бились, звеня и
сплетаясь, испуганные голоса друзей:
-- Павлик! Что случилось?.. В чем дело? Почему так кричит Скворешня?
Павлик! Павлик!.. Да отвечай же!..
Павлик ничего не слышал, никому не отвечал: он не мог прийти в себя.
Скала подавалась. Она колебалась. Она наклонялась под исполинским
напором Скворешни. Еще! Еще немножко!
И вдруг, сорвавшисьс места, Павлик бросился к скале, и его
пронзительный крик сплелся с громовым криком Скворешни:
-- Ура-а-а!.. Еще немножко!..
Всеми своими маленькими силами мальчик налег на скалу возле огромных
ног гиганта. И словно именно этого последнего грамма усилий не хватало
Скворешне для полной победы. Скала дрогнула, закачалась и рухнула наружу, на
покатое дно. Выход был открыт!
Ноги Скворешни бессильно упали, умолк его громоподобный голос,
закрылись глаза, и, огромный, закованный в металл, он безжизненно вытянулся
на песчаном дне грота.
Приключения