и  людей  в массе. Есть у нас выдающиеся таланты  и серые бездарности,
добросовестные и шарлата-ны. Хотя  мы  все официально  слывем за жуликов, но
те,  кого  мы  сами  считаем  жуликами, суть  сверхжулики.  В прошлом  году,
например,  в город приехал из столицы  некий  психиатр, который  начал учить
женщин,  как  не беременеть  без  всяких  противозачаточных  средств.  Чисто
психологически.  Одним  усилием воли. Мне было достаточно взглянуть на него,
чтобы понять, что это за птица. Он потребовал оплатить курс обучения вперед,
причем  за  каждый  урок среднюю  заработную  плату  советского  служащего и
рабочего.  Желающих  учиться  оказалось  больше тысячи. В день,  когда  было
обещано  начало занятий,  "психиатр"  сбежал с чемоданом денег в неизвестном
направлении.  Среди  записавшихся  на курсы  "культуры  секса"  (как  он  их
называл)  были жены  и дочери  всех  руководителей  области без  исключения,
генералов  и офицеров  гарнизона  и  прочих  платежеспособных  лиц  горо-да.
Представительницы   мира    искусства    оплатили   (и   вперед,   конечно!)
дополнительные частные уроки, которые тоже, впрочем, не состоялись.
     После  бегства "психиатра"  в  городе были произведены повальные аресты
всяких  "целителей",  "ясновидцев",  "гомеопатов"  и  прочих  представителей
нашего   преступного   мира.  Я  избежал  этого,  поскольку  находился   под
покровительством   самого   высокого   начальства.   Впрочем,   почти   всех
арестованных вскоре выпустили: общество  уже не  могло существовать  без них
достаточно долго. Само собой разумеется, офици-ально наша  преступная  сфера
считается  несуществующей  и  всячески  маскируется.  Наше  общество  должно
выглядеть  совершенно  здоровым  в  морально-бытовом отношении. Кстати,  оно
таким и является с точки зрения официальных критериев здоровья.


БОГИНЯ

     В доме, где я сейчас обитаю, живет Богиня. Это девочка лет шестнадцати.
Она учится в балетной школе. Поскольку балет есть наше


     важное  политическое и идеологическое оружие,  в городе есть  оперный и
балетный театр и  балетная  школа.  И неплохие.  На Западе,  говорят, даже в
столичных городах таких нету. Не знаю, какая балерина выйдет из моей Богини.
Думаю,  что  плохая.  Она слишком  хороша (или  недоста-точно  страшна)  для
хорошей  балерины.  Но  женщина из  нее  выйдет  красоты неописуемой.  В ней
собрались  воедино  все лучшие качества женской русской красоты.  Когда  она
выходит  на  улицу,  жильцы  высовы-ваются  из  окон,  прохожие  замирают  и
оглядываются на нее, шоферы тормозят, ловеласы преследуют ее. При встрече со
мной она вздрагивает и уступает дорогу. Я с ней регулярно здороваюсь. Она не
отвечает на мои приветствия. Я  мечтаю о  ней все ночи  напролет. Ради нее я
тща-тельно моюсь, стираю свое бельишко,  особенно носки, запломбировал зубы,
холю шевелюру и бороду.  Хотя одет я  как живущий на одну стипендию студент,
на  баб я произвожу  неотразимое впечатление, я  это  знаю.  Знакомые  (даже
мужчины)  считают меня красавцем. Лишь Богиня не обращает  на меня внимания.
Она  еще не знает,  что  я -- Бог и что  она  предназначена мне,  ибо  она--
Богиня. А как ей  дать знать, что я Бог, если она примерная комсомолка, если
у нее свои представления о богах, если ее красота уже принята в расчет в  ее
жизненной карьере? Я мечтаю о  том, чтобы с нею случилась болезнь, какие я и
только  один я  умею  лечить. И тогда...  Но  она здорова  и  уравновешенна.
Безмятежное чело ее свидетельствует о том, что у нее  нет проблем и мысли ее
просты.
     Один забулдыга, увязавшийся за мною, остолбенел  при виде моей Богини и
выругался витиеватым матом.
     -- Вот "трахнуть" такую! -- резюмировал он свои восторги.
     --  Чудак,--  сказал  я,--  такие  Богини  появляются  для  безмолвного
обожания. А для  "траханья" больше  подходят вот такие красотки.--  Я кивнул
ему на посудомойку кафе, вытаскивавшую помои с черного хода.


МОИ СОВЕТЫ
     Во всяком деле есть свои аксиомы. Есть они и в моей профессии. Вот одна
из них: совет должен быть сформулирован так,  чтобы благоприят-ный результат
выглядел  как следование совету, а неблагоприятный --  как  отказ  следовать
ему. Есть и другие правила. Когда ко мне обращают-ся за  советом, я  никогда
заранее не знаю, что именно я буду советовать. И я никогда не запоминаю, что
именно я посоветовал. Потому я каждый раз заново изобретаю свой совет,  если
даже имею  дело с повторяющим-ся  случаем.  Я имею дело  с  живыми людьми  и
конкретными ситуация-ми,  а не  с абстрактными  примерами,  так что  не могу
позволить себе стандартные ответы на типичные вопросы.
     Сейчас передо мною -- взволнованный молодой человек. Он больше не может
терпеть,  чтобы  в мире  творились "все эти безобразия", он хочет бороться и
влиять на ход событий в мире, но не знает, как это делать.
     --  Главное,--  говорю  я ему,-- начать.  Потом все пойдет как  бы само
собой. Надо  с чего-то  начать-- вот  в чем проблема. Я советую вам начать с
самого  начала, с Абсолютного Начала.  Что  это  такое? Я  вам  опишу  некое
подобие  его,  а  вы  уж сами догадайтесь, что  это  такое.  Придите  домой,
останьтесь  в  комнате один, закройте окна, заприте дверь, потушите  свет  и
подумайте про себя:  я хочу, чтобы в мире прекратились "все эти-безобразия",
хочу, чтобы жизнь для людей стала


     лучше,  хочу  сам активно  участвовать  в  жизни  и  влиять на ее  ход!
Повторите  это  много раз. Скажите: хочу и буду!  И после этого  вам  многое
станет яснее. И вы сами увидите, как вы можете влиять на мир.
     Не успел  я  докончить мой  совет,  как  восторженный  молодой  человек
убежал, восклицая,  что  "это  гениально!",  что ему  самому  "следовало  бы
догадаться!", что "это же очевидно!"...
     К  сожалению, он тоже забыл заплатить за совет. И  я до сих пор  еще не
заметил следов влияния его на ход событий в мире.


БУДУЩЕЕ ЗА ИДЕОЛОГИЕЙ
     Если  бы я имел дело лишь с  официальной идеологией в том виде, как она
существует сейчас,  я бы ее легко одолел.  Но в идеологии  есть и творческое
начало. Именно оно противостоит мне в лице Антипода, а не идеология  вообще.
У Антипода есть своя  сверхзадача  --  поднять идеологию на такой уровень, с
которого  все остальное будет  иметь жалкий вид в  течение  многих веков. Он
хочет идеологию поднять на божественную высоту. Если/это произойдет на самом
деле,  то религии, конечно, придет конец навечно.  "Но удастся ли ему это --
вот  в чем вопрос.  Способна  ли идеология  вообще  позволить  какому-то  ее
рефор-матору возвысить ее до уровня Бога и еще выше?
     -- Уже давно идет  непримиримая борьба между религией и  идеоло-гией за
сознание  людей,--  говорит Антипод.-- Религия терпит  пораже-ние. Судьба ее
предрешена. Почему? Религия идет  против природы человека  и  общества.  Она
прививает  человеку способности  к самоогра-ничению. Идеология соответствует
природе   человека   и   общества.   Она   прививает   человеку  способность
приспосабливаться  к  своей социаль-ной  природе  и  среде.  Ограничения  на
поведение людей,  которые  могла  бы  привнести в общество религия,  слишком
слабы для современного человека и нереалистичны. Чтобы современного человека
держать  в узде,  нужны  мощные органы надзора  и подавления, нужна  система
наказания,  нужна  сила коллективного воздействия  и контроля. Рели-гия дает
человеку некоторую  индивидуальную самозащиту,  если  этот  человек не имеет
доступа к  благам  жизни и не  имеет  шансов  преуспеть.  Но она  тем  самым
прививает ему  покорность обстоятельствам, пассив-ность.  Идеология же  дает
человеку некоторые  средства  индивидуаль-ного нападения  на общество,  если
человек стремится к  жизненному успеху, стремится  получить доступ  к благам
жизни,  имеет  для  этого  возможности.  Она тем  самым  прививает  человеку
активность.    Религиоз-ность    есть    капитуляция    перед    социальными
обстоятельствами,  идеологичность  --  нападение  на  них.  Не   религия,  а
идеология  отвечает на  вопрос:  как  жить  наилучшим  образом в современном
обществе?  Рели-гия  отвечает  на  другой  вопрос:  как  наилучшим   образом
оправдать для самого себя свою жалкую участь и неспособность иметь жизненный
успех?  Чье положение  перспективнее? Ты  сам  прекрасно  знаешь,  что  наша
русская церковь и хранимая ею религия давно утратили религи-озную сущность и
играют подсобную  роль  в  системе  нашей идеологии. Это  не случайно. Любая
старая  религия  в  наше время  перерождается в  идеологию. А  так  как  она
стремится сохранить некие религиозные атрибуты, она не способна переродиться
полностью и потому обречена на подделку, на ложь, на страдание и гибель.
     Хотя  идеология не наука, она  черпает свое содержание в  значитель-ной
мере из науки. Она апеллирует к разуму, а не к слепой вере. Объект


     ее  воздействия не  невежественный  человек  прошлого,  а  сравнительно
образованный человек будущего.
     Сейчас  идеология имеет вроде бы жалкий вид. Но так казалось не всегда.
Сравнительно с общим низким уровнем культуры в стране в сталинское время она
была  явлением  высокой  культуры.  В  послево-енное  время  общая  культура
наиболее  активной   части  населения   пере-росла  уровень  идеологии.  Это
несоответствие  рано или поздно будет преодолено.  Идеология  возвысится над
общей культурой и образовани-ем масс людей, сама станет вершиной культуры. И
в этом деле ее возвышения будет доля и моего труда.
     Идеология  имеет  неоспоримые преимущества перед религией  и  с  точ-ки
зрения  мощи  того   государственного   аппарата,  с  помощью  которого  она
прививается и  навязывается людям.  Сейчас  этот аппарат громаден, но груб и
примитивен в деталях. Это состояние его тоже исторически преходящее. Пройдут
годы,  и аппарат идеологии превзойдет  аппарат  религии -- церковь. Появятся
прекрасные идеологические  "храмы" --  идеологические  центры при  районных,
городских  и прочих  комитетах партии. В  этих  центрах будут театры,  кино,
клубы,  библиотеки,  спортив-ные  учреждения, концертные залы. Все  основные
элементы  культуры и развлечения будут распределяться между людьми через эти
центры.  Сложатся  свои красивые ритуалы, охватывающие  праздники и основные
даты  жизни  людей.   Даже  психотерапия  и   психоанализ   будут  подчинены
идеологическим "храмам".  Н
о  на  все  это нужно время. Века нужны. И гений
человечества  должен быть вложен  в это  -- гений архитекторов,  художников,
поэтов, музыкантов, ученых, артистов, проповедников...
     -- Должен быть вложен -- с этим я согласен,--  сказал  я.-- Но будет ли
вложен?-- вот в чем вопрос.
     -- Будет!
     -- Когда? Через тысячу лет?
     -- Пусть через две. Время тут не имеет значения.
     --  Терпит поражение  не религия вообще,--  говорю я,-- а  религия в ее
определенной исторически преходящей форме.  Религия, о  которой я говорю, не
терпит поражения хотя  бы по той причине, что она еще  не родилась. Проблема
не в  том, будет она господствовать в  обществе, а в том, родится она вообще
или нет. Вот тебе только один из аспектов жизни общества, позволяющий делать
на  этот  счет позитивные  предпо-ложения, Люди  в массе стремятся как можно
меньше  работать, не ограничивать себя и не испытывать  всякие неприятности.
Но при этом  они стремятся иметь как можно больше всяких благ, удовольствий,
развлечений. Это кажется естественным. Но лишь на первый  взгляд. Неизбежным
результатом  удовлетворения  этих  стремлений  является  пресыщение,  скука,
разочарование,  разврат,  депрессия,  тяга  к  искус-ственным  возбудителям,
расцвет  негативных  страстей  и качеств людей  (зависть,  злоба, лицемерие,
обман...).  Даже  в нашем  сравнительно бедном,  идеологизированном,  строго
контролируемом обществе, с  обя-зательным  трудом  уже  нарушено  нормальное
соотношение между тем, что человек имеет, и тем, как это ему достается. Если
не  будет  найдено общественно  значимое средство самозащиты людей  от  этой
ненормаль-ности, человечество будет деградировать.
     -- И ты думаешь, твоя религия спасет от этого? -- говорит Антипод.
     -- Нет, я так  не думаю.-- Я не верю в спасительную  миссию религии.  Я
верю в другое: найдутся люди, которые откроют для себя


     религию, соответствующую их положению, причем как единственное средство
самозащиты. Они создадут образцы праведно прожитой жизни. Им будут подражать
другие...
     -- Один такой изобретатель передо мной. И многие ли подражают ему?
     -- Но я еще  не дорос до уровня, который мог бы быть образцом. Мой путь
еще  не  закончился.  Моя  жизнь  еще  не  известна  никому,  чтобы  нашлись
подражатели...
     -- Сколько "но", посчитай!  А ты уверен, что они все будут сняты? А  ты
уверен, что после этого появится  хотя бы один желающий повторить твой путь?
Вспомни об этих моих вопросах в конце своего пути! Во всяком случае, я тогда
приду к тебе, что бы ни случилось, и скажу тебе мое последнее слово.


ФУНДАМЕНТАЛЬНОЕ ОТКРЫТИЕ
     Я внезапно проснулся среди ночи.  Тикал будильник. Скреблись мыши. А  в
остальном была черная тишина. И меня вдруг осенило:
     Бог нужен не для загробной жизни -- таковой все-таки  нет и  никогда не
будет. Он нужен  для этой,  земной жизни. Он нужен для того, чтобы  достойно
человека прожить свое мгновение жизни и исчезнуть.  Он нужен именно  потому,
что Его нет и никакой загробной жизни не будет. Если бы Он был, Он был бы не
нужен -- вот основной пара-докс бытия. А если Он нужен, Он вс
 равно придет,
хотя Его нет. Придет! Он уже в пути.
     Люди, я иду! Я скоро буду среди вас и в вас!
     Потрясенный  этим открытием, я  потерял  сознание, о чем  узнал  потом,
когда очнулся.
     Когда  я очухался, около меня  сидел врач. Он,  по-видимому, только что
сделал мне укол. "Обыкновенная дистрофия,-- сказал он моей хозяйке.-- Отощал
парень, я говорю. Подкормить его надо.  Лучше питаться  надо молодой человек
(это  ко  мне,  я  открыл  глаза). На  воздухе больше бывать  надо.  Спортом
заниматься. Постой-ка! Кого ты мне  напоминаешь?.. Ужасно знакомое что-то, а
припомнить не могу... А, вспомнил,  Христа!  Здорово похож! Вылитый Христос!
Ну,  всего хороше-го!  Поправляйся. Только  бороду лучше сбрей,  а не  то  с
милицией  хлопот не оберешься. И не забывай  о том, куда привела Христа  его
дорожка".

     Коль станешь Богом, говорит наука.
     Жить будешь без детей, не говоря уже о внуках.
     Жить без любви. И даже без жены.
     И без тревог, что с тем сопряжены.

     Жить без друзей. И даже без знакомых.
     Жить без вопросов и ответов, им искомых.
     Жить без походов. Без сражений.
     Без радостных побед. Без горьких поражений.

     Без завершающего путь венца.
     Жить в бесконечном ожидании конца.
     Жить в ожиданьи бесконечного конца.

     Продолжение следует.








        ЗНАКОМСТВО С ХРИСТОМ
     После успокаивающего укола я  мирно засыпаю. Укол --  не смешно  ли это
выглядит  в  связи  с претензией человека  быть.  Богом? Я  учу других,  как
преодолевать  бессонницу и быстро приводить в  норму  свои нервы  без всяких
уколов, а сам мучаюсь бессонницей, а нервы мои... Об этом лучше не говорить.
     Во  сне  вижу слепящее  голубизной небо,  раскаленное  красное  Солнце,
пустынную  каменистую  дорогу.  Слева  виднеется   застывшее  Мертвое  море,
справа-- безжизненные, мертвые  скалы.  По дороге  медленно идет человек. Он
высок, худ и прям. Его прекрасные русые кудри и борода наполовину белы, хотя
он молод. Глубоко  запали большие, серые, горящие глаза. В них--  отчаяние и
обреченность. Кто этот человек? Христос? А таким ли он был?  Может быть, это
я сам?..
     Я   совсем  недавно  обнаружил   религиозный   смысл   своей  жизни   и
дея-тельности и возымел дерзкую мечту стать Богом. До этого я Библию ни разу
не  держал в руках, а о религии  знал из курса марксистской философии только
то,  что она есть "опиум для народа" и что наука и вся человеческая практика
доказали ее вздорность. Я уже учил и лечил  людей, приобрел  известность как
личность исключи-тельная, потерял работу и с приключениями выкарабкивался из
кон-фликтов с милицией,  а все еще не  знал о  том, что начал  свой путь  на
Голгофу.
     Мое знакомство  с  Евангелием  произошло  так. Я снимал койку  у  одной
набожной  старушки, которая  пустила  меня жить в свою комнатушку за  десять
рублей в месяц только потому,  что была поражена моим сходством  с  каким-то
святым. У нее я  и начал читать на сон грядущий  Евангелие.  Начал и  не мог
остановиться. Старушка сначала сердилась:
     свет жгу. Но, узнав, чем я увлекся, разрешила читать до самого утра.  Я
прочитал Евангелие одним махом.  И вообще  весь Новый завет. И  был потрясен
моим сходством с Христом.
     Оставим пока в стороне божественный аспект Христа, т. е. содержание его
учения и его исцеления, и рассмотрим аспект чисто человеческий, бытовой. Что
известно о Христе такое, что можно считать достоверным? Совсем немногое. Был
зачат до того,  как его мать вышла замуж. Я  признаю этот  факт "непорочного
зачатия", ибо сам был зачат  не  то что до замужества матери, а  вообще  без
оного.  В  отличие  от  Христа  моего отца  установить  не  удалось.  Отсюда
предположение соседок, что я тоже "святым духом" был зачат. Правда,  соседки
говорили это  не с подобо-страстием, а  с сарказмом. Среди советских граждан
не нашлось ни одного старого осла, который согласился  бы принять мою мать в
жены. Она  так  и  осталась  матерью-одиночкой, а  у  меня в свидетельстве о
рождении в графе "отец" остался прочерк.
     У Христа  были братья  (а  может быть,  и сестры). Но  о них очень мало
упоминаний  в источниках,  как  и о  матери  и  о  ее муже.  Это тоже вполне
понятно. У меня  тоже  есть два брата и сестра, но они не  стоят упоминания,
как и моя мать. Официального мужа, повторяю, у нее не  было, а неофициальных
сожителей она сама всех не помнит. В детстве мы с матерью с трудом умещались
в одной комнатушке. Когда ее посещали  представители отнюдь не Святого Духа,
нас выгоняли погулять.
     _______________

     Продолжение. Начало в в"-- 1.



     Иногда эти прогулки затягивались допоздна, и нас выручали  соседи.  Они
нас иногда  и  подкармливали. Как только я поступил  в институт,  я  получил
койку  в общежитии  и покинул  дом.  С тех пор  мои  связи  с родственниками
оборвались.. Тем фактом, что меня лишили городской прописки, я обязан прежде
всего моим ближайшим род-ственникам: они боялись, что я женюсь и приведу и в
без  того  тесное жилье свою  "шлюху". "Враги человека,-- говорил Христос,--
суть ближние его". Я его хорошо понимаю.
     Затем в  биографии Христа  следует провал, если  не считать бег-ства  в
Египет и возвращения. Появляется он  на арене истории уже в  районе тридцати
лет, крестится  и  начинает  проповедовать, учить  в  синагогах  и  исцелять
болезни. И это понятно: я тоже  мало что могу сказать о своей прошлой жизни,
я тоже как  бы  вдруг возник близко к тридцати и сразу начал проповедовать и
ле-чить. О Христе прошел слух по всей стране. И обо мне тоже про-шел слух по
всему  городу и даже в  других городах.  Обо мне  даже  писали в  статьях  и
книгах, правда,  не называя полного име-ни  ("эффект Л.",  "феномен  Л."). О
Христе же никаких упоминаний в документах своего времени вообще нет.
     Хотя никто не  знает, как выглядел Христос  внешне,  все находят, что я
поразительно  похож на  него. Особенно -- блеск  в  глазах.  По-явился  этот
блеск, по всей вероятности,  от  голода и отчаяния. Но люди придали ему иной
смысл, и  он приобрел этот смысл. Увидев меня, известный  в городе психолог,
занимавшийся  полу  запретными  модными  экспериментами,  заподозрил во  мне
способность  поднимать и сдвигать предметы без прикосновения к ним.  И такая
способность во  мне действительно обнаружилась. Но психолог,  как говорится,
перегнул  палку. Ему мало было,  что я поднимал