омном зале, большую часть которого занимал
исполинский  ткацкий станок.  И кто-то на этом  станке работал: нити  бежали
вдоль  и  поперек во всех направлениях, сверкали  и  блестели, пересекаясь и
исчезая в бесконечности.
     Раздался голос.
     -- Чем могу тебе помочь?
     Обратив взор  вниз, Астурас увидел паука, вернее, паучиху -- тварь была
женского пола.
     -- Ты и есть Ткач миров? -- осведомился Астурас.
     -- Имею честь носить такое прозвание, -- ответила паучиха.
     -- Мне нужно найти одну отдельную нить.
     -- Какая из них тебе понадобилась?
     -- Та, что предотвращает надвигающуюся гибель Вселенной.
     --  Знаю, о  какой  ты ведешь речь, -- сказала паучиха. -- Недавно нить
начала  подергиваться, и  я сказала  себе:  "Значит,  кто-то  вот-вот явится
воспользоваться ею".
     -- За тем я и пожаловал.
     -- Изволь, я покажу тебе эту нить.
     У  паучихи  было  множество  проворных конечностей,  и, погрузив  их  в
бесконечную паутину нитей, она ловко извлекла одну из них.
     -- Ну вот та, которую ты ищешь. Теперь возьми ее в руку.
     Астурас взял нить и слегка подергал.  Откуда-то издалека донесся слабый
крик.
     -- Это еще что? -- изумился Астурас.
     -- Это Декстер.  Нить тянется  именно к нему.  В метафорическом смысле,
конечно в твоих целях вполне надежно.
     -- В  таком  случае последую  туда, куда  ведет нить. Большое  спасибо.
Очень признателен.
     -- Не стоит  благодарности, --  заявила паучиха  и вернулась  к прежним
своим занятиям, каковы бы они ни были, пока их не прервал Астурас.

        "ГЛАВА 19"

     Эдгар  Аллан  Декстер, владелец  "Сверхъестественной службы  Декстера",
сидел у  себя дома  в городке  Свит-Хоум, штат Орегон,  в настроении  весьма
самодовольном.
     Не часто случается, что смертным  выпадает шанс получить  такую работу:
она предназначалась богам, но тем  оказалось  лень  ее  выполнять. Смертные,
занятые на божеской работе, не могут не сознавать, что им повезло.
     Эдгар Аллан Декстер принадлежал к числу подобных счастливцев. Много лет
назад он очутился  в  нужном месте  в  нужное время, и ему довелось  оказать
заезжему  божеству  услугу,  избавив  от  затруднений,  пусть  скоротечных и
несущественных,  но все равно раздражающих. В благодарность божество обещало
Декстеру  встречную  милость.  И  Декстер  додумался  попросить  о работе  в
промежуточной области,  затрагивающей как  богов, так  и людей, а точнее,  в
области их взаимоотношений. Божество  придумало такую работу, и Декстер стал
чем-то вроде полубожественного уполномоченного по жалобам.
     Сама по себе  работа  была  синекурой: Декстеру платили,  а он не делал
почти ничего,  поскольку отношения богов и  людей  находились тогда на точке
замерзания. Вместе с работой он приобрел статус полубога и возможность вести
одновременно несколько интересных жизней. Такая удача выпадает разве что раз
на  веку: привлечь внимание небес --  почти  то  же, что  привлечь  внимание
Голливуда.
     Одна из жизней  Декстера протекала  в Америке XX  века, где он выступал
посредником между богами и людьми. В другой жизни он жил на Барбари-Коуст  в
Сан-Франциско, в XIX  столетии, и управлял  известным игорным заведением.  В
третьей он попал послом в Париж от Белого дома Томаса Джефферсона.
     В двадцатом веке он считался пенсионером, был счастлив в семейной жизни
и  поселился  в Орегоне, в Свит-Хоум, где выращивал розы. И, перепрыгивая из
одной  жизни  в  другую,  он мог  замедлять  процесс  старения  --  тот  шел
черепашьими темпами. Он и понятия не имел, как боги ухитрились  даровать ему
жизнь одновременно в прошлом  и  в настоящем. Однако полагал, что это ловкий
фокус, и не задавал лишних вопросов.
     Все  шло -- лучше не придумаешь, и тем  не менее, когда в его кабинет в
Свит-Хоум вошел высокий посетитель, похожий на  бога,  он  понял, что пробил
час расплаты.
     Декстер  позвонил  жене по внутренней связи  и  попросил  подать  гостю
глазированные булочки и сливочный сыр. Предложил  богу кресло и осведомился:
не угодно ли, чтобы хозяин помыл ему ноги?
     --  Благодарю,  это  старомодно,  --  отказался Астурас.  --  Я  пришел
побеседовать об одной недавно всплывшей проблеме.
     -- Надеюсь, я не совершил ничего плохого.
     -- Побеседуем, посмотрим.  Кажется, некоторое  время  назад тебе звонил
человек по имени Артур Фенн?
     -- Да, человек звонил. Только я не помню, как его звали
     -- Это был Артур Фенн. Он просил тебя о помощи
     -- Действительно просил. Я ответил отказом.
     -- Плохо, -- откликнулся Астурас.
     -- Но откуда было мне  знать, --  воскликнул Декстер, пожав плечами, --
что он важная шишка?
     -- Ты  поступил опрометчиво, Декстер. Ты позволил этому типу пролезть в
Божье  царство  на  ощупь, без должного  руководства,  и он  заключил крайне
невыгодное соглашение с объявленным вне закона богом по прозванию Листячок.
     -- Я и не знал об этом.
     -- Наверное, не знал.  А следовало бы.  Тебе не приходило в голову, что
следует доложить об инциденте кому-то из богов-покровителей?
     -- Я решил, что все утрясется само собой.
     -- И  ты ошибся. Если только твое  "само собой" не подразумевало гибель
Вселенной.
     -- Как -- Вселенной? Всей Вселенной? Астурас мрачно кивнул.
     --  Мне  кажется, тебе  захочется  устранить вред, порожденный твоей же
небрежностью. Прошу тебя  участвовать в спасении Вселенной, которую ты столь
бездумно поставил под угрозу.
     -- Буду  рад сделать  все, что смогу. Ведь это и моя Вселенная, в конце
концов.  Могу  я  спросить,  какое  отношение  Артур  Фенн  имеет  к  гибели
Вселенной?
     -- Нет, не можешь.
     -- Честно говоря, не знаю, как приступить к делу.
     -- Войди  вновь  в  контакт с  Артуром,  предложи  свое содействие,  --
глядишь, и всплывет какой-нибудь способ улучшить ситуацию.
     -- Это пророчество?
     -- Лучше сказать -- предчувствие.
     -- Приступаю немедленно.
     Астурас повернулся и направился к двери. Декстер крикнул вдогонку:
     -- Эй! Не останетесь ли вы на лососину с булочками?
     -- У меня нет времени на болтовню, Декстер... И у тебя тоже.

        "ГЛАВА 20"

     Тем временем Астурас, расставшись с Декстером,  приступил к  дальнейшим
действиям.  Он  достал  радиотелефон, которым  был  наделен при  рождении, и
набрал номер, сложный, иррациональный, включающий мнимые числа.
     -- Главное управление вселенской помощи. У аппарата Моника.
     -- Моника? Сдается мне, я тебя не знаю.
     -- Я сильфида из секретарского резерва, замещаю постоянного оператора.
     -- Говорит Астурас. Что у нас неладно?
     -- Неладно?
     -- Что происходит опасного, угрожающего всей Вселенной?
     Астурас постарался  говорить отчетливо,  чуть не по слогам, недоумевая,
зачем нужно так часто  менять персонал. Казалось  бы, если  вы заняты  таким
важным  делом,  как  защита   Вселенной,  не  стоит  возражать  даже  против
сверхурочной работы...
     -- Да, сэр. Передо мной справка. Вселенной угрожают  события, связанные
с Купидоном.
     -- С Купидоном? Ты уверена, что с Купидоном?
     -- Так утверждается в справке, сэр.
     -- Ладно. Что там еще говорится?
     -- Как первоисточник вселенских тревог и бедствий указан некто по имени
Артур Фенн. С ним должно случиться нечто исключительное.
     -- Что именно?
     -- Фенн должен быть поражен стрелой Купидона, что вынудит его влюбиться
в богиню Меллисенту.
     -- В Меллисенту? Никогда не слышал ни о какой Меллисенте.
     --  Заурядная  юная богиня, сэр.  Правда, очень  хорошенькая,  как юным
богиням и положено.
     -- Где это должно произойти?
     -- В доме Артура на планете Земля, на вечеринке, устроенной в его честь
богом Листячком.
     -- Так Листячок тоже принимает участие в этом заговоре?
     -- В справке не указано.
     -- Ладно. Сколько у меня есть времени, чтобы попасть туда?
     -- Боюсь, сэр,  что до выстрела  Купидона осталось  совсем недолго. Две
минуты, если точно. И тридцать пять секунд.
     --  Лечу! -- вскричал  Астурас и исчез.  Радиотелефон долго  молчал, но
потерял терпение и произнес неуверенно:
     -- Может, кто-нибудь будет любезен меня выключить?
     В местности  без  определенных  примет  вновь  воцарилось  молчание.  И
наконец божественный радиотелефон зарыдал:  разве он  не вправе рассчитывать
на выключение хотя бы из вежливости?

        "ГЛАВА 21"

     Вслед за отбытием Астураса Декстер, не  медля  ни секунды, направился в
совет по трудовым  отношениям между людьми и богами. Но все официальные лица
в  отделе контрактов, как  на грех, ушли на обед.  И  ушли  довольно  давно,
вероятно,  три-четыре столетия  назад. Декстер  понял это  после  того,  как
просидел  в  мрачной  приемной около  часа.  Информацию ему дала  паутина, а
вернее, многовековой слой пыли на паутине.
     Тогда Декстер вышел в  коридор разыскать хоть  кого-нибудь. Коридор был
тоже заткан пылью и паутиной. Декстер одолел  весьма значительное расстояние
--  коридор тянулся на  мили, --  пока  не  наткнулся на  дверь  с табличкой
"Смотритель здания".  Постучал, не  дождался ответа,  нажал на ручку.  Дверь
оказалась  незапертой,  он   вошел   и   оказался   в  небольшом   офисе   с
комфортабельной кушеткой.
     А на кушетке  возлежало существо  -^ с  первого взгляда не  определишь,
человек  или  бог,  а  может,   j  кто-нибудь  еще.  Существо,  по-видимому,
принадлежало к мужскому полу, было  не выше среднего роста, и каштановые его
волосы тронула седина.  Декстер громко кашлянул. Существо на кушетке открыло
глаза,  быстро-быстро  сморгнуло несколько  раз  подряд  и  приняло  сидячее
положение.
     -- Слушаю, сэр. Чем могу служить?
     -- Ищу  кого-нибудь, кто служит  в совете по трудовым отношениям  между
людьми и богами.
     -- Да, сэр. Я служащий совета. Мое имя Хелле.
     -- Это имя человеческое или божеское?
     --  И  то и  другое.  Однако  лично  я  --  бог.  Хотя,  боюсь,  не  из
значительных.
     -- А  я человек, -- ответил  Декстер.  -- Продвинутый,  но человек. Мои
возможности выше, чем у среднего человека, и все же я не бог.
     -- Пусть это вас не беспокоит.
     -- Чего нет, того нет.
     -- Прекрасно. У вас жалоба?
     -- Да. Она касается  моего клиента, подписавшего соглашение с богом  по
имени Листячок.
     Декстер  показал  Хелле  копию  соглашения,  которую  получил  ранее  в
учреждении  под  названием  Вселенское контрольное  бюро по правам. Пробежав
документ глазами, Хелле только головой покачал,
     -- Сдается, что ваш клиент отказался от всех своих прав.
     -- Мне тоже так представляется.
     -- Очень  жаль.  Людям следовало  бы  проявлять в таких  делах  большую
осторожность.  Они  по-прежнему  склонны  считать, что  богам положено  быть
честными лишь потому, что они боги.
     -- Согласен.
     -- Ваш  клиент совершил серьезную  ошибку. Но тут я  не  в силах ничего
поделать. Соглашение действительно.
     -- Я пришел вовсе не за тем, чтобы вы его  отменили. Я здесь ради того,
чтобы просить вашего  постановления  по чисто житейскому вопросу. Мой клиент
пригласил этого божка в свой дом, а тот позвал, еще и  своих друзей. Все они
поселились  в  доме моего  клиента, а дом небольшой. И теперь клиент лишился
какой бы то ни было личной жизни.
     -- Что, у него даже нет собственной комнаты?
     --  Комната  есть,  но  она не  застрахована  от  вторжения.  Мне  надо
встретиться  с  клиентом, однако при  данных обстоятельствах встреча  просто
невозможна.
     -- Это и впрямь  чересчур, -  высказался Хелле. -- Я  напишу записку на
официальном бланке,  подтверждающую право вашего  клиента  на комнату  и  на
полный контроль за тем, кого туда пускать.
     -- Очень мило с вашей стороны.
     -- No hay de que, -- отозвался Хелле.
-- В этой Вселенной подтасованные; правила повернуты  против  людей в пользу
богов. Мы в совете делаем то, что можем.

        "ГЛАВА 22"

     У  Артура наступил  кризис.  Вероятно,  этого  можно  было  ожидать,  и
остается  диву  даваться,  почему он  не  наступил  еще раньше.  За какие-то
несколько  недель   коттедж  превратился  из  убежища  затворника-ученого  в
штаб-квартиру    НОВТРЕЗАБа,   шумную   и    перенаселенную.   Новый   культ
распространялся,  как  лесной  пожар.  Артура  постоянно донимали репортеры,
портные, Сэмми с помощниками, да и сами боги. Он все чаще впадал в истерику,
аппетит пропал, а про  сон нечего было и вспоминать. Становилось все труднее
сдержать  себя,  тем  более  что  никак  не  удавалось  решить,  что  именно
сдерживать.
     Кто знает, чем все могло бы кончиться, -- Артур  был бы не первым, кого
боги довели  до  ступора  или до истерического помешательства, и, в общем, к
тому и шло. Но ситуация вдруг изменилась, круто и неожиданно.
     Несмотря на все усилия,  Артур  не мог больше  скрывать  от  себя,  что
события  безнадежно  выходят  из-под  контроля.  И дело даже не сводилось  к
собственному бессилию:  Листячок стал вести себя более чем странно. Вроде бы
дела двигались в  угодном ему направлении, а бог был недоволен, стал нервным
и вспыльчивым или  впадал в бессвязное красноречие. А  если наброситься было
не на кого, погружался в затяжное мрачное молчание.
     Листячок  определенно  действовал Артуру  на нервы. Однако  кульминация
наступила однажды после обеда,  когда Листячок  заявился в гараж,  где Артур
читал свои книжки. Бог плюхнулся на стул -- лицо напряжено, губы поджаты, --
помолчал и изрек:
     -- Я больше не намерен это терпеть!
     -- Что терпеть? -- недопонял Артур.
     -- Немыслимую,  преступную тупость  человечества.  Кажется, люди до сих
пор не понимают, кто я такой.
     -- Но они присоединяются к вам что ни день...
     -- Слишком  лениво. Большая часть человечества не имеет понятия, кто я,
и им на меня наплевать.
     -- Это переменится, -- произнес Артур как мог успокоительно.
     -- Будь я проклят,  конечно,  переменится, --  заявил Листячок. --  Я и
собираюсь сделать так, чтобы переменилось.
     -- Что у вас на уме?
     -- Слегка  поучить их благодарности. -- Листячок улыбнулся напряженной,
злобной улыбкой.  -- Подумать  только,  прямо  среди них поселился настоящий
живой  бог,  а они ему ноль  внимания!  Ну  поглядим, как  они  запоют после
чумы...
     -- А что, будет чума?
     --  Как  дважды  два,  --  откликнулся  Листячок.  --  Я уже говорил  с
Калпаусом, финским богом чумы. Он готов  провести небольшую акцию, поставить
нам "бычью чуму-5".  Кожа  отпадает лохмотьями,  кровь сворачивается в желе,
мозг сжимается до размеров грецкого ореха, а затем взрывается. Поглядим, как
среагирует гордое, могучее человечество, когда на него обрушатся эти заботы.
     Артур  ощутил  приступ  ужаса,  но  сумел  сдержаться  и  сказал  почти
спокойно:
     -- Ну  почему  не дать людям еще немного времени?  Ваша религия вот-вот
расцветет полным цветом. Неразумно лишать себя почитателей именно сейчас.
     -- Ты думаешь, они действительно придут ко мне?
     -- Нисколько не сомневаюсь.
     -- Ладно,  подожду еще пару-тройку дней, -- согласился Листячок.  -- Но
если они не  объявятся в должном  количестве,  мы их слегка пошевелим. -- Он
хохотнул.  -- Ты  можешь  не  беспокоиться,  тебя Калпаус не тронет.  Ты мой
пророк, малыш...
     И Листячок вышел из гаража посмеиваясь, впервые за долгое время придя в
хорошее настроение.
     Артур понял, что должен что-то предпринять.
     Собственно, он  мог  сделать только одно. Не хотелось, но он решил, что
обязан. Вся эта каша заварилась по его  вине. И если Листячок накличет чуму,
вина в последнем счете тоже ляжет на него,  Артура. Он обязан пойти на  все.
Обязан повторно отправиться в Божье царство.
     Вечерком, когда боги увлеклись состязаниями по выпивке -- своим любимым
видом спорта, -- Артур вновь  вызвал  к жизни миниатюрную телефонную будку и
позвонил в бесконечность.
     Ответил тот же голос, что и в прошлый раз.
     -- Послушайте, -- сказал Артур, -- мне нужна помощь. Срочно нужна.
     На сей раз в голосе послышались сердитые нотки.
     --  Мне  велено  сообщить вам, что вы  не вправе  использовать божескую
линию. Извольте повесить трубку и никогда не звоните сюда снова!
     Повесить трубку? Никогда не звонить снова? Последний шанс  улетучивался
прямо  на глазах,  и  безвыходность  ситуации  придала Артуру  смелости.  Он
требовательно прикрикнул:
     -- Эй,  погодите! Кто  вам сказал,  что я не вправе?  Тот  факт, что  я
вообще могу дозвониться к вам, сам по себе доказывает мои права.
     -- Ну не знаю, не знаю... -- протянул голос.
     --  Это   же   очевидно!  Слышали  вы  когда-нибудь,  чтобы  кто-нибудь
пользовался божеской линией неправомочно?
     -- Такого никогда не случалось. Считалось, что это невозможно. Да это и
в самом деле невозможно!
     --   То-то  и  оно.  Соедините  меня  со   "Сверхъестественной  службой
Декстера".
     -- Но мне приказано не соединять вас...
     -- А я утверждаю, что  это ошибка. Соедините,  или  я пожалуюсь  вашему
инспектору!..
     Артур  и сам не понимал, как набрал в себе столько  твердости. Но всего
удивительнее, что  тон  сработал. Голос пробормотал что-то  неразборчивое, и
Артура соединили.
     -- Декстер слушает.
     -- Говорит Артур.  Я звонил вам раньше.  Теперь  я вынужден настаивать,
чтобы вы мне помогли.
     -- А я как раз собирался звонить вам. Они по-прежнему не дают вам вести
личную жизнь?
     -- Дело куда серьезнее,  чем  трудности в  личной  жизни. Декстер,  эти
божки хотят сокрушить Землю до основания. Я обязан что-то предпринять.
     -- Вы можете прибыть сюда?
     -- Я стою рядом с телефоном. Можете втянуть меня.
     Выходит, Артур уже начал усваивать некоторые божеские установления.
     И впервые по-настоящему познакомился с Божьим царством.

        "ГЛАВА 23"

     Божье царство велико. Очень,  очень велико. И никто не знает  точно его
протяженности,  поскольку  боги  никогда его не  мерили. У  богов нет  такой
привычки  --  мерить.  В  конце  концов,  расстояние  сводится  к   усилиям,
необходимым для его  преодоления, а  раз боги могут  попасть куда угодно без
усилий   и,  в  большинстве  случаев,   мгновенно,  к  чему  утруждать  себя
измерениями?
     А люди все-все меряют. И потому боги опасаются  людей. Опасаются и в то
же время восторгаются ими -- точно так же, как люди относятся к богам.
     С  божеской  точки  зрения,  люди вечно  измеряют  вещи,  выражая  свои
измерения в неких  единицах на  основании  теорий, богам начисто непонятных.
Просто  божьи мозги иначе  устроены.  Богам ни  за  что  не разобраться, как
работает ум какого-нибудь Пифагора, Платона или Эйнштейна. "Что толку думать
о подобных глупостях? -- недоумевают боги. -- Пространство велико. Время  на
пространство не похоже. Но кому же это невдомек?.." И боги пожимают плечами.
Таков их подход к вечным тайнам, которые не дают покоя человечеству.
     В  общем,  никто  Божьего царства  не мерил.  Людей,  которые могли  бы
провести  измерения,  туда  не пускают.  Хотя царство так или иначе  велико.
Весьма и весьма.  Оно занимает целиком всю сферу пространства-времени -- что
может быть больше?
     Все боги, когда-либо существовавшие, а  также  те,  кому  еще предстоит
прийти,  рассеяны  по  Божьему царству. По крайней  мере,  предположим,  что
рассеяны. В действительности они вполне могут оказаться в какой-то одной его
части,  а кто и что в  остальных частях -- неизвестно. Терра инкогнита. Боги
не рисуют  карт. Зрительная  память у них отсутствует. Когда один бог желает
видеть другого, ему достаточно лишь подумать об этом  и  слегка  подтолкнуть
воображение,  и  -- хоп! -- пожалуйста, они встретились. Если вы способны на
такое, зачем вам карта?
     А поскольку  боги  могут еще и перемещаться мгновенно, то  не утруждают
себя пешим хождением. Им не нужны ни автомобили, ни лошади, хотя лошадей они
подчас и держат по мифолог