мере, сохранишь  за собой
шанс на извержение.
     --  Да-да, --  откликнулся Артур. Чудовищность его положения помаленьку
начала доходить до  него, растекаясь по  поверхности  мозга, где  не было ни
единой  толковой  мысли,  один только страх. --  Наверное, я подожду...  Как
долго можно тянуть?
     -- У  тебя  есть еще три дня.  Или, если добудешь еще  пятьдесят тысяч,
можно продлить сделку.
     -- Кажется, я выберу три дня,  -- произнес Артур.  Долго не мог решить,
что говорить дальше, и наконец спросил: -- Этот вулкан... Как он называется?
     -- Икструэхембла. На каком-то индейском наречии это значит "сумасшедшая
обезьяна".
     --  Спасибо за  перевод. Понимаешь,  захотелось узнать, что напишут  на
моей могиле.
     -- Эй, не вешай носа, парень! Может, что-нибудь образуется...
     --  Например,  найдут секретное дополнение  к завещанию дяди Сеймура, в
котором он, по зрелом размышлении, решил вьщелить мне еще пятьсот тысяч...
     --  А   что,  такое  возможно?  --   тут  же   загорелся  Сэмми,  вновь
преисполнившись надежды.
     -- Все же более возможно, чем то, что  Икструэхембла решит извергнуться
вовремя и спасти мою задницу...
     Повесив трубку, Артур потянулся за  сигаретой. По  меньшей  мере, можно
больше не опасаться, что он умрет от рака легких. А  по правде  говоря, в ту
секунду рак  представился  предпочтительнее, чем более вероятная перспектива
-- длительный срок в тюрьме Рейфорд за... как это называется, когда накупают
всякой всячины на деньги, которых нет?
     Он  задумался на  мгновение  и вспомнил. Мошенничество в  особо крупных
размерах -- вот как это называется.

        "ГЛАВА 4"

     Ну и вот, сидит себе Артур во Флориде,  в своем затейливом  коттедже  в
городке  Таити-Бич.  Гудит кондиционер, создавая  иллюзию прохлады, -- мозг,
быть может, и обманут, а тело  по-прежнему  упорно и тяжело потеет. Нет,  вы
только поглядите на человека, который одним необдуманным поступком превратил
двадцать две тысячи долларов в долг, близкий к миллиону и продолжающий расти
день за днем. Будучи целеустремленной натурой, Артур задает себе вопрос: "Ну
а дальше что?.."  И его  непоследовательный  разум тут же  отзывается: "А  в
самом деле, что?.."
     И ни единой светлой мысли не является ему в бреду  дурных предчувствий,
предвещающих неизбежное пришествие Большой  Беды.  В состоянии  ли он добыть
сумму, какую задолжал, или хотя бы какую-то существенную ее часть?  И думать
не моги, Хосе,  как  сказали  бы местные сборщики фруктов. А  если  сбежать,
например, на  настоящий остров Таити? Подобная идея отстала от жизни  лет на
сто: сегодня можно вытащить преступника  откуда угодно,  да и,  кроме  того,
много ли проку принесло такое бегство Гогену?
     Мозг Артура, перегруженный  мучительными  переживаниями, противился так
называемым  практическим  решениям и вместо того обратился  к  единственному
предмету,  знакомому не понаслышке, --  к сравнительной мифологии: он мог бы
преподавать  эту  дисциплину,  найдись  в  Соединенных  Штатах  колледж  или
университет,  согласный  предоставить ему  работу. Но  в  данную  минуту его
помыслы  были  сосредоточены  отнюдь не  на  преподавании.  Ему  вспоминался
Хасамдсмели,  хеттский  бог  кузнецов  и,  по  преданию,  ходатай  по  самым
безнадежным   делам.  На   память  приходил   и  Хауким,   один  из  древних
южноаравийских  богов мудрости, и Хаубас, более  известный под именем Аттар,
еще одно  южноаравийское божество, в вавилонской трактовке  якобы наделенное
чертами двуполости. Какими милыми все они  казались  ему сейчас! И как далек
он будет от них совсем-совсем скоро,  когда  придется крошить камни в тюрьме
штата Флорида на потеху тысячам зевак!
     Древние,  давно  забытые боги  были невыразимо  близки  ему: в  теле  у
Артура,  пусть  длинном и  костлявом,  практическая  косточка  отсутствовала
напрочь.  В глубине души  он  оставался суеверным  почитателем  этих прежних
забытых  божеств. Именно потому  в  колледже он  стал специализироваться  на
суевериях, прикрывая свое увлечение маской сравнительной мифологии.
     Ну и  где же  они  теперь,  утраченные  боги?  Где-то  там,  в  пустоте
неведомых  времен.  Пустые  выдумки   человечества,   от  века  склонного  к
таинственности.  По крайней  мере,  наука  пытается  внушить, что это так, и
точка. Но кто докажет,  что Хауким и  Хаубас менее реальны, чем христианский
Бог,  мусульманский Аллах  или индо-тибетский  Будда? В каком смысле  святой
Франциск и святой Христофор более реальны, чем Гарум и  Гаруна, змееподобные
водные  духи древних  марокканцев?  Если миллионы верят в  святого  Иуду  --
покровителя  проигравших,  то  почему не в  шумерского Хендур-сангу, который
соответствовал вавилонскому богу  Исуму и,  по легенде,  надзирал  за точным
соблюдением законов и за правосудием в целом?
     Для  многих  и  многих  эти  древние  божества --  не  более чем  дикие
предрассудки. Однако  все зависит  от  того, кто их называет и вызывает. Те,
кто победил, распределяют их по рангам, получают право решать, что  глубоко,
что  духовно  и что истинно. Но кто может решить, правы ли  сами победители,
исходя из великой таинственной схемы всего сущего?
     Артуру не  оставалось  ничего,  кроме как  молиться. Но  кому молиться,
кому? Уж, конечно, не общепризнанным богам стандартных религий, в которых он
никогда не веровал и к которым не желал обращаться даже в этот скорбный час.
Кому же, как не божествам, демонам и дьяволам, которых он изучал и о которых
размышлял с самого детства?
     Им овладело странное легкомыслие, и он, чуточку не в себе, поднявшись с
кресла,  отправился в гараж,  который был превращен  в склад,  а заодно и  в
офис,  -- а  машина пусть  ее  жарится на солнце. Сквозь жалюзи  на  оконце,
прорезанном  в  наклонном  потолке,  сочился мягкий свет с крапинками  пыли.
Здесь царили запах античности и приятное чувство пребывания вне времени.
     Значит,  молиться? Ладно,  он будет  молиться,  но  уж каким  демонам и
божествам -- решит сам.
     Приподняв тряпку-покрывало,  Артур открыл ящик старого отцовского стола
и вытащил  каменный амулет, привезенный  однажды  из  поездки по доисламским
руинам.  Поездку  организовал  сирийский  Департамент древностей,  а  амулет
представлял  собой  рыжевато-коричневую  фигурку  орла  с  львиной  головой.
Несомненная подделка, купленная  на базаре в Алеппо, но вполне похожая на те
амулеты,  какие  древние  ассиро-вавщюняне  применяли  в  своих  чудотворных
церемониях.
     Сжав  амулетик  в кулаке, Артур  подошел к книжным полкам, к изданным в
XIX веке томам, собранным английским энциклопедистом Уильямом Дином Скоттом.
Выбрал пятый  том --  молитвы и  заклинания  для  вызова демонов, дьяволов и
домашних духов.  Потом, просто наудачу, .достал еще и книгу, которую подарил
ему почитатель, мистер Аводар, -- "Ключ к беседе с богами".
     Будто опьянев от крепкого вина, он  собрал все, что требовалось: свечи,
сушеную кожу ящерицы, чашку кислого молока, золотые капли меда. Наколол себе
палец поддельным сабейским  кинжалом, добавил к полученной  смеси  несколько
капель  собственной крови. А затем нашел в книге нужную страницу и, с трудом
продираясь   сквозь   древнееврейский  текст,  произнес  необходимые  слова.
Настроение было легкое, бесшабашное, кружилась голова.
     Ничего не случилось.
     Может, он совершенно выжил  из ума, но  все же повторил заклинание,  на
сей раз старательно подражая шумерскому выговору. Опять ничего.
     А  что,   если  западно-шумерский  подойдет  лучше?  Попробовал.  Вновь
безрезультатно.
     -- Вот дерьмо, -- произнес он.
     И вдруг послышался голос ниоткуда:
     -- Что вы сказали?
     -- Я сказал "дерьмо", -- ответил Артур.
     -- По-моему, у вас неточное произношение.
     -- Дерррмо? -- брякнул Артур наобум.
     --  Вот  теперь  верно!  Теперь  получилось!..  Несильный  удар  грома,
мини-вспышка  молнии прямо  в гараже, затем  на  сером бетонном  полу возник
завиток дыма  и  закрутился,  как крохотный  голубой смерч.  Смерч  дрогнул,
позеленел,  покраснел и  наконец  обрел  форму  красного  строеньица. Артуру
потребовалось  добрых пять секунд, прежде чем  он опознал уменьшенную  копию
английской телефонной будки фута  в три  высотой, с миниатюрным телефончиком
внутри.
     В  мозгу  всплыли  разом  тысячи вопросов. Артур  пялился на телефонную
будку с униженно-тупым изумлением, отдавая себе отчет, что довольно подумать
обо всем  логически, и будка наверняка исчезнет, как пустопорожний мираж, --
а что  же она  еще такое?  Но и на тупые  восклицания вроде: "Ох ты, как  же
это?!" -- тоже не оставалось времени. Скучные прозаические  допросы способны
развеять те немногие  чудеса, которые высшим силам  еще угодно творить. Нет,
решил  он,  это  происходит  на самом деле, и  надо плыть  по течению,  куда
понесет. В порядке чистого озарения он вытащил из будки трубочку  и сказал в
микрофон:
     -- Алло, есть на линии кто-нибудь? Из динамика донесся ответный голос:
     -- Будьте добры уплатить пять шекелей за первые пять минут.
     Артур принялся лихорадочно рыться в  карманах, нашел шесть четвертаков,
два дайма по десять центов и горсть  одноцентовиков и тут сообразил, что все
они  вряд ли заменят  древнюю монету по прозванию  шекель. А где их, шекели,
найти?  Мелькнула мыслишка  слетать в Нью-Йорк, под покровом ночи  залезть в
Музей  естественной истории и присвоить их коллекцию ближневосточных  монет.
Но на какие деньги купить билет? И станут ли его ждать на линии?
     Быть   может,   тот   или   те,  кто  ответствен   за  телефон-призрак,
предусмотрели и  обмен валюты? Он сунул в прорезь все четвертаки до одного и
после паузы услышал:
     -- Вы уплатили слишком много. Извините, мы не даем сдачи.
     -- Не играет роли, -- отмахнулся Артур.
     -- С кем вы хотели бы поговорить?
     Так далеко в проблему он не углублялся. Теперь он поневоле поперхнулся,
но все же перевел дух и решился:
     -- С любым из демонов, кто в настоящий момент не занят.
     -- Извините, сэр, демоны удалились от дел уже
     значительное время назад.
     -- У вас что, не осталось работоспособных демонов?
     -- Вся эта категория отозвана на переподготовки
     Хотите поговорить с кем-нибудь другим?
     _- Тогда соедините меня с богом.
     -- Хорошо, сэр. С каким именно?
     -- А какие у вас есть?
     -- На то,  чтобы зачитать  весь список, ушло бы несколько  часов. Мы не
справочное  бюро.  Если  вы сами  не знаете имя божества, с  которым  хотите
поговорить, будьте любезны освободить линию для другого абонента.
     -- Подождите! Я хочу поговорить с Хаукимом!
     -- В настоящий момент он недоступен.
     -- А Хасдрубал?
     -- Его номер не зарегистрирован.
     -- Аттар?
     -- Просил/просила не соединять.
     -- Тогда любой бог!
     -- Божества по  имени "Любой бог" не существует. -- Голос стал суровым.
--  Вероятно, вам  следует обратиться  в справочную. Прощайте, и всего,  вам
доб...
     -- Подождите! Соедините меня со справочной!
     -- С которой?
     -- С самой популярной!
     -- Справочной, именуемой "Самая популярная", не имеется.
     Артура осенило, и он попросил:
     -- Соедините с первой по перечню в телефонной книге.
     -- Вы уверены, что она вас устроит? -- осведомился голос.
     -- Совершенно уверен! Ну пожалуйста! Пожалуйста!..
     -- Не  надо  унижаться, --  отозвался  телефонный  голос.  --  Мне  это
совершенно ни к чему. Через секунду соединю.
     Артур ждал у трубки, даже не смея  надеяться. Ему в голову пришел некий
план.  Материалисту  план показался  бы безумным  -- но не  верующему, каким
Артур только  что  стал, если не был им раньше. Для  верующего  план  был  в
высшей степени осуществимым.
     -- Привет!  -- прозвучало в трубке, или как там ее ни назови. Голос был
мужской, самоуверенный. --  Это офис  "Сверхъестественной службы  Декстера".
Декстер у аппарата. Чем могу помочь?
     -- Мне нужен бог, -- выговорил Артур, задыхаясь.
     -- Многим нужен, -- ответил Декстер. -- Но какое это имеет отношение ко
мне?
     -- Мне нужен бог, чтоб он вызволил меня из беды.
     -- Понимаю, сэр. Регистрационный номер у вас под рукой?
     Артур, на последней грани перед истерикой, услышал свои слова, будто их
произнес кто-то другой:
     -- Регистрационный номер? Зачем мне какой-то вонючий номер?
     -- Боюсь, сэр, он вам все-таки необходим.  Кто из богов посоветовал вам
позвонить сюда?
     -- Я просил справочное бюро. Меня соединили с вами.
     --  Им не следовало  этого  делать.  Мы  работаем только  с  теми,  кто
обладает истинным восприятием, куда кто-то из богов  внедрил регистрационный
номер для исполнения желаний. Прощайте, сэр, и всего вам наи...
     --  Послушайте,  -- взмолился Артур хрипло. -- Я попал в передрягу. Мне
позарез  надо  исполнить  одно  желание,  но,  к  несчастью,  я  не  обладаю
восприятием с внедренным регистрационным номером. Можете вы сделать для меня
хоть что-нибудь?
     -- Очень сожалею, сэр, -- откликнулся Декстер, -- но мы работаем только
с  легально удостоверенными  регистрационными номерами, выданными кем-то  из
богов, которые  значатся в утвержденном списке, и переданными просителям при
посредстве  их истинного вдохновенного восприятия. Согласись я иметь  дело с
вами, мы рискуем потерять лицензию.
     -- Но я в отчаянном положении!
     --  В  отчаянном положении,  но не  при  вдохновении.  Тут, видите  ли,
огромная разница.
     -- Подскажите, по крайней мере, что мне делать дальше.
     -- Но я же не уполномочен...
     -- Пожалуйста, прошу вас!
     -- С  учетом ваших  обстоятельств  могу лишь предложить обратиться в  .
Сомнительно, чтоб от этого была хоть какая-то польза, но попытка не пытка...
     -- Согласен попробовать. Как связаться с Божьим домом?
     -- Минуточку. Я вас переключу.
     Щелчок, звук телефонного звонка, и следом женский голос:
     -- Говорит сестра Хельга.
     -- Мне необходимо побеседовать с  богом, -- прохрипел он:  горло совсем
осипло, слишком часто пришлось повторять одно и то же.
     --  Сожалею, сэр,  но никто из  проживающих здесь  богов к  телефону не
подходит. Это ниже их достоинства.
     -- Но мне необходимо побеседовать с богом, -- повторил Артур.
     -- Вы хотите побеседовать лично, здесь, в Божьем доме?
     -- А что, можно пожаловать к вам с визитом?
     -- Конечно, можно, -- сказала сестра Хельга. -- День у нас  приемный, и
в вашем распоряжении еще почти три часа. Вы могли бы прибыть прямо сейчас?
     -- Безусловно. Горе в том, что я не знаю, как до вас добраться.
     -- Ну это не проблема. Вы звоните с кнопочного телефона?
     - Да.
     -- Тогда  нажмите  звездочку -- звездочку -- два -- шесть -- и еще  раз
звездочку.
     -- Только и всего?
     -- Только и всего. И держитесь поближе к трубке.
     Абсолютное безумие, подумал Артур. Но  нет худа без добра: когда за ним
явятся федеральные агенты, пусть они лучше обнаружат, что он благополучно не
в своем уме, чем в мрачном унынии и в твердой памяти. Он нажал указанные ему
кнопки и поднес трубку к самому лицу.
     Раздался  свист, и последовало  странное  ощущение, что  на лицо  налип
небольшой прозрачный  осьминог. Артур  поднял руки, пытаясь оторвать  липкую
тварь. Но и  руки прилипли  к невидимому  нечто.  Он  хотел вскрикнуть и  не
успел: его всосало в телефон.

        "ГЛАВА 5"

     Мгновение,  когда  Артура  втянуло  в  телефон, было  необычным,  но  и
непродолжительным. Секундой  позже  -- или, возможно, секундой раньше --  он
очутился в  незнакомом  помещении.  Впрочем, выглядело оно так же,  как  все
приемные по  всему  свету:  бежевые  стены,  на  полу  линолеум  и  непрямое
потолочное освещение то и дело мигает.
     --  Когда у  них  только руки  дойдут починить  проводку!  --  произнес
женский голос.
     Оказалось, что Артур сидит на стуле с решетчатой спинкой, а напротив за
столом расположилась крупная тетка  в накрахмаленном белом халате. Скуластое
суровое лицо, большая  грудь --  под халатом грудь  выглядела  выкованной из
стали, -- толстые ноги, волосы на руках, а над губой легкий намек на усики.
     -- Меня зовут сестра Хельга, -- объявила тетка. -- Вы  выражали желание
нанести нам визит?
     --  Да,  выражал, -- откликнулся  Артур, с завидной быстротой приходя в
себя. -- Где я нахожусь, если точно? Как говорится, вопрос для протокола.
     --  Это,  --  провозгласила  Хельга.  -- Или, если официально, Всеобщий
космический интернат  для  престарелых,  обнищавших  и  одряхлевших божеств.
Разве вы не сюда собирались попасть?
     -- Сюда, сюда! Просто хотелось убедиться, что я прибыл по назначению. А
то  телефонные линии иногда путаются и шутят скверные  шутки... --  Он °бвел
приемную взглядом, уловил чисто больничный запах вареной капусты и спросил с
неопределенным  жестом,  который  надеялся  выдать  за  осведомленность:  --
Значит,  именно  сюда попадают  боги, когда  заканчивают свои  дела там,  на
Земле?
     -- Да, некоторые из них прибывают сюда, -- подтвердила Хельга.
     -- По собственному желанию?
     -- Уясните себе ситуацию. Иные слонялись по свету так долго, что уже не
способны заботиться о себе без посторонней помощи.
     -- Я думал, боги бессмертны! -- воскликнул Артур.
     --  Разумеется, бессмертны. Но надо же понять, каково им  самим. Земные
люди воображают себе, что бессмертие означает вечную жизнь  в одном и том же
облике.
     -- А разве не так?
     Хельга решительно затрясла головой.
     -- Так не получается.  Физически --  да, бог или богиня  способны  жить
бесконечно. Это разумеется  само  собой.  Но умственно, психологически, быть
богом -- тяжеленная ноша.
     --  Что,  резвиться  в  небесах  не  легко  и  не  просто?  --  кивнув,
предположил Артур.
     Хельга смерила его суровым взглядом.
     --  Все  гораздо   серьезнее.  Если  вы  бог,  на  вас   без  передышки
обрушиваются  людские  помыслы,  надежды,  мечты и страхи. Богам свойственно
прямо   воспринимать   чувства   своих  почитателей,   и  это  может   стать
утомительным.
     -- Я и не догадывался, -- признался Артур.
     -- Спустя  какое-то  время все  эти  молитвы и  прошения  надоедают  до
отвращения.    Поначалу-то    ХОРОШО:   большинство    богов,   даже   самые
сострадательные,  просто пропускают  молитвы  мимо ушей.  Но в конце  концов
доходит  даже  до  самых  толстокожих.  Становится  тошно   от  каждодневной
обязанности выслушивать отчаянные мольбы и, как правило, понимать, что ты не
в силах ничего сделать.
     -- Это для меня новость, -- сказал Артур. -- Я полагал,  что боги могут
все.
     --   Теоретически  да.  А  на  практике  сила  любого  бога  ограничена
компетенцией  других  богов и  Соглашением о межбожественной справедливости,
где оговорено, что любой бог, ведомый людям, должен уважать  авторитет  всех
остальных  божеств.  К тому  же  божественная сила  лимитирована изначальной
сутью человеческого бытия.
     -- Что за изначальная суть бытия? -- заинтересовался Артур.
     Хельга вновь нахмурилась.
     -- Я считала, что это общеизвестно. Изначальная суть  сводится  к тому,
что, за  немногими исключениями, люди обязаны принимать  все  выпавшее им на
долю, мириться со своей судьбой или погибать, если не могут смириться.
     -- Это и есть изначальная суть человеческого бытия?
     -- Именно так.
     -- Люди умирают все равно, так или эдак, -- заявил Артур, не чувствуя в
данный миг особой симпатии к богам.
     -- Да, умирают, и, с точки зрения бога, прискорбно быстро.
     - Подумать только, как тяжко  богу  видеть, что  его почитатели мрут  у
него на глазах...
     Хельга не уловила сарказма.
     -- Боги  живут другими  представлениями  о  времени.  И  на  то,  чтобы
что-нибудь  сделать,  у них уходит времени гораздо больше. К  моменту, когда
чья-то  просьба  коснется  внимания  бога  и  он решит  что-то  предпринять,
пр