знамением. -- Но
так или иначе, я с вами. Думаю, вам, ребята, выпадет успех.
     После  свидания  с  фотографом   Артур  хотел  пойти  прогуляться,   но
выяснилось,  что  Сэмми назначил еще  и  встречу  с  портными, и  вскоре  он
оказался  в кольце мастеров и их помощниц, обвешивающих его рулонами тканей,
склоняющихся  над ним с булавками  во  рту -- тут  складка, там оборка, -- а
сами портные, отступив на шаг, придирчиво оценивали результат. Богатые ткани
внушали  Артуру:  "Ты совершенно особенный".  Его наряжали в шелк и атлас, в
камзолы, прошитые золотой и серебряной нитью, а на голову водружали  шапочки
с  многоцветными  бусами. А затем  последовали  меховые  мантии,  украшенные
перьями  плащи, шикарные рубашки  и  блузы, даже  с  разрезными  рука  вами,
широкие  пояса  мягкой  кожи  и вышитые  туфли  с  загнутыми вверх  носками.
Осмотрев себя в зеркале,  Артур остался доволен. Понятно, что это абсурд, --
но ведь мода всегда абсурдна. И кому дано судить об одеяниях мессии -- разве
что другому мессии либо богу.
     Вплоть до  самого вечера Артуру не  выпадало минуты,  когда  бы он  мог
уединиться в спальне с книжкой. А это была теперь для него лучшая часть дня.
С самого прибытия богов он проводил в спальне по многу часов, изучая древние
книги. Тогда  он наконец ощущал покой. Всю жизнь его тянуло к таинственному,
невразумительному,  непостижимому,  да и просто к  невозможному.  Именно эта
тяга и привела его, если разобраться, к увлечению мифологией.
     В дверь постучали, и вошел Листячок.
     -- Не хотелось бы тебя беспокоить,  но я только что вернулся из Божьего
царства, и мне подумалось, что это придется тебе по вкусу.
     Он вручил Артуру фолиант из  хрупких  пальмовых листьев, забранных  под
пластиковый переплет, под заголовком "Желтая книга Тота". Артур принял  ее с
благодарностью:  ну  не  завидна  ли  жизнь,  когда боги  сами  дарят книги,
исполненные древних тайн?
     Часом позже  Луума  явилась с  "Антологией жертвоприношений лумерийских
асклепов".  Нет,  не с оригиналом,  но с  очень  хорошей  копией, к  тому же
единственной на  всей  Земле,  --  Луума  сперла  ее в  Центральной Божеской
библиотеке.
     А  после  ужина, который  Артур  съел не выходя  из комнаты, с подноса,
ворвался Ротте с "Повелениями сражающихся  сверхбогов",  и следом  пожаловал
Гегоман с  томом,  якобы составленным  самими богами, --  "Об убийствах  для
удовольствия и в культовых  целях". Эти  две книжки  были на языках, которых
Артур  не ведал,  --  но  боги  с  превеликим удовольствием время от времени
выступали в качестве переводчиков.

        "ГЛАВА 16"

     В доме у  Артура воцарились  жара и хаос,  тут  стало тесно и вонюче, и
Сэмми  пожелал прикупить соседний  коттедж,  чтобы  дать всем чуть  побольше
места. А Артур даже не догадывался, что соседний участок продается.
     -- Нет, Самуэльсоны окончательно еще не решили, -- сказал ему Сэмми. --
Однако я сделал им предложение, которое они не смогут отвергнуть.
     --  Но на  какие шиши  ты собираешься покупать дом?  Только не  на  мои
деньги, да у меня их и нет. Мне же до сих пор не заплатили за золотую аферу.
     -- На  твои деньги не претендую, -- ответил Сэмми. -- Дом будет оплачен
из  выручки,  полученной за  последнюю партию  золота и  драгоценных камней,
какую доставили боги.
     -- И этого хватит?
     -- Обойдемся, пока не начнут поступать взносы.
     -- Взносы?
     -- От наших приверженцев.
     -- Я и не знал, что у нас появились приверженцы.
     -- Первая партия прибудет через полчаса. Как раз успеем зайти к соседям
и завершить сделку.
     -- А я-то тебе зачем?
     -- Пошли, посмотришь, как это делается.
     Они отправились на  соседний  участок и  позвонили. Дверь открыл Джосая
Самуэльсон, осанистый седовласый стоматолог на пенсии.
     --  А,  это  опять вы!  -- воскликнул  Самуэльсон. -- И на этот раз  вы
привели Артура. Привет, Артур!
     -- Как здоровье хозяйки? -- осведомился Сэмми.
     -- По-прежнему мучается с кожей.  Вы никогда не видывали таких болячек.
Единственное, что ей помогает, -- полежать в ванне с вазелином.
     --  Печально  слышать, --  откликнулся  Сэмми. --  Но вспомните,  я  же
предупреждал на прошлой неделе, что зараза на подходе.
     -- Вы говорили что-то о злых чарах.
     -- Говорил. Это все боги.  Когда что-то выходит не так, как им хочется,
они напускают чары. Я просил их не делать этого, но вы  же понимаете, каково
договориться с богами.
     --  А у  меня разболелись  зубы,  -- пожаловался Самуэльсон.  -- И  мой
дантист не может найти причину.
     Сэмми грустно покачал головой.
     -- Зубной наговор. Я убеждал Ротте  не прибегать к наговорам. Но он так
расстроился...
     -- С чего это он расстроился?
     -- Ему надоело спать вповалку с  прочими богами в  Артуровом домике. Он
хочет иметь собственный дом. Да и другие боги хотят того же.
     -- Так  почему бы не  купить  ему дом?  В городе полным-полно  домов на
продажу.
     -- Но они  не примыкают  к участку Артура. Самуэльсон подчеркнуто пожал
плечами.
     --  Ну  и  что?  Чтоб  повидать друзей,  всего-то  и надо  пройти  пару
кварталов.
     -- Да  нет, дело не в том.  Участки непременно должны примыкать  друг к
другу, чтоб образовалось единое  священное  пространство.  Мы называем такое
пространство "теменос" .
     -- Вы задумали слить два участка в единое подворье?
     --  И еще несколько других,  мистер  Самуэльсон.  Мы уже  обратились  к
домовладельцам по  ту  сторону от нас,  к соседу и  следующему за ним.  Есть
уверенность,  что сделки  состоятся до конца недели. Точно так же,  как ваша
собственность перейдет к нам прямо сейчас.
     -- Вы мне угрожаете?
     -- Ничуть. Просто  предупреждаю. Сегодня у вас болят зубы -- не советую
выяснять,  что боги припасли для вас на будущую неделю.  А мы этого вовсе не
хотим. Следовательно, зайдем в дом и  просмотрим бумаги за стаканчиком вина,
которое так превосходно делает ваша супруга.
     -- Ну и  черт  с ним,  --  решил Самуэльсон.  --  Мы  и  без вас хотели
переехать  в  Майами-Шоре.  Эта  округа  все равно  катится псу  под  хвост.
Извините, не хотел вас обидеть.
     --  И  не обидели,  --  заявил  Сэмми,  возложив  одну  руку  на  плечо
Самуэльсона и  легонько подталкивая его в комнаты, а  другой  рукой доставая
бумаги из внутреннего кармана пиджака.
     Самуэльсоны  выехали  через  три  дня. Сэмми решил превратить их  дом в
учебный центр и пригласил Артура на пробное занятие.
     Первую  группу новообращенных доставили на  грузовике  из  вытрезвителя
округа Дейд.  Их было десятеро, семь мужчин и три женщины.  Каждому и каждой
было  выплачено  по  десять  долларов, чтоб они  записались  в  НОВТРЕЗАБ  и
выполнили  для  данной организации кое-какую работу -- детали, мол, оговорим
позднее. Прибывшие устроились на припасенных Сэмми складных стульях.
     -- Слушайте внимательно, -- возгласил  Сэмми. -- Я остановил свой выбор
на вас,  ребята,  поскольку вы все говорите, что  хотели бы  работать, но не
можете найти работу. Это так?
     -- Именно  так, -- отозвался один из мужчин. --  Никто не  хочет  брать
нас, потому что мы пьяницы.
     -- Ничего не имею против пьяниц, -- изрек Сэмми. -- Можете  работать на
меня в пьяном виде.
     -- В пьяном виде? Вы не собираетесь заставлять нас бросить пить?
     Сэмми решительно покачал головой.
     --  В  нашей  организации  можно  пить  и  в  рабочие  часы.  Это  даже
поощряется.
     Новообращенные  расцвели  улыбками.  Затем  один  из них  осознал,  что
проблемы не исчерпаны.
     -- Но где мы возьмем выпивку?
     --  Наша  организация,  --  улыбнулся  Сэмми,  --  будет  снабжать  вас
выпивкой. А также небольшой суммой карманных денег.
     Пьяницы переглянулись, заподозрив  неладное.  Сбывается затаенная мечта
пьяниц -- не может быть! Где ловушка?
     -- Что же мы должны за это делать, мистер?
     -- Рассчитываю, что вы будете приводить  минимум  двух новообращенных в
неделю.
     -- Даже пьяниц?
     -- Хоть мертвых, лишь бы у них  были действующие карточки  избирателей.
На данной стадии нам надо набрать как можно больше приверженцев.
     Пьяницы дружно закивали.  До  сих  пор они слушали  благодетеля со всем
вниманием. Где же спиртное? Однако Сэмми, как оказалось, еще не кончил.
     -- Мы также рассчитываем, что ваши  собственные карточки будут в полном
порядке и вы будете голосовать там и тогда, где и когда мы скажем, и за тех,
кого мы предложим.
     Пьяницы призадумались.  Вот она, ловушка, -- недаром условия были Лучше
всяких ожиданий. Наконец нашелся смелый, решивший высказаться:

     -- Разве это не против закона -- покупать И продавать голоса?
     -- Это не против божественного закона, -- отрезал Сэмми.
     Пьяницы  вновь  закивали:  выходит,  даже  самые  заковыристые  вопросы
совести могут иметь простые ответы. Смелый опять решился:
     --  Ну для меня это  не проблема. Но если пронюхают легавые,  хлопот не
оберешься...
     -- О легавых не беспокойтесь. С ними все будет шито-крыто.
     -- За кого нам надо голосовать?
     -- Вас предупредят заранее.
     -- А где выпивка?
     -- Идите на кухню, нальете себе сами.

        "ГЛАВА 17"

     Разорвав помолвку с  Артуром, Мими  надеялась, что на следующий день он
позвонит и  будет подкупающе-униженно умолять  передумать. И она планировала
передумать, прочитав ему предварительно лекцию насчет его поведения вообще и
по  отношению к ней в  особенности. Перевоспитание Артура  было одной из  ее
излюбленных тем, и она ожидала предстоящего разговора с  нетерпением. Но шли
часы за часами, а Артур не звонил. Она впала в раздражение, затем в тревогу.
До нее наконец-то дошло: случилось нечто выходящее за рамки ее понимания. Не
ведая, как  быть  дальше,  она позвонила  Сэмми, и тот вечерком  повел  ее в
"Слава Богу, пятницу".
     -- Ох, Сэмми, -- проворковала Мими, прихлебывая коктейль "Рой Роджерс".
--  Те существа были  чудовищны, совершенно чудовищны. Как только Артур  мог
впустить их к себе в дом?
     --  Постарайтесь  понять  --  за  их  необычным  поведением  скрываются
серьезные причины.
     -- Как это?
     --  Чудовищно  -- это  единственное  определение,  которое  современный
человек может подобрать для божественного.
     -- Да неужели?
     Сэмми подтвердил предыдущие слова кивком и продолжил:
     -- Наш век -- не время для кротких персонажей из давнишних религий. Они
сегодня не котируются. Боги, настоящие боги, -- создания из кошмара.
     -- Не могу в такое поверить.
     -- Вы видели их собственными глазами.
     -- Да, видела, -- согласилась Мими. -- Ох, Сэмми, но ведь они ужасны!
     -- Такова  новая реальность, -- ответил Сэмми  с самодовольством  того,
кто поставил  себя  в  самый  центр этой новой  реальности.  Мими  на минуту
примолкла.  В  ресторане  гудели   голоса,   смутно  жужжала  музыка.   Люди
развлекались, сидя за столиками с напитками. Мими тоже хотела бы развлечься,
но ни разу в жизни не разобралась,  как именно. В ней воевали противоречивые
эмоции: она  боялась  того,  чего  хотела, и  хотела того, чего боялась.  По
натуре  она была серьезной --  а ей  хотелось быть веселой, беспечной,  даже
беспутной.   Артур  представлялся  ей  неплохим  компромиссом  --  такой  же
рассудительный,  как  она, никоим  образом  не  легкомысленный.  Однако  его
профессия, мифология, была странной, загадочной, возможно, даже  опасной, --
так  Мими думала  в начале знакомства.  На нее  произвели впечатление старые
книги, собранные  Артуром амулеты и талисманы -- от них исходило невыразимое
обаяние древности, и это ее возбуждало. Более того -- хоть она не призналась
бы в том  даже Салли Джин, своей лучшей подруге, -- она ощущала  сексуальный
трепет.
     "Наверное, я дрянная девчонка, --  думала она  не без гордости, -- если
чувствую то, что чувствую". Но от правды не скроешься, а ей время от времени
мерещилось -- не постоянно, скорее короткими неподконтрольными вспышками, --
что она сама стала  служительницей  некоего древнего запретного  культа. Она
воображала  себя в кругу  лохматых почитателей,  стоящей у ревущего  костра,
обнаженной  до  пояса,   с  глубокими  тенями  под  небольшими,   но  хорошо
очерченными грудями, со струящимися по плечам темными змеистыми волосами, со
сверкающими глазами... Бьют барабаны,  завывают плаксивые флейты, почитатели
впадают в умопомрачение,  их руки тянутся к ней -- и она тут же отсекает эти
руки  напрочь.  Какая  чепуха! Какое  дурное, но  возбуждающее  видение!  Ей
пришлось преодолеть себя,  чтобы вновь сосредоточиться на  том,  что говорил
Сэмми, -- тем более что он говорил небезынтересное.
     --  Времена древних- культов возвращаются, Мими, -- вещал Сэмми. -- Все
ведущие религии исчерпали себя, им конец. Они неплодотворны. А  мы  способны
создавать.  Мы  заполучили   настоящих  богов,  Мими!  Быть  может,  они  не
обаятельны, зато они настоящие,  они  способны творить! И они  вознаграждают
тех, кто им служит...
     -- Тех, кто служит? -- вяло переспросила Мими. -- Не понимаю, на что вы
намекаете.
     Она  ждала  ответа,  ощущая  тот  же  непрошеный  прилив   сексуального
возбуждения.
     --  Люди, многие  люди будут  служить им  жертвоприношениями и танцами.
Поклонников будет  становиться больше  и больше по мере того, как боги будут
проявлять себя все активнее.
     -- Воображаю, как это будет выглядеть, -- сказала Мими уклончиво.
     --  Вы же  видели  "Десять  заповедей"? Картину  крутят каждый  год  на
Рождество.
     --  Видела,  конечно.  Чарлтон  Хестон  лезет  на  гору  за  священными
свитками.
     -- Это не  то,  про  что я подумал. Помните  сцену, когда дети  Израиля
поклоняются золотому тельцу?
     -- О да. Шокирует.
     -- Возможно. Но и возбуждает, не правда ли?
     Кадры из фильма вспыхнули в памяти, и Мими воскликнула:
     -- Я бы никогда на такое не согласилась!
     -- Вы могли бы быть жрицей во главе церемонии.
     Она  уставилась на  него не  мигая.  Неужели он прочел  ее мысли? Или в
подобных фантазиях нет, в сущности, ничего необычного?
     -- Я? -- удивилась она с неуверенным смешком. --  По-вашему, я способна
на это?
     -- Сами знаете, что да. Я видел вас танцующей, Мими. У вас удивительное
чувство ритма. Лицо, фигура --  все при вас. Вы могли бы  стать великолепной
жрицей.

     Она запнулась, прежде чем продолжить мысль:
     -- Но эти языческие жрицы творили ужасные вещи!
     Сэмми также ответил не сразу, тщательно подбирая слова:
     --  Если боги живут  во плоти и если они впрямь чего-то хотят, так чему
тут ужасаться? --  Она смотрела  на него  во все глаза, щеки ее пылали. -- И
суть в том, что мы едва-едва сделали первые шаги. Все только зарождается,  и
сегодня возможны любые нововведения.
     -- Вы сказали "мы". Кто -- мы?
     -- Я  участник  этого предприятия с самого  начала. И вы тоже могли  бы
стать участницей, Мими. Если захотите.

     -- Не предлагаете же вы мне... Или вы всерьез? Сэмми пригляделся  к ней
пристально. У нее дрожали пальцы. Она всегда догадывалась, что  он проявляет
к  ней интерес, но младший маклер, кожа да кости,  -- ей-то  что  за выгода?
Теперь он,  однако,  переменился, словно  зарядился энергией  этих  странных
богов.
     Положив  на столик двадцатидолларовую  бумажку, Сэмми встал и  подал ей
руку.
     --  Здесь слишком шумно. Пойдем куда-нибудь, где можно  поговорить  без
помех. Вам уготовано блестящее будущее, Мими. Вы можете стать для НОВТРЕЗАБа
воистину незаменимой.
     Она послушно пошла за ним  к машине  и даже не спросила, куда они едут.
Накатило чувство, что перед ней  раскрываются новые горизонты. Это пугало --
но и завораживало, и даже очень.

     Часть II

        "ГЛАВА 18"

     Сделаем  отступление, которое, как вскоре выяснится,  будет  иметь  для
нашего повествования огромное значение.
     В то время как с Артуром случилось то, что случилось, во  Вселенной все
шло  себе  спокойненько своим  чередом.  И вдруг она  ощутила  острую  боль,
обязанную своим  возникновением сигналу, который  Артур подал,  сам  того не
ведая.
     Какому сигналу? -- спросите  вы. Знайте, что когда  смертные вступают в
контакт  с  Божьим  царством,  Вселенная  откликается  на это  маловероятное
событие самым обычным из всех возможных способов -- болью. Боль есть признак
предполагаемого нарушения установленного хода вещей и их последовательности.
     Вселенная  усвоила,  что  к  таким  сигналам надо  прислушиваться. И  в
порядке  самозащиты  создала   существо,  призванное  озаботиться  возникшей
проблемой.  Она  создала  Астураса,  бога высшей  категории, с  единственной
задачей  --  выяснить,  в  чем  дело,  что  не так, и  как-нибудь  выправить
положение.
     На всякий случай  Вселенная создала еще  дюжину  божеств - вторую линию
защиты. Если у Астураса что-либо  не заладится, тогда настанет  очередь этих
двенадцати.
     Рождение  Астураса свершилось  в пространстве,  отнюдь не совпадающем с
Божьим  царством.  У этого  пространства даже нет определенного  имени, хотя
некоторые называют его измерением многих вероятностей.
     В измерении  многих вероятностей для Астураса были  заготовлены ферма с
домом, земельный участок,  стадо коров  и жена, красавица Летайа, которая не
только  предназначалась ему,  но  и родилась одновременно  с  ним, чтоб  они
никоим образом не разминулись.
     Однако самомнения жена Астурасу  не прибавила. Он  был рожден  с точным
знанием того, для  чего рожден. И в силу такого знания почти не имел времени
ни  на ферму, ни на  коров, ни  на  жену. Он  должен был исполнить роль, для
которой  рожден, -- спасти Вселенную от разрушения, начало  которому положил
Артур, вступив в контакт с Божьим царством.
     Это если в общих  чертах. Но надлежало  еще и  решить, что  предпринять
конкретно.
     Волей-неволей пришлось подумать. Сказав Летайе, чтобы не ждала к ужину,
он отправился в минарет, воздвигнутый  над одним из углов дома как место для
медитаций. Здесь он расположился на любимой  подушке, уставился в одну точку
и  принялся мыслить. Напряженная мозговая деятельность вскоре подсказала ему
решение,  как  свести на нет  угрозу  для  Вселенной,  возникшую  вследствие
действий Артура.
     Надо  нанести  визит  Ткачу  миров.  Если  Ткач поможет, Астурас сумеет
совершить то, что ему предначертано. Решение пришло  резко, вспышкой. Таково
преимущество судьбы, предопределенной  заранее:  можно не тратить  время  на
перебор бесчисленных вариантов.
     Спустившись с минарета, он попрощался с женой.
     -- Мне надо уехать и кое-что совершить.
     -- Ты надолго?
     -- Трудно сказать.
     -- А в чем дело?
     --  Нужно починить  главный  миф, поддерживающий Вселенную и всю прочую
жизнь.
     -- А я-то думала, что мы создадим наш собственный миф!
     -- Конечно, создадим. Займемся этим сразу же, как я вернусь.
     Прекрасная темноволосая Летайа отнюдь не радовалась тому, что он уходит
прежде, чем они как следует познакомились. Астурас  вновь  заверил  ее,  что
вскоре вернется и сотворит совместно с ней новый миф, решительно отличный от
того, который  предстоит чинить, миф, касающийся их обоих. Летайа просила не
задерживаться надолго. С чем он и отбыл.
     Астурас летел  сквозь черноту космоса. Стремительно,  изо  всех сил, не
позволяя  себе  задержаться  и   подурачиться  со  звездами   и   планетами,
рассыпанными на его пути, как зерна  бриллиантовой пыли.  Он миновал Млечный
Путь,  даже не нырнув вглубь, отказывая себе в любых забавах во имя  главной
цели.
     И вот он добрался до большого, смрадного от старости фабричного здания.
Оно было сложено из серых строительных блоков, оставшихся от других объектов
Вселенной. Странное  было  зрелище -- здание  просто висело в  пространстве.
Вывеска над входом отсутствовала:  те, кто  мог  найти это место, ни в каких
вывесках не нуждались.
     Войдя, Астурас очутился в огр