ые завихрения  любви  и
ненависти.
     -- Самозащитная автоаналитическая система включена.
     --  Произошла внезапная смена  чувств  как по направленности, так  и по
интенсивности.  Можешь ты  определить, не  вселился ли кто-то  другой в  мой
мозг?
     -- Нет, -- сообщило устройство. -- Это твои собственные чувства.
     --  Но  как это  может  быть?  Что  могло  случиться буквально  за одно
мгновение?
     -- Тебя поразила стрела Купидона, вот и все.
     -- О нет! -- вскричала Меллисента. -- Только не этот проклятый Купидон!
     -- Он самый.
     -- И только не любовь!
     -- Ты  влюбилась,  -- ответила система. -- Любовь  и  погода, такова уж
природа...
     Она выключила систему. Для банальностей сейчас не время.
     Ну уж то, что она влюбилась, было наихудшей новостью из всех возможных.
Надо  же, какое невезение! У нее были четкие планы,  она собиралась  учиться
танцу  под  руководством одной из граций, может  быть, стать  ее помощницей,
выступить в роли Музы. Теперь этим планам крышка. Она влюбилась в  человека,
в  глупого  человека!   Это  похуже,  чем  забеременеть.  По  крайней  мере,
беременность принесет тебе ребенка. А влюбленность не обещает  ничего, кроме
крушения предшествующих надежд и планов.
     Нет, она не намеревалась принять подобную участь покорно.  Прежде всего
надлежало  выбраться  отсюда,  чтоб  одолеть  искушение  схватить  Артура  и
задушить поцелуями, невзирая на презрение к нему, -- уж такая странная штука
любовь.
     Влюбиться против  собственной воли, да еще  в человека.  Тут безусловно
следует  что-то предпринять  Раненое божество инстинктивно  ищет  излечения;
поражение любовью ничем не лучше любой другой напасти.
     Меллисента отправилась во ВКУНС.
     Давным-давно  обнаружилось,  что боги  чрезмерно  подвержены  внезапным
порывам,. Замечательно разглагольствовать о божеских  причудах и капризах Но
каждому понятно,  что боги славны своим спокойствием, а ворсе не склонностью
к поведению, какое даже люди не склонны признавать естественным. Сколько  бы
высококлассные бабники,  как,  например,  Зевс, ни уверяли,  что их  амурные
похождения  --  часть  их божественной  природы, однако  в сердце, в глубине
души, там,  где совершаются подлинные оценки поступков и мыслей, они  и сами
прекрасно понимают, в чем тут соль
     Одно из  важнейших различий  между богами  и  людьми Состоит в том, что
люди разобщены и обречены полагаться лишь на собственные силы а боги создали
для  себя  программу  поддержки. Если  бог  вдруг  столкнулся  с трудностями
психологического свойства, он знает, что делать, -- надо обратиться в Высшую
Консультацию по Устранению Нежелательных Странностей Во ВКУНС.
     Что и сделала Меллисента, как только поняла, что Купидон подцепил ее на
крючок. Она  извинилась перед гостями -- ей хотелось уйти  красиво. А Артуру
сказала.
     -- Слушай, было мило с тобой познакомиться, но мне надо идти. Загляну к
тебе как-нибудь еще, ладно?
     -- Конечно, -- промямлил Артур.
     -  Выбежав   из  коттеджа,  Меллисента  нажала  кнопку  "6"  на  ручной
клавиатуре,   загримированной   под  браслет,  и   мгновенно  перенеслась  в
Починочный ряд, как его называли в просторечии.
     Это  была  длинная грязная улица где-то  в  пределах Божьего царства, и
никто никогда не предпринимал  попыток ее  обустроить и принарядить. Богам и
богиням,  которые  попадали  сюда,  было  не  до  архитектуры   и  убранства
интерьеров.  Соответственно  Улицу Обновленных Мечтаний -- более официальное
название  --  с  незапамятных времен даже  не подметали. В  сточных  канавах
громоздился мусор, а витрины выглядели так, словно  здесь пронеслась пыльная
буря.  Осветительные фонари мигали,  бросая  тусклые оранжевые блики  на все
вокруг  и  превращая  прохожих в  призраки.  Это была  серьезная  улица,  не
скрывающая своей серьезности.
     Меллисента  направилась  прямиком в  главную контору  ВКУНС.  Там  даже
витрины  не было, только вывеска и стрелка, указывающая вверх. Преодолев три
лестничных  марша,  подошла к  двери,  толкнула  ее и очутилась в  небольшой
приемной, по  углам которой стояли столики с наваленными на них журналами. И
никого, кроме регистраторши, крупной суровой дамы с пучком на затылке.
     -- Чем можем помочь? -- осведомилась дама.
     -- Меня поразила стрела Купидона, -- пожаловалась Меллисента.
     -- Давно ли?
     -- Вероятно, меньше часа назад. Я  прибыла сюда так быстро, как  только
смогла.
     --  Быстрота в таких  делах  существенна,  --  одобрительно  произнесла
регистраторша и, нажав кнопку на пульте, пригласила: -- Проходите.
     Она провела  Меллисенту  в  соседнюю  комнату,  где  стояла каталка  на
колесиках,  и  предложила лечь.  Открылась  другая  дверь, и  вошел  высокий
молодой бог при бородке, в длинном белом халате и с зеркальцем на лбу.
     -- Ужалена любовной стрелой, -- пояснила регистраторша.
     Доктор  кивнул. Он постарался сохранить невозмутимость, но по складкам,
побежавшим над бровями, Меллисента могла догадаться, что он воспринял случай
как  серьезный. Достав  из  кармана  какой-то  инструмент,  доктор  настроил
индикатор и оплел запястье Меллисенты эластичной лентой.
     -- Ты что, будешь измерять мне кровяное давление?
     -- Нет. Это анализатор, проверяющий субстраты твоей крови и устраняющий
их в случае нужды. Надеюсь, еще не поздно.
     -- Я прибыла сюда сразу, как только смогла. Доктор пожал плечами.
     --  Скорее  всего  ты  прибыла,  как  только  тебе  это   представилось
возможным, что далеко не одно  и то же.  Сперва ты извинилась перед друзьями
или перед теми, кто был рядом,  потом  еще задержалась  подправить макияж, а
может, даже сделать звоночек-другой.
     -- Никаких звоночков, -- заверила  Меллисента. -- Сразу  сюда. Хоть я и
не знала, что надо так спешить.
     -- Если бы  ты видела  столько чувственных отравлений,  сколько  я,  ты
прилетела бы сюда  быстрее пули. --  Он  снял  эластичную ленту, вгляделся в
индикатор, нахмурился. -- Да,  ты отравлена,  двух мнений быть не может.  Но
давай все-таки удостоверимся. О чем ты думаешь сейчас в первую очередь?
     -- Об Артуре Фенне.
     -- Это тот, на кого направлена твоя любовь?
     - Да.
     -- Мне неизвестен бог под таким именем.
     -- Он не бог, он смертный.
     --  Проклятье!  Тогда  это более чем  серьезно. Полюбить  смертного для
богини -- сущее наказание.
     -- А то я не знаю! Можете вы мне помочь?
     -- Для того чтобы нейтрализовать яд косоглазием либо заиканием, слишком
поздно. Отравлены все органы. Придется прибегнуть к замещению подсознания.
     Доктор щелкнул  пальцами. Из скрытых  динамиков  полилась старая земная
песня  "Это не любовь  -- мне  слишком хорошо". Губительно назойливая музыка
обрушивалась на  Меллисенту, а регистраторша  все  наращивала  и  наращивала
мощность. Одна  из стен врачебного  кабинета исчезла, на  ее  месте возникла
обширная сцена с мерцающими огнями рампы.  На сцену вышла  группа танцоров и
начала   Танец   здравого   рассудка.  Их   выверенные,   размеренные   шаги
сопровождались световыми проекциями  кубистских картин. Меллисента  ощутила,
как  ее втягивает  в  танец.  Почти  помимо  воли  ноги приняли  ритм,  руки
грациозно взвились над головой, и она закружилась вместе со всеми.
     Доктор  стоял у пульта,  нажимая кнопки. На его  лице застыло выражение
высшей сосредоточенности.  Не  отдавая себе в  том  отчета, он даже  закурил
сигарету   --  она  как  бы  подчеркивала  важность  того,  что  он  делает.
Регистраторша  послала  ему  восхищенный  взгляд,  но  встречный взгляд  был
предостерегающим, и  она  вновь  напустила  на  себя безразличие. Ни на  миг
нельзя  было допустить даже  легкого  намека  на  чувство,  от  которого они
старались избавить пациентку.
     Музыка  достигла предельной силы.  Меллисента  кружилась,  приседала  и
распрямлялась, завороженная движением. Регистраторша шепнула доктору:
     -- По-моему, получается...
     -- По-моему,  тоже,  -- ответил  он шепотом на шепот.  --  Если  сумеем
вывести ее  отсюда, не допустив напоминаний о  том, от  чего хотим избавить,
все кончится хорошо.
     --  Если  кто-нибудь  способен  на  это, то  только  ты,  --  выдохнула
регистраторша.
     -- Держи себя в руках, -- оборвал ее доктор.  Вновь сосредоточившись на
кнопках, он умело довел  предельный  звук до  душераздирающего, одновременно
усиливая  световые  эффекты,  а  затем внезапно оборвал. Наступила  зловещая
тишина. Меллисента  замерла  на  полушаге,  огляделась озадаченно и спросила
вслух:
     -- А что это я здесь делаю?
     Припрятав улыбку торжества, регистраторша дала стандартный ответ:
     -- Вы пришли сюда за покупками, дорогая. Вы что-нибудь уже выбрали?
     Поиграв  кнопками на  пульте, доктор  превратил операционную  в  модный
магазин. Вокруг появились вешалки с платьями, витрины с ювелирными изделиями
и драгоценностями, стойки с обувью и даже отдельный прилавок с купальниками.
Меллисента  двинулась  по  проходам,  поглядывая  туда  и   сюда,   поневоле
недоумевая, отчего весь обслуживающий  персонал носит белые халаты и зеркала
на  лбу. Регистраторша разгадала ее недоумение, сердито глянула на  доктора,
который, очевидно, снебрежничал при настройке, и пояснила:
     -- Новейшая форма. Напоминает о Фрейде. Пикантно, не правда ли?
     -- Наверное, -- откликнулась Меллисента рассеянно. -- Честно сказать, я
не вижу здесь ничего, что мне хотелось бы купить.
     Она  направилась  к выходу,  и  оба,  доктор  и регистраторша,  затаили
дыхание.  Если  она  покинет  это  заведение, не  восстановив  памяти, у нее
появятся хорошие шансы избавиться от непрошеной любви раз и навсегда.
     -- Ну, я пошла, -- сказала Меллисента.
     И  тут,   у  самой  двери,  ее  внимание  привлек   очередной  стенд  с
драгоценностями. Ничего выдающегося,  хотя  искусство  ювелиров не оставляло
желать лучшего. Взгляд выхватил один предмет -- кулон из серебра на  изящной
серебряной цепочке.
     -- Вот милая вещица, -- произнесла она, вытаскивая  кулон и поднося его
к свету.
     -- Как эта штука сюда попала? -- рявкнул доктор шепотом.
     -- А я откуда знаю? -- шепнула регистраторша не менее резко.
     Приглушенный  щелчок  --  Меллисента  раскрыла кулон.  Внутри оказалась
фотография  мужчины   с  выступающей  челюстью,   маленькими  полуопущенными
глазками и неискоренимой печатью бесхарактерности на лице.
     -- О, Артур! -- воскликнула она. -- Как я могла забыть!
     -- Не  повезло, --  констатировал доктор. -- Меллисента,  боюсь, что мы
больше ничего не можем для тебя сделать.
     -- Видно, так, -- произнесла Меллисента безнадежным тоном.  -- Спасибо,
что хоть попробовали помочь.
     С чем и удалилась. Доктор напустился на регистраторшу:
     --  Хочу  выяснить,  кто положил  туда  этот кулон. И кто сунул в  него
фотографию...
     -- Займусь этим немедленно, -- заверила регистраторша.
     Но отгадки никто  так  и  не узнал. Да если бы и узнали,  Меллисенте от
того было бы ни холодно, ни жарко. Даже  боги, увы,  подвержены необъяснимым
аномалиям.

        "ГЛАВА 46"

     Скаббер был вне  себя от радости,  когда,  осмотревшись, увидел плотные
ряды  инопланетян,  пришедших  приветствовать  заезжего  бога.  На  огромном
пространстве  в центре  главного города, известном  под названием  Запретной
площади, их собрались десятки  и  сотни тысяч,  и число быстро возрастало до
миллионов.
     Площадь,  каждая  сторона  которой  тянулась  миль  на двенадцать, была
оснащена   громкоговорителями  на   высоких  мачтах,   укутанными  в   почти
неразрушимый прозрачный пластик с дырочками для вентиляции. Инопланетянин по
имени  Ксозе  объяснил, что пластик  защищал  громкоговорители  от стихий  в
течение неисчислимых лет и веков, пока они висели без употребления.
     -- Без употребления? -- переспросил Скаб-5ер.  --  Неужели их совсем не
использовали?
     -- Да, вот именно.
     -- Не понимаю.
     --  Все  достаточно  просто.  Великая  Запретная  площадь  --  одно  из
древнейших  сооружений  нашей цивилизации,  восходящее к  временам,  которых
никто  из инопланетян и не помнит. Площадь благоговейно охраняли,  вход сюда
был воспрещен, а тех, кто по безрассудству пренебрегал  запретом и вторгался
в священные пределы, ждало суровое наказание.
     -- Вы что, даже громкоговорители не проверяли?
     -- Нет, не проверяли. Предки работали на совесть, и у нас не  возникало
сомнений, что, когда пробьет час, все окажется в полном порядке.
     --  Уж не хочешь ли ты сказать, что твои  далекие предки  соорудили эту
площадь и установили  аппаратуру  не  для себя, а  в предвидении наступления
определенного дня в будущем?
     -- Совершенно верно. Для бога,  проведшего столько дней среди людей, ты
тонко разобрался в обстановке.
     -- Спасибо за комплимент, -- отозвался  Скаббер, --  Но  откуда  предки
знали, для чего они строят то, что строят?
     -- Они и  не знали. Но с  самого  рождения  знали, -как  построить  эту
площадь  с аппаратурой. Знание было  заложено генетически.  Не  сомневаемся,
что,  это сделал  какой-то  наш  отдаленный  потомок,  пожелавший,  чтобы  в
определенном случае события, развернулись строго определенным образом.
     -- А откуда вы взяли, что нынче именно тот случай
     -- Сама наша ДНК подала нам знак. С  твоим прибытием наша судьба обрела
ясность. Мы должны отправиться на войну с людьми, и ты нас возглавишь
     -- За тем я, собственно, и прибыл,  -- заверил Скаббер. -- Однако  меня
удивляет, что вы ожидали моего появления.
     -- Наш  народ в будущем стал, вне  сомнения, гораздо умнее, чем сейчас.
Неудивительно,  что  потомки  предвидели  это  славное  событие  и  приняли;
соответствующие меры
     --   Но  если  твои  потомки  знали  заведомо,   что  это   произойдет,
следовательно, для них событие уже свершилось. Разве не так?
     -- Не обязательно, -- ответил Ксозе. -- Прими во внимание, что развитие
событий во сне отличается от их развития наяву.
     -- Понятно, -- заявил Скаббер, хотя на самом деле ничего не понял.
     -- А теперь, если не возражаешь, пора. Народ ждет твоего слова.
     Подойдя к микрофону, Скаббер постучал  по нему ногтем большого  пальца.
Раздался вполне удовлетворительный глухой звук. Толпа весело шевельнулась, и
можно было расслышать возгласы:
     -- Вот уж истинная примета бога -- проверка микрофона!
     Еще один голос поддержал:
     -- Довелось же дожить до такого дня! А третий присоединился шутливо:
     --  Если ты  не прекратишь наступать  мне  на ногу, то  не доживешь  до
следующего!
     Тем  не  менее  все реплики, вся дружеская болтовня оборвались тишиной,
как только Скаббер шагнул вперед и прокашлялся,
     -- Друзья, собратья-инопланетяне! -- воззвал он. Слова полетели громово
над исполинской площадью, отражаясь в усилителях  на периферии, сделанных из
редчайшего звукового дерева и рассчитанных таким  образом,  чтобы даже самый
дальний слушатель в полной  мере ощутил всю  мощь божеского голоса.  --  Да,
собратья,   поскольку   и   я   каждой   клеточкой   своей   чувствую   себя
инопланетянином,  если смотреть в корень. Сейчас я не стану  останавливаться
на  этом вопросе  подробно --  займемся им как-нибудь на досуге. Я  счастлив
тем, что стою здесь  перед  вами, как  ваш истинный бог, избранный теми, кто
обладал даром предвидения и внедрил свое предвидение в ваш генетический код,
дабы вы предвкушали мое появление и подготовились к нему... -- Он запнулся и
произнес со смехом: -- Я, кажется, забыл, с чего начал...
     --  С  того,  что  вы  сами  похожи  на  инопланетянина,  --  напомнили
инопланетяне добродушно.
     -- Ах да, вспомнил. Я собирался сказать какие планы у меня на ваш счет.
Мои дражайшие друзья, эти планы заложены в мой  генетический  код  точно так
же,  как  и в ваш.  И они  требуют  незамедлительного  уничтожения  планеты,
прозвавшей себя Землей и населенной существами, которые именуют себя людьми.
     -- Что  за наглость с их стороны! -- прокомментировал кто-то из  толпы.
--  Продолжай, о великолепнейший  бог,  ибо мы слушаем тебя затаив дыхание и
навострив уши,  а  те, кто  лишен  слуха,  будут проинформированы слышащими,
которые принесли с собой дощечки и белые фосфоресцирующие мелки для письма.
     --  Ответ похвальный, --  объявил Скаббер. -- Однако  давайте не  будем
пустословить, а прямо отсюда  все  вместе организованно  проследуем  на базу
космического  флота и без промедления начнем  погрузку. В свершениях  такого
размаха нельзя терять ни секунды.
     -- Правильно! Правильно! -- завопили инопланетяне хором.
     И стройными  рядами,  во  главе со  Скаббером, двинулись через город  к
дальним туманным полям,  где  прозорливые предки в далеком  прошлом заложили
космический  флот.   Корабли   ждали   своего   часа,   укрытые  прозрачными
вентилируемыми  чехлами.  Скаббер был приятно  поражен тем, что, невзирая на
свой  почтенный возраст, они выглядят вполне современно  --  воистину предки
могли  добиться  этого,  только  если  и  впрямь грезили  будущим.  В  глаза
бросалось  разнообразие  форм  кораблей  --   все   разновидности   было  не
пересчитать, и тем не менее он попросил объяснения такому феномену.
     --  Сам  вижу,   ты  удивлен   тем,  что   наши  космические,   корабли
сконструированы по-разному,  -- ответил Ксозе. - Наши мудрые предки задумали
их с учетом всех мыслимых форм инопланетян. Задумали и построили.
     -- Ну что ж, твои предки  были в высшей степени прозорливы во всем, что
может потребоваться  в  будущем,  --  сказал  Скаббер. И  задал  вопрос:  --
Собрались  ли здесь все пилоты, штурманы, коки, уборщики,  солдаты, матросы,
женский  персонал, короче,  все  и  все,  кто  и  что  может  пригодиться  в
экспедиции подобного масштаба?
     -- Все и все здесь, в полной готовности.
     --  Тогда вперед!  -- воскликнул  Скаббер.  Инопланетяне, по  кораблям!
Главный навигатор!  Явитесь ко  мне, и я задам флоту курс,  который приведет
нас к цели, предначертанной судьбой.
     Ксозе гордо выпрямился, требуя внимания.
     -- Главный навигатор -- это я. Мой  повелитель, твой корабль ждет тебя.
Обрати внимание, что он по праву заслуживает определения "божественный".
     Скаббер  не  мог не заметить большой золотой  корабль.  Едва с  корпуса
сдернули  прозрачное покрывало, корабль засиял  столь лучезарно, что  затмил
темное карликовое солнце, освещавшее всю картину.
     --  Мы  пойдем  первыми, -- заявил  Скаббер  навигатору. -- А остальные
пусть следуют за нами в любом удобном для них порядке.
     -- Будет исполнено, -- откликнулся навигатор.
     И скоро,  очень скоро, даже с удивительной  быстротой, весь космический
флот  взмыл к небесам, описал  один виток вокруг родной планеты, а затем,  в
соответствии   с  инструкциями   Скаббера,   нырнул  в   таинственную  глубь
подпространства, укрылся его  саваном, дабы возродиться на предельно близком
расстоянии от Земли.

        "ГЛАВА 47"

     -- Привет! -- объявила Меллисента. -- Я вернулась...
     Артур сидел в спальне, потягивая свой  утренний кофе,  когда Меллисента
вдруг возникла прямо у него  за спиной. Он невольно  подскочил, расплескивая
кофе на халат.
     -- Проклятье! -- воскликнул он. -- Извините, Меллисента, но  вы явились
так неожиданно, что испугали меня.  Неужели вы не могли  как-то оповестить о
своем визите? Позвонить в звонок или еще что-нибудь?
     -- Послушай, - сказала она. -- Я должна сообщить тебе нечто важное.
     Артур  испытал неприятное чувство: сейчас богиня станет его упрекать, а
ведь он ее едва знает.
     -- Что бы там ни было, -- произнес он, -- я заранее извиняюсь.
     -- Ради всего святого, заткнись и послушай, что я тебе скажу.
     -- Извиняюсь, -- повторил Артур. -- В чем дело, Меллисента?
     -- Артур, я люблю тебя.
     -- О!.. Очень мило.
     --  И  я  решила, что  мы  будем жить  вместе  и  я  разрешу тебе  меня
б