Это было самое настоящее вдохновение. И
я... говорили вы... в точности как он.
     - Пенни, скажите, был так кто-нибудь, кого я должен был бы назвать на
"ты" или по имени?
     - Пожалуй, нет. Может быть, одного или двух, но вряд ли они стали бы
ждать от вас этого в такой неразберихе.
     - Меня застали врасплох. Ч„рт бы побрал этого привратника с его
проклятыми паспортами. Кстати, Пенни, я почему-то думал, что их носите вы,
а не Дэк.
     - А у Дэка их и нет. Мы все ходим каждый со своим паспортом. - Она
полезла в сумочку и извлекла из не„ небольшую книжечку. - Мой паспорт у
меня с собой, но я не решилась доставать его.
     - Что?
     - Дело в том, что его паспорт был у него, когда его похитили. И мы не
осмелились просить о выдаче дубликата - по крайней мере до настоящего
времени.
     И тут я почувствовал, что измотан вконец.
     Поскольку ни от Дэка, ни от Роджа никаких инструкций не последовало,
я продолжал оставаться в образе в течение всего подъ„ма и перехода на "Том
Пэйн". Мне это было совсем не трудно. Я просто сразу прош„л в каюту
владельца яхты и несколько часов пров„л просто грызя ногти и пытаясь
представить себе, что сейчас делается там, внизу на поверхности планеты. В
конце концов с помощью таблеток от тошноты я ухитрился провалиться в
относительно сносный сон - но это было ошибкой с моей стороны, так как мне
тут же стали сниться самые первосортные кошмары. В них присутствовали и
репорт„ры, гневно указывающие на меня пальцем, и копы, грубо хватающие
меня за плечо и волокущие куда-то, и марсиане, целящиеся в меня из своих
жезлов. Все они знали, что я - обманщик, и не могли решить только одного:
кому достанется честь разорвать меня на куски и спустить в туалет.
     Разбудил меня предстартовый сигнал. В ушах звучал густой голосище
Дэка:
     - Первое и последнее красное предупреждение! Одна третья! Одна
минута!
     Я быстренько добрался до койки и расположился на ней.Когда начался
разгон, я почувствовал себя значительно лучше - одна треть земного
притяжения - это не так уж много, примерно такое же притяжение на
поверхности Марса, насколько я помню, самое главное, что этого притяжения
оказалось достаточно, чтобы привести в порядок мой желудок и сделать пол
обычным, нормальным полом.
     Минут примерно через пять в дверь постучали и вош„л Дэк, не
дожидаясь, пока я сам открою ему дверь.
     - Как себя чувствуете, шеф?
     - Привет, Дэк, очень рад снова увидеть вас.
     - Я ещ„ более рад, - устало сказал он. - Что в конце концов вернулся.
     Взглянув на мою койку, он спросил:
     - Ничего, если я прилягу?
     - Ради бога.
     Он ул„гся на койку и медленно вздохнул.
     - Совсем замотался! Кажется, дрых бы целую неделю... да, пожалуй, не
меньше.
     - Да и я бы не отказался. Эх... Ну, как, доставили его на борт?
     - Конечно, хотя это было весьма и весьма нелегко.
     - Я думаю! Впрочем, в таком небольшом порту, как этот, подобные вещи,
наверное проходят легче, чем в большом. Здесь не нужны ухищрения, к
которым вы прибегали на Земле, чтобы отправить меня в космос.
     - Что? Вовсе нет. Здесь вс„ устроить значительно сложнее.
     - То есть как?
     - Но это же очевидно. Здесь все знают всех - слухи быстро
распространяются. - Дэк криво усмехнулся. - Мы доставили егона борт под
видом контейнера с марсианскими креветками из каналов. Пришлось даже
заплатить пошлину.
     - Дэк, как он?
     - Ну... - Дэк нахмурился. - Док Кэнек считает, что он полностью
оправится - мол это только вопрос времени, - и с яростью добавил, - уж,
если бы я только мог добраться доэтих крыс. Если бы вы видели, что они с
ним сделали, вы бы заорали от ужаса и негодования... а мы
вынужденыоставить их в покое...  ради него же самого.
     Дэк и сам уже кричал во вс„ горло. Я мягко сказал:
     - Из того, что сказала мне Пенни, я понял, что его искалечили.
Насколько тяжелы повреждения?
     - Что? Вы просто не так поняли Пенни. Кроме того, что он был
дьявольски грязен и нуждался в бритье, никаких физических повреждений у
него не было.
     Я недоумевающе посмотрел на него.
     - А я думал, они его били. Что-то вроде избиения бейсбольной битой.
     - Лучше бы, если б так! Что значат две-три сломанные кости? Нет, нет,
вс„ дело в том, что они сделали с его разумом.
     - Ох.. - мне вдруг стало плохо. - Промывание мозгов?
     - Да. Да и нет. Пытаться вытянуть из него какие-бы то ни было
политические секреты у него было бессмысленно, потому что у него их не
было. Он всегда играл в открытую и все это знали. Поэтому они просто
старались держать его под контролем, чтобы он не пытался сбежать.
     - Док считает, - продолжал он, - что они ежедневно вводили ему
минимальную дозу, как раз достаточную для того, чтобы держать его в нужном
состоянии, и делали так до того самого момента, как отпустили его. А в самый
последний момент ему вломили такую лошадиную дозу, что от не„ и слон
превратился бы в ненормального. Лобные доли его мозга должно быть пропитаны
этой дрянью, как губка.
     Тут я почувствовал себя настолько дурно,что про себя поблагодарил
судьбу за то, что ничего не ел. Как-то раз мне довелось кое-что почитать
на эту тему. После этого вопрос о наркотиках и их применении каждый раз
вызывает во мне такую ярость, что я сам удивляюсь. На мой взгляд в том,
что играют с человеческой личностью, есть что-то невероятно аморальное и
низменное. По сравнению с этим, убийство есть преступление чистенькое и
естественное, просто маленький грешок. "Промывание мозгов" - термин,
который дош„л до нас из последнего периода Т„мных Веков; тогда его
применяли для того, чтобы сломить волю человека и изменить его личность
пут„м физических страданий и жестоких пыток. Но эти процедуры могли занять
несколько месяцев, поэтому немного позже открыли "более быстрый путь" к
достижению той же самой цели. Человека стало можно превратить в бездумного
раба за считанные скунды - просто введя ему одно из нескольких производных
коки в лобные доли мозга.
     Эта омерзительная практика сначала получила применение в лечении
буйных душевнобольных, чтобы сделать их пригодными для психотерапии. В том
виде и в то время это было весьма ценным достижением, так как избавляло
врачей от необходимости производить лоботомию - лоботомия, слово такое же
устарелое, как и "пояс верности", но означает оно такое хирургическое
вмешательство скальпеля нейрохирурга в мозг человека, которое приводит к
потере им личности, не убивая его. Да, и применяли его довольно широко,
совсем как когда-то избиение с целью изгнания дьявола.
     В то время "промывание мозгов" с помощью наркотиков стало более чем
эффективным и отточенным. Когда появились на исторической сцене Банды
Братьев, они отточили этот способ до такой степени, что могли, введя
человеку мельчайшие доли наркотиков, делать его просто очень склонным к
подчинению - или могли начинить его до такой степени, что человек, что
человек становился похожим на кучу инертной протоплазмы. И делалось это
вс„ во имя якобы священной заботы о благе ближних. Но судите сами, о каком
благе может идти речь, если тот, во имя кого вс„ это как будто делается,
имеет упрямство скрывать какие-то секреты? Поэтому лучшей гарантией того,
что он не затаил зла, будет ввести иглу рядом с глазным яблоком и
впрыснуть чего следует прямо в мозг.  Как говорится, омлета не сделаешь,
не разбив яйца! Так рассуждают все негодяи!
     Конечно, уже давным-давно наркотическое вмешательство в работу мозга
было совершенно незаконным, не считая разумеется, некоторых видов лечения,
где без него не обойтись, да и то, только с милостивого разрешения суда.
Но этим методом вс„ же иногда пользуются преступники, да и копы иногда
закрывают глаза на закон, потому что им нужно развязать язык преступнику,
а следов никаких не оста„тся. Жертве можнодаже приказать забыть вс„, что с
ней делали.
     Большую часть всего этого я знал и до того, как Дэк рассказал мне,
что сделали с Бонфортом, а остальное я вычитал в корабельной "Энциклопедии
Ботавии". Смотрите статью "Психическое интегрирование", а также пытки.
     Я потряс головой и попытался отогнать кошмары.
     - Но вс„-таки он справится или нет?
     - Док говорит, что наркотик не меняет структуры мозга. Он просто
парализует его. Он утверждает, что кровь со временем вымывает и уносит из
мозга эту дрянь, затем она попадает в почки и выводится из организма. Но
на вс„ это требуется время. - Дэк взглянул на меня. - Шеф?
     - А? По-моему, как раз настало время отбросить всех этих "шефов", не
правда ли? Ведь он вернулся.
     - Как раз об этом я и хотел с вами поговорить. Не могли бы вы ещ„
некоторое время побыть в его роли?
     - Но зачем? Ведь здесь нет никого, перед кем нужно было бы ломать
комедию?
     - Это не совсем так, Лоренцо. Нам удалось сохранить все эти перепитии
в удивительно полной тайне. Вот вы, вот я, - он отогнул два пальца. - А
вот это Док, Родж и Билл. И разумеется Пенни. Там, на Земле, остался
человек по имени Лонгстон, но вы его не знаете. Думаю, Джимми Вашингтон
тоже что-то подозревает, но он так скрытен, что наверное не сказал бы
правильного времени даже собственной матери. Я не знаю, сколько человек
принимало участие в похищении, но уверен, что немного. Во всяком случае,
говорить они не осмелятся - а самое смешное заключается в том, что им
теперь не доказать, что Бонфорт когда-либо был похищен, даже если бы они
этого захотели. Но дело вот в ч„м:  здесь, на "ТОмми", есть экипаж и
другие посторонние люди. Старина, как насч„т того, чтобы вам ещ„ немножко
побыть шефом и каждый божий день показываться на глаза членам команды и
Джимми Вашингтону с его девочками - только до тех пор, пока он не
поправится? А?
     - М-м-м... Я, в общем-то, не вижу особых причин отказываться. А
сколько времени займ„т выздоровление?
     - Думаю, что ко времени возвращения на Землю вс„ будет в порядке. Мы
будем двигаться с небольшим ускорением. Вы будете довольны.
     - О'кей, Дэк. И знаете что? Не нужно мне платить за это особо. Я
согласен сделать это просто потому, что я всем сердцем ненавижу "промывание
мозгов".
     Дэк вскочил и сильно хлопнул меня по плечу.
     - Мы с вами из одной породы людей, Лоренцо. А о плате не
беспокойтесь, о вас позаботятся.
     Тут же его поведение изменилось.
     - Отлично, шеф. Утром увидимся, сэр.

                                 * * * * *

     Но одно тянет за собой другое. Мы перешли на другую, более дал„кую
орбиту, где нас бы уже наверняка не застали журналисты, если бы захотели,
воспользовавшись челноком, прилететь к нам в гости, чтобы получить ещ„
какуюнибудь информацию. Я пролснулся в невесомости, выпил таблетку и
ухитрился даже кое-как позавтракать. Вскоре после завтрака появилась
Пенни.
     - Доброе утро, мистер Бонфорт.
     - Доброе утро, Пенни. - Я кивнул головой в направлении гостиной. -
Есть какие-нибудь новости?
     - Нет, сэр. Вс„ по-прежнему. Капитан шл„т вам свои поздравления и
приглашает, если вас это не затруднит, к себе в комнату.
     - Отчего же.
     Пенни проводила меня до капитанской каюты. Дэк был там, сидя на стуле
и обвив его ногами, чтобы удержаться на месте. Родж и Билл сидели на
койке, пристегнувшись к ней ремнями.
     Увидев меня, Дэк сказал:
     - Спасибо, что пришли, шеф. Нам нужна помощь.
     - Доброе утро. А что, собственно, произошло?
     Клифтон ответил на мо„ приветствие с обычной своей уважительностью и
назвал меня шефом. Корисмен только кивнул. Дэк продолжал:
     - Дело в том, что если мы хотим, чтобы вс„ было в порядке, вам
прид„тся сказать ещ„ одну речь.
     - Как? Я думал...
     - Секундочку. Оказывается, средства массовой информации ожидали от
вас сегодня небольшой речи, касающейся вчерашнего события. Я думал, что
Родж отменил е„, но Билл уже написал текст. Дело только за небольшим:
выступите ли вы с этой речью?
     Беда с кошками в том, что у них обязательно появляются котята.
     - А где? В Годдард-Сити?
     - О, нет. Прямо у вас в каюте. Мы передадим е„ на Фобос, там е„
запишут и передадут на Марс, а заодно, по линии срочной связи, в Новую
Батавию, а уже оттуда е„ передадут на Венеру, Ганимед и так далее. Таким
образом, за какие-нибудь четыре часа она облетит всю Систему, а вам не
прид„тся даже носа высунуть из своей кабины.
     В такой обширной сети вещания есть какая-то притягательность. Мои
выступления никогда ещ„ не транслировались на всю систему, если не считать
одного раза. Но тогда мо„ лицо всплыло на экране только на двадцать семь
секунд - это была эпизодическая роль. А тут такая прекрасная
возможность...
     Дэк решил, что я собираюсь отказаться и добавил:
     - Если вам трудно, то мы можем сначала сделать запись, а потом
просмотрим е„ и заменим неудачные места.
     - Ну хорошо. Где текст, Билл?
     - У меня.
     - Позвольте мне проверить его.
     - Что вы имеете в виду? У вас ещ„ будет куча времени изучить его?
     - Он что, у вас не с собой?
     - Нет, отчего же. С собой.
     - Тогда позвольте мне прочитать его.
     Корисмен забеспокоился.
     - Вы получите его за час до записи. Такие вещи лучше читать спокойно.
     - Давно известно, что из всех экспромтов, самые лучшие - это заранее
подготовленные, Билл. Ведь это моя профессия, так что я знаю лучше.
     - Но ведь ещ„ вчера вы прекрасно справились на взл„тном поле вообще
без подготовки. Эта сегодняшняя речь почти то же самое, и мне хотелось бы,
чтобы вы прочитали е„ примерно так же, как выступали перед
корреспондентами.
     Чем сильнее отнекивался Билл, тем сильнее проступала во мне личность
Бонфорта. Наверное, Клифтон заметил, что я вот-вот рассержусь и начну
метать громы и молнии, потому что он быстро сказал:
     - Ради бога, Билл! Дай ты ему речь.
     Коррисмен фыркнул и бросил мне листки. В невесомости они не упали, но
зато разлетелись по всей каюте. Пенни торопливо собрала их, сложила по
порядку и вручила мне. Я поблагодарил е„ и, ничего больше не сказав,
углубился в чтение.
     Быстро пробежав глазами текст, я поднял голову.
     - Ну как? - спросил Родж.
     - Здесь минут на пять рассказа о принятии в гнездо, а остальное -
аргументы, свидетельствующие о правильности политики экспансионистов. В
общем почти то же, что уже было в речах, которые мне давали раньше.
     - Правильно, - согласился Клифтон. - Принятие в гнездо - это крюк, на
котором держится вс„ остальное. Как вы, наверное, знаете, мы собираемся
вынести на голосование вотум доверия.
     - Понимаю. И вы не можете упустить случая ударить в барабан. Может,
это конечно и неплохо, но...
     - Что "но"? Что-нибудь не так?
     - Нет, просто дух, в котором выдержана речь... В нескольких местах
прид„тся заменить кое-какие выражения. Он бы так не выразился.
     С уст Корисмена сорвалось слово, которое не следовало бы произносить
в присутствии леди; я холодно взглянул на него.
     - А теперь послушай меня, Смайт, - продолжал он. - Кто может знать,
как выразился бы в этом случае Бонфорт? Вы? Или человек, который вот уже
четыре года пишет за него все речи?
     Я пытался сдержаться - в его словах была доля правды.
     - И тем не менее, - ответил я, - место, которое в печатном тексте
смотрится, не может прозвучать как следует в речи. Мистер Бонфорт -
великий оратор, теперь я это знаю. Его можно поставить в один ряд с
Черчилем, Уэбстером и Демосфеном - величие мысли, выраженное простыми
словами. А теперь, давайте возьм„м хотя бы вот это слово
"бескомпромиссность", которое вы употребили дважды. Я бы ещ„ может и
воспользовался им, потому что люблю многосложные слова. Да и люблю, знаете
ли, показать свою эрудицию. Но мистер Бонфорт, наверняка сказал бы вместо
этого "глупость", "ослиное упрямство" или "каприз".  А сказал бы он так
потому, что в этих словах, естественно, содержится больше чувства и
выражено оно сильнее.
     - Вы бы лучше думали о том, как лучше прочитать речь! А уж о словах
позвольте побеспокоиться мне.
     - Вы видимо не поняли меня, Билл. Меня совершенно не волнует, что
представляет из себя эта речь с точки зрения политики. Мо„ дело -
имперсонация.  И я не могу вложить в уста своего героя слова, которые ему
не свойственны.  Это выглядело бы так же ненатурально и глупо, как коз„л,
говорящий по-гречески. А вот если я прочитаю речь так, как он обычно читал
их, это уже само по себе будет эффектно. Он великий оратор.
     - Послушайте, Смайт, вас наняли не для того, чтобы писать речи. Вас
наняли для того, чтобы...
     - Тихо, Билл! - прикрикнул на него Дэк. - И давай-ка поменьше этих
"Смайтов". Родж, ну а ты что скажешь?
     - Как я понимаю, шеф, вы возражаете только против некоторых
выражений?  - спросил Клифтон.
     - В общем-то да. На мой взгляд ещ„ следовало бы вырезать личные
нападки на мистера Квирогу и откровения на тему о том, кто стоит у него за
спиной.  Вс„ это звучит как-то не по-бонфортовски.
     Лицо его приняло застенчивое выражение.
     - Вообще-то это место вставил я сам, но может быть вы и правы. Он
всегда да„т людям возможность подумать кое о ч„м самим. - Хорошо, сделайте
сами все изменения, которые сочт„те необходимыми. После этого мы запишем
ваше выступление и просмотрим его. Если понадобится - изменим кое-что, в
крайнем случае можем даже и вообще отменить его - "по техническим
причинам". - Он мрачно улыбнулся. - Да, Билл, именно так мы и сделаем.
     - Проклятье, но это совершенно вопиющий...
     - Нет, именно так нам и следует поступить, Билл.
     Корисмен резко встал и вылетел из каюты. Клифтон тяжело вздохнул.
     - Билл всегда ненавидел даже саму мысль о том, что кто-то кроме
мистера Бонфорта может давать ему указания. Но человек он очень способный.
Шеф, когда вы будете готовы к записи?
     - Не знаю. Но буду готов, когда нужно.
     Пенни вместе со мной вернулась в мой кабинет. Когда она закрыла
дверь, я сказал:
     - Пенни, детка, с час или около того вы мне не понадобитесь. Но если
вам не трудно, зайдите к доку и попросите у него ещ„ этих таблеток. Они
могут мне понадобиться.
     - Да, сэр, - она поплыла к двери. - Шеф?
     - Да, Пенни?
     - Просто я хотела вам сказать - не верьте, что Билл писал за него все
речи.
     - А я и не верю. Ведь я слышал его речи и читал эту.
     - О, Билл конечно иногда писл всякую мелочь. Как и Родж, впрочем.
Даже я иногда занималась этим. Он - он готов использовать идеи, откуда бы
они не исходили, если они нравились ему. Но когда он читал речь, то это
была речь целиком его собственная. От первого до последнего слова.
     - Я знаю, Пенни. Жаль только,что именно эту речь он не написал
заранее.
     - Просто постарайтесь сделать вс„, что в ваших силах.
     Так я и сделал. Начал с того,что заменил гортанными германизмами
"брюшные" латинские выспренности, которыми можно было вывихнуть челюсть.
Но потом я вышел из себя, побагровел и порвал речь в клочки. Только
импровизация может доставить удовлетворение акт„ру, и как редко приходится
иметь с ней дело.
     В качестве слушателя я выбрал только Пенни, и добился от Дэка
заверения в том, что меня никто не подслушивает (хотя я подозреваю, что
эта здоровенная орясина обманула меня и подслушивала сама). Через три
минуты после того, как я начал говорить, Пенни разрыдалась, а к тому
времени, как я закончил (двадцать восемь с половиной минут - ровно
столько, сколько обещано было для передачи), она сидела неподвижно, в
каком-то странном оцепенении. Боже упаси, я вовсе не позволил себе никаких
вольностей с прямой и ясной доктриной экспансионизма, в том виде, в
котором она была провозглашена е„ официальным пророком Джоном Джозефом
Бонфортом; я просто немного видоизменил облик его заветов,
воспользовавшись главным образом выражениями из его прежних речей.
     И вот ведь что странно - я верил каждому слову из того, что говорил.
     Но, братцы, я вам доложу, и речь же у меня получилась!

                                 * * * * *

     После этого мы вс