ал только
второстепенные роли на партийных собраниях. Билл утверждал, что Бонфорт
собирался дать ему возможность быстро продвинуться по служебной лестнице,
и что для него прекрасной возможностью опробывать крылышки будет пост
министра во временном правительстве.  Его кандидатуру выдвинули на пост
министра Внешних Отношений.
     Родж Клифтон, казалось был не совсем уверен: сначала он вн„с в список
Энджела Хесус де ла Торре и Кереза, бывшего заместителя министра. Но Билл
заметил, что если парень не подходит для государственной деятельности, то
самое лучшее проверить это сейчас, во временном правительстве, где он не
сможет нанести никакого вреда. И тогда Клифтон сдался.
     - Браун? - отозвался я. - Ну что же, это подающий надежды юноша.
Очень, очень талантлив.
     Виллем ничего не сказал и снова углубился в список. Я лихорадочно
пытался вспомнить, что ещ„ было написано в досье Брауна. Талантливы,
трудолюбивый... аналитический ум. Было там что-нибудь сказано о его
отрицательных качествах? Нет... разве что "чересчур приветлив". Но
приветливость вовсе не портит человека. Но Бонфорт ничего не отметил
насч„т таких достоинств как верность и честность. Может быть, это ничего и
не означает, потому что фэрли-досье совсем не собрание заметок о характере
человека, а собрание сведений о н„м.
     Император отложил список.
     - Джозеф, ты сразу собираешься включать марсианские гн„зда в состав
Империи?
     - Что? Конечно, но только после выборов, сир.
     - Перестань, ты прекрасно знаешь, что я не ожидаю от тебя этого до
выборов. А разве ты забыл как выговаривается "Виллем"? Слышать "сир" из
уст человека, который старше тебя на шесть лет, да ещ„ в подобной
обстановке, просто глупо.
     - Хорошо, Виллем.
     - Мы с тобой оба знаем, что в принципе я не должен интересоваться
политикой. Но мы также знаем, что это неумно. Джозеф, ведь ты многие годы
с тех пор как лишился поста, пров„л, пытаясь добиться того, чтобы гн„зда
изъявили желание войти в состав Империи. - Он указал на мой жезл. - И
теперь мне кажется, что тебе удалось добиться этого. И теперь, если вы
победите на выборах, ты сможешь убедить Великую Ассамблею предоставить 
мне право провозгласить присоединение марсиан. Так?
     Я немного подумал.
     - Виллем, - сказал я медленно, - вы ведь прекрасно знаете, что именно
это мы и собирались сделать. И у вас видимо есть какие-то причины вновь
поднимать этот вопрос.
     Он поболтал виски в стакане и уставился на меня с видом зеленщика из
Новой Англии, который пытается отказать одному из своих клиентов на лето.
     - Вы просите моего совета. Но конституция предусматривает совершенно
противоположное - это вы должны давать мне советы, а не я вам.
     - Я с радостью последую вашему совету, Виллем. Но не обещаю вам,
последовать ему непременно.
     Он рассмеялся.
     - Вы вообще чертовски редко обещаете что-нибудь. Хорошо, представим,
что вы победили на выборах и стали снова премьер-министром - но с
перевесом таким небольшим, что вам с большим трудом уда„тся добиться
успеха в голосовании за принятие гн„зд в состав Империи. В этом случае я
не посоветовал бы вам ставить на голосование вотум доверия. Если вы
проиграете его, то лишитесь всего. Лучше вам постараться пробыть весь
срок.
     - Почему, Виллем?
     - Потому что мы оба - терпеливые люди. Понимаете? - Он указал на
герб.  - "Воздвигаю!". Это не просто пышный девиз, не пристало королю
стремиться быть пышным, его дело - сберегать, предупреждать, разнимать. С
конституционной точки зрения для меня не имеет значения, удержитесь вы у
власти или нет.  Но для меня имеет значение единство Империи. Мне кажется,
что если у вас ничего не получится с марсианским вопросом сразу же после
избрания - потому что ваша политика во многих других отношениях обещает
быть очень популярной.  И когда вы будете обладать подлинным большинством
голосов, в один прекрасный день вы явитесь ко мне и уведомите, что я могу
добавить ко всем своим прочим титулам ещ„ и титул "Императора Марса".
Поэтому не торопитесь.
     - Я подумаю об этом, - осторожно сказал я.
     - Подумай. Кстати, как насч„т системы ссылки?
     - Мы собираемся отменить е„ сразу же после выборов. - На этот вопрос
я мог отвечать тв„рдо, зная как Бонфорт ненавидел нынешнюю каторжную
систему.
     - Но на вас будут нападать за это.
     - Ну и пусть. Мы набер„м достаточно голосов.
     - Рад слышать, что вы сохранили силу своих убеждений, Джозеф. Мне
тоже никогда не импонировало то, чтознамя Оранских развевается над
корабл„м со ссыльными. А торговлю вы собираетесь сделать полностью
свободной?
     - После выборов - да.
     - А как вы собираетесь возместить убытки?
     - Мы уверены, что после этого промышленность и торговля начнут
развиваться так быстро, что это сразу же компенсирует недостачу таможенных 
пошлин. - А что, если это будет не так?
     Что будет, я не знал. Моя подготовка не включала в себя дискуссии на
эту тему - а экономика всегда была для меня сплошной загадкой. Я
улыбнулся.
     - Виллем, я обязательно обращу внимание на эту проблему. Но вообще -
вся программа партии экспансионистов зиждется на предпосылке того, что
свобода торговли, свобода перемещений, всеобщее равенство и гражданство,
общая плат„жная система и минимум имперских законов и ограничений пойдут
на благо не только подданных Империи, но и на благо самой Империи. Если
вам понадобятся средства, мы их изыщем - но не с помощью раздробления
Империи на мелкие округа. - Вс„, за исключением первой фразы было подлинно
бонфортовским, только слегка приспособленным к данным условиям.
     - Прибереги свои речи для избирательной компании, - проворчал он. - Я
просто спросил. - Он снова взял в руки список. - Ты уверен, что эти люди -
именно то, что ты хотел бы?
     Я протянул руку, и он передал мне список. Проклятье, да ведь ясно как
день, что Император старался иносказательно, не нарушая конституционной
морали, привести меня к мысли о том, что по его мнению Браун абсолютно не
годился. Но клянусь самым лучшим антрацитом ада, у меня не было абсолютно
никаких оснований перекраивать список, который в поте лица составляли Родж
и Билл.
     С другой стороны, ведь этот список был составлен не Бонфортом. Он
представлял собой то, что по их мнению составил бы Бонфорт, будь он в
здравом уме.
     Мне вдруг очень захотелось попросить перерыва и осведомиться у Пенни,
что она думает по поводу этого Брауна.
     Затем я потянулся, взял со стола ручку и вычеркнул из списка фамилию
Браун, вписав вместо не„ "Де ла Торре" печатными буквами. Рисковать
иммитировать почерк Бонфорта я ещ„ не решался. Император только и сказал:
     - Вот теперь это выглядит как приличная команда. Удачи тебе,
Джозеф.Она тебе ещ„ пригодится.
     На этом аудиенция как таковая, закончилась. Я начал подумывать о том,
что мне пора уносить ноги, но нельзя вот так просто уйти от короля: это
одна из прерогатив, которые они сохранили. Он пожелал показать мне свою
мастерскую и новую модель поезда. На мой взгляд, он как никто другой много
сделал, чтобы возродить это древнее увлечение, хотя с моей точки зрения -
это не занятие для взрослого человека. Но я конечно рассыпался в вежливых
похвалах по адресу его нового игрушечного локомотива.
     - Если бы не обстоятельства, - сказал он, вставая на четвереньки и
заглядывая во внутренности игрушечного двигателя, - я бы мог стать
отличным механиком, может быть даже главным, или машинистом. Но
превратности высокого рождения не дали мне возможности заняться любимым
делом.
     - Вы что, серь„зно думаете, что предпочли бы подобную работу своему
нынешнему положению?
     - Не знаю. То, чем я занимаюсь, тоже неплохо - вс„-таки король.
Рабочий день недолог, а плата сравнительно хорошая - да и застрахован я
вполне удовлетворительно, если не принимать во внимание возможность
революции - а моя династия всегда была на них везучая. Но большая часть
того, что я должен делать - скучно, с этим справился бы любой второсортный
акт„р.
     Он взглянул на меня.
     - Я избавлю тебя от множества утомительных и скучных церемониальных
обязанностей - по крайней мере старался раньше. Сам знаешь.
     - Знаю и очень высоко ценю.
     - Только однажды за очень длительное время мне представилась
возможность сделать толчок в правильном направлении - по крайней мере я
считаю его правильным. Быть корол„м вообще очень странное занятие, Джозеф.
Никогда не соглашайся на это.
     - Боюсь, что уже поздновато, даже если бы я захотел.
     Он что-то поправил в игрушке.
     - Подлинное мо„ предназначение - это не дать тебе сойти с ума.
     - Что?
     - А что такого? Ситуационный психоз - профессиональное заболевание
глав государств. Мои предшественники по королевскому ремеслу, те, кто
действительно правил, почти все были немножечко не того. А возьми к
примеру хотя бы ваших аериканских президентов: их положение иногда
требовало, чтобы их убивали ещ„ во время первого срока. А вот мне не нужно
ничем управлять: для этого у меня есть профессионалы вроде тебя. Но и ты
не испытываешь гнетущего влияния власти: тебе или кому-нибудь ещ„ в твоей
шкуре можно тихонечко уйти, пока дело не приняло совсем уж плохой оборот -
а в это время старый Император - он почти всегда - "старый", потому что мы
восходим на трон тогда, когда прочие люди уходят на пенсию - Император
всегда тут как тут, олицетворяя собой преемственность власти, символизируя
собой государство, в то время как вы, профессионалы, заняты тем, что
выбираете нового на место прежнего. - Он печально моргнул. - Моя работа,
конечно, не такая уж увлекательная, но полезная.
     Потом он ещ„ немного порассказал о своих игрушечных поездах, и мы
вернулись в кабинет. Я решил, что теперь-то уж он отпустит. Действительно,
он сказал:
     - Наверное, тебе пора снова браться за работу. Перел„т был, наверное,
довольно тяж„лым?
     - Да нет, не очень. Я вс„ время работал.
     - Так я и думал. Кстати, кто вы такой?
     Потрясения бывают разные - полисмен внезапно хлопает вас сзади по
плечу, вы делаете шаг по лестнице, а следующей ступеньки нет, ночью вы
вываливаетесь из кровати во сне, муж вашей любовницы внезапно возвращается
домой - я бы предпоч„л сейчас испытать любые из этих потрясений в любой
комбинации, только бы не слышать этого простейшего вопроса. Я изо всех сил
постарался сделаться ещ„ более похожим на Бонфорта.
     - Сир?
     - Да перестаньте, - нетерпеливо отмахнулся он, - сами понимаете, что
моя работа предоставляет мне и кое-какие привилегии. Просто скажите мне
правду. Я уже примерно час назад догадался, что вы не Джозеф Бонфорт -
хотя вы могли бы провести и его собственную мать - у вас даже жесты
точь-в-точь как у него. Но кто же вы такой?
     - Меня зовут Лоуренс Смайт, Ваше Величество, - понуро ответил я.
     - Не теряйте присутствия духа, милейший. Если бы я захотел, то мог бы
позвать стражу давным-давно. Вас случайно послали не для того, чтобы убить
меня?
     - Нет, сир. Я ваш верноподданный.
     - Странная манера выражать преданность своему монарху. Ну хорошо,
налейте себе ещ„, садитесь и вс„ мне расскажите.
     И я рассказал ему вс„, абсолютно вс„, до самой последней подробности.
На это ушло значительно больше одного стакана, и в конце рассказа я
чувствовал себя значительно лучше. Он страшно рассердился, когда я
рассказал ему о похищении, но когда я описал ему, что похитители сделали с
сознанием Бонфорта, гневу его не было предела, он разъярился так, что даже
лицо его потемнело.
     Наконец он тихо спросил:
     - Так значит он вс„-таки прид„т в себя через несколько дней?
     - Так утверждает доктор Кэнек.
     - Не давайте ему работать, пока он не выздоровеет полностью. Это
просто бесценный человек. Да вы и сами прекрасноэто знаете. Он один стоит
шести таких, как вы и я вместе взятые. так что продолжайте свою игру до
тех пор, пока он не поправится. Он нужен Империи.
     - Да, сир.
     - Перестаньте вы твердить "сир" да "сир". Раз уж вы замещаете его,
так называйте меня просто "Виллем", как он. А знаете, как я раскусил вас?
     - Нет, си... нет, Виллем.
     - Он звал меня Виллем уже лет двадцать. Мне сразу показалось
странным, что он перестал называть меня по имени в личной беседе, хотя бы
даже и по официальному делу. Но тогда я ещ„ ничего не заподозрил. Но хотя
ваша игра и была совершенной, она навела меня на кое-какие мысли. А когда
мы пошли смотреть мои поезда, я убедился окончательно, что передо мной
другой человек.
     - Прошу прощения. Но почему?
     - А потому что вы были вежливы, друг мой! Я и раньше имел обыкновение
показывать ему свои игрушки - и он всегда становился просто груб, считая
это совершенно непотребным времяпровождением для взрослого человека. Это
всегда превращалось в целое маленькое представление, от которого мы оба
получали большое удовольствие.
     - О! Я не знал этого.
     - Откуда вам знать?
     Тогда я ещ„ подумал, что должен был знать, если бы не это проклятое
полупустое фэрли-досье... И только позже я понял, что досье ч„тко
выполняло свою функцию, в полном соответствии с теорией, которая лежала в
основе всего этого фэрли-архива. Ведь архив должен был дать возможность
известному человеку помнить о менее известных людях. Но ведь именно таким
Император и не был - я хочу сказать - менее известным.
     Конечно же, Бонфорту и не требовалось заносить в досье сугубо личные
сведения о Виллеме. Да он скорее всего сч„л бы просто непорядочным иметь
заметки интимного свойства о сво„м монархе, куда мог сунуть нос любой из
его клерков.
     Я не понял совершенно очевидной вещи - хотя, даже, если бы я и понял
е„, досье от этого полнее не стало.
     А Император тем временем продолжал:
     - Ваша работа просто изумительна. И после того, как вы рискнули
провести Марсианские зв„зды, я не удивлюсь, что вы решили обвести вокруг
пальца и меня. Скажите, мог я когда-нибудь видеть вас по стерео или ещ„
где-нибудь?
     Когда Император захотел узнать мо„ настоящее имя, я конечно же назвал
себя: теперь же я довольно стыдливо назвал свой сценический псевдоним. Он
сначала молча уставился на меня, затем воздел руки и воскликнул:
     - Да что вы говорите?
     Я был тронут.
     - Так значит вы слышали обо мне?
     - Слышал о вас? Да ведь я один из самых горячих ваших поклонников. -
Он ещ„ раз пристально вгляделся в меня. - Нет, вы вс„-таки как две капли
воды похожи на Бонфорта. Даже не верится, что на самом деле вы - Лоренцо.
     - Но это действительно так.
     - Да я верю, верю. А помните тот мюзикл, ну тот, где вы играете
бродягу? Сначала вы там пытаетесь подоить корову - куда там! А в конце
концов едите из кошачьего блюдечка - но даже кошка отгоняет вас прочь?
     Я сказал, что помню.
     - Я свою пл„нку с этим мюзиклом зат„р до дыр. Эта вещь заставляет
меня и смеяться и плакать.
     - Так и должно быть, - согласился я. А потом рассказал, что своего
героя старался копировать с одного великого артиста прошлого столетия. -
Но вообще я предпочитаю драматические роли.
     - Такие как эта?
     - Эээ... не совсем. Этой ролью я уже сыт по горло. Надолго меня не
хватит.
     - Да, похоже на то. Ладно, тогда скажите Роджеру Клифтону... Нет, не
говорите ему ничего. Лоренцо, я думаю, от того, что кто-нибудь узнает о 
нашем с вами разговоре, никому пользы не будет. Если вы расскажете о н„м 
Клифтону, даже передадите ему, что я просил вас не волноваться, он вс„ 
равно будет волноваться. А ведь ему многое предстоит сделать. Так что 
давайте-ка никому ничего не скажем, а?
     - Как пожелает мой Император.
     - Бросьте вы это. Просто будем держать это дело в тайне, потому что
так лучше. Жаль, что я не могу навестить больного дядю„шку Джо. Хотя вряд
ли я смог бы ему чем-нибудь помочь - правда, некоторые считают, что
прикосновение короля творит чудеса. Так что мы будем держать языки за
зубами и делать вид, что я вас не раскусил.
     - Да... Виллем.
     - А теперь, я думаю, вам лучше идти. Я и так держу вас очень долго.
     - Сколько вам будет угодно.
     - Наверное прид„тся позвать Патила, чтобы он вас проводил - или вы
знаете дорогу? Нет, секундочку, - он стал лихорадочно рыться в ящике
стола, шепча себе под нос. - Опять эта девчонка наводила тут порядок. А,
нет, вот он.  - Он извл„к из ящика небольшой блокнот. - Может быть, мы
больше не увидимся, так не будете ли вы так добры оставить мне свой
автограф, на память?
                                  Глава 9


     Роджа и Билла я застал нетерпеливо грызущими ногти в верхней жилой
комнате. Не успел я появиться на пороге, как Корисмен бросился ко мне.
     - Где вы, ч„рт вас побери, пропадаете?
     - У Императора, - холодно ответил я.
     - Вы проторчали у него раз в пять или шесть дольше, чем следовало бы.
     Я даже не подумал ему отвечать. Со времени того спора по поводу речи,
Корисмен и я продолжали сотрудничать, но это было больше насущной
необходимостью, чем браком по любви. Мы работали вместе, но на самом деле
топор войны не был закопан в землю - я вполне мог ожидать, что он ещ„
вонзится мне между лопаток. Каких-либо специальных шагов к примирению с
ним я не делал, да и не видел к этому причин - на мой взгляд родители
таких, как он, встретились друг с другом на каком-нибудь маскараде.
     Того, что я поссорюсь с кем-либо из остальных членов нашей команды, я
даже представить себе не мог, но единственным видом поведения с моей
стороны, Корисмен считал поведение слуги. Шляпа в руках и только - "да,
сэр", "нет, сэр". Но на это я бы ни за что не пош„л, даже ради примирения
с ним. Я был профессионалом, который выполнял сложнейшую профессиональную
работу. А ведь мастера своего дела не входят с ч„рной лестницы, к ним
всегда относятся с уважением.
     Поэтому я просто игнорировал его слова и спросил Роджа:
     - Где Пенни?
     - С ним. Сейчас она там, там же Дэк и док.
     - Его уже перенесли сюда?
     - Да. - Клифтон поколебался. - Мы положили его в комнате, которая
предназначается в принципе для жены обладателя этих аппартаментов. Она
находится рядом с вашей спальней. Но это единственная комната, где мы
можем обеспечить ему полный покой и необходимый уход. Надеюсь,что вы не
имеете ничего против?
     - Конечно, нет.
     - Вас это ничуть не стеснит. Две спальни, как вы наверное заметили,
соединяются между собой гардеробной, но дверь в не„ мы заперли. Она
совершенно звуконепроницаема.
     - Отлично. Как он себя чувствует?
     Клифтон нахмурился.
     - Лучше. В общем немного лучше. Большую часть времени он в полном
сознании. - Он поколебался. - Если хотите, можете зайти к нему.
     Некоторое время я молчал.
     - А что думает доктор Кэнек по поводу его первого возможного
появления на людях?
     - Трудно сказать. Всему сво„ время.
     - Но вс„-таки. Дня три-четыре? На мой взгляд этот срок достаточно
короткий, чтобы можно было отменить все встречи, и тогда я потихоньку уш„л
бы в тень. Родж, не знаю как бы это лучше объяснить, но несмотря на то,
что я с огромным удовольствием посетил бы его, чтобы выразить сво„
уважение, я считаю, что такой визит был бы просто вреден до тех пор, пока
я не появлюсь в его роли в последний раз. Встреча с ним может повредить
моей имперсонации. - Однажды я уже сделал ужасную ошибку, пойдя на
похороны своего отца; после этого в течение многих лет, стоило мне
вспомнить его, как я ясно представлял себе его лежащим в гробу. И только
со временем я начал представлять его таким, каким он был при жизни -
мужественным, властным человеком, который всегда направлял меня тв„рдой
рукой и учил мастерству. Поэтому я опасался, что что-нибудь в этом роде
может произойти и в результате моей встречи с Бонфортом. До сих пор я
играл роль здравствующего человека в расцвете сил - такого, каким я видел
его на экране. И я боялся, что если я увижу его больным, то воспоминание
об этом будет неотступно преследовать меня и мешать делать сво„