дело.
     - Я не настаиваю, - ответил Клифтон. - Вам виднее. Мы, конечно, можем
держать вас вдали от публики, но я бы хотел, чтобы вы довели свою роль до
конца и были в состоянии выступать за него до тех пор, пока он не
поправится.
     Я чуть было не ляпнул, что и Император говорил мне то же самое. Но я
во-время спохватился - просто потрясение того, что Император раскусил
меня, немного выбило меня из колеи. Вспомнив об Императоре, я вспомнил, и
ещ„ об одном деле. Я вынул из кармана измен„нный список кабинета и вручил
его Корисмену.
     - Это одобренный его величеством вариант для репорт„ров, Билл. В
списке есть одно изменение - Браун замен„н де ла Торре.
     - Что?
     - Хесус де ла Торре вместо Лотара Брауна. Так пожелал Император.
     Клифтон, казалось, был удивл„н; Корисмен был одновремнно и удивл„н и
рассержен.
     - Какая собственно ему разница? У него, ч„рт побери, нет никакого
права вносить изменения.
     Клифтон медленно проговорил:
     - Билл прав, шеф. Как юрист, специальность которого является
конституционное право, могу подтвердить вам, что утверждение Императора 
является актом чисто формальным. Вам не следовало разрешать ему изменять 
что-либо.
     Мне дико захотелось прикрикнуть на них и только спокойствие Бонфорта
удержало меня от этого. У меня и так был очень трудный день и, несмотря на
замечательное представление, меня постигла неудача. И из-за всего этого
мне очень захотелось сказать Роджу и Биллу, что если Император не был бы
по-настоящему большим человеком, подлинным корол„м в лучшем смысле этого
слова, мы все сейчас попали бы в ужасный перепл„т и только потому, что не
сумели как следует разучить роль и снабдить меня всей необходимой
информацией. Вместо этого я раздраж„нно произн„с:
     - Изменение внесено, значит так тому и быть.
     Корисмен возопил:
     - Это вы так думаете! А я уже два часа назад передал журналистам
первоначальный вариант списка. Теперь вам прид„тся обращаться к ним и
ставить вс„ на свои места. Родж, может быть тебе лучше связаться с дворцом
и...
     - Тихо! - рявкнул я.
     Корисмен сразу заткнулся. Тогда я тоже немного сбавил тон.
     - Родж, может вы и правы с точки зрения закона. Я не знаю. Я знаю
только одно - что Император поставил кандидатуру Брауна под вопрос. А
теперь, если кто-нибудь из вас хочет пойти к Императору и поспорить с ним,
милости прошу. Но сам я никуда идти не собираюсь. Я собираюсь сейчас же
выбраться из этого анахроничного камзола, сбросить туфли и крепко-крепко
поддать. А потом лечь спать.
     - Постойте, шеф, - запротестовал Клифтон. - Вы ещ„ должны выступить
минут на пять по всемирной сети с обнародованием состава нового кабинета.
     - Сами обнародуйте. Ведь вы мой первый заместитель.
     Он заморгал.
     - Хорошо.
     Корисмен настойчиво спросил:
     - Так как же с Брауном? Ведь ему уже обещан этот пост.
     Клифтон задумчиво посмотрел на него.
     - Что-то я не припомню такого обещания, Билл. Его, как и остальных,
просто спросили; хочет ли он и дальше заниматься государственной
деятельностью? Вы это имели в виду?
     Корисмен заколебался, как акт„р, который нетв„рдо заучил роль.
     - Вы правы. Но ведь это граничит с обещанием.
     - Нет, до того как сделано публичное заявление, не граничит.
     - Но ведь я уже сказал вам, что публичное заявление было сделано ещ„
два часа назад.
     - Ммм... Билл, боюсь, что вам прид„тся снова созвать репорт„ров и
сказать им, что произошло недоразумение. Или я могу собрать их и сказать,
что по ошибке им был вруч„н первоначальный вариант списка, не одобренный
окончательно мистером Бонфортом. Но мы должны исправить положение до тех
пор, пока состав кабинета не будет объявлен по всемирной сети.
     - Ты что же хочешь сказать, что это ему сойд„т с рук?
     Под "ним", как мне кажется, Билл скорее подразумевал меня, нежели
Виллема, но ответ Роджа гласил об обратном:
     - Да, Билл, сейчас нет времени вызывать конституционный кризис.
Овчинка не стоит выделки. Так кто же объявит о недоразумении? Ты или я?
     Выражение лица Билла напомнило мне, как коты подчиняются неизбежности
- "ладно уж". Он нахмурился, пожал плечами и сказал:
     - Ладно, я сделаю это. Только чтобы быть абсолютно уверенным в том,
что вс„ будет сформулировано как надо. Не дай бог, если появится повод для
кривотолков.
     - Спасибо, Билл, - ласково ответил Родж.
     Корисмен собирался уходить, я окликнул его:
     - Билл! Раз уж вы собираетесь встретиться с репорт„рами, у меня для
них есть ещ„ заявление!
     - Какое заявление?
     - Ничего особенного. - Дело было в том, что я безумно устал от роли и
того перенапряжения, которое я постоянно испытывал, играя е„. - Просто
скажите им, что мистер Бонфорт простудился и врач предписал ему некоторое
время полежать в постели и отдохнуть. Я безумно устал.
     Корисмен фыркнул:
     - Лучше я назову это пневмонией.
     После того как он уш„л, Родж повернулся ко мне и сказал:
     - Не расслабляйтесь, шеф. В нашем деле несколько дней могут решить
очень многое.
     - Родж, я действительно начинаю сдавать. Можете отметить это во время
вечерней передачи.
     - Вот как?
     - Я намерен улечься в кровать и оставаться там. Действительно, почему
Бонфорт не может заболеть и оставаться в постели до тех пор, пока не
окрепнет и не сможет начать заниматься делами. Ведь каждый раз, когда я
появляюсь на людях, становится вс„ более и более возможным, что кто-нибудь
заметит неладное - и каждый раз когда я появляюсь, этот идиот Корисмен
находит к чему придраться. Акт„р не может играть с полной отдачей, если
кто-то постоянно бухтит ему под руку. Так что давайте на этом покончим и
опустим занавес.
     - Успокойтесь, шеф. Отныне я постараюсь держать Корисмена подальше от
вас. Здесь, на Луне, мы вполне можем не мозолить друг другу глаза, не то
что на корабле.
     - Нет, Родж, я уже решил. Нет, я не собираюсь покидать вас. Я
останусь здесь до тех пор, пока мистер Бонфорт сам не сможет встречаться с
людьми, на случай экстренной необходимости, - тут я смущ„нно вспомнил, что
Император просил меня не отступать, и выразил уверенность в том, что я
доведу дело до конца, - но меня действительно лучше держать в тени. Ведь
до сих пор вс„ шло нормально, не правда ли? О, они знают - кто-то знает,
что на церемонию принятия в гнездо явился не БОнфорт - но они не
осмеливаются заявить об этом в открытую, равно как и не могут чего-либо
доказать. Те же самые люди возможно подозревают, что и сегодня на
аудиенцию явился не Бонфорт - но они не осмеливаются заявить об этом,
равно как не могут что-либо доказать. Те же самые люди, возможно,
подозревают, что и сегодня явился двойник, но они уже не уверены в этом -
потому что нельзя полностью сбросить со счетов возможность того, что
Бонфорт оправился достаточно быстро и смог лично предстать перед
Императором. Правильно?
     Клифтон внезапно смутился.
     - Боюсь, что они полностью уверены, что вы двойник, шеф.
     - Что?
     - Мы немного приукрасили состояние дел, чтобы не нервировать вас. Док
Кэнек с самого начала был уверен, что только чудо может укрепить его
настолько, чтобы он смог сегодня лично явиться на аудиенцию. Это стало
ясно при первом же осмотре. И те, кто так накал его, тоже прекрасно это
знают.
     Я нахмурился.
     - Значит, вы и раньше обманывали меня, когда расписывали как
прекрасно он себя чувствует? Что с ним на самом деле, Родж? Только не
лгите.
     - Тогда я говорил сущую правду, шеф. Именно поэтому я предложил вам
повидаться с ним - хотя и был рад, что вы отказались от встречи с ним до
этого, - и добавил: - Может быть, вам действительно стоит повидаться с ним
и поговорить.
     - Ммм... нет. - У меня были достаточно веские причины избегать этой
встречи. Если уж мне прид„тся где-нибудь появиться под видом Бонфорта, так
пусть уж хоть подсознание не сыграет со мной дьявольскую шутку. Я должен
был исполнять роль совершенно здорового человека. - Родж, но ведь то, что
вы сейчас сказали, ещ„ больше подтверждает мою правоту. Если уж они даже
сегодня были уверены, что во дворце присутствовал двойник, то я не могу
рисковать появляться где-нибудь ещ„ раз. Сегодня они были застигнуты
врасплох - а может быть просто они не имели возможности разоблачить меня
при сложившихся обстоятельствах. Но в дальнейшем они могут сделать это.
Они могут придумать что-нибудь такое, что полностью разоблачит меня - и
тогда фью-юю..! Ведь подобные игры стары как мир. - Я немного подумал: -
Так что я считаю, что мне только полезно "поболеть" некоторое время. Билл
был прав: пусть лучше это будет "пневмония".

     Сила самовнушения такова, что на следующее утро я проснулся с
насморком и болью в горле. Доктор Кэнек наш„л время заняься мной, поэтому
к вечеру я снова почувствовал себя человеком. Тем не менее, он издал
бюллетень о состоянии моего здоровья, который гласил, что "мистер Бонфорт
подхватил вирусную инфекцию". Учитывая, что лунные города были полностью
герметичными и снабжались кондиционированным воздухом, никто особенно не
опасался тяж„лых заболеваний: по крайней мере ни одна живая душа не
сделала даже попытки навестить меня. Четыре дня я ничего не делал, только
читал книги из личной библиотеки Бонфорта. Хранились там и некоторые его
бумаги. Я просмотрел и их тоже. Я сделал для себя открытие, что политика и
экономика могут быть увлекательнейшим чтением: раньше я как-то не верил в
их реальность. Император прислал мне цветы, выращенные в дворцовой
оранжерее: а может быть они действительно предназначались мне?
     Ну да ладно. Я бездельничал и наслаждался роскошью быть Лоренцо или
даже просто Лоуренсом Смайтом. Я заметил, что стоит кому-нибудь войти, как
я мгновенно входил в роль. Происходило это чисто машинально, но я ничего
не мог с собой поделать, хотя это было вовсе ни к чему, так как ко мне
никто кроме Пенни и доктора Кэнека обычно не входил, если не считать
единственного визита Дэка.
     Но даже и подобная лотофагия со временем надоедает. На четв„ртый день
я устал от своей комнаты, как уставал от долгого ожидания в при„мных
театров.  Да ещ„ почти полное одиночество... Никто не навещал меня. Кэнек
заходил очень редко и визиты его всегда бывали сугубо профессиональными, а
визиты Пенни были очень короткими и их вполне можно было пересчитать по
пальцам одной руки. К тому же она перестала меня называть мистером
Бонфортом.
     Когда ко мне явился Дэк, я очень обрадовался.
     - Дэк! Что новенького?
     - Ничего особенного. Разрываюсь между текущим ремонтом "Томми" и
помощью Роджу в его закулисных махинациях. Да, чтобы провести эту
кампанию, ему прид„тся, видимо, пожертвовать желудком, всякая палка о двух
концах. - Он сел. - Политика!
     - Хмм... Дэк, а как вы оказались замешанным во вс„ это? Раньше я
считал, что космонавты так же аполитичны, как и акт„ры. А уж в особенности
вы не похожи на человека, занимающегося политикой.
     - С космонавтами дело обстоит не просто. Они и интересуются политикой
и не интересуются ею. В большинстве случаев их совершенно не волнует, как
действует вся эта ч„ртова кухня, до тех пор, пока они могут спокойно
перебрасывать какой-нибудь хлам с планеты на планету. Но ведь груз нужно
иметь, а иметь груз - значит иметь торговлю, а выгодная торговля - это
свободная торговля, при которой любой корабль может лететь куда ему
вздумается, и не опасаться всяких там таможенных глупостей и районов с
ограниченным доступом!  Свобода! И вот тебя уже засосало - ты по уши увяз
в политике. Что до меня, так я начал с того, что потихонечку пробивал
"продолжительные перевозки" - добиваясь того, чтобы во время перевозок
между тремя планетами пошлина не взымалась дважды. И конечно же, это
оказалось в программе мистера Бонфорта.  Одно тянуло за собой другое, и
вот я уже шкипер его яхты на протяжении последних шести лет, а заодно
представляю в Ассамблее своих товарищей по профессии в полном соответствии
с их желаниями. - Он вздохнул. - Впрочем я и сам-то не понимаю, как вс„
это произошло.
     - Так значит вы собираетесь бросать вс„ это? Вы, конечно, не стали
выставлять свою кандидатуру на переизбрание?
     Он непонимающе уставился на меня.
     - Что? Да ведь тот, кто не занимается политикой, просто не жив„т
по-настоящему...
     - Но ведь вы сами сказали...
     - Я знаю, что я сказал. Да, политика трудное и иногда грязное
занятие, она требует от человека полной отдачи и тщательной проработки
всех деталей.  Но она же - единственный спорт для взрослых людей. Все
остальные игры - для детей, абсолютно все. - Он поднялся. - Ну, мне пора.
     - О, посидите ещ„.
     - Не могу. Завтра мне предстоит помогать Роджу в Ассамблее. Я вообще
напрасно задержался у вас.
     - Вот как? А я и не знал. - Я знал, что нынешняя Ассамблея перед
роспуском должна собраться в последний раз, чтобы утвердить временное
правительство. Но я как-то не задумывался об этом. Это было совершенно
рутинным и формальным событием, вроде утверждения состава кабинета
Императором. - Так он сам решил взяться за это?
     - Нет. Но можете не беспокоиться. Родж извинится перед Ассамблеей за
ваше,я имею в виду его отсутствие и попросит принять его полномочия без
возражений. Затем он зачитает речь Верховного Министра при вступлении на
пост - Билл как раз сейчас пишет е„. Затем, уже от собственного имени, он
предложит утвердить состав правительства. Подожд„т. Возражений не
последует. Голосование. Принято единогласно - и все стремглав разбегаются
по домам и начинают сулить своим избирателям по две женщины в каждой
постели и по сотне империалов каждый понедельник. Рутина. - И добавил. -
Ах да! Потом ещ„ несколько членов Партии Человечества в знак своей
симпатии пошлют корзину с цветами, которая ослепит всех своим лицемерным
сиянием. Конечно, с большим удовольствием они бы послали цветы на похороны
Бонфорта. - Он нахмурился.
     - Неужели это в самом деле так просто? А что если Ассамблея не примет
полномочий Роджа? Я думал, что в Ассамблеи нельзя выступать от чьего-то
имени.
     - Вообще-то это так. Или являйся сам, или тебе не очень-то и нужно.
Но тут вс„ дело в парламентской механике. Если они ни примут его
полномочий завтра, то просто прид„тся подождать, пока они созреют и
проголосуют единогласно, чтобы получить возможность начать гипнотизировать
своих избирателей.  В общем-то эта Ассамблея и так мертва, как приведение
Цезаря, но е„ нужно похорошить конституционно.
     - Хорошо. Но предположим вс„-таки, чтокакой-нибудь идиот будет
против?
     - Таких не найд„тся. В противном случае наступил бы конституционный
кризис. Но этого не произойд„т.
     Некоторое время мы оба молчали. Дэк как будто и не собирался уходить.
     - Дэк, а если я сам появлюсь на Ассамблее и прочитаю речь, то намного
ли облегчит это дело?
     - Что? Но ведь я думал, что вс„ решено. Ведь вы решили, что
появляться публично больше не следует, если не возникнет крайней
необходимости. В принципе я согласен с вами. Это старая басня о лисице и 
кувшине.
     - Да, но ведь в этом нет ничего опасного. Все роли распределены
заранее, вс„ расписано как по нотам. Может ли случиться так, что возникнет 
неожиданная ситуация, с которой я не смогу совладать?
     - Нет. Правда после речи вы по правилам должны были бы выступить
перед корреспондентами, но я думаю, что ваше недавнее заболевание будет
вполне уважительной причиной не делать этого. Мы можем вывести вас оттуда
через аварийный выход и тем самым полностью оградить от встречи с
представителями прессы. - Он усмехнулся. - Конечно, никогда нельзя
исключать возможность того, что какой-нибудь безумец пронес„т с собой на
галлерею для посетителей оружие... мистер Бонфорт обычно так и называл е„:
"галерея для стрельбы по живым мишеням", особенно после того, как его
ранили оттуда.
     Я вдруг почувствовал сильную боль в ноге.
     - Вы что, пытаетесь напугать меня?
     - Нет.
     - В таком случае это довольно збавный способ придать мне храбрости.
Дэк, будьте откровенны. Вы хотите, чтобы я выступил завтра? Или нет?
     - Конечно хочу! А иначе с чего бы мнеторчать тут у вас, когда и так
дел невпроворот? Ради того, что почесать язык?

                                 * * * * *

     Спикер ударил в гонг, капеллан прочитал молитву, в которой были
тщательно обойдены все возможные религиозные различия - и наступила 
тишина. Пустовало более половины депутатских мест, зато на галерее кишмя 
кишели туристы.
     Звук церемониального гонга разн„сся по залу, многократно усиленный с
помощью электроники. Затем его сменил традиционный стук в дверь. Пристав
со своей дубиной устремился туда. Трижды Император требовал, чтобы его
впустили и трижды ему было отказано. Тогда он попросил парламент, чтобы
его впустили, ему было позволено войти. Пока Виллем не вош„л и не занял
своего места позади стола спикера, мы все стояли. Он был в мундире
Верховного Адмирала и приш„л один, не сопровождаемый никем.
     После этого я сунул свой жезл подмышку и, встав со своего места в
первом ряду, прочитал свою речь, обращаясь в основном к спикеру и
совершенно не обращая внимания на короля, как будто его здесь и не было.
Это была не та речь, которую написал Корисмен. Та речь отправилась в
помойку, как только я пробежал е„ глазами. Билл написал обычную рекламную
речь, годную лишь для избирательной кампании; здесь это не годилось.
     Моя речь была короткой и нейтральной. Я составил е„, пользуясь
материалами других выступлений Бонфорта, и особенно одной из его речей,
произнес„нной по довольно сходному поводу. В ней я горой встал за вс„
хорошее, за хорошую погоду и за то, чтобы все так же любили друг друга,
как мы добрые демократы, любим своего монарха, а он любит нас. Это была
самая настоящая лирическая поэма, написанная белым стихом и состоящая
примерно из пяти сотен слов. Там, где мне приходилось сбиваться с
Бонфорта, я начинал говорить от себя.
     Галереюпришлось призвать к порядку.
     Родж встал и предложил утвердить кандидатуры людей, предложенных мною
в кабинет - ожидание - против никого, клерк извещает, что все согласны.
Пока я ш„л впер„д, сопровождаемый с одной стороны членами своей партии, а
с другой членами оппозиции, я успел заметить, что многие парламентарии
нетерпеливо поглядывают на часы, прикидывая, успеют ли они на полуденный
челнок.
     Затем я выразил покорность своему монарху, строго придерживаясь
конституционных пределов, поклялся защищать и расширять права и привилегии
Великой Ассамблеи и защищать свободы граждан Империи, где бы они не
находились - а заодно и испонять обязанности Верховного Министра Его
Величества.
     Мне казалось, что я говорю легко и бойко, как где-нибудь в гостях - и
только через некоторое время заметил, что надрываюсь так, что почти ничего
не вижу. Когда я кончил, Виллем тихо сказал:
     - Отличное представление, Виллем.
     Не знаю, думал ли он, что говорит со мной или со своим старым другом
- да меня это и не заботило. Я не стал вытирать сл„зы. Они вс„ ещ„
катились по моим щекам, когда я повернулся лицом к Ассамблее. Подождав,
пока удалится Виллем, я распустил собрание.
     В этот день "Диана, Лтд." пустила целых четыре челнока. Новая Батавия
опустела - в городе остался только двор и около миллиона мясников,
булочников и гражданских служащих. Да ещ„ временное правительство.
     Переборов свою простуду и появившись в Ассамблее, я решил, что дальше
скрываться нет смысла. Да и не мог я, будучи назначенным Верховным
Министром, не вызывая пересудов, вдруг исчезнуть с горизонта. В качестве
номинального главы политической партии, вступающей в политическую кампанию
накануне выборов, я просто должен был встречаться с самыми разными людьми
- по крайней мере хотя бы с некоторыми. Поэтому я делал вс„, что был
должен делать и каждый день требовал отч„та о ходе выздоровления Бонфорта.
Дела его шли очень хорошо, хотя и довольно медленно. Кэнек дал мне понять,
что