часа
в сутки, когда никто не мешает, а наоборот, все стараются помочь чем
только можно.
     Но незадолго до прил„та в Новую Батавию ко мне в каюту явился доктор
Кэнек и заявил:
     - Закатайте-ка левый рукав.
     - Зачем это? - спросил я.
     - А затем, что мы не хотим, чтобы вы, представ перед Императором,
шл„пнулись в обморок от переутомления. После укола вы будете спать до
самого приземления. А тогда я дам вам стимулятор.
     - Что? То есть я так понимаю, что вы уверены, что он не прид„т в себя
до аудиенции?
     Кэнек, так ничего и не ответив, сделал укол. Я попытался дослушать
речь, которую поставил незадолго до этого, но заснул, должно быть, в
считанные секунды. Следующее, что я услышал, был голос Дэка, который с
уважением повторял:
     - Проснитесь, сэр. Пожалуйста, проснитесь. Мы совершили посадку.
                                  Глава 8


     Поскольку наша Луна не обладает атмосферой, межпланетный корабль в
принципе может совершить на ней посадку. Но "Том Пэйн", будучи
межпланетным корабл„м, был обреч„н всегда оставаться в космосе и
обслуживаться только на орбитальных станциях. Сажать его на поверхность
планеты можно было только в колыбель. Жаль, что я спал, когда это
произошло, потому что слышал, будто поймать яйцо тарелкой гораздо легче. И
Дэк был одним из дюжины пилотов, которые могли совершить такую посадку.
     Мне даже не удалось взглянуть на "Томми" в его колыбели; вс„, что я
смог увидеть - это внутренние стенки пассажирского туннеля-рукава, который
сразу же присоединили к шлюзу нашего корабля, а позже - пассажирскую
капсулу, стремительно умчавшую нас в Новую Батавию - эти капсулы развивают
такую скорось, что при небольшой лунной гравитации, где-то в середине пути
появляется невесомость.
     Сначала мы направились в покои, отвед„нные главе лояльной оппозиции -
официальную резиденцию Бонфорта до тех пор - и если - пока он не станет
после грядущих выборов Верховным Министром. Их роскошь так поразила меня,
что я даже представить себе не мог, какой же должна быть резиденция
Верховного Министра. Мне кажется, как это ни странно, что Новая Батавия -
самый пышный столичный город из когда-либо существовавших; просто стыд и
срам, что его практически невозможно заметить с поверхности. Правда, это
сравнительно небольшой недостаток, если вспомнить, что столица -
единственный город во всей Солнечной Системе, способный выдержать прямое
попадание фузионной бомбы. При этом, конечно, кое-что пострадало бы - в
основном немногочисленные постройки на поверхности. В покоях Бонфорта
имелась одна верхняя комната, расположенная в склоне горы и с е„ балкона,
прикрытого полусферическим прозрачным защитным колпаком, были отлично
видны зв„зды и сама матушка-земля. Но чтобы попасть в спальню и кабинеты,
нужно было на лифте спуститься вниз сквозь тысячефутовую толщу скал.
     У меня не было времени подробно осмотреть покои: меня сразу же стали
одевать для аудиенции. У Бонфорта не было лакея даже на Земле, но Родж
настоял на том, что он должен "помочь" мне (хотя, честно говоря, был
только помехой), навести окончательный лоск. Одежда представляла собой
древнее придворное платье для официальных при„мов, бесформенные брюки с
трубообразными штанинами, глупый камзол с раздвоенными фалдами на спине,
напоминающими молоток-гвоздед„р, прич„м и брюки и камзол отвратительного
ч„рного цвета, сорочка, состоящая из тв„рдого накрахмаленного воротника с
"крылышками" и нагрудникак и галстука-бабочки белого цвета. Сорочка
Бонфорта хранилась целиком, в собранном виде, потому что (как я думаю) он
не пользовался при одевании ничьей помощью. А вообще-то по правилам
следовало бы одевать каждый элемент по очереди, а галстук следовало бы
завязывать так, чтобы видно было, что он завязан от руки - но трудно
ожидать, чтобы один и тот же человек одинаково хорошо разбирался и в
политике и в старинной одежде.
     Хотя одеяние и было весьма уродливым, оно создавало прекрасный фон
для ленты орденов Вильгельмины, разноцветной диагональю пересекающей мою
грудь.  Я посмотрел в высокое зеркало и остался доволен: яркая полоса на
фоне м„ртвенно ч„рного и белого цветов выглядела очень впечатляюще.
Традиционное одеяние могло быть уродливым, но оно придавало человеку
достоинство, что-то вроде неприступного величия метрдотелей. Я приш„л к
выводу, что своим видом вполне могу доставить удовольствие монарху.
     Родж Клифтон вручил мне свиток, который должен был содержать имена
тех, кого я собирался назначить в новый кабинет - во внутренний карман
моего камзола он вложил обычный лист с нормально отпечатанными фамилиями
будущих министров - оригинал был заранее послан Джимми Вашингтоном в
Императорский Государственный Секритариат сразу же после того, как мы
приземлились. Теоретически цель аудиенции состояла в том, что Император
должен был выразить мне сво„ глубокое удовлетворение фактом, что именно я
буду формировать новый кабинет, а я должен был верноподданически
представить свои соображения насч„т его состава. Считалось, что названные
мной кандидатуры должны оставаться в секрете до тех пор, пока не будут
милостиво одобрены монархом.
     На самом же деле выбор давным-давно был сделан: Родж и Билл на
протяжении почти всего пути к Луне разрабатывали состав кабинета
министров, и получили согласие каждого по специальной государственной
линии связи. Я, в свою очередь, тщательнейшим образом изучил фэрли-досье
на каждого из кандидатов.  Конечно, список вс„-таки был секретен в том
смысле, что средства массовой информации будут ознакомлены с ним только
после аудиенции.
     Я взял в руку свиток и поднял свой марсианский жезл. Родж ужаснулся.
     - А почему бы и нет?
     - Но ведь это же оружие!
     - Но это церемониальное оружие. Родж, ведь любой герцог и даже любой
паршивый баронет будут при своих шпагах. А я буду с этой штуковиной.
     Он покачал головой.
     - Это их обязанность. Разве вы не знаете, отчего так повелось? По
официальной исторической версии эти шпаги символизируют их обязанность
защищать своего повелителя лично и собственным оружием. А вы - простолюдин
и по традиции должны предстать перед Императором невооруж„нным.
     - Нет, Родж. О, я, конечно, сделаю как вы считаете нужным, но,
по-моему вы упускаете шанс поймать лису за хвост.
     - Не понимаю...
     - Судите сами; узнают ли на Марсе, что я явился на аудиенцию с
жезлом?  Я имею в виду гнездо.
     - Думаю, что да.
     - Наверняка. Я уверен, что стереопри„мники есть в каждом гнезде. По
крайней мере в гнезде Ккаха их было множество. Они так же тщательно следят
за новостями Империи, как и мы. Разве не так?
     - Так. По крайней мере старшие.
     - Если я явлюсь с жезлом, они узнают об этом, если я появлюсь без
него, они тоже узнают. А ведь это имеет для них большое значение: это
связано с правилами пристойности. Ни один взрослый марсианин никогда не
появится вне гнезда без своего жезла, или даже внутри гнезда на
какой-нибудь церемонии.  Ведь марсиане и раньше представали перед
Императором, прич„м со своими жезлами, не так ли? Готов побиться об
заклад, так оно и было.
     - Да, но ведь вы...
     - Вы забываете, что теперь я марсианин.
     Лицо Роджа внезапно прояснилось. Я тем временем продолжал:
     - Я не просто "Джон Джозеф Бонфорт". Я - Ккаххеррр из гнезда Ккаха. И
если я появлюсь на официальной церемонии без жезла, я совершу более чем
непристойный поступок - и честно говоря, я не могу ручаться, что
пройзойд„т, когда гн„зда узнают об этом. Я просто ещ„ недостаточно хорошо
изучил обычаи марсиан. А теперь давайте рассмотрим этот вопрос с другой
точки зрения. Я иду по центральному проходу к Императору с жезлом в руке и
тогда я - марсианский гражданин, который вот-вот будет назначен Его
Императорского Величества Премьер-Министром. Как по-вашему, какое
впечатление это произвед„т на гн„зда?
     - Да, боюсь, я недостаточно хорошо продумал этот вопрос, - медленно
ответил он.
     - Я бы тоже не подумал об этом, если бы не был поставлен перед
необходимостью решать: иметь при себе жезл или не иметь. Но неужели вы
думаете, что мистер Бонфорт не продумал всех возможностей задолго до того,
как пош„л на принятие в гнездо? Родж, мы поймали тигра за хвост, и теперь
единственное, что нам оста„тся - это вскочить ему на спину и мчаться
впер„д. Мы не можем отступать.
     В этот момент появился Дэк, принял мою сторону и даже казалось был
удивл„н, что Клифтон мог ожидать чего-либо другого.
     - Конечно, Родж, мы порождаем совершенно новый прецедент, но мне
кажется, что он не последний в нашей эпопее.
     Но когда он увидел, как я держу жезл, он в ужасе вскрикнул:
     - Эй, осторожнее! Вы что, собираетесь убить кого-нибудь? Или просто
продырявить стену?
     - Да нет, я ведь ничего не нажимаю.
     - Да будет благословен господь за его маленькие милости! Ведь он у
вас даже не поставлен на предохранитель. - Он осторожно взял у меня из рук
жезл и сказал: - Поворачивайте вот это кольцо - а вот этот рычаг отгибаете
в гнездо - после всего этого жезл становится просто палкой. Поняли?
     - О, прошу прощения.
     Они доставили меня во дворец и с рук на руки передали в распоряжение
конюшего короля Виллема, полковника Патила, индуса с льстивым выражением
лица, с прекрасными манерами и в роскошном мундире имперских космических
войск. Его поклон был тщательно рассчитан: в н„м отражалось и то, что меня
собираются назначить Верховным Министром, и то, что я им ещ„ не назначен,
что я с иерархической точки зрения выше его, но вс„ же человек
гражданский, а также и то, что на плече его красовался императорский
аксельбант.
     Он взглянул на мой жезл и мягко заметил:
     - Это ведь марсианский жезл, не так ли, сэр? Очень интересно. Вам,
наверное лучше оставить его здесь - он будет в полной сохранности.
     Я ответил:
     - Я возьму его с собой.
     - Сэр? - он недоумевающе поднял брови, ожидая, что я тут же исправлю
свою очевидную ошибку.
     Я порылся в любимых бонфортовских штампах и выбрал один из них, с
помощью которого он любил дать понять, что настаивает на сво„м.
     - Дружище, вы уж вяжите по-своему, а я буду вязать так, как привык.
     Лицо его сразу потеряло всякое выражение вообще.
     - Очень хорошо, сэр. Прошу вас, сюда, пожалуйста.
     У входа в тронный зал мы остановились. Трон, расположенный на
возвышении в дальнем конце зала, был пуст. По обе стороны огромного
помещения толпились знать и придворные. Видимо Патил дал какой-то
незаметный сигнал, так как не успели мы подойти, как грянул Гимн Империи.
Все застыли: Патил оцепенел, как внезапно выключенный робот, я - замер в
каком-то усталом оцепенении, приличиствующем утомл„нному человеку моего
возраста, который делает это потому что должен. Придворные застыли так,
что стали похожи на манекены в витрине какого-то магазина. Оста„тся только
надеяться, что мы недаром столько тратим на содержание двора - все эти
вельможи в роскошных одеяниях и копьеносцы являют собой весьма живописную 
картину.
     В самом конце гимна откуда-то сзади появился и сам - Виллем, Принц
Оранский, Герцог Насау, Великий Герцог Люксембургский, Глава Рыцарей
Священной Римской Империи, Верховный Адмирал Имперских Сил, Советник
Марсианских Гн„зд, Покровитель Бедноты и Божьей Милостью Император Планет
и Межпланетного Пространства.
     Появившись, он сразу же сел на трон. Лица его я разобрать не мог, но
вс„ это смешение множества символов внезапно вызвало у меня в душе
симпатию.  Я больше не чувствовал враждебности к системе королевской
власти.
     Как только король Виллем сел, гимн кончился. Он кивнул собравшимся в
ответ на их салют и по толпе придворных прокатилась волна расслабления.
Патил ретировался и я, зажав жезл подмышкой, начал сво„ длинное шествие, 
немного прихрамывая, невзирая на слабое притяжение. Путь к трону очень 
напоминал мне путь в гнездо Ккаха. Мне просто было тепло и в ушах 
раздавался какой-то звон. В воздухе звучали различные мелодии Империи: 
"Христианский король" сменялся "Марсельезой", за ними следовал "Зв„здный 
стяг" и так далее.
     Дойдя до первого возвышения, я поклонился, затем у второго, у
третьего отвесил низкий поклон - уже у самых ступенек трона. На колени я
не вставал:  вставать на колени надлежало только аристократии, а обычные
подданые разделяют суверенность со своим повелителем. Иногда в стерео и в
театре по незнанию делают коленопреклонение обязательным для всех, поэтому 
Родж прежде всего убедился, что я знаю, что делать.
     - Аве, Император! - будь я голландцем, я бы сказал "Рекс", но я был
американцем. Мы обменялись с корол„м несколькими фразами на школьной
латыни:  он спросил меня, что мне нужно, а я напомнил, что он сам призвал
меня пред свои очи и т.д. После этого он переш„л на англо-американский, на
котором говорил с л„гким европейским акцентом.
     - Ты верно служил нашему отцу. И теперь мы надеемся, что так же верно
ты будешь служить нам. Что ты на это можешь ответить?
     - Желание моего короля - мо„ желание.
     - Приблизься.
     Может я немного переборщил, но ступеньки были довольно высокими, а
нога моя разболелась по-настоящему - психосоматическая боль ничем не легче
настоящей. Я чуть не упал - Виллем мгновенно вскочил с трона и поддержал
меня за руку. По залу пронеслись "ахи" и "охи". Он улыбнулся мне и
тихонько произн„с:
     - Спокойно, старина. Постараемся сделать это представление покороче.
     Он подв„л меня к скамеечке, расположенной перед троном и я уселся на
не„ довольно неприлично - на мгновение раньше, чем он сам вернулся на
трон.  Затем он протянул руку за свитком, и я передал его. Развернув
свиток, он сделал вид, что внимательно изучает этот чистый лист бумаги.
     В зале теперь раздавалась негромкая музыка, и двор потихоньку
развлекался сам собой. Женщины смеялись, благородные джентельмены
отпускали в их адрес комплименты, мелькали веера. Почти никто не двигался
с места, но никто и не стоял неподвижно. Меж придворными сновали маленькие
пажи, похожие на микельанжеловских херувимов, предлагая присутствующим
подносы со сладостями.  Один из них с поклоном предложил поднос Виллему и
тот взял с него конфету, понятия не имея, прилично ли это сделать мне, я
взял конфету тоже. В руке у меня оказалась замечательная шоколадная
конфета без начинки, которые умеют делать лишь в Голландии.
     Через некоторое время я понял, что многих придворных знаю по
фотографиям. Здесь присутствовало большинство ничем не занятых
аристократов Земли, даже членов королевских фамилий, пребывающих здесь под
прикрытием своих второстепенных титулов герцогов и графов. Говорили, что
Виллем содержит их здесь на довольствии, чтобы придать блеск своему двору.
Некоторые считали, что он специально держит их поближе к себе, чтобы
держать подальше от политики и других вредных занятий. Скорее всего в
какой-то степени верным было и то и другое. Были здесь и дворяне
некоролевского происхождения, представляющие с дюжину наций. Некоторым из
них действительно приходилось работать, чтобы прокормиться.
     Я поймал себя на том, что пытаюсь оттопырить губы по-габсбургски и
повиндзорски задрать нос.
     Наконец Виллем опустил свиток. Музыка и разговоры мгновенно
прекратились. В м„ртвой тишине он произн„с:
     - Твои предложения полностью удовлетворяют нас. Мы утверждаем список.
     - Вы очень милостивы, ваше величество.
     - Мы известим тебя о назначении кабинета. - Он поклонился мне и
прошептал: - Не вздумай опускаться по этим ступенькам спиной впер„д. Я сейчас 
исчезну.
     - О, вы очень милостивы, сир, - прошептал я в ответ.
     Он встал, следом за ним вскочил и я, и быстро удалился, шурша
мантией.  Я обернулся и заметил несколько удивл„нных взглядов,
устремл„нных на меня.  Но тут снова заиграла музыка, и я получил
возможность удалиться, в то время как придворные вновь занялись вежливыми
разговорами.
     Не успел я выйти из зала, как возле меня возникла Патил.
     - Прошу вас, сэр. Сюда, пожалуйста.
     Представление было окончено, теперь мне предстояла настоящая
аудиенция.
     Он пров„л меня в небольшую дверь, затем по пустынному коридору ещ„ в
одну маленькуюдверь, и мы оказались в совершенно обычном кабинете.
Единственное, что в н„м было королевского, так это укрепл„нный на стене
щит с гербом дома Оранских и с их бессмертным девизом: "Воздвигаю!". Здесь
же стоял большой письменный стол, заваленнй бумагами. Посреди стола,
прижатый грузом в виде двух металлических детских винеток лежал оригинал
списка, копия которого находилсь у меня в кармане. На стене в медной раме
висел групповой портрет покойной императрице с детьми. У одной из стен
стоял диванчик, а рядом с ним располагался небольшой бар. В кабинете была
ещ„ и пара кресел, а кресло-качалка стояла у письменного стола. Остальная
мебель вполне могла бы находиться в кабинете какого-нибудь частного врача.
     Патил оставил меня одного, выйдя и закрыв за собой дверь. У меня не
хватило времени даже решить, удобно будет или нет, если я сяду, так как
почти в тот же миг в кабинет вош„л Император, воспользовавшись дверью в
стене кабинета.
     - Привет, Джозеф, - бросил он мне. - Подожди ещ„ минутку! - он быстро
прош„л через кабинет и исчез за третьей дверью. За ним следовала пара
слуг, которые на ходу раздевали его. Вскоре он вернулся в кабинет,
заст„гивая манжеты.
     - Ты прош„л кратчайшим пут„м, а мне пришлось добираться окружным.
Хочу заказать дворцовому инженеру сквозной туннель из тронного зала сюда, 
в кабинет. Клянусь, я так и сделаю. А то приходится каждый раз проходить 
три стороны квадрата - по коридорам, где довольно часто попадаются люди, а 
я разодет словно попугай: ч„рт знает во что. - Под этими глупыми тряпками 
я никогда не ношу ничего кроме нижнего белья.
     - Вряд ли, - заметил я, - существует что-либо более неудобное, чем
этот обезьяний фрак, который сейчас на мне, сир.
     Он пожал плечами:
     - Тем более нам обоим следует отвлечься от условностей и неудобств
нашей работы. Ты ещ„ не налил себе? - он взял со стола список членов
кабинета министров. - Тогда налей и себе и мне.
     - Что вы будете пить, сир?
     - А? - он поднял глаза и внимательно посмотрел на меня. - Как обычно.
Скотч со льдом, конечно.
     Я ничего не сказал и налил два стакана, добавив в свой немного воды.
По спине у меня пробежал холодок: если Бонфорт знал, что Император всегда
пь„т скотч со льдом, то это должно быть отмечено в досье. Но там этого не
было.
     Но Виллем взял стакан, так ничего и не сказав, а только пробормотав:
"Горячих двигателей", продолжал изучать список. В конце концов он поднял
голову и спросил:
     - Ну и что ты думаешь насч„т этих ребят?
     - Сир? Само собой, это только костяк кабинета. - По возможности мы
предназначали по два портфеля в одни руки, а сам Бонфорт должке был кроме
поста премьера быть ещ„ и министром обороны и финансов. В тр„х случаях мы
назначили министрами заместителей министров, ушедших в отставку -
министрами по делам исследований, населения и внеземных территорий. Люди,
которые со временем должны были занять посты в постоянном кабинете,
требовались нам сейчас для проведения предвыборной кампании.
     - Да, да, второй состав. М-мм... А что ты можешь сказать насч„т этого
Брауна?
     Я сильно удивился. Я понимал так, что Виллем должен принять список
без каких-либо комментариев. Самое большее, чего я мог опасаться, так это
недолгой болтовни с ним о совершенно посторонних вещах. Болтовни я не
боялся - человек может заслужить репутацию блестящего собеседника просто
тем, что да„т другим выговориться до конца.
     Лотар Браун был из тех людей, которых обычно называют "молодой,
подающий надежды государственный деятель". Вс„, что я знал о н„м,
проистекало из Фэрли-досье и из рассказов Роджа и Билла. Он вышел на
политическую арену уже после того, как Бонфорт лишился поста и поэтому
никогда ещ„ не занимал министерского портфеля. До сих пор он игр