го раньше, но не
придал этому особого значения. Но Дэк, видимо, был вс„ время настороже:
когда встречная машина была уже совсем недалеко от нас, он распахнул
дверцу в перегородке, отделявшей нас от водителя, перегнулся через его
голову и схватил рулевое колесо. Наша машина сделала резкий вираж вправо, 
едва не врезавшись во встречную машину, чуть было не слетела с дороги. Это 
было бы довольно-таки нежелательно, потому что в этом месте шоссе 
проходило по берегу канала.
     Два дня назад, в отеле "Эйзенхауэр", я был для Дэка весьма дрянным
помощником. Но тогда я не был вооруж„н, даже ядовитых зубов на худой конец
у меня не было и в помине. Но зато на этот раз я не растерялся. Дэк был
полностью занят тем, как вести машину в такой неудобной позе. Водитель,
сначала ошеломл„нный внезапным натиском Дэка, теперь опомнился и пытался
оторвать его руки от баранки.
     Я нагнулся к нему, обхватил левой рукой за горло, а указательный
палец левой руки сунул ему под ребро.
     - Только пошевелись, и ты схлопочешь сво„! - голос принадлежал злодею
из "Джентельмена второго рассказа", линия диалога была оттуда же.
     Мой противник сразу затих.
     - Родж, что они делают? - быстро спросил Дэк.
     Клифтон оглянулся и ответил:
     - Они разворачиваются.
     Дэк ответил:
     - О'кей. Шеф, держите этого малого на пушке, пока я не переберусь за
руль. - Говоря это, он уже перебирался на переднее сиденье. Сделать это
ему было очень трудно из-за длинных ног и тесноты в кабине. Наконец он
уселся в кресло водителя и счастливо произн„с.
     - Вряд ли что-нибудь на четыр„х кол„сах сможет на прямой дороге
догнать роллс. - Он вдавил в пол педаль акселератора и огромная машина
ринулась впер„д. - Ну как, Родж?
     - Они только что развернулись.
     - Отлично. А что мы будем делать с этим субчиком. Вышвырнуть его, что
ли?
     Моя жертва пискнула и сдавленным голосом прочирикала.
     - Я ни в ч„м не виноват.
     Я наадвил пальцем сильнее, и он затих.
     - О, разумеется, ты не виноват. Вс„, что ты намерен был проделать -
это устроить небольшое столкновение - как раз достаточное, чтобы мистер
Бонфорт опоздал на церемонию. Если бы я не заметил, что ты
притормаживаешь, чтобы тебя самого не покалечило, у тебя это могло бы
сойти с рук. Не вышло, а? - он резко повернул, так что взвизгнули шины, а
гироскоп зажужжал, стараясь вновь привести машину в горизонтальное
положение. - Как дела, Родж?
     - Они отстали.
     - Вот так! - Дэк не стал сбавлять скорость - мы делали добрых три
сотни километров в час. - Интересно, собирались ли они обстрелять нас? Уж
тебя-то они наверняка спишут за ненадобностью.
     - Я не понимаю, о ч„м это вы вс„ время толкуете! У вас ещ„ будут
неприятности!
     - Да что ты! Ты надеешься, что поверят такой тюремной птичке как ты,
а не четыр„м уважаемым людям? Или, может быть, ты и не шоф„р вовсе? Во
всяком случае, мистер Бонфорт предпочитает, чтобы я в„л его машину -
поэтому ты, что совершенно естественно, был рад сделать приятное мистеру
Бонфорту. - В этот момент машину тряхнуло так, что я и мой пленни кедва не
вылетели сквозь крышу.
     - Мистер Бонфорт! - в устах моего пленника это прозвучало как
заклятье.
     Дэк несколько минут помолчал. Потом задумчиво проговорил:
     - Я думаю, шеф, нет смысла выкидывать его на полном ходу. Лучше мы
отвез„м вас, а затем займ„мся им вплотную в каком-нибудь укромном
местечке.  Думаю, что если его хорошенько попросить, он многое сможет
порассказать нам.
     Водитель попытался вырваться. Я сильнее сжал его горло и снова ткнул
его пальцем. Конечно, палец наощупь не так уж похож на дуло пистолета, но
кто же станет проверять? Он расслабился и угрюмо спросил:
     - Но не будете же вы вводить мне наркотики?
     - Господи, конечно нет! - оскорбл„нным тоном ответил Дэк. - Это
противозаконно. Пенни, душечка, у тебя есть булавка?
     - Конечно, Дэк. - Голос Пенни звучал весьма озадаченно. Не меньше чем
она, терялся в догадках и я. Но она, в отличие от меня, судя по голосу, не
была испугана.
     - Отлично. Парень, тебе когда-нибудь загоняли булавки под ногти?
Говорят, что это снимает даже гипнотический приказ молчать. Действует
непосредственно на подсознание или что-то в этом роде. Беда только в том,
что пациент при этом изда„т самые непрезентабельные звуки. Именно поэтому
мы и собираемся отвезти тебя куда-нибудь в дюны, где ты своими криками не
потревожишь никого кроме песчаных скорпионов. После того, как ты вс„ нам
расскажешь - наступит самая приятная для тебя сторона дела: после того как
ты разговоришься, мы отпустим тебя на все четыре стороны и ничего тебе не
сделаем - просто позволим вернуться в город. Но - теперь слушай особенно
внимательно - если ты будешь приятен в обращении и добровольно согласишься
рассказать вс„, что знаешь, ты получишь премию. Мы разрешим тебе взять
кислородную маску.
     Дэк замолчал. Несколько мгновений не было слышно ни звука, кроме
свиста марсианского воздуха, обтекающего корпус нашего роллса. На Марсе
человек без кислородной маски может в лучшем случае пройти сотни две ярдов
- и то при том условии, что он находится в хорошей форме. Помнится, я даже
читал о человеке, который прош„л около полумили, прежде чем отдал концы. Я
взглянул на спидометр и увидел, что мы уже в двадцати тр„х километрах от
Годдард-сити.
     Пленник медленно сказал:
     - Честное слово, я ничего не знаю. Мне просто хорошо заплатили, чтобы
я устроил столкновение.
     - Мы попытаемся подстегнуть твою память. - Ворота марсианского города
были уже прямо перед нами. Дэк начал тормозить. - Здесь вам выходить, шеф.
Родж, будет лучше, если ты возьм„шь свой пистолет и избавишь шефа от
обузы.
     - Верно, Дэк, - Родж перебрался поближе ко мне и тоже ткнул водителя
под ребро - указательным пальцем, как и я. Я вернулся на сво„ место. Дэк
остановил машину у самых ворот.
     - На четыре минуты раньше срока, - счастливо проговорил он. -
Отличная машина. Хотел бы я иметь такую. Родж, подвинься, ты мешаешь.
     Клифтон подвинулся, и Дэк со знанием дела ударил водителя ребром
ладони пониже уха. Человек обмяк.
     - Это успокоит его как раз на то время, которое вам необходимо. Нам
нежелательно, чтобы на глазах у всего гнезда произошло что-нибудь 
непредвиденное. Как у нас со временем?
     Мы все взглянули на часы. У нас в запасе было ещ„ три с половиной
минуты.
     - Вы должны появиться точно в назначенное время, секунда в секунду,
понимаете? Ни до, ни после, а тик в тик.
     - Понятно, - хором ответили мы с Клифтоном.
     - На то, чтобы подойти к воротам потребуется около тридцати секунд.
Как вы желаете распорядиться оставшимися минутами?
     Я вздохнул.
     - Попытаюсь привести в порядок нервы.
     - С вашими нервами и так вс„ в порядке. Вы не растерялись. Примите
мои поздравления, старина. Через два часа вы уже будете направляться
домой, а куча денег пригинать вас сзади. Требуется последнее усилие.
     - Надеюсь. Вс„ это было довольно сложно. Как вы считаете, Дэк?
     - Да, это точно.
     - Можно вас на минутку? - я вылез из машины и поманил его за собой.
Отойдя на несколько шагов, я спросил:
     - Что будет, если я допущу какую-нибудь оплошность там, внутри?
     - Что-что? - Дэк был заметно удивл„н. Потом он рассмеялся, что-то
даже слишком сердечно. - Вы ни за что не ошиб„тесь. Пенни сказала мне, что
вы знаете роль от и до.
     - Да, но представьте себе невозможное.
     - Вы не ошиб„тесь, повторяю. Я прекрасно понимаю ваши чувства. Я
чувствовал себя точно так же, когда в первый раз самостоятельно сажал
корабль на Землю. Но как только я начал сажать его, я так углубился в
дело, что у меня просто не было времени ошибаться.
     Нас окликнул Клифтон. В разряж„нном воздухе его голос звучал
непривычно высоко.
     - Дэк! Вы следите за временем?
     - У нас его целая куча. Больше минуты.
     - Мистер Бонфорт! - это был голос Пенни. Я повернулся и подош„л к
машине. Она вышла и протянула мне руку. - Удачи вам, мистер Бонфорт!
     - Спасибо, Пенни.
     Родж пожал мне руку, а Дэк похлопал по плечу.
     - Минус тридцать пять секунд. Пора!
     Я кивнул и пош„л к воротам. Когда я подош„л к ним вплотную, было
примерно без двух секунд назначенное время. Массивные ворота распахнулись
передо мной. Я глубоко вздохнул и недобрым словом помянул кислородную
маску.
     А потом я шагнул на сцену.

                                 * * * * *

     Неважно, сколько раз вам приходилось делать это. Вс„ равно, каждый
раз когда поднимается занавес, и начинается премьера, у вас захватывает
сердце.  жис„ра рассчитать вс„ поточнее. Конечно, позади много репетиций.
И вс„ же, когда вы выходите на сцену и знаете, что на вас устремлены
тысячи пар глаз, которые так и ждут, чтобы вы заговорили, чтобы вы сделали
что-нибудь, может быть даже что-нибудь сверхъестественное, дружище - вы
чувствуете вс„ это.  Вот зачем на свете существуют суфл„ры.
     Когда я прош„л в ворота и увидел своих зрителей, мне захотелось
повернуться и бежать куда глаза глядят. Первый раз за тридцать лет во мне
проснулся страх перед сценой.
     Повсюду, куда только хватало глаз, толпились обитатели гнезда. Передо
мной простиралась обширная площадь, буквально запруженная марсианами. Их
были тысячи. Они походили на плотно посаженную спаржу. Я знал, что первым
делом должен медленно пересечь эту площадь по осевой лини и вступить на
дорожку, ведущую во внутреннее гнездо.
     Я не мог сделать ни шагу.
     Тогда я сказал себе:
     - Послушай, дружок, ведь ты - Джон Джозеф Бонфорт. ты и прежде бывал
здесь десятки раз. Эти марсиане - твои друзья. И ты здесь находишься
потому, что этого захотели они и захотел ты сам. Поэтому, давай-ка двигай
потихонечку впер„д. Тум-тум-те-тум! "Вот я невеста".
     Кажется я снова стал Бонфортом. Я стал дядюшкой Джо Бонфортом,
единственным желанием которого было проделать вс„ это без сучка и
задоринки - на благо и во имя своего народа и своей планеты - и ради
друзей-марсиан. Я сделал глубокий вдох и шагнул впер„д.
     Именно этот глубокий вдох и спас меня: я почувствовал знакомое
благоухание. Тысячи и тысячи марсиан - собравшихся вместе - пахли так, как
будто кто-то пролил целую цистерну "Вожделения джунглей". Уверенность в
том, что я действительно обоняю этот запах, заставила меня обернуться и
посмотреть, не следует ли за мной Пенни. Я вс„ ещ„ ощущал е„ т„плую руку в
своей.
     Я двинулся через площадь, стараясь передвигаться со скоростью, с
которой перемещаются по своей планете марсиане. Толпа сомкнулась в том
месте, где я стоял. Вполне возможно, что дети убегут от взрослых и начнут
вертеться вокруг меня. Под "детьми" я подразумевал марсиан, только что
прошедших стадию деления. Они вдвое меньше по весу и по росту, чем
взрослые марсиане. Их никогда не выпускают за пределы гнезда и поэтому
люди обычно склонны забывать, что на свете есть маленькие марсиане. После
деления марсианину требуется около пяти лет, чтобы набрать нормальный вес,
полностью развить мозг и восстановить все прежние воспоминания. А пока
этого не произошло, он - совершеннейший идиот, который учится быть
слабоумной. Перераспределение генов и регенерация, которые следуют за
соединением и делением, надолго выводят марсианина из строя. Одна из бобин
Бонфорта как раз и была лекцией на эту тему, сопровождаемой не очень
качественной любительской стереосъ„мкой.
     Дети - эти добродушные идиоты, полностью освобожд„нные от всех
требований пристойности и от всего, что с этим связано. Среди марсиан малыши
пользуются необычайной любовью.
     Двое детишек совсем маленького роста и похожие как две капли воды,
выбежали из толпы и как вкопанные стали передо мной, напоминая глупого
щенка посреди улицы с оживл„нным движением. Если я не остановлюсь, то могу
сбить их на землю.
     Поэтому я остановился. Они ещ„ больше приблизились ко мне, теперь уже
окончательно преградив мне путь. Вытягивая свои псевдоконечности, они
принялись что-то оживл„нно чирикать друг другу. Я ничего не мог понять. Они
принялись хватать меня за одежду и запускать лапки в мои нарукавные карманы.
     Марсиане так тесно обступали меня, что я даже не мог обойти детишек
стороной. Я просто разрывался между двумя необходимостями. Детишки были
так милы, что я чуть было не сунулся в карман, чтобы дать им конфетку,
которой там не было и в помине - но в то же время самым главным была
церемония, рассчитанная точно, как балет. Если я не успею во-время
добраться до внутреннего гнезда, я совершу тот классический грех, из-за
которого прославился Ккахрал Младший.
     Но малыши, казалось и не собирались уступать мне дорогу. Один из них
обнаружил мои часы.
     Я вздохнул и меня снова захлестнула волна запаха. И тогда я принял
решение. Я был уверен, что ласкать детишек принято по всей галактике и что
это вполне согласуется даже с нормами марсианской пристойности. Я
опустился на одно колено, став таким образом одного роста с ними и
несколько мгновений ласкал их, легонько пошл„пывая и поглаживая.
     Затем я поднялся и осторожно произн„с:
     - Ну вот и вс„. Теперь я должен идти, - на эту фразу потребовался
чуть ли не весь запас моего основного марсианского.
     Дети опять прильнули было ко мне, но я осторожно отстранил их и пош„л
впер„д поторапливаясь, чтобы наверстать упущенное время. Никто не
выстрелил мне в спину из жезла. Поэтому я начал надеяться, что мо„
нарушение правил пристойности было не таким уж серь„зным. Наконец я
добрался до спуска, ведущего во внутреннее гнездо и углубился под землю.

                                 * * * * *

     Церемония принятия в гнездо изобилует множеством ограничений. Почему?
Потому что на ней могут присутствовать только члены гнезда Ккаха. Это
чисто семейное мероприятие.
     Судите сами: у марсиан могут быть очень близкие друзья - но разве эти
дружеские отношения играют какую-нибудь роль в храме Солт-Лейк-Сити?
Никогда. Этого не было и не будет. Марсиане очень часто наносят визиты в
другие гн„зда - но ни один марсианин никогда не заходит в чужие внутренние
гн„зда.  Даже ближайшие друзья лишены этой привилегии. Я не имею права
подробно описывать церемонию принятия в гнездо, как ни один член масонской
ложи не вправе описывать ритуалы своей ложи посторонним.
     Да в сущности это и не имеет большого значения, потому что церемонии
одинаковы во всех гн„здах, равно как и моя роль одинакова для всех тех,
кого принимают в гнездо. Мой поручитель - старейший марсианский друг
Бонфорта Ккахреаш - встретил меня у дверей и погрозил мне жестом. Я
потребовал, чтобы он убил меня, если я в ч„м-то провинился. По правде
говоря, я не узнал его, хотя и видел его изображение. Но это просто должен
был быть он - того требовал ритуал.
     Дав таким образом понять, что я искренний приверженец всех четыр„х
главных добродетелей - любви к матери, к домашнему очагу, гражданским
обязанностям и никогда не пропускаю уроки в воскресной школе, я получил
разрешение войти. Рррсаж пров„л меня по всем инстанциям, мне задавали
вопросы, а я на них отвечал. Каждое слово, каждый жест были стилизованы
как классическая китайская пьеса, в противном случае шансы мои равнялись
бы нулю. В большинстве случаев я не понимал, о ч„м меня спрашивают, а в
половине случаев я не понимал собственных ответов. Я просто знал, где,
когда и как меня должны спросить и что я на это должен ответить. Усложняло
задачу и то, что марсиане предпочитают неяркий свет, и я блуждал почти
вслепую, как крот.
     Как-то раз мне пришлось играть с Хоуком Ментеллом, незадолго до его
смерти, когда он уже был глух как пень. Вот это был акт„р! Он даже не имел
возможности использовать слуховой аппарат, потому что слуховой нерв был
м„ртв. Некоторые реплики он читал по губам, но это не всегда возможно.
Поэтому он сам руководил постановкой и скрупул„зно точно рассчитывал вс„
действие. Я сам видел, как он, проговорив реплику, уходил, а затем
возвращался из-за кулис, отвечая на следующую реплику, которую он не
слышал, руководствуясь исключительно временем.
     Церемония очень напоминала мне тот спектакль. Я тв„рдо знал свою роль
и играл е„. Если бы что-то и пошло не так, то уж никак не по моей вине.
     Очень нервировало меня и то, что на меня постоянно было направлено не
менее полудюжины жезлов. Я убеждал себя, что они не станут сжигать меня
изза какого-то промаха. Ведь кроме всего прочего, я был просто глупым
человечком, которого удостоили великой чести, и которого в случае чего
можно просто выставить пинком под зад. Но ощущение вс„ равно было далеко
не из приятных.
     Мне казалось, что прошло много дней - это, конечно, было не так,
потому что вся церемония занимает ровно одну девятую часть марсианских
суток - словом, в конце концов мы приступили к ритуальной трапезе. Не
знаю, что мы ели, да может это и к лучшему. По крайней мере я не
отравился.
     После этого старшие произнесли речи, я в свою очередь произн„с речь,
в которой давал высокую оценку своему принятию в гнездо, после чего мне
дали гнездовое имя и вручили жезл. Я стал марсианином.
     Я понятия не имел, как пользоваться жезлом, а новое имя напоминало
звук, издаваемый испорченным краном, но отныне и навсегда я получил
законное имя и стал законным членом семьи на Марсе - ровно через пятьдесят
два часа после того, как поиздержавшийся наземник на свой страх и риск на
последние пол-империала поставил выпивку незнакомцу в баре "Каса Маньяна".
     Это, на мой взгля д, ещ„ раз доказывает, что от незнакомцев следует
держаться подальше.

                                 * * * * *

     Обратно я возвращался со всей скоростью, на какую был способен. Дэк
заранее написал для меня речь, в которой я приводил более чем приличные
доводы в пользу того, что мне просто необходимо срочно удалиться. Они
отпустили меня. Я чувствовал себя более чем неуверенно, потому что в моих
действиях мне совершенно нечем было больше руководствоваться. Я хочу
сказать, что даже самые обыденные действия и вс„ мо„ поведение в принципе
и дальше были строго обусловлены строгими обычаями, но я их к сожалению не
знал. Поэтому я попросту произн„с извинения и направился к выходу. Рррсаж
и ещ„ один старший отправились со мной. По пути мне посчастливилось
поиграть ущ„ с одной парой детишек - хотя может быть, это были те же самые
дети. Когда мы достигли ворот, двое старших попрощались со мной и только
тогда я смог перевести дух.
     Роллс стоял на том же самом месте. Я заторопился к машине, дверца
приоткрылась, и я с удивлением обнаружил, что в машине сидит одна Пенни.
Но это отнюдь не разочаровало меня. Я сказал:
     - Хей, Завиток! Я сделал это!
     - Я знала, что вы справитесь.
     Я отдал ей шутливый салют жезлом и произн„с:
     - Зовите меня просто Кккахххеррр, - совершенно заглушив первый слог
остальными звуками.
     - Будьте поосторожнее с этим жезлом! - нервно произнесла она.
     Я уселся рядом с ней на переднее сидение и спросил:
     - Пенни, вы случайно не знаете, как пользоваться этой штукой? -
наступила реакция, и я чувствовал себя изнур„нным, но вес„лым. Вс„, что
мне сейчас было необходимо - это три быстрых выпивки и толстенный
бифштекс, а уж после всего этого можно спокойно сидеть и ждать, как
откликнется критика.
     - Нет. Но будьте с ним осторожнее!
     - Кажется, нужно просто нажать на него в этом месте, - что я и
сделал.  В крыше машины появилась аккуратненькая двухдюймовая дырочка,
после чего машина перестала быть герметичной.
     Пенни ахнула. Я сказал:
     - Прошу прощения. Лучше отложу-ка я его в сторону, пока Дэк не научит
меня, как с ним обращаться.
     Она сглотнула.
     - Ничего страшного. Только не направляйте его куда попало. - Она
тронула машину с места в карьер, и я понял, что Дэк не единственный, кто
умеет лихо водить е„.
     В отверстие, проделанном мною, свистел воздух. Я спросил:
     - Куда мы собственно торопимся? Мне нужно немного времени,