асмеялась, когда  оленята
принялись покусывать ей пальцы. Монро-Альфа последовал ее примеру  и  широко
улыбнулся - покусывание щекотало. Ему хотелось вытереть  пальцы,  однако  он
заметил, что девушка не сделала этого, и удержался тоже.
   По дороге у Клиффорда возникло острое желание рассказать ей обо всем - и,
запинаясь, он попробовал. Смолк он задолго до того,  как  рассказ  его  смог
стать достаточно вразумительным, и посмотрел на девушку, ожидая  и  опасаясь
увидеть в ее глазах неодобрение, а то и отвращение. Однако ничего  этого  не
было.
   - Не знаю, что вы натворили, но только вы не плохой человек. Может  быть,
глупый, но не плохой, - она остановилась и добавила озадаченно и  задумчиво:
- Я никогда не встречала плохих людей...
   Монро-Альфа попытался рассказать ей о некоторых идеях  "Клуба  выживших".
Он начал с того, как предполагается поступить  с  дикорожденными,  поскольку
это было легче всего объяснить: никакой  бесчеловечности,  лишь  необходимый
минимум  принуждения  и  свободный  выбор  между  легкой  и   безболезненной
процедурой стерилизации и путешествием в будущее - и все это исключительно в
интересах расы. Он говорил обо всем этом как о  вещах  вполне  осуществимых,
если только народ окажется достаточно благоразумным, чтобы  такую  программу
принять.
   Девушка покачала головой.
   - Не могу сказать, чтобы мне это нравилось,  -  ответила  она  мягко,  но
решительно, и Монро-Альфа поспешил сменить тему.
   Он был удивлен, заметив, что уже темнеет.
   - Думаю, нам стоит поторопиться в охотничий домик, - сказал он.
   - Он закрыт.
   Клиффорд вспомнил, что так оно и есть. Парк был  закрыт,  их  присутствия
здесь не предполагалось. Он начал было расспрашивать девушку, есть ли у  нее
тут авиетка или же она прибыла туннелем, но сразу  прервал  себя:  любым  из
этих способов она могла его покинуть. Монро-Альфа не хотел этого, к тому  же
сам он не торопился - его сорок восемь часов истекали только завтра.
   - По дороге сюда я заметил несколько коттеджей, - проговорил он.
   Вскоре они нашли эти хижины,  укрывшиеся  в  ложбине.  Коттеджи  не  были
меблированы, и ими явно давно никто не пользовался, однако это  было  вполне
приемлемое укрытие от непогоды. Пошарив в стенных шкафах, Клиффорд обнаружил
маленький  обогреватель   с   более   чем   достаточным   зарядом,   о   чем
свидетельствовали цифры в окошечке счетчика. Никакой провизии ему  найти  не
удалось, однако водопровод действовал. Впрочем, особого голода Клиффорд и не
испытывал. Не было здесь не только постельного белья, но и  самих  кроватей,
однако пол оказался  теплым  и  чистым.  Девушка  легла,  уютно  свернувшись
клубком, словно зверек,  сказала:  "Спокойной  ночи!"  -  и  закрыла  глаза.
Монро-Альфе показалось, что уснула она в тот же миг.
   Сам он ожидал, что заснуть окажется трудно, но погрузился в  сон  прежде,
чем начал всерьез беспокоиться об этом.
   И проснулся с ощущением умиротворения,  какого  не  испытывал  уже  много
дней, если не месяцев. Клиффорд даже  не  пытался  ничего  анализировать,  а
просто смаковал это чувство, купаясь в нем и блаженно потягиваясь, пока душа
его, словно кот, умащивалась в привычном месте.
   Потом он увидел рядом спящую девушку и понял, почему чувствует  себя  так
радостно. Голова ее покоилась на сгибе руки, а яркое солнце, врываясь сквозь
окно, освещало лицо. Монро-Альфа пришел к выводу, что называть его  красивым
было бы неправильно, хотя он  и  не  нашел  никаких  изъянов  в  ее  чертах.
Очарование  этому  лицу  придавала  в  первую  очередь  какая-то  детскость,
выражение постоянного живого интереса - как если бы  девушка  приветствовала
каждое новое ощущение, всякий раз от души восхищаясь  прелестью  новизны.  В
нем не было и  следа  той  желчной  меланхолии,  которой  Монро-Альфа  вечно
страдал.
   Именно - страдал, И сейчас ему вдруг  открылось,  что  энтузиазм  девушки
заразителен, подхватил его самого - и теперешним своим душевным подъемом  он
обязан присутствию незнакомки.
   Клиффорд решил не будить ее. Как бы то ни было, ему  следовало  о  многом
подумать - прежде чем он будет готов говорить с другими. Теперь он  понимал,
что вчерашнее смятение духа было порождено просто-напросто  страхом.  Мак-Фи
был толковым командиром, и, если он счел нужным убрать Монро-Альфу  с  линии
огня - не следовало ни жаловаться, ни задавать вопросов. Целое  больше,  чем
любая из его частей. Возможно, решение Мак-Фи было инспирировано Феликсом  -
из самых лучших побуждений.
   Добрый старый Феликс! Как бы то ни было, он прекрасный парень  -  хотя  и
впавший в заблуждение. Надо будет постараться замолвить за него словечко при
реконструкции. Они не должны позволить себе хранить друг на  друга  обиды  -
при Новом Порядке не будет места мелочным личным эмоциям. Только  логика.  И
только наука.
   Сделать  предстоит  еще  очень  и  очень  многое,   и   Гамильтон   может
пригодиться. Сегодня пришло время начать новую фазу - собрать  дикорожденных
и предложить им гуманный выбор - любую из  двух  возможностей.  Кроме  того,
необходимо собрать правительственных чиновников всех рангов, допросить их  и
принять решение - годятся ли они  по  своему  темпераменту  для  продолжения
службы при Новом Порядке. Да, сделать предстоит еще очень и очень  многое  -
Клиффорд сам удивился, с чего это вчера ему взбрело в голову, будто для него
во всем этом нет места.
   Будь он столь же искушен в психологии, как  в  математике,  возможно,  он
распознал бы истинную сущность своего образа мыслей - религиозный энтузиазм,
стремление ощутить себя частицей всеобъемлющего целого, вверить  собственные
маленькие заботы попечению  сверхсущества.  Само  собой,  ему  еще  в  школе
объясняли, что революционные политические движения  и  воинствующие  религии
являют собой аналогичные процессы - их различают  лишь  словесные  ярлыки  и
символика,  -  однако  он  никогда  не  испытывал  ни  того  ни  другого  на
собственном опыте и потому не в состоянии был понять, что  с  ним  на  самом
деле происходит. Что за чушь!  -  он  искренне  считал  себя  трезвомыслящим
агностиком.
   Девушка открыла глаза и при виде Клиффорда улыбнулась.
   - Доброе утро! - не двигаясь, проговорила она.
   - С добрым утром, - откликнулся он, -  с  добрым  утром!  Вчера  я  забыл
поинтересоваться, как вас зовут...
   - Марион. А вас?
   - Монро-Альфа Клиффорд.
   - Монро-Альфа, - повторила она, - это хорошая линия,  Клиффорд.  Полагаю,
вы... - она не смогла продолжить; на лице ее внезапно отразилось  удивление,
она сделала два судорожных вдоха, спрятала  лицо  в  ладони  и  конвульсивно
чихнула.
   Монро-Альфа резко  сел,  мгновенно  насторожившись;  ощущение  безмерного
счастья разом покинуло его. Она? Невозможно!
   Однако он, не дрогнув, встретил первое испытание своей  вновь  обретенной
решимости. Он понимал, что сделать это  будет  чертовски  неприятно,  однако
долг превыше всего. Целое больше части.
   Он даже испытал неосознанное горькое удовлетворение от того, что способен
исполнить долг, как бы это ни было больно.
   - Вы чихнули, - обвиняюще сказал он.
   - Это ничего не значит, - торопливо проговорила Марион. - Просто  пыль  -
пыль и солнце.
   - И вы охрипли. У вас заложен нос. Признайтесь, вы дикорожденная, не  так
ли?
   - Вы не понимаете... - запротестовала она, - я... ох!.. - Девушка  дважды
быстро чихнула и молча склонила голову.
   Монро-Альфа прикусил губу.
   - Мне это так же больно, как и вам, - проговорил он, -  однако  я  должен
считать вас дикорожденной, пока вы не докажете, что это неправда.
   - Почему?
   - Вчера я пытался вам объяснить. Я  обязан  доставить  вас  во  временный
комитет - то, о чем я вчера рассказывал, сегодня стало свершившимся фактом.
   Марион не отвечала. Она только смотрела на Монро-Альфу,  и  от  этого  он
чувствовал себя все неуютнее.
   - Пойдемте, - сказал он. - И не надо делать из этого трагедии. Вам  вовсе
не обязательно уходить в стасис. Легкая,  безболезненная  операция,  которая
вас ни в чем  не  изменит  -  совершенно  не  затронет  вашего  эндокринного
баланса. А может, она и вообще не понадобится. Позвольте взглянуть  на  вашу
татуировку.
   Марион  по-прежнему  хранила  молчание.  Монро-Альфа  вытащил  из  кобуры
излучатель и направил на нее.
   - Не шутите со мной. Это серьезно, - и он полоснул лучом по полу у  самых
ступней девушки, инстинктивно отдернувшей  ноги  от  опаленного,  дымящегося
дерева. - Не вынуждайте меня сжечь вас. Это не шутки. Покажите татуировку!
   Поколебавшись, Марион пожала плечами.
   - Хорошо... Но вы пожалеете.
   Она подняла левую руку. Когда Клиффорд наклонил  голову,  чтобы  прочесть
вытатуированные под мышкой цифры, она резко ударила  рукой  по  его  правому
запястью. И в тот же момент ее правый кулак  нанес  Монро-Альфе  болезненный
удар в низ живота.
   Он уронил излучатель.
   Клиффорд подхватил оружие еще в полете и, вскочив, бросился за  девушкой,
но та уже исчезла. В распахнутой двери  коттеджа  словно  в  раме  виднелись
сахарные сосны и секвойи, но человеческой фигуры нигде не  было.  Вообще  не
было заметно никакого  движения  -  лишь  мелькнула  синевой  да  выругалась
голубая сойка.
   Монро-Альфа рванулся к дверям и посмотрел в обе  стороны,  обводя  ту  же
дугу стволом излучателя, но Лес Гигантов поглотил Марион. Конечно, она  была
где-то поблизости - именно ее бегство встревожило сойку. Но где? За  которым
из полусотни ближайших деревьев? Будь земля покрыта  снегом,  ее  выдали  бы
следы, но снег сохранился лишь в глубоких впадинах, а на  хвойном  ковре  не
оставалось  следов,  заметных  нетренированному  глазу.  Не  было  здесь   и
подлеска, который бы затруднял и выдавал движения беглянки.
   Клиффорд растерянно бросался из стороны в  сторону  словно  сбившаяся  со
следа собака. Внезапно  краем  глаза  он  уловил  какое-то  движение,  резко
повернулся, за деревом мелькнуло что-то белое - и он мгновенно выстрелил.
   Клиффорд был уверен, что не промахнулся. Его жертва  упала  за  небольшой
сосной, почти спрятавшей ее от глаз  Монро-Альфы,  дернулась  -  и  осталась
лежать без  движения.  Клиффорд  вяло  побрел  к  дереву,  чтобы  милосердно
прикончить девушку, если первый выстрел ее только покалечил.
   Но это  была  не  Марион,  а  всего  лишь  длинноухий  олененок.  Выстрел
Монро-Альфы  прожег  ему  крестец,  глубоко   проникнув   во   внутренности.
Замеченное им движение было предсмертной  судорогой.  Глаза  животного  были
широко раскрыты - по-оленьи доверчивые и, как показалось  Клиффорду,  полные
кроткого упрека. Монро-Альфа быстро отвернулся, почувствовав легкую тошноту.
Это было первое живое существо,  не  принадлежавшее  к  человеческому  роду,
которое он убил.
   Он поискал девушку еще  несколько  минут,  но  уже  без  особого  рвения.
Чувство долга его не мучило: он убедил  себя,  что  у  беглянки  нет  шансов
выбраться из горного леса - тем более, что она простужена. Так или иначе  ей
придется выйти и сдаться.
   В коттедж Монро-Альфа возвращаться не стал. Он ничего там не  оставил,  а
портативный нагреватель, обеспечивший им тепло этой ночью, наверняка снабжен
автоматическим выключателем. Но если даже нет - не велика беда: Клиффорду  и
в голову не приходило сравнить собственное неудобство с  возможным  ущербом.
Монро-Альфа направился прямиком к подземному  ангару,  нашел  свою  авиетку,
забрался в нее и включил ротор. Автоматическая система управления  движением
в  воздушном  пространстве  парка  отреагировала  немедленно  -  на   экране
автопилота вспыхнула надпись:
   "Движение над Лесом Гигантов запрещено -  поднимайтесь  на  три  тысячи".
Клиффорд выполнил предписание машинально - его  занимало  сейчас  отнюдь  не
управление авиеткой.
   Впрочем, его мысли вообще не были сосредоточены  ни  на  чем  конкретном.
Душевная летаргия, горькая меланхолия, которые обессиливали  его  до  начала
Перемены, с новой силой завладели  Монро-Альфой.  Во  имя  чего  велась  эта
слепая,  бессмысленная  борьба?  Лишь  затем,  чтобы   остаться   в   живых,
размножаться и сражаться? Клиффорд  гнал  машину  с  максимальнй  скоростью,
направляясь прямо  в  обрывы  Маунт  Уитни  в  безрассудном,  полуосознанном
стремлении тут и решить навеки все свои проблемы.
   Но эта машина была создана не для аварий. По  мере  увеличения  скорости,
автопилот расширял диапазон лоцирования пространства, клистроны  сообщили  о
встречной  преграде  трекеру,  коротко  протрещали  соленоиды,   и   авиетка
перевалила через пик.


   Глава 9
   "Умираем ли мы полностью умирая?"
   Отвернувшись от авиетки, в которой  он  отправил  Монро-Альфу,  Гамильтон
выбросил из головы все мысли о друге - слишком многое предстояло сделать,  и
слишком мало времени оставалось в его распоряжении. Скорее!
   Его встревожило, что дверь, ведущая с крыши в здание, распахнулась,  едва
он  набрал  повседневно  употребляемый  штатом  Клиники   код   -   цифровую
комбинацию, которую дал ему когда-то Мордан.  Охранников  в  холле  тоже  не
оказалось - с таким же  успехом  можно  было  держать  все  двери  открытыми
настежь.
   С этим Гамильтон и ворвался в кабинет Арбитра.
   - Это место защищено  не  лучше  церкви!  -  взорвался  он.  -  Из  каких
соображений?
   Только  теперь  он  заметил,  что  кроме  Мордана  в  кабинете  находятся
Бэйнбридж Марта, глава технического персонала  Арбитра,  и  Лонгкот  Филлис.
Присутствием девушки Гамильтон был не только удивлен, но  и  раздосадован  -
Филлис опять была вооружена.
   - Добрый вечер, Феликс! - коротко приветствовал его Арбитр. -  Почему  вы
думаете, что Клиника должна быть защищена?
   - Боже милостивый! Разве вы не собираетесь сопротивляться атаке?
   - Но почему мы должны ждать нападения? - удивился Мордан.  -  Это  же  не
стратегический пункт. Позже они, несомненно, намерены захватить Клинику,  но
стрельба будет в других местах.
   - Это вы так считаете. А я знаю лучше.
   - Да?
   - Мне предписано явиться сюда и убить вас. За мной следует  отряд,  чтобы
захватить Клинику.
   Мордан не ответил - он сидел, молчаливый и погруженный в себя.  Гамильтон
начал было говорить еще что-то, но Арбитр жестом прервал его.
   - Кроме нас в здании только три  человека.  Никто  из  них  не  вооружен.
Сколько у нас времени?
   - Десять минут - или меньше.
   - Я поставлю в известность  Центральную  станцию  охраны  порядка.  Может
быть, они смогут выделить из резерва несколько блюстителей  порядка.  Марта,
отошлите служащих по домам, - и он повернулся к телефону.
   Неожиданно резко замигал свет. На мгновение плафоны погасли,  но  тут  же
вспыхнули  вновь,  хотя  и  вполнакала  -  включилось  аварийное  освещение.
Объяснений не требовалось - выключилась Центральная силовая станция.  Мордан
отошел от телефона - аппарат молчал.
   - Здания двоим не удержать, - размышляя вслух, проговорил  Арбитр.  -  Да
этого и не нужно. Но есть место, защитить которое необходимо - банк  плазмы.
Наши друзья отнюдь не дураки, но все равно стратегия у них  никудышная.  Они
забывают, что попавший в капкан зверь может отгрызть  себе  лапу.  Пойдемте,
Феликс. Попытаемся это сделать.
   Гамильтон не переставал размышлять о цели захвата Клиники.  Банк  плазмы.
Банк этой столичной Клиники  являлся  хранилищем  плазмы  всех  гениев  двух
последних столетий. Даже если  мятежники  потерпят  поражение,  но  захватят
банк, у них в руках окажется уникальный и незаменимый залог. В худшем случае
они смогут обменять его на собственные жизни.
   - Почему вы сказали "двое"? - спросила Лонгкот Филлис.  -  А  как  насчет
этого? - и она похлопала рукой по кобуре.
   - Я не смею рисковать вами, - ответил Мордан. - И вы знаете почему.
   На  мгновение  их  взгляды  встретились.  Девушка  ответила  всего  двумя
словами:
   - Флеминг Марджори.
   - Хм-м... Я понял вас. Хорошо.
   - А что она здесь делает? - поинтересовался  Гамильтон.  -  И  кто  такая
Флеминг Марджори?
   - Филлис приходила ко мне - поговорить о вас. Флеминг Марджори  -  другая
ваша пятиюродная кузина. Вполне подходящая карта. Пошли!
   И он быстро вышел из кабинета.
   Гамильтон последовал за ним, торопливо соображая.  Смысл  последних  слов
Арбитра дошел  до  него  не  сразу.  Когда  же  он  понял,  то  был  изрядно
раздосадован, однако времени  для  разговоров  сейчас  не  было.  На  Филлис
Гамильтон старался не смотреть.
   В коридоре к ним присоединилась Бэйнбридж Марта.
   - Одна из девушек извещает остальных, - сообщила она Мордану.
   - Хорошо, - отозвался на ходу Арбитр.
   Банк плазмы возвышался в середине огромного зала в три  этажа  высотой  и
соответствующих пропорций.  Сам  банк  представлял  собой  ряд  многоярусных
стеллажей, стоявших вдоль стен, как в библиотеке. На половине высоты он  был
опоясан платформой, с которой техники могли  дотянуться  до  ячеек  верхнего
яруса.
   Мордан прямиком направился к металлической лестнице,  ведущей  наверх,  и
взобрался по ней на платформу.
   -- Мы с Филлис возьмем на себя две передние двери, -  скомандовал  он,  -
Вы, Феликс, - заднюю.
   - А мне что делать? - спросила Марта.
   - Вам? Вы не стрелок.
   - Но у нас же есть еще один излучатель,  -  заметила  глава  технического
персонала, кивнув на пояс Гамильтона. Тот озадаченно взглянул на свой  пояс.
Женщина была права  -  он  совсем  забыл  про  заткнутое  за  ремень  оружие
Монро-Альфы - и протянул бластер Марте.
   - Вы хоть знаете, как им пользоваться? - поинтересовался Мордан.
   - Он ведь сожжет там, куда я направлю? Правда?
   - Да.
   - Это все, что я хотела знать.
   - Очень хорошо. Филлис, вы вместе с Мартой возьмите на себя заднюю дверь.
Мы с вами, Феликс, займемся передними.
   Платформа была опоясана невысоким, по  пояс,  ограждением.  Оно  не  было
сплошным, в нем виднелись отверстия -  составные  элементы  орнамента.  План
Мордана был прост - залечь за этим ограждением  и  вести  наблюдение  сквозь
отверстия, при необходимости используя их в качестве бойниц.
   Они ждали.
   Гамильтон достал сигарету и затянулся - зажглась она при  этом  сама.  Не
спуская глаз с левой двери, Феликс протянул портсигар Мордану, однако Арбитр
отвел его руку.
   - Одного я не могу понять, Клод...
   - А именно?
   - Почему правительство не арестовало их всех прежде, чем дело  зашло  так
далеко? Полагаю, я был не единственным осведомителем. Так почему же  заговор
не подавили в зародыше?
   - Я не представляю правительство, - осторожно ответил Мордан, - я не член
Совета политики. Однако, если хотите, рискну высказать свои соображения.
   - Давайте.
   - Единственно надежный способ выявить всех заговорщиков - подождать, пока
они проявят себя. Теперь их уже не нужно будет даже судить -  такой  процесс
был бы излишним. Теперь их попросту уничтожат - всех до единого.
   Гамильтон обдумал его слова.
   - Вряд ли наши политики  правы,  рискуя  при  таком  промедлении  судьбой
государства.
   - У политиков широкий взгляд на вещи. С биологической точки зрения  лучше
быть уверенным, что  проведена  полная  чистка.  Конечный  же  результат  не
ставился под сомнение никогда.
   - Откуда  такая  уверенность?  Вот  мы  с  вами,  например,  из-за  этого
промедления оказались в хорошеньком положении.
   -  Мы  в  опасности,  это  верно.  Но  не  общество.  Блюстителям   может
понадобиться некоторое время,  чтобы  мобилизовать  контингент  ополчения  -
достаточный, чтобы подавить  сопротивление  заговорщиков  во  всех  ключевых
точках, которые они успели захватить. Но чем это кончится -  сомневаться  не
приходится.
   - Проклятье, - жалобно сказал Гамильтон, - неужели  было  так  необходимо
дожидаться, пока потребуется набирать  добровольцев?  У  государства  должна
быть достаточно сильная полиция!
   - Нет, - возразил Мордан, - я так не думаю. Государственная полиция ни  в
коем случае не должна быть слишком многочисленной и вооруженной  лучше,  чем
население. Г