а трехмерной. Но даже и так,  с
последнего  ряда,  недалеко  от  входного  отверстия  раздалось  несколько
приглушенных возгласов  потрясения.  Это  было  нормально.  Лалелеланг  не
обращала внимания и продолжала свое эрудированное объяснение.
     - Как я уже говорила, сегодня мы рассмотрим социальное взаимодействие
между  ведущими  войну  силами  Человечества   и   некоторыми   невоюющими
представителями  Узора.  В  частности,  сегодняшнее   исследование   будет
касаться Гивистама.
     Лалелеланг подбирала сюжеты и черпала  информацию  из  многочисленных
источников, выбирая интересующие ее сведения как  из  военных,  так  и  из
гражданских источников. Учитывая то время, которое человечество провело  в
союзниках, в плане источников было из чего выбирать. Не то, что  несколько
столетий тому назад, когда контакт с тогдашними земными  союзниками  Узора
был строго ограничен в целях безопасности.
     Но все  равно,  очень  непросто  было  раздобыть  подходящие  записи,
иллюстрирующие социальное взаимодействие земных солдат  с  представителями
других рас Узора, поскольку последние старательно избегали первых  даже  в
небоевых условиях. А если подобные контакты и происходили, то носили чисто
случайный  характер.  Лалелеланг  потратила  уйму  времени,   просматривая
бесполезные во всех отношениях сводки, выискивая в них крупицы информации.
     Иногда представители бригад тыловой поддержки - будь то представители
Гивистама, С'вана или О'о'йана - оказывались  внезапно  в  гуще  сражения.
Иногда  попадался  гражданский  или  военный  журналист.  Вот   из   такой
экзотической комбинации и родился ее немногочисленный материал.
     Она начала с подновленных диаграмм, давая озабоченным последний  шанс
принять лекарство. Что касается ее, то с большинством препаратов  она  уже
два  года  как  покончила;  отстраненность  ученого  и  опыт  сделали   ее
невосприимчивой даже к самым страшным  сценам.  Углубляясь  в  обзор,  она
перешла к военным кадрам, и массуды, и земляне, и другие начали появляться
на экране в неестественной близости  друг  к  другу  и  к  месту  реальной
схватки. В аудитории произошел всплеск невольных  чириканий  и  посвистов.
Персональные записывающие устройства фиксировали все, что она  показывала,
все, что говорила.
     Когда пошел метраж подробной военной хроники, клекот  в  заднем  ряду
усилился и стал более отчетлив. Даже некоторые из ее постоянных  студентов
забеспокоились. Но никто не ушел.
     Она поясняла, а проектор высветил особенно четкую  последовательность
кадров,  показывающих,  как   земляне   раздирают   на   куски   несколько
превосходящие их по числу силы  криголитов.  Последовавший  у  кого-то  из
слушателей приступ рвоты не остановил потока слов и образов.  Вежливо  это
или нет, но времени на неподготовленных у нее не было.
     Совершенно  нормальным  не  ее  презентациях  было,  если   несколько
посетителей проблевывались, поэтому, когда это произошло, она нисколько не
была удивлена.
     Когда  она  остановила  видеоряд  и  вернулась  к  чисто   словесному
рассказу, в зале раздался привычный свист облегчения. Она знала, что жесты
ее не столь отточены, как у более опытных лекторов, и  движения  не  столь
отшлифованы ветрами академических диспутов. В ее  презентациях  информация
главенствовала над искусством ее  подачи.  Это,  несомненно,  замедлит  ее
профессиональное продвижение, но ни в коей мере не скажется на воздействии
представляемого ей материала, и мим она была довольна.
     Выключив оборудование и спрятав в наплечный карман шарик  с  записью,
она какой-то  момент  рассматривала  расходящихся  зрителей.  Их  осталось
меньше, чем в начале, - несколько  посетителей  ушли  (или  убежали,  если
угодно). Это тоже был не первый случай. Она бы  улыбнулась,  если  бы  это
позволил ее негибкий клюв. Вейсы были лишены мимики, и взамен  располагали
невероятным богатством жестов, движений глаз, голосовых интонаций. Так что
без мимики они не страдали.
     Пресекши аудиторию, она перехватила Фиса и его спутников. Он, похоже,
вполне неплохо перенес показ, поскольку на лице  от  было  выражение  лишь
легкой брезгливости. Товарищи  его  выглядели  похуже,  однако  все  равно
ритуально вклинились между приближающейся  зрелой  самкой  и  объектом  ее
устремления. Каждый из них  с  удовольствием  бы  сам  спарился  с  ней  в
компенсацию за менее предприимчивого члена их триумвирата.
     И хотя все молодые самцы были в полном порядке, именно Фис  привлекал
ее.  Как  обычно,  он  не  откликнулся  на  ее  элегантно  завуалированное
предложение о частной встрече - свидании, по-человечески  выражаясь,  хотя
на Вейсе социальная подоплека подобного рода мероприятий была  куда  более
тонкой - и в результате оставшаяся часть  четырехсторонней  беседы  прошла
весьма формально, если не сказать натянуто.
     Однако едва они ушли, как один из приятелей вернулся и  сообщил,  что
Фис рад  будет  встретиться  через  две  недели,  с  тем  хотя  бы,  чтобы
вознаградить ее настойчивость. Она,  естественно,  вполне  профессионально
разыграла  безразличие,  принимая  к  сведению   его   согласие.   Коллеги
тревожились  и  даже  немного  осуждали  ее   за   отсутствие   нормальной
общественной жизни. Быть может, факт этого ритуально выдержанного свидания
на некоторое время смягчит их. Политика  в  области  общения  была  кровью
культуры Вейса, но жертвовать драгоценным временем  исследований  в  угоду
хотя бы минимуму требующихся от нее социальных обязанностей было  для  нее
весьма болезненно.
     На Вейсе такое замечание показалось бы весьма неотесанным, но  нельзя
же проводить месяцы за изучением Человечества и не попасть под  влияние  -
пусть легкое - предмета исследований. Она  знала,  что  в  университетском
руководстве ее необычайная прямолинейность не всегда одобряется..
     Итак, через две недели. Если им удастся довершить случайную  встречу,
это немало поспособствует утихомириванию критиков. К тому же она отнюдь не
против  такой  связи.  Фис  вполне  зрелый  самец,  и  приятели   у   него
респектабельные. И у него такие  переливчатые  перышки  цвета  лаванды  на
груди...
     Она в последний раз  проверила  оборудование  аудитории.  Иногда  так
трудно быть самкой, подумалось  ей.  Вечно  от  тебя  ждут  первого  шага.
Повелось  это  с  тех  незапамятных  времен,  когда   мужская   физиология
управлялась гормонами, которые вырабатывались всего несколько раз в  году.
Наука уже давно гомогенизировала этот процесс,  но  социальные  условности
оказалось гораздо сложнее изменить.
     Интересно, а  каково  быть  человеком,  подумала  она?  Ведь  у  них,
обыкновенно, от самца  ожидают  агрессивности.  Или  массудом,  у  которых
биологические  и  социальные  различия  столь  ничтожны,   что   позволяют
протекать  половой  жизни  в  атмосфере   удивительного   спокойствия?   С
академической точки зрения и то, и другое было легко представимо, но никак
не с личной.
     К  этому  моменту  в  аудитории  остались  только  она  и   последний
посетитель.  Она  моргнула,  выражая  удивление,  чего  же  хочет  от  нее
Кисукачен. Она до этого и не заметила присутствия старшего  сотрудника  ее
отделения, а посему решила, что он появился в процессе презентации.
     И хотя это было не очень  похоже  на  него  -  заходить  на  плановые
лекции, - но прецеденты были. Она подметила, что,  несмотря  на  некоторое
потускнение гребня и перьев,  он  по-прежнему  весьма  недурен  собой.  Не
совсем в духе Лалелеланг, но очень видный мужчина. И  это  комплимент  для
самца его лет. Вслух она,  конечно,  ничего  этого  не  сказала.  Учитывая
разницу их положения в ученом  мире,  это  было  бы  серьезным  нарушением
академического этикета.
     Ничего плохого, однако, не было в том, что она заговорила первой.
     - Вам понравилось, Старший?
     - Полагаю,  что  да.  -  Ответ  его  прозвучал  твердо,  несмотря  на
неприкрытые  обертона  дискомфорта.  -   Давненько   мне   не   доводилось
присутствовать  на  ваших  печально   знаменитых   лекциях   по   изучению
Человечества, и подзабыл я их  наглядность.  -  Он  невольно  покосился  в
сторону погасшего теперь экрана, будто нечто чужое и летальное по-прежнему
могло таиться за ним, и только поджидало  появления  очередного  невинного
прохожего, чтобы разорвать его в клочья.
     -  Вы   определенно   не   стараетесь   приукрасить   предмет   своих
исследований.
     - Я изучаю военные действия Человечестве и то, как они соотносятся  с
культурой остальных цивилизаций Узора, в частности, с нашей собственной. -
Она  демонстративно  поправила  проектор.   -   Действия   землян   трудно
приукрасить. И это не тот  предмет,  который  можно  изучать  косвенно,  в
отрыве от фактов.
     Видя, что грубость ее ответа повергла старшего в шок,  она  поспешила
смягчить  его  подобающими  послежестами.  Попытка  вышла   неуклюжая,   и
справилась она с ней плохо, но он виду не подал, что обижен.
     - Вы очень непривычная личность, Лалелеланг. Бесконечное удивление  у
многих в  руководстве  вызывает  то,  что  личность  с  вашими  данными  и
способностями остановилась на такой плачевной специализации.
     Она предпочла не реагировать. Особой причины на это не потребовалось,
поскольку подобное она слышала уже не первый год.
     - А могу я полюбопытствовать, находите  ли  вы  в  своем  загруженном
исследованиями графике время, чтобы условиться о спаривании?
     Вот ведь какое приятное совпадение. Она расслабилась.
     - Есть один, я им весьма интересуюсь, но это сложно. Работа  отнимает
так много времени.
     -  Да,  о  вашей  преданности  делу  немало  говорилось.  -   Старший
попытался, но  не  совсем  успешно,  скрыть  свое  нетерпение.  -  Могу  я
проводить вас до кабинета?
     - Буду очень рада вашему обществу, - сказала она, зная, что положение
ее едва ли дает право на отказ. Гребешок у нее должным образом выправился.
     Пока  они  шли,  вокруг  них  роились  ученые   и   студенты,   яркая
хроматическая толпа - свистящая, многоголосая, чирикающая,  приседающая  и
подпрыгивающая - чудесно  отражающая  социальное  взаимодействие  большого
количества вейсов на стадном уровне, которое  постороннему  показалось  бы
тщательно и изысканно поставленным  танцем.  И  среди  взмахов  крыльев  и
прекрасной поступи, изгибов оперенных  гребней  и  переливающихся  самцов,
блеска одежды и украшений то здесь, то там попадался студент,  прилетевший
по обмену, то заезжий ученый, и казались они подобными бревнам,  плавающим
по поверхности зеркальной озерной глади.
     Вот ярко-зеленый житель Гивистама, чешуйчатый и блестящий.  А  вот  в
прилизанном потоке парочка О'о'йанов, шушукающаяся между собой.
     - Вы же не хотите сказать, что администрация снова недовольна?
     - Нет. - Веки старшего едва дрогнули. - Они признают значимость вашей
работы и то, что кто-то должен ей заниматься. И  поскольку  назначить  они
никого не осмеливаются, то испытывают в ваш адрес молчаливую благодарность
за ваш энтузиазм. В конечном итоге им  от  этого  скорее  облегчение,  чем
расстройство.
     - Я рада, - она практически не скрывала сарказма. -  Дух  мой  только
поднимается от мысли, что благодаря моим усилиям руководители могут  спать
спокойно по ночам.
     - Не вижу никаких причин для подобного тона. У вас  есть  необходимая
поддержка со стороны руководства.
     -  Имеется,  но  вынужденная,   будто   я   занимаюсь   исследованием
какой-нибудь ужасной болезни. - Когда старший не  стал  оспаривать  данной
аналогии, она продолжила. - И я уверена, что если  вдруг  весь  мой  фронт
работ внезапно испарится, то все  будут  только  рады  назначить  меня  на
исследование чего-нибудь менее неприглядного.
     Они спускались  по  пандусу,  застекленному  тонированным  стеклом  и
обсаженному розовыми финушиями.
     - Несомненно, в вашем наблюдении содержится доля  истины,  -  признал
он. - И, однако, они сознают, что усилиям вашим найдется применение,  пока
война не кончится.
     - И после окончания войны - тоже найдется, хотя они этого и не видят.
     Он искоса посмотрел на нее.
     - Что вы хотите этим сказать?
     - Окончание войны не повлечет за собой исчезновения  Человечества.  С
одобрения Узора они освоили и заселили много миров, с тем, чтобы  у  союза
было достаточно воинов. И завершение войны не заставит их покинуть обжитые
планеты. Мы по-прежнему будем  вынуждены  вступать  с  ними  в  социальные
взаимодействия. Именно поэтому мои исследования имеют такое значение.
     Старший помолчал некоторое время.
     - Я не вполне уверен, что в этом будет необходимость,  -  сказал  он,
наконец. - Многие полагают, что с  небольшой  нашей  помощью  Человечество
будет только радо возобновить свою первоначальную изоляцию.
     - Это бессмыслица, -  ответила  она,  -  либо  желаемое  выдается  за
действительное. Нельзя согнать потомство с насиженного гнезда.  Невозможно
вымести их, как навоз. И как бы сообщество Узора к  этому  не  стремилось,
они не уйдут. А поэтому, чтобы уживаться с ними, нам надо  постараться  их
понять, а чтобы понять необходимо их изучить. - Глаза ее сверкнули. -  При
любых условиях.
     - В мой адрес можете не распаляться, потому что я на вашей стороне, -
сказал  руководитель  отделения.  -  Если  бы  это  было  не  так,  я   не
финансировал бы ваши исследования так долго. Я  просто  говорю,  что  есть
другие - менее дальновидные, менее... терпимые.
     - Но я ведь не одна занимаюсь этим вопросом.
     - Я знаю. Есть еще Вунененмил в  университете  Сиета  и  Давививн  на
Куусуниу.
     - Я хорошо их знаю по их работам. Так  же,  как  и  они  меня.  Мы  -
маленькая, спаянная группа; своего рода  тройка,  только  объединенная  не
сексуальными, а научными интересами.
     Они  свернули  под  водопад  и  направились  по  дорожке,  ведущей  к
обиталищам.
     - Нежелание изучать бьющееся в схватке Человечество - общее для  всех
наших союзников, - заметил Старший. - Оно не ограничивается Вейсом. То  же
самое мы имеем  везде  -  от  С'вана  до  Чиринальдо.  Массуд  мог  бы  их
запомнить,  но  они  слишком  заняты  битвой,  на   С'ване   все   слишком
самонадеянны, Лепар, само собой,  отпадает.  Гивистам,  О'о'йан  и  Сспари
слишком заняты материально-техническим обеспечением войны. - Из клюва  его
донесся мягкий свист.  -  Мне  иногда  кажется,  что  серьезным  изучением
заинтересован только Вейс.
     - Человечество заявляет, что и они тоже.
     Старший посмотрел на нее в изумлении.
     - Что вы имеете в виду?
     - У них есть свои высшие учебные заведения, где они  на  самом  деле,
хотите верьте - хотите нет, занимаются  не  только  оттачиванием  военного
мастерства.
     - Да, я слышал подобные рассказы. - Перья на шее у него поежились, но
гребень не поднялся. - Человеческий университет - тут  уже  в  самом  этом
понятии заложено противоречие. Ужасное, должно быть, местечко.
     - Не знаю. Но когда-нибудь надеюсь испытать на себе.
     - Да, вы настоящий ученый, если преданы своему делу до такой степени.
     - Не больше, чем любой из моих достопочтенных коллег,  -  непредвзято
заверила она его.
     -  Вероятно,  но  ведь  ими  движет  уважение  и  любовь  к  предмету
исследования. А у вас это определенно не так.
     - Это правда, к Человечеству у меня не больше  любви,  чем  у  любого
здравомыслящего вейса. Я не хочу,  не  могу  этого  отрицать.  Я,  скорее,
привязалась к этому огромному  пробелу  в  столь  важной  отрасли  знания,
который должен быть заполнен. И я рада, что несмотря  на  личные  чувства,
члены руководства способны это понять.
     - Будьте уверены, они понимают.
     - Так, может быть, они поймут, как насущно  будет  выполнить  заявку,
которую я собираюсь представить им завтра?
     - Заявку? - Веки его полуприкрылись.  -  На  что?  На  дополнительные
носители информации? На какие-нибудь редкие  исследовательские  материалы?
Может быть, на отлет за пределы мира, чтобы лично побывать на  Куусуниу  и
познакомиться с коллегами? У нас в настоящее  время  с  финансами  проблем
нет.
     - Боюсь, что не так  все  прозаично.  Это  касается  одной  проблемы,
которая уже продолжительное время меня беспокоит.
     Он резко остановился.
     - Вы не больны, случайно? - Обеспокоенность его была  искренней.  Она
уже давно заприметила, что интерес  к  ней  со  стороны  головы  отделения
выходил за рамки профессиональною. И не то чтобы ей претило такое внимание
- просто он совершенно  не  волновал  ее  как  потенциальный  партнер  для
спаривания. Отсутствие у  нее  интереса  заставляло  его  оказывать  знаки
внимания издали, но надежды он все-таки до конца не терял. Она знала,  что
это все чисто мужская штучка, которой он даже в  его  преклонном  возрасте
полностью не управлял.
     - Я очень сильно ощущаю, что  с  имеющимися  у  меня  в  распоряжении
материалами  я  продвинулась  настолько,  насколько   Это   представлялось
возможным,  и,  следовательно,  должна  в  дальнейшем  предпринять   шаги,
связанные с расширением моих исследовательских работ.
     - Конечно же. Несомненно. Я лично поговорю, чтобы вам...
     - Нет, вы не поняли. Я исчерпала все возможности литературы,  начиная
от первого контакта Человечества с Узором. Мои собственные  изыскания  уже
продвинулись гораздо дальше, чем что бы то ни было написанное и сделанное.
Мне  нужно...  -  Она  замялась,  пытаясь  облечь  свои  слова   в   самую
убедительную формулировку. - Мне нужно провести полевые изыскания.
     Старший не сразу среагировал. Он неопределенно чирикнул:
     - Полевые изыскания.
     - Да. Я чувствую, что  не  смогу  продвинуться  дальше  без  изучения
напрямую. Я сделала все, что могла. Вы же видели мои отчеты.
     - О да. Блестяще. В высшей степени оригинальные труды. Можно сказать,
заслуживающие самой высокой благодарности, несмотря на столь неблагодарный
объект исследования. Вы снискали высочайшее уважение  нашему  отделению  и
всему университету.
     - И намереваюсь  снискать  еще  большее,  продолжив  исследования  на
месте.  Мне  нужно,  чтобы  была   удовлетворена   заявка   на   средства,
необходимые, чтобы я лично могла посетить места боев. Поле  битвы.  Изучив
последние сведения в средствах  массовой  информации,  я  остановила  свой
выбор для начала на Тиофе.
     - Но ведь Тиофа - спорный мир, на котором идет самый настоящий бой. -
Истинный смысл ее просьбы все еще не доходил до него.
     - Верно. А где еще  я  смогу  наблюдать  людей  во  взаимодействии  с
другими расами в условиях боя?
     Забыв о вежливости, он разинул клюв и уставился на нее; огни как  раз
входили в спиральный сад Гучерия.
     - Но ведь это несерьезно. Вы - с Вейса.  И  мне  нет  дела  до  того,
насколько, по вашему мнению, вы приучили себя к подобным ужасам.  Близость
ученого к предмету исследования - не то же самое, что реальная близость  к
нему.
     - Именно поэтому я и должна туда отправиться, - заключила она.
     - Но вы же по  собственной  работе  знаете,  что  мы  эмоционально  и
умственно неспособны приспособиться к таким условиям.
     - За годы работы я изобрела для себя ряд упражнений, которые, как мне
кажется, дадут мне возможность справиться с этим. Кроме того, у меня  есть
также последние версии стандартных препаратов. - Шея ее  резко  выгнулась,
образуя текучий знак вопроса. - Я _д_о_л_ж_н_а_.  Иначе  мои  исследования
зайдут в тупик.
     - Но вы же сравнительно молоды. -  В  голосе  начальника  послышалось
сожаление.
     - Это не остановит моего интеллектуального  роста,  как,  впрочем,  и
физического. Полевые изыскания - следующий шаг в моем развитии.
     - Я не знаю... Администрация может счесть себя ответственной, если  с
вами что-то случиться в ходе исследований, которые она профинансировала.
     - Я уже приготовила все  необходимые  расписки.  Так  что,  в  смысле
законности, я с таким же успехом могу с