одобных фокусов полны рукава. Только вчера он пытался сыграть на
скачках и занял у нас целый день. В четвертом  заезде  он  изобрел  весьма
запутанную  серию  пари  на  порядок  прихода  лошадей  к  финишу,  вконец
заморочив даже самого квалифицированного из моих помощников. Ему  пришлось
обратиться непосредственно ко мне - в последний момент - и, поскольку одно
из условий гласило, что заезд не окончится, я сумел только устроить, чтобы
все лошади финишировали ноздря в ноздрю. Кроме той, на которую ставил  Сэм
Шэй.
   Чтобы избежать всех ловушек, придуманных Шэем, мне пришлось забрать это
животное с ипподрома и перенести  в  Австралию.  Однако  толки,  вызванные
одновременным приходом к финишу  семи  лошадей  и  исчезновением  восьмой,
вызвали  существенное  волнение.  Если  вспомнить  о  грозе,  которую   мы
вынуждены были устроить,  не  покажется  удивительным,  что  череда  столь
невероятных событий вызвала всплеск религиозности. Люди валят в церковь  и
тем  самым  губят  наши  самые  лучшие  достижения.  Словом,  ваше  адское
высочество, если бы мы имели право проиграть одно-другое из самых  сложных
пари, было бы много легче...
   Грохот, с которым копыта нечистого  обрушились  на  адамантовые  плитки
пола, заставил демона умолкнуть.
   - Никогда! Я проклял этого Шэя! И проклятие мое должно  быть  исполнено
до последней буквы! Исполняй!
   - Слушаюсь, князь Тьмы, - пискнул главный заместитель и, будучи демоном
предусмотрительным, мгновенно отправился за семь  миллионов  миль  в  свою
лабораторию, да так быстро, что зашиб копыто при приземлении. Он прохромал
целый месяц и никогда более  не  смел  возникать  у  дьявола  с  подобными
предложениями.
   Однако Сэм Шэй не имел обо всем этом ни  малейшего  представления.  Ему
хватало собственных проблем. Проиграв все пари, он  погрузился  в  уныние.
Ресурсы подходили к концу;  правда,  в  карманах  еще  водилось  несколько
долларов,  но  банковский  счет  опустел.  Шэннон   Мэллой   категорически
отказывалась встречаться. Сэм настолько упал духом, что несколько раз брал
в руки газету и изучал полосу с объявлениями о приеме на работу.
   В один прекрасный день отчаяние сделалось настолько  глубоким,  что  до
полудня Сэм ни разу не  попробовал  одурачить  караулившие  его  бесовские
силы. Впрочем, и сам день был сшит и скроен по его настроению. Низкие тучи
принесли с севера  дождь,  каждая  капля  которого  разила  землю,  словно
стараясь свести с ней какие-то личные  счеты.  Сэм  Шэй  засел  у  себя  в
комнате перед окном, как никогда близкий к полнейшему отчаянию.
   Наконец он встрепенулся... Не в обычае Шэя сидеть вот так, погрузившись
в унылые думы. Прихватив шляпу и зонтик,  тяжелыми  шагами  он  побрел  по
улице к уютному бару с грилем, где мог отыскаться приветливый  собеседник,
способный развеять уныние.
   В уголке, возле камина, обнаружился Тим Мэллой - кстати, брат Шэннон, -
округлый и веселый человечек, чью радость лишь  усиливала  кружка  темного
эля, стоявшая перед ним на столе. Тим Мэллой сердечно приветствовал  Сэма,
тот попытался ответить столь же любезным образом, заказал темного и  себе,
а потом спросил, как поживает Шэннон.
   - На это скажу, - ответствовал Тим Мэллой, осушив посудину  наполовину,
- что иногда по ночам слышу, как она плачет в своей комнате. А этого, - он
опустошил кружку до дна, - за ней не водилось, пока она  не  вернула  тебе
кольцо.
   - Выпей еще, - предложил Сэм, ощутив в сердце некоторую долю радости. -
А как ты думаешь, может, она снова возьмет его, если я попрошу? -  спросил
он с надеждой в голосе.
   Тим Мэллой немедленно припал к кружке, а потом качнул пенными усами.
   - Нет, Сэм, и не надейся, пока не оставишь  игру.  Это  навсегда,  если
только какая-нибудь высшая сила не заставит ее передумать. И не думай, что
она будет всю свою жизнь страдать, расставшись с тобой.
   Сэм вздохнул.
   - А что она скажет, если узнает, что со дня нашей  разлуки  я  проиграл
все пари?
   - Это ей безразлично. Поговорим лучше о другом... Сколько же еще  будет
лить?
   - Наверное, весь день, - проговорил помрачневший Сэм. - А  потом  целую
ночь. Нечего сомневаться, хотя я мог бы остановить  его  в  любую  минуту,
если бы захотел.
   - Как так? - заинтересовался  Тим  Мэллой.  -  Покажи-ка,  Сэм.  Просто
любопытства ради.
   Сэм Шэй пожал плечами.
   - Ставь доллар за то, что дождь  прекратится  через  пять  минут,  а  я
скажу, что этого не произойдет. Но, поскольку  проигрыш  обойдется  мне  в
доллар, обещай, что потратишь его на меня.
   - Так будет честно и справедливо, - немедленно отозвался Тим Мэллой.  -
Обещаю. Итак, Сэм, ставлю доллар за то, что дождь прекратится  через  пять
минут.
   Сэм вяло принял пари, и они выложили свои заклады на стол.  Через  пять
минут дождевые облака уже унесло неведомо  куда.  На  синем  небе  светило
солнце, непогоды как не бывало.
   - Любопытно. - Тим Мэллой, чьи глаза округлились от удивления,  заказал
темного по новой. - Сэм, старина, ты ведь можешь грести деньги лопатой.
   - Если бы, - печально вздохнул Сэм. - Вроде все хорошо: хочешь - дождь,
хочешь - ясный день...  Нужно  только  побиться  об  заклад,  чтобы  стало
наоборот. Таково мое проклятие, Тим.
   - Как это? - не понял Мэллой. - И кто же наложил его на тебя, Сэм Шэй?
   Сэм склонился к приятелю и шепнул ему  на  ушко...  Глаза  Тима  Мэллоя
буквально полезли на лоб.
   - Вдохни-ка поглубже, - сказал Сэм. - Принюхайся, Тим, и поймешь.
   Тим Мэллой несколько раз глубоко вдохнул, и трепетное  выражение  легло
на его лицо.
   - Сера! - прошептал он. - Кремень и сера!
   Сэм только кивнул и обратился к своему темному элю. Тим Мэллой  положил
руку на плечо страдальца.
   - Сэм, - проговорил он дрогнувшим  голосом,  -  а  ты  не  слыхал,  что
некоторые люди готовы выложить приличную сумму, чтобы  в  нужный  им  день
была приличная погода? Не слыхал о  страховании  против  бурь,  несчастных
случаев, болезней, рождения близнецов и прочих несчастий?  Страхование  не
пари, а бизнес... законный и доходный.
   Сэм оторвался от кружки с темным, со стуком опустил ее на стол. На  его
лице появилось осмысленное выражение.
   -  Действительно,  -  проговорил  он,  сраженный  внезапной  мыслью.  -
Действительно.
   - Сэм, - пылко продолжал Тим Мэллой, - возьмем  такой  пример.  На  это
воскресенье приходится парад Верных Сынов  Святого  Патрика.  Предположим,
Верные Сыны приходят к тебе  и  говорят:  "Сэм,  мы  хотим  застраховаться
против дождя в нынешнее воскресенье. Вот двадцать долларов за страховку, и
чтобы ни капли. Если дождь все-таки пойдет, выплатишь нам пятьсот. Но если
день будет ясным, оставишь двадцатку себе". Затем ты приходишь  ко  мне  и
говоришь: "Тим, я хочу  заключить  с  тобой  пари.  Ставлю  доллар  против
доллара за то, что в воскресенье пойдет  дождь".  Я  отвечаю:  "Ладно,  по
рукам. Ставлю доллар против доллара, за то, что  в  воскресенье  дождя  не
будет". И поскольку тебе суждено не выигрывать,  дождя  в  воскресенье  не
будет. Ты берешь себе двадцать долларов от верных  Сынов,  и  твой  доход,
Сэм, твой чистый доход, которого  никто  не  назовет  добытым  в  азартных
играх, составит...
   - Девятнадцать долларов! -  Сэм  был  изрядно  тронут.  -  Девятнадцать
долларов, Тим, и без всяких пари. Говоришь, от желающих отбою не будет?
   - Именно так, - отвечал Тим Мэллой. - И разве что-нибудь помешает  тебе
не  исполнить  всего,  что  они  пожелают?..  Ведь  тебя,   так   сказать,
поддерживает невероятно могущественная фирма.
   Сэм Шэй поднялся, в его глазах горел огонек.
   - Тим, - проговорил он звонким голосом, - вот тебе  двадцать  долларов.
Найми мне контору, а сверху  пусть  будет  вывеска:  "Сэм  Шэй,  страховой
агент". Самыми крупными буквами. А вот  еще  доллар.  Ставлю  на  то,  что
Шэннон не скажет мне "да", когда я приду к ней. Принимаешь пари?
   - По рукам, Сэм, - согласился Тим Мэллой.
   Некоторое время спустя Сэм Шэй уже стоял в  гостиной  Мэллоев,  комнате
просторной и респектабельной. Шэннон попыталась было захлопнуть перед  ним
дверь, но у нее ничего не вышло.
   - Сэм Шэй, - воскликнула девушка, - видеть тебя не хочу!
   - Этого не избежать,  -  с  нежностью  в  голосе  отвечал  Сэм  Шэй,  -
поскольку я стою перед тобой.
   - Тогда я закрою глаза! - выпалила Шэннон и зажмурилась.
   - Считай,  что  сама  напросилась,  -  отвечал  Сэм  и,  шагнув  ближе,
поцеловал ее так, что глаза Шэннон просто распахнулись.
   - Сэм Шэй, я...
   - Держу пари на доллар, - перебил ее Сэм,  -  ты  хочешь  сказать,  что
теперь ненавидишь меня.
   И действительно,  Шэннон  намеревалась  произнести  именно  эти  слова.
Однако ее словно попутал бес.
   - Вовсе нет! Я хотела сказать, что люблю тебя. - И  девушка  уставилась
на Сэма, словно не веря собственным ушам.
   - А тогда, моя дорогая Шэннон, - спросил у нее Сэм Шэй, -  согласна  ли
ты снова взять мое кольцо и выйти за меня замуж? Готов поставить еще  один
доллар - ты хочешь сказать "нет".
   Именно это самое слово и пыталась вымолвить  Шэннон.  Но  бес,  похоже,
снова овладел ее языком.
   - Ни в коем случае, - отвечала она к собственному испугу.  -  Я  говорю
"да". И обещаю выйти за тебя замуж.
   Тут Сэм обнял и поцеловал ее крепче прежнего,  так,  что  Шэннон  разом
позабыла обо всех причудах своего языка. Она убедила себя, что  эти  слова
вырвались у нее под обаянием Сэма. Что касается  последнего,  он  поступил
весьма разумно, не став ничего уточнять - ни в тот миг, ни впоследствии.
   Словом, они поженились, и страховая контора Сэма Шэя процветала превыше
всяких надежд. Деньги текли буквально со всех сторон, а  будучи  человеком
аккуратным, он поддерживал свои дела в идеальном порядке. Сэм  побился  об
заклад с Тимом Мэллоем, своим младшим партнером, что им с Шэннон ни за что
не дожить в добром здравии до девяноста девяти  лет,  Тим  же  в  этом  не
сомневался. Подобным образом Сэм предложил пари на любую сумму за то,  что
они с Шэннон  будут  отчаянно  несчастны.  Тим  держался  противоположного
мнения. Наконец, Сэм поспорил, что  им  не  родить  десятерых  здоровых  и
крепких детей, шестерых мальчишек и четверых девчонок. Тим же поставил  на
то, что это у них получится.
   Итак, грех приходит в упадок, поскольку Сэм  Шэй  процветает  и  крепко
стоит на ногах. И если возле дома Шэев иногда припахивает дымком  и  серой
от суеты захлопотавшихся демонов, домашние не обращают на это  внимания...
Даже Джон, самый младший из десяти юных отпрысков Сэма.

Майкл Резник. Любитель закатов

   ----------------------------------------------------------------------
   Журнал "Если". Пер. - Л.Щекотова.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 26 July 2000
   ----------------------------------------------------------------------


   На человека Арло не больно-то похож. Да вы сами знаете, не  все  роботы
сотворены по людскому образу и подобию. Но штуку, скажу я вам, он  отмочил
такую, что не каждому человеку придет в голову.
   Короче говоря, в один прекрасный день, в самый разгар работы, он  вдруг
удумал резко завязать. Вот так: встал,  вышел  в  дверь  -  и  был  таков.
Вероятно, видело его немало народу - трудно не заметить девять сот  фунтов
шагающих деталей. Но, конечно, никто  не  знал,  что  это  Арло;  в  конце
концов, с момента активизации (а было это двенадцать лет назад) он ни разу
не покидал рабочего места.
   Так что Компания  обратилась  ко  мне.  По  правде  говоря,  деликатное
выражение "обратилась" означает, что меня разбудили посреди ночи, дали три
минуты на сборы и сунули в автомобиль, тут же рванувший по  направлению  к
центральному офису. Впрочем, я прекрасно их  понимаю:  когда  нужен  козел
отпущения, кандидата лучше начальника службы безопасности фирмы просто  не
сыскать.
   Так или иначе, паника царила будь здоров - кажется, покуда еще ни  одно
изделие Компании не умудрялось пуститься в бега. К тому же Арло был  робот
непростой: за 12 миллионов долларов  в  него  понапихали  кучу  всяческого
добра, какого машина только сумеет  пожелать,  за  исключением  разве  что
колес с белыми парадными шинами. А может,  и  колеса  были  -  уж  слишком
быстро испарился этот негодяй.
   Итак,  слегка  поунижавшись  перед  Советом  директоров  и  надавав  им
оптимистических  обещаний,  я  приступил  к  небольшому   предварительному
расследованию:  побеседовал  с  сотворившим   беглеца   конструктором,   с
руководителем технического отдела, потолковал с его сотрудниками -  людьми
и роботами. К моему величайшему изумлению, выяснилось, что  Арло  продавал
билеты. Довольно тусклое занятие  для  штуковины  ценой  в  12  миллионов,
подумал я.
   И оказался не прав.
   Арло работал в Бюро путешествий. Он  занимался  организацией  туров  по
Солнечной  системе  и  был  агентом  высочайшего  класса.  Время  пути  он
высчитывал с точностью до секунды, вес пассажиров и багажа  -  до  грамма,
безошибочно бронировал номера в роскошных  отелях  Ганимеда  или,  скажем,
Титана. Что, впрочем,  меня  не  слишком  впечатлило:  компьютеры  неплохо
справлялись с  этим  задолго  до  того,  как  роботы  шагнули  со  страниц
фантастических романов в обычную жизнь.
   - Тут вы правы, - признал начальник отдела, - но  Арло  не  такой,  как
другие! Билетов он продавал больше, чем десять роботов  вместе  взятых,  а
составленные им маршруты пользовались бешеной популярностью у клиентов.
   - И как ему это удавалось?
   - Мы вложили в него кое-что, чего раньше не практиковали.
   - Интересно. Можно подробнее?
   - Мы запрограммировали его на энтузиазм.
   - Неужели? И вы считаете это качество столь существенным?
   - Еще бы! Послушали бы вы, как Арло живописует  красоты  Каллисто  или,
скажем, странные образы, порождаемые непривычной  рефракцией  венерианской
атмосферы! Причем детали столь выпуклы, столь материальны, что кажется, их
можно пощупать! А его обворожительный голос! Ведь  Арло  из  тех  немногих
роботов, что способны к речевой модуляции. Но мало того, он  действительно
обожает все эти  отдаленные  миры,  а  искренние  чувства,  как  известно,
заразительны.
   Я поразмышлял примерно минуту.
   - То  есть  вы  хотите  сказать,  что  создали  машину  с  единственной
мотивацией - уговорить туристов посетить дальние миры? И  этот  робот  был
прикован к своему месту двадцать четыре часа в сутки?
   - Да, именно так.
   - Вам никогда не приходило  в  голову,  что  рано  или  поздно  у  него
возникнет желание взглянуть на эти волшебные миры собственными глазами?
   - Что ж, возможно. Но  ведь  Арло  запрограммирован  на  то,  чтобы  не
покидать рабочего места!
   - Вы же сами утверждаете, что энтузиазм - великая сила.
   Ответом была буря отрицаний.
   Затем началась настоящая работа. Проверили все корабли, стартовавшие  с
Земли после побега Арло,  включая  самые  шикарные  пассажирские  лайнеры.
Безрезультатно.
   Пришлось спуститься с неба на Землю: Монте-Карло, Лас-Вегас, Альпийский
центр... Безуспешно. Я даже  совершил  марш-бросок  по  стереокиношкам,  в
которых крутят космические оперы. Бесполезно.
   И знаете, где он нашелся? На пляже парка Кони-Айленд!  Наверное,  гулял
себе ночью по бережку, а тут настал  час  прилива...  и  он  затонул.  Все
девять сотен фунтов.
   И вот густо изукрашенный малопристойными надписями Арло торчал из песка
в обществе пустых пивных банок, битых бутылок  и  мелкой  дохлой  рыбешки.
Немного  полюбовавшись  издали  монументальной  скульптурой,  я  вздохнул,
покачал головой и решительно направился прямо к роботу.
   - Так и знал, что вы меня найдете, - произнес беглец.
   Честно говоря, мне стало не  по  себе  при  звуке  несчастного  голоса,
исходившего из внушительной массы металла, пластика и неизвестно чего еще.
   - Видишь ли, не так уж трудно заметить тебя  посреди  этого  проклятого
пляжа.
   - Полагаю, мне придется вернуться?
   - А ты как думал?
   - Ну что ж, - патетически воскликнул он, - все-таки мне удалось ощутить
настоящую землю под ногами!
   - Арло, у тебя нет ног, - заметил я. - А хоть бы и были, песок  ты  все
равно  не   почувствуешь.   Кроме   того,   это   всего-навсего   крупинки
кремнезема...
   - Песок прекрасен, - отрезал Арло.
   - Хорошо, будь по-твоему. Он прекрасен.
   Я опустился на колени и принялся отгребать от робота песчаные наносы.
   - Нет, вы только взгляните на закат! -  мечтательно  промолвил  тот.  -
Великолепен, не правда ли?
   Я взглянул. Закат как закат.
   - Воистину, слезы радости наворачиваются на глаза!..
   - Вряд ли ты способен пустить слезу, - терпеливо поправил я,  продолжая
копать песок. - У тебя ведь призматические фотоэлементы. Кстати,  если  уж
ты так хочешь поволноваться, то вот прекрасный повод - смотри, ты  весь  в
пятнах ржавчины.
   - Удивительный пейзаж!  Дивные  пастельные  тона!  -  продолжал  робот,
вращая головой и пытаясь хорошенько обозреть пустынный, усеянный  гниющими
отбросами пляж и разбитые лодочные причалы. - Божественная красота!
   Ну, скажу я вам, тут поневоле начнешь размышлять о Вечном... Наконец  я
полностью отрыл Арло и велел следовать за собой.
   - О, ПОЖАЛУЙСТА! - заныл он этим своим проклятущим голосом. - Еще одну,
ПОСЛЕДНЮЮ МИНУТУ, пока меня не заперли в офисе! Прощальный взгляд! Нет, вы
не можете быть НАСТОЛЬКО жестоким!..
   Пожав плечами, я дал ему еще тридцать секунд, а потом загнал в фургон.
   - Ты, конечно, знаешь, что они с тобой сделают? - спросил  я,  пока  мы
ехали в контору.
   - Да, конечно. Меня запрограммируют на безусловное повиновение, не  так
ли?
   Я кивнул:
   - Это в самом лучшем случае.
   - Боже мой, банки памяти! - внезапно вскричал он, и  я  снова  чуть  не
подпрыгнул, услышав  этот  сочный,  выразительный  баритон,  исходящий  из
одушевленного контейнера с деталями. - Они ведь  не  отберут  у  меня  мои
воспоминания?!
   - Честное слово, не знаю, Арло.
   - Это нечестно! Раз в жизни  увидеть  такую  красоту  и  утратить  даже
память о ней!
   - Ну... Возможно, побоятся твоей новой отлучки, - осторожно заметил  я,
гадая, что же эта огромная  жестяная  банка  видит  в  гнусном  загаженном
пляже.
   - Вы заступитесь за меня, если я пообещаю, что НИКОГДА не убегу?
   Каждый робот, однажды не подчинившийся какому-то приказу,  с  таким  же
успехом может проигнорировать и другие... например,  приказ  не  причинять
вреда человеку. Арло же - довольно мощная  машина.  Я  надел  свою  лучшую
выходную улыбку и заверил:
   - Ну конечно же, я похлопочу. Можешь на меня положиться.
   Итак, я вернул его Компании, и они усилили его  чувство  долга,  убрали
энтузиазм и прочистили банки памяти, а взамен снабдили агорафобией. И  вот
он опять сидит в офисе, но к посетителям равнодушен и продает куда  меньше
билетов, чем в былые времена.
   Примерно раз в два месяца  я  отправляюсь  на  этот  злосчастный  пляж,
пытаясь понять, ради чего Арло пожертвовал всем, что имел! Ну  что,  закат
как закат, грязный  песок,  в  котором  поблескивают  жестянки  и  осколки
стекла, грязные голыши, отравленный воздух, а иногда и кислотный  дождь...
Я представляю  себе  проклятого  робота,  сидящего  в  затянутой  бархатом
приемной с кондиционером - и чувствую, что не моргнув  глазом  с  радостью
поменялся бы с ним местами.
   Недавно мне случилось зайти по делу  в  Бюро  путешествий,  и  я  вновь
встретился с Арло. Печальное зрелище, скажу я вам. Выглядит он точь-в-точь
как обычная машина, говорит тихим,  монотонным  голосом  и  действует  как
самый обычный компьютер.
   Он ведь знал, на что идет. Неужели пара взглядов на закат того стоила?
   Нет, как хотите, но робота человеку нипочем не понять.

Рафаэл Лэфферти. Планета Камирои

   ----------------------------------------------------------------------
   Журнал "Если". Пер. - М.Комаровский.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 26 July 2000
   ----------------------------------------------------------------------


   Из отчета полево