солнце  не
достигло зенита. Именно в этот момент ему доложили о  находке  во  дворе
Дворца.
   Там, на большой площади, его слуги  расширяли  проход  для  парадного
марша невиданного  прежде  количества  войск.  Несколько  второстепенных
статуй в нишах было решено перенести на новое место. Именно  тогда,  под
изображением одного из Пятнадцати Верных в его человеческой форме, нашли
тайный и неизвестный проход. Его не рискнули тронуть, ибо он был  закрыт
и запечатан знаками предыдущего Императора  -  как  все  полагали,  отца
Шенгуфа. Когда ему сообщили  эту  новость,  Повелитель  Лантера  обедал,
причем без  всякого  аппетита,  и  потому  рад  был  отвлечься.  Находка
заинтересовала его.
   ... Вход был старым и закрыт был, несомненно, в то  время,  когда  он
вступал на престол. Ключа не было, где искать его никто  не  ведал,  так
что пришлось ломать обитую металлом дверь. Когда она с  треском  рухнула
внутрь, из темной дыры потянуло сыростью и смрадом.
   - Никого не подпускать, - кратко бросил Шенгуф  и,  подобрав  длинный
подол мантии, заодно захватив на всякий случай сильный армейский фонарь,
вошел в потайной ход. Он был недлинен и заканчивался  ветхой  лестницей,
идущей наверх. Кругом было мертвенно тихо, даже тончайший  слух  Шенгуфа
не улавливал ни малейшего шороха. Только скрип шатких ступеней  под  его
ногами. Поднявшись, он попал в еще один извилистый коридор,  тоже  давно
заброшенный и захламленный сгнившей дворцовой мебелью. Он прошел еще два
поворота, пока наконец не очутился в просторном каменном склепе. Что это
именно склеп покойного Императора, Шенгуф  понял,  едва  оглядевшись  по
сторонам.
   Дело в том, что пятьдесят лет назад  Повелитель  Лантера  таинственно
исчез, оставив только  письменное  распоряжение  о  срочном  введении  в
должность своего  сына,  который  едва  достиг  совершеннолетия.  Шенгуф
подозревал виновным в его  смерти  Верховного  Жреца  -  своего  тайного
покровителя, но тот уверял его, что в  этой  пропаже  повинен  настоящий
наследник. Эта давняя история, мрачная  и  таинственная,  послужила  ему
лишним поводом для самооправдания: когда он убивал своего  двойника,  то
всего лишь карал убийцу Императора.
   Теперь  же  он  стоял  лицом  к  лицу  с  мертвецом  пятидесятилетней
давности, и ничто здесь не указывало на насильственную смерть.  Человек,
который  считался  всеми  его  отцом,  по-видимому,  умер,  опершись  на
кресло-трон, в парадной мантии,  порядком  истлевшей  за  эти  годы,  со
спокойно сложенными руками. Перед ним, на  приступке,  лежали  несколько
предметов и, казалось, кого-то ожидали. В том числе аккуратно  сложенный
свиток из хорошо проморенной кожи - благополучно переживший  собственную
кожу хозяина. Он был запечатан родовыми печатями, и на нем  сверху  было
написано: "Моему сыну".
   Ввиду теперешних обстоятельств это было  посланием  ему,  Шенгуфу.  С
минуту он колебался между желанием немедленно  все  здесь  уничтожить  и
интересом к старой  тайне.  Последнее  победило.  Еще  давно,  за  годы,
сделавшие из него копию настоящего  наследника,  он  обучился  читать  и
писать на родовом языке высочайшей семьи и потому  был  способен  понять
все, что могло быть написано в свитке. Тем более что  почерк  у  старого
повелителя был необычайно твердым, аккуратным и четким.
   Пергамент поддавался с трудом, неохотно, но  Брат  К'Таага  развернул
его во всю ширь, заполнив холодную тишину подземелья шуршанием,  скрипом
и потрескиванием. Шенгуф укрепил светильник над головой  и  принялся  за
текст.
   "Дорогой сын..." - Император поморщился. С тех пор  как  он  приказал
убить своих настоящих родителей, подобные обращения  всегда  вызывали  у
него раздражение. Но он взял себя в руки и продолжил читать:
   "...если ты стоишь здесь и держишь в руках это письмо, значит, ты уже
стал императором и пятый хранитель дворцовых  ларей,  единственный,  кто
знает эту тайну, привел тебя сюда..."
   Шенгуф слегка нахмурился.  Этого  пятого  хранителя  пришлось  убрать
после настоящего принца чуть ли не первым  номером.  Он  слишком  хорошо
знал наследника и мог почуять  подмену  очень  быстро.  Конечно,  ничего
такого сообщить ему Шенгуфу, он не успел.
   "... Ты уже достаточно взрослый, чтобы понять,  что  я  воспитывал  и
готовил тебя к правлению не так и не таким, каковы были все наши  предки
и, когда-то, был и я сам. Но ты не знаешь настоящую причину этого. Очень
давно, когда я сам еще был всего лишь  Наследником,  я  встретил  одного
человека по имени Пагш. Он был изгоем, отвергаемым  нашей  религией,  но
при этом истинно знающим. Он  в  точности  предсказывал  мне  будущее  и
рассказывал о прошлом, пока я окончательно не  поверил,  что  он  ведает
судьбы мира. И этот человек сказал, что наш мир очень  скоро  изменится,
что Империю ждет крах и гибель и это невозможно предотвратить. Но мудрый
правитель может улучшить участь  своих  подданных,  если  только  сумеет
стать иным, чем все его предки. Именно поэтому я и дал тебе все  знания,
все умения, которые могли бы тебе в этом помочь,  сделал  из  тебя  того
правителя, который способен понять мир в его трудное время.  А  оно  так
близко, что надлежит уже готовиться к этому. И я должен  уйти,  уступить
тебе дорогу. Сын мой! Я получил в этой жизни  все,  что  может  пожелать
себе человек, кроме покоя, а теперь желаю получить и это.  Не  переживай
за меня - я просто усну, всего лишь немного крепче, чем спал каждый день
за свою долгую жизнь. Когда ты найдешь мое тело, похорони его втайне,  в
дворцовом саду, возле фонтана. И пусть там не будет никаких  памятников,
только простой камень без всякой надписи.  Другие  мои  распоряжения  ты
найдешь в стенном ящике, если возможно,  выполни  их  в  точности.  Будь
разумен и счастлив, сын мой, и живи долго!"
 
*** 
 
   Того, кому было  когда-то  адресовано  это  послание,  убили  вечером
следующего дня, и его место занял Шенгуф. Множество мыслей пронеслось  в
его голове, пока он читал строки, предназначенные  для  другого,  но  он
считал себя человеком практическим. Чтобы уничтожить  последние  остатки
дурацкой затеи предыдущего правителя, нужно сжечь этот  склеп  вместе  с
трупом и еще надо найти и убить человека по имени  Пагш.  Он  последний,
кто может знать лишнее о  нем,  Шенгуфе...  По  спине  пополз  нехороший
холодок. Странный ветер (в подвале без окон!) зашелестел, вздымая пыль и
прах.  А  потом  появился  голос.  Шепот,  еле  слышный,  но  невероятно
отчетливый, словно бы прямо над его ухом:
   - "Поздно, Канго".
   Он отшатнулся, ударившись о выступ локтем. Рука болезненно заныла, но
не от этого его сердце бешено застучало. Этот  голос...  Он  назвал  его
настоящим именем, как его называли с рождения.  Шенгуф  дико  огляделся.
Мертвец оставался мертвецом, но возле стены маячило  смутное,  невесомое
белое пятно.
   - "Я уже умер, мальчик. Тебе не найти старину Пагша".
   - Кто ты?  Где  ты?  -  почему-то  тоже  свистящим  шепотом  выдохнул
Повелитель Лантера. Еле слышный смех был ему ответом.
   - "Скоро узнаешь, Канго. Скоро ты будешь здесь,  с  нами.  Ты  думал,
твое тело вечно? Нет, оно бренно, как и наше. А тут нет времени. Мы ждем
тебя, мальчик, ждем повсюду..." Шепот стих. Императору  показалось,  что
он начал задыхаться. Он хотел себя уверить,  что  это  только  от  пыли,
смрада, недостатка воздуха... Он скомкал пергамент, отшвырнул его в угол
и стремительно выскочил наружу.  Солнечный  свет  после  мрака  едва  не
ослепил его, и он сощурился, повернувшись к секретарю:
   - Людей внутрь не посылать. Запустить туда  зажигательные  шары.  Все
уничтожить, а затем отстроить заново стену.
   Подчиненный поклонился, не посмев ничего возразить.  Опасно  взрывать
помещения чуть ли не в самом Дворце. И почти невозможно  возвести  новую
стену за трое оставшихся до Дня Ширк суток. Но он промолчал, оставив все
это при себе. Иначе можно первым отправиться на Каменные Небеса.
   ... Пока император шел по площади до Дворца, поднялся сильный ледяной
ветер. Небо стало темнеть, наливаясь  кроваво-красной  и  свинцово-серой
тяжестью. Первый удар грома застал его уже в  личных  покоях.  Он  хотел
поработать с донесениями, но то, что сегодня открылось,  не  давало  ему
успокоиться  и  сосредоточиться.  Снаружи,  за  витражами   и   толстыми
надежными стенами, разыгралась  чудовищная  буря.  Горизонтальные  сухие
молнии  разрывали  небо,  сотрясая  тяжелую  кладку   Ширтахо   страшным
грохотом, похожим на канонаду. В этом шуме он не различил бы и не  понял
бы момента, когда был  выполнен  его  приказ:  взрыв,  разнесший  тайную
усыпальницу покойного Владыки Лантера, потерялся в бешеном реве  стихии.
Но случилось невероятное, что-то извне пробило бронированное  окно  и  с
визгом пронеслось по комнате,  как  снаряд,  рассыпая  по  дороге  синие
искры, врезалось в стену, усыпав гобелен  черными  пятнами  подпалин,  и
упало на его массивный стол. Только тут хозяину кабинета стало  понятно,
что это было  -  мертвец  из  склепа  нанес  ответный  визит  Повелителю
Ширтахо. Он  лежал  на  вышитом  золоченом  покрытии  скособочившись,  и
сначала Шенгуф был просто зол и раздосадован  столь  нелепым  следствием
собственного распоряжения. Он шагнул  вперед,  намеренный  выкинуть  эту
мерзость, когда заметил кое-что  и  остановился.  Наступила  потрясающая
тишина. Буря прекратилась мгновенно, за несколько секунд,  но  за  окном
был сумрак, точно это был  не  день,  а  уже  вечер.  В  этой  тишине  и
полумраке его комнаты в воздухе плавали серовато-желтоватые отсветы,  но
на небе уже не было никаких вспышек. К тому же от  взрыва  и  тем  более
удара об его окно хрупкие кости покойного должны были бы  рассыпаться  в
пыль, но труп,  целехонький,  расположился  на  его  собственном  столе,
уставившись в его лицо немигающими провалами глазниц. Машинально  Шенгуф
поднял оружие  и  прицелился  в  этот  ненормальный  череп.  Спуск  сухо
щелкнул, но выстрела не последовало. Император покосился  на  рукоять  -
энергоблок был полностью разряжен. Он отбросил бесполезную игрушку  и...
замер. Потому что мертвец начал подниматься. Вс е его тело было  окутано
мутным светящимся  туманом,  и  сквозь  него  из  глазниц  исходило  два
жестких, красных луча. Шенгуф не был трусом - он бы двинулся, если б мог
или позвал бы, в конце концов, охрану. Но его сковал паралич и  охватило
странное безразличие к собственной  участи.  Он  знал,  что  настал  его
конец, но это  не  вызывало  никаких  эмоций.  По  гладкому  полу  кости
простучали, точно деревянные башмаки, и ужасный гость приблизился к нему
вплотную. Что-то схватило его за горло. Это было ощущением  не  шершавых
пальцев мумии, а ледяной, проникающей до  самого  сердца,  хватки  самой
смерти. Он снова услышал шепот, как будто полный гнева и презрения:
   - "Предатель. Ублюдок. Ничтожество"...
   Теперь заговорил другой голос, тоже еле различимый:
   - "Оставьте его, ваше Величество. Он еще  более  мертвец,  чем  мы  с
вами. Мы еще успеем наградить его своим обществом".
   Послышался смешок, полный желчи и недобрых обещаний.  Он  снова  смог
вздохнуть и с хрипом втянул в себя воздух. Это было единственным, на что
он был пока способен. Сухой стук удалился до двери, она  открылась  сама
собой, и далее послышался из прихожей. От места, где  стояли  гвардейцы,
раздалось два  панических  выстрела.  Затем  истошный  крик  и  зловещая
тишина. Паралич постепенно  переходил  в  немыслимую  слабость,  его  не
только не держали ноги, он не мог шевельнуть ни одной частью тела,  даже
языком. Сознание  медленно  померкло,  сменившись  жестокими  зрелищами,
более отчетливыми, чем сама реальность. Словно все преступления, которые
совершались по его приказу, которые он видел или не видел, выступили  из
небытия и теперь теснились в его голове чередой кровавых сцен.
   "Мы ждем тебя... Ждем повсюду... Искупление..."
 
*** 
 
   Нат пронеслась мимо меня по коридору "Тихо Браге" с  выражением  лица
школьницы, забывшей дома пенал с авторучками. А я-то думала, она целиком
и полностью поглощена обучением Смотрителей. Криков "пожар" или "караул"
не было слышно, но я все-таки решила выяснить, в чем дело.  Бегаю  я  не
хуже, но у нее было преимущество в несколько секунд. Так что мне удалось
ее догнать только возле открытого люка "Цветка". Не считая нужным  ждать
отдельного приглашения, я влетела  в  рубку  следом  за  ЭМ-СИ  и  могла
лицезреть ее спину возле информационного блока. Пока шла такая  запарка,
мне не хотелось задавать лишних вопросов. И я не  сомневалась,  что  Нат
заметила мое присутствие. Скоро она успокоилась  и  повернулась  ко  мне
лицом:
   - Во Дворце творится какая-то чертовщина.
   - Что?! - вот не думала, что мисс Джордан суеверна. Но, видимо, нечто
и в самом деле произошло. - А это сильно меняет наши планы?
   Казалось, именно эту проблему она  и  решала  про  себя.  Без  особой
уверенности в голосе А-1 предположила:
   - Думаю, что нет. Наоборот, похоже, нам все это только на руку.
   Поколебавшись, я все-таки задала риторический вопрос:
   - А что там стряслось?
   Зеленые глаза Нат снова обратились в сторону приборов:
   - Я, конечно, могу и ошибаться... Но, похоже, те духи  преждевременно
умерших, которых мы высвободили  из  паутины  К'Таага,  вышли  на  тропу
войны.
   - И решили разделаться со своим убийцей?
   - Почти что так. Мои подслушивающие устройства, что Лерни распихал по
помещениям Дворца, фиксируют настоящую панику среди его обитателей.
   - А Шенгуфа они прикончили7
   - Нет еще. Насколько я могу судить по полученной информации, он лежит
в лихорадке в одной из своих рабочих комнат, а не в прежних покоях,  где
он приказал сменить всю обстановку, а старую уничтожить. Но нет  никаких
сведений, что он умирает.
   - Однако странное время для  ремонта.  А  до  Дня  Ширк  он,  как  ты
думаешь, встанет?
   - Возможно. Раньше  его  самоконтроля  хватало  и  на  более  тяжелые
обстоятельства. Во всяком случае, его отсутствие нам не помешает, просто
слегка подправим сценарий всего нашего действа.
   - А эти духи...
   -  Нет,  не  думаю,  что  станут  нам   мешать.   Хотя   есть   смысл
посоветоваться с нашими гостями...
   - С имперскими отморозками?!
   Нат удивленно подняла брови:
   - Что ты, нет, конечно. С Уло и компанией. Смотрители умеют  вызывать
невоплощенных и общаться с ними.
   - Я составлю тебе компанию при этой беседе?
   А-1 охотно кивнула:
   - Никаких проблем. Может, ты что-нибудь заметишь, что я упущу.
   -  Пока  я   попрошу   "Странника"   прощупать   нынешнее   состояние
энергетических полей во Дворце.
   - Тоже разумно. При такой чувствительности он может зацепить какие-то
новые изменения. Идем?
   В быстром темпе мы вернулись к Смотрителям. И застали их  в  процессе
технического спора. Насколько  я  понимала,  они  обсуждали  оптимальную
скорость разрушения каменных и металлических статуй в Ширтахо.  С  точки
зрения количества трупов, которые могли получиться от  падения  со  стен
града обломков. Если дробить до песка - выходило слишком долго  и  могут
быть иные последствия, от перенапряжения  полей.  Если  ломать  крупными
кусками  -  на  толпу  рухнет  смертоносный  груз,  а   этого,   так   я
почувствовала, они не хотели точно так же, как и мы. Нат подсела  к  ним
за  стол  (я   предпочла   пристенное   размещение)   и   постучала   по
металлопластику ладонью. Говор смолк, и они обратились к ней:
   - У нас появились проблемы, - сразу оповестила ЭМ-СИ:
   - В Ширтахо развоевались освобожденные духи "умерших плохой смертью".
   Больше всего меня поразило, что они нисколько не были этим  удивлены,
казалось, для них это не новость.
   - Мы знаем, - кратко заметил Уло, озвучив мое впечатление.
   - Да? - мисс Джордан превосходно  владеет  собой,  и  тон  ее  голоса
нисколько не переменился:
   - Тогда, может быть, расскажете нам... То, что знаете.
   Для Смотрителей, видимо, наше беспокойство выглядело излишним:
   -  Учитель  Пагш  разбудил  предыдущего  Императора  и  помогает  нам
избавиться от Шенгуфа. Это его дело - оно нас не касается.
   Да, но  кто  это  такой,  Учитель  Пагш?  Пока  я  думала,  стоит  ли
интересоваться этим публично, Нат,  похоже,  решила  меня  просветить  и
мысленно послала комментарий:
   -  "Легендарный  местный  святой.  Прославился  тем,  что  предсказал
падение империи и наступление новой эпохи на Гшамм.  Насколько  я  знаю,
его считают уже умершим".
   Уло, видно, по причине нашего отдельного знакомства, тоже вошел в мое
положение и терпеливо пояснил:
   - У развоплощенных остается право мира - право на справедливую месть.
Никто не может препятствовать им в этом. Если Джан-Тунар решил отомстить
за смерть своего рода и сына  ублюдку,  это  его  вечное  и  ненарушимое
право.
   Этот... Джан-Тунар, наверное, предыдущий Император, решила я,  и  Нат
ободряюще мне кивнула, наверное прочувствовав мои  мысли.  Что  ж,  если
Смотрители умывают руки, то, может, и нам стоит последовать их  примеру.
Не защищать же, в самом деле, маньяка-убийцу от  призраков  его  умерших
жертв? Или все-таки посоветоваться с СИНЛАРом?
   - Это вопрос тактики, а не стратегии, - вслух заметила Нат.
   Конечно, она не специально влезает в мою голову. Просто при ее классе
такие простые идеи передаются ей  сами  собой.  И  она,  похоже,  права.
Происходящее во Дворце не противоречит нашим целям, и потому посылать по
этому поводу отдельный запрос просто нелепо.
 
*** 
 
   После того как прошла чудовищная слабость, Шенгуф очнулся здоровым  -
или почти здоровым. Видимо, он пролежал тут, возле стены, весь  вечер  и
ночь, ибо сквозь неровную дыру в оконном витраже, заливая  всю  комнату,
лился яркий утренний свет. Руки и ноги снова стали его  слушаться,  тело
подчинялось его воле, кроме... Он лишился  голоса.  Как  он  ни  пытался
издать хоть малейший  звук,  не  получалось  даже  шепота.  Он  встал  и
почему-то сначала посмотрел в сторону брошенного им вчера  ньитра.  Там,
где должен был отсвечивать холодным  блеском  металл,  виднелась  только
кучка черной пыли, очертаниями напоминающая оружие.  Император  подошел,
нетвердо  ступая,  и  с  досадой  раздавил  ее  ногой.  Ему  ничего   не
привиделось. Его воспоминания обрели плоть, духи вернулись за его жизнью
из  обители  умерших.  Это  был  не  кошмар,  а  еще  более   чудовищная
реальность. Больше всего почему-то его бесили пророчества идиота  Ци-Во.
Сила Императора действительно возросла, раз мертвец  сумел  восстать  из
склепа, а уж прошлое в самом деле встретилось с будущим. Убить  мало  за
столь точные прорицания, вот только если  бы  смерть  Верховного  Жреца,
буквально накануне праздника, не увеличила бы общего смятения во Дворце.
Все равно он не способен сейчас решить вопрос о преемнике, которого надо
в таком случае назначать до захода солнца.  Император  досконально  знал
всю  процедуру  потому,  что  проходил  ее  многократно:  за  время  его
правления он отправил  в  мир  иной  тайно  или  явно  не  один  десяток
Верховных Жрецов, начиная с собственного покровителя еще в самом  начале
царствования.
   Сегодня с утра его никто не тревожил, понятно почему.  Но  необходимо
знать, что творится вообще. Он позвонил и скоро в дверях  показался  его
дежурный секретарь, бледный, как покойник, но, похоже,  все-таки  вполне
живой. Шенгуф поманил его рукой и написал на листе, как он иногда  делал
и раньше, когда не хотелось ни с кем разговаривать:
   "Я дал обет молчания К'Таагу. До определенного времени. Что произошло
в Ширтахо?"
   Из сбивчивого рассказа он уяснил, что духи безумствовали до рассвета,
разгромив множество покоев, напугав до потери памяти и чувств не  только
его часовых, но и великое число иных лиц, некоторая  часть  которых  все
еще лежит в глубоком обмороке.  Остальные  хоть  и  пришли  в  себя,  но
по-прежнему трясутся от страха. Поэтому  подготовка  к  празднику  может
замедлиться.