миллиардом шагов через десять тысячелетий. 
	В зимнем небе тускло мерцало вечернее солнце, мерцало, будто 
свеча на ветру, потом перестало мерцать, и это был уже не солнечный свет, 
а лунный. 
	Дженкинс остановился, и обернулся, и увидел усадьбу... Она 
распласталась на холме, приникла к холму, словно спящее юное существо, 
льнущее к матери-земле. 
	Дженкинс нерешительно шагнул вперед, и сразу же его 
металлическое туловище засверкало, заискрилось в лунном свете, который 
мгновение назад был солнечным. 
	Из долины донесся крик ночной птицы, а в кукурузном поле под 
гребнем скулил енот. 
	Дженкинс сделал еще шаг, заклиная небо, чтобы усадьба не 
исчезла, хотя знал, что усадьба не может исчезнуть, потому что ее и так нет. 
Ведь он шел по пустынному холму, на котором никогда не было никакой 
усадьбы. Он находился в другом мире, где вообще не существовало домов. 
	Дом продолжал стоять на месте, темный, безмолвный, без дыма 
над трубами, без огней в окнах, но знакомые очертания, ошибиться 
невозможно. 
	Дженкинс ступал медленно, осторожно, боясь. что дом скроется, 
боясь спугнуть его. 
	Но дом не двигался с места. И ведь есть еще приметы. Вон там 
стояла ольха, а теперь дуб стоит, как и тогда. И вместо зимнего солнца 
светит осенняя луна. И ветер дует с запада, а не с севера. 
	~Что-то произошло,~ сказал себе Дженкинс. ~Что-то зрело во мне. 
Я чувствовал, но не мог понять, что именно. Новое свойство развилось? 
Новое чувство прорезалось? Новая сила, о которой я не подозревал? 
Способность переходить по своему желанию из одного мира в другой. 
Способность переноситься в любое место кратчайшим путем, какой только 
могут измыслить для меня закрученные нужным образом силовые поля.~ 
	Он зашагал смелее, и дом никуда не делся, продолжал стоять, 
реальный, вещественный. 
	Он пересек двор, заросший травой, и остановился перед дверью. 
	Неуверенно поднял руку и взялся за щеколду. Щеколда была 
настоящая. Нет, не иллюзия, реальный металл. 
	Он медленно поднял ее, и дверь отворилась внутрь, и он 
переступил через порог. 
	Через пять тысяч лет Дженкинс вернулся домой... Вернулся в 
усадьбу Вебстеров. 
 
 
	Итак, был некогда человек по имени Джо. Не вебстер, а человек. 
Потому что вебстер - это человек. И не псы были застрельщиками. 
	Хомер - рыхлый ком шерсти, костей и мышц - лежал перед очагом, 
вытянув лапы вперед и положив на них голову. Сквозь щелочки глаз он 
видел пламя и тени, и тепло от горящих поленьев, достав его, распушило 
шерсть. 
	Но внутреннему взгляду Хомера рисовался песок, и сидящий на 
корточках робот, и холмы с гнетущим грузом лет. 
	Эндрю сидел на корточках на песке и рассказывал, и плечи его 
озаряло осеннее солнце... Рассказывал про людей, и про псов, и про 
муравьев. Об одном деле, которое произошло еще во времена Нэтэниела, и 
было это давным-давно, ведь Нэтэниел был первым псом. 
	Жил-был человек по имени Джо, человек-мутант, человек-титан, 
который двенадцать тысяч лет назад обратил внимание на муравьев. И 
задумался, почему остановилось их развитие, почему их стезя зашла в 
тупик. 
	Может быть, голод, рассуждал Джо, беспрестанная необходимость 
запасать пищу, чтобы выжить. Может быть, спячка, зимний застой, когда 
рвется цепочка памяти. И начинай все сначала, что ни год - муравьи словно 
заново на свет появляются. 
	И тогда, говорил Эндрю, поблескивая на солнце металлической 
лысиной, Джо выбрал один муравейник и назначил себя богом, чтобы 
изменить судьбы муравьев. Он кормил их, так что им не надо было 
бороться с голодом. Он накрыл муравейник куполом и подогревал его, так 
что отпала надобность в зимней спячке. 
	И вмешательство помогло. Муравьи делали успехи. Они мастерили 
тележки, и они плавили металл. Это были зримые успехи, ведь тележки 
катили поверху, а торчащие из муравейника трубы исторгали едкий дым. 
Чего еще они постигли, чему еще научились в глубине подземных ходов, 
никто не знал и не ведал. 
	Джо был сумасшедший, говорил Эндрю. Сумасшедший... А может 
быть, и не такой уж сумасшедший. 
	Потому что однажды он разбил плексигласовый купол и ударом 
ноги распахал муравейник, а затем повернулся и ушел. потеряв всякий 
интерес к будущему муравьев. 
	Но муравьи не потеряли интерес. 
	Рука, разбившая купол, нога, распахавшая муравейник, толкнули 
муравьев на путь к величию. Заставили их бороться, бороться, чтобы 
отстоять завоеванное, чтобы стезя их снова не уперлась в тупик. 
	Встряска, говорил Эндрю. Муравьи получили встряску. И она 
придала им ускорение в нужном направлении. 
	Двенадцать тысяч лет назад разрушенный, разваленный 
муравейник - сегодня могучее здание, растущее с каждым годом. Здание, 
которое за какую-нибудь сотню лет заняло целый уезд, а еще через сотню 
лет займет сотню уездов. Здание, которое будет разрастаться, занимая 
землю. Землю, которая принадлежит не муравьям, а зверям. 
	Здание... Не совсем это верно, просто с самого начала повелось 
называть его Зданием. Ведь по-настоящему здание - это убежище, место, 
где можно укрыться от холода и ненастья. А зачем оно муравьям, когда у 
них есть подземные ходы и муравейники? Зачем понадобилось муравью 
воздвигать сооружение, которое за сто лет простерлось на целый уезд и все 
еще продолжает расти? Какая муравью польза от такого сооружения? 
	Хомер зарылся подбородком в шерсть между лапами, из горла его 
вырвалось ворчание. 
	Этого невозможно понять. Ведь сперва надо понять, как мыслит 
муравей. Надо понять, к чему он стремится, чего добивается. Надо получить 
понятие о его знаниях. 
	Двенадцать тысяч лет познания. Двенадцать тысяч лет, считая от 
начального уровня, который сам по себе непознаваем. 
	Но понять нужно. Должен быть способ понять. 
	Потому что из года в год Здание будет разрастаться. Миля в 
поперечнике, потом шесть, потом сто. Сто миль, и еще сто, а затем весь 
мир. 
	~Отступать?~ сказал себе Хомер. ~Да, можно отступать. Можно 
переселиться в другие миры, те самые миры, которые плывут за нами в 
потоке времени, те самые миры, которые наступают на пятки друг другу. 
Можно отдать Землю муравьям, нам все равно найдется место. Но ведь это 
наш дом. Здесь возникли псы. Здесь мы научили животных говорить, и 
мыслить, и действовать сообща. Здесь мы создали братство зверей. 
	Не так уж важно, кто был застрельщиком, - вебстер или пес. Здесь 
наша родина. В такой же мере наша, как и вебстера. В такой же мере наша, 
как и муравья. 
	И мы должны остановить муравьев. 
	Должен быть какой-то способ остановить их. Способ переговорить 
с ними, выяснить, чего они хотят. Способ урезонить их. Должна найтись 
какая-то основа для переговоров. И путь к соглашению.~ 
	Хомер лежал неподвижно перед очагом, слушая наполняющие дом 
шорохи, мягкую, приглушенную поступь хлопочущих роботов, 
неразборчивый говор псов где-то этажом выше, треск пламени, 
обгрызающего полено. 
	~Неплохая жизнь,~ пробормотал про себя Хомер. ~Неплохая 
жизнь, и мы думали, что это все сделано нами. А вот Эндрю говорит - не 
нами. Эндрю говорит, что мы ни грана не добавили к оставленному нам в 
наследство инженерному искусству и машинной логике и что нами много 
утрачено. Он толковал о химии и пробовал что-то объяснить, но я ничего не 
понял. Толковал об изучении элементов и каких-то атомов и молекул. И 
электроники... Правда он сказал, что мы без электроники умеем делать 
такие чудеса, каких не сумел бы сделать человек со всеми его знаниями. 
Сказал, что можно миллион лет изучать электронику и не добраться до 
других миров, даже не знать про них... 
	А мы с этим справились, сделали то, чего вебстер не смог бы 
сделать. 
	Потому что мы мыслим не так, как вебстер. Нет, это называется 
человек, а не вебстер. 
	Или взять наших роботов. Наши роботы не лучше тех, которые нам 
оставил человек. Небольшие изменения... очевидные изменения, но 
никаких существенных улучшений. 
	Да и кому могла прийти в голову мысль о более совершенном 
роботе? 
	Кукурузный початок покрупнее - это понятно. Или грецкий орех 
поразвесистей. Или водяной рис с колосками потяжелее. Или лучший 
способ производить дрожжи, заменяющее мясо. 
	Но более совершенный робот... Зачем, когда робот и так выполняет 
все, что от него требуется. Зачем его совершенствовать? 
	А впрочем... Роботы слышат призыв и отправляются работать к 
Зданию, отправляются строить махину, которая сгонит нас с Земли. 
	Мы не можем разобраться. Конечно, не можем разобраться. Если 
бы лучше знали наших роботов. мы, может быть, сумели бы сделать так, 
чтобы роботы не получали призыва или, услышав призыв, оставляли его 
без внимания. 
	А это, конечно, решило бы проблему. Если роботы не будут 
трудиться, строительство прекратиться. Одни муравьи, без помощи 
роботов, не смогут продолжать стройку.~ 
	По голове Хомера пробежала блоха, и он дернул ухом. 
	~Но ведь Эндрю может ошибаться. У него есть легенда о рождении 
братства зверей, а у диких роботов есть легенда о падении человека. Кто 
теперь скажет, которая из легенд верна? 
	Вообще-то рассказ Эндрю звучит правдоподобно. Были псы, и 
были роботы, и когда пал человек, их пути разошлись... Правда, мы 
оставили себе роботов, которые служили нам руками. Несколько роботов 
остались с нами, но ни один пес не остался с роботами.~ 
	Из какого-то угла вылетела осенняя муха и ошалело заметалась 
перед пламенем. Пожужжав над головой Хомера, она села ему на нос. 
Хомер свирепо уставился на нее, а она подняла задние лапки и нахально 
принялась чистить крылышки. Хомер взмахнул лапой, и муха улетела. 
	Раздался стук в дверь. 
	Хомер поднял голову и несколько раз моргнул. 
	- Войдите, - сказал он наконец. 
	Это был робот Хезикайя. 
	- Они поймали Арчи, - сказал Хезикайя. 
	- Арчи? 
	- Енота Арчи. 
	- Ах да, это он убежал. 
	- Они привели его сюда. Хочешь с ним поговорить? 
	- Пусть войдут, - сказал Хомер. 
	Хезикайя сделал знак пальцем, и Арчи трусцой вбежал в комнату. 
Шерсть его была вся в репьях, хвост волочился по полу. Следом за ним 
вошли два робота - сторожа. 
	- Он подбирался к кукурузе, - доложил один из сторожей, - и тут 
мы его застали, но нам пришлось побегать за ним. 
	Нехотя сев, Хомер уставился на Арчи. Арчи ответил тем же. 
	- Они меня ни за что не поймали бы, - сказал он, - будь у меня 
Руфес. Руфес был мой робот, и он меня предупредил бы. 
	- А куда же делся Руфес? 
	- Его сегодня позвал Голос, и он бросил меня, пошел к Зданию. 
	- Скажи-ка, а с Руфесом ничего не случилось, прежде чем он ушел? 
Ничего необычного? Ничего из ряда вон выходящего? 
	- Ничего, - ответил Арчи. - Если не считать, что он шлепнулся на 
муравейник. Он был очень неуклюжий. Настоящий раззява... Все время 
спотыкался, в собственных ногах путался. С координацией что-то неладно. 
Какого-то винтика не хватало. 
	С носа Арчи соскочила крохотная черная тварь и помчалась по 
полу. Молниеносным движением лапы енот поймал ее. 
	- Лучше отойди от него подальше, - предостерег Хезикайя Хомера. 
- С него блохи так и сыплются. 
	- Это не блоха. - Арчи возмущенно надул щеки. - Это что-то 
другое. Я эту тварь сегодня поймал. Она тикает, и она похожа на муравья, 
но это не муравей. 
	Тикающая тварь протиснулась между пальцами Арчи и упала на 
пол. Приземлившись на ноги, она снова ринулась наутек. Урчи выбросил 
вперед лапу, но тварь увернулась. Мигом добежала до Хезикайи и 
устремилась вверх по его ноге. 
	Хомер вскочил, осененный внезапной догадкой. 
	- Скорей! - вскричал он. - Хватайте ее! Ловите! Не давайте ей... 
	Но тварь уже исчезла. 
	Хомер медленно сел опять. 
	- Стража, - он говорил спокойно, спокойно и сурово, - отведите 
Хезикайю в тюрьму. Не отходите от него ни на шаг, не давайте ему 
убежать. Докладывайте обо всем, что он будет делать. 
	Хезикайя попятился. 
	- Но я ничего не сделал. 
	- Верно, - мягко произнес Хомер. - Верно, ты ничего не сделал. Но 
ты сделаешь. Ты услышишь Голос, и ты попытаешься уйти от нас, уйти к 
Зданию. И прежде чем отпустить тебя, мы выясним, что заставляет тебя 
уходить. Что это за штука и как она действует. 
	Хомер повернулся. оскалив зубы в псиной улыбке. 
	- Ну так, Арчи... 
	Но Арчи не было. 
	Было открытое окно. И никакого Арчи. 
 
 
	Хомер поежился на мягкой постели, ему не хотелось просыпаться, 
из глотки вырвалось ворчание. 
	~Старею,~ думал он. ~Годы гнетут не только холмы, но и меня, их 
слишком много. А бывало, только заслышу шум за дверью, тотчас вскочу, 
весь в сене, и лаю как оглашенный, оповещаю роботов.~ 
	Снова послышался стук, и Хомер заставил себя встать. 
	- Входите! - крикнул он. - Сколько можно барабанить. входите! 
	Дверь отворилась, и вошел робот, такого огромного робота Хомер 
еще никогда не видел. Блестящий, могучий, тяжелый, полированное 
туловище даже во мраке светилось, как угли в очаге. А на плече робота 
восседал енот Арчи. 
	- Я Дженкинс. - сказал робот. - Я вернулся сегодня ночью. 
	Хомер судорожно глотнул и сел. 
	- Дженкинс, - вымолвил он. - У нас есть предания... легенды... 
старинные легенды. 
	- Только легенды, и все? - спросил Дженкинс. 
	- И все, - ответил Хомер. - Есть легенда о роботе, который смотрел 
за нами. Хотя Эндрю сегодня говорил о Дженкинсе так, словно сам его 
знал. Есть еще предание о том, как псы подарили вам новое туловище в 
день вашего семитысячелетия, и это было потрясающее туловище, оно... 
	У него перехватило дыхание, потому что туловище робота, который 
стоял перед ним с енотом на плече... это туловище... ну, конечно, это и есть 
тот подарок. 
	- А усадьба Вебстеров? - спросил Дженкинс. - Вы смотрите за 
усадьбой Вебстеров? 
	- Да, мы смотрим за усадьбой Вебстеров, - сказал Хомер. - Следим, 
чтобы все было в порядке. Это так положено. 
	- А Вебстеры? 
	- Вебстеров нет. 
	Дженкинс кивнул. Необычно острое чутье уже сказало ему, что 
вебстеров нет. Не было вебстеровских излучений, не было мыслей о 
вебстерах в сознании тех, с кем он общался. 
	Что ж, так и должно быть. 
	Он медленно прошел через комнату, ступая мягко, как кошка, 
несмотря на огромный вес, и Хомер ощутил, как он движется, ощутил 
дружелюбие и доброту этого металлического существа, ощутил 
заключенную в могучей силе надежную защиту. 
	Дженкинс присел на корточки перед ним. 
	- У вас неприятности, - сказал он. 
	Хомер молча смотрел на него. 
	- Муравьи, - продолжал Дженкинс. - Арчи рассказал мне. 
Рассказал, что вам досаждают муравьи. 
	- Я хотел спрятаться в усадьбе Вебстеров, - объяснил Арчи. - Я 
боялся, что вы меня опять настигнете, и я подумал, что усадьба Вебстеров... 
	- Помолчи, Арчи, - остановил его Дженкинс. - Ты ничего не знаешь 
об усадьбе. Ты сам сказал мне, что не знаешь. Ты просто рассказал, что у 
псов неприятности с муравьями, и все. 
	Он снова перевел взгляд на Хомера. 
	- Я подозреваю, что это муравьи Джо, - сказал он. 
	- Значит, тебе известно про Джо? - отозвался Хомер. - Значит, на 
самом деле был человек по имени Джо? 
	- Да, был такой смутьян, - рассмеялся Дженкинс. - Хотя временами 
ничего парень. С огоньком. 
	- Они строят, - сказал Хомер. - Заставляют работать на себя 
роботов и воздвигают Здание. 
	- Ну и что, - ответил Дженкинс, - у муравьев тоже есть право 
строить. 
	- Но они строят чересчур быстро. Они вытеснят нас с Земли. Еще 
тысяча лет, и они всю Землю займут, если и дальше будут строить в таком 
духе. 
	- А вам некуда деться? Вот что вас заботит. 
	- Почему же, нам есть куда деться. Места много. Все остальные 
миры. Миры гоблинов. 
	Дженкинс важно кивнул. 
	- Я был в мире гоблинов. Первый мир после этого. Переправил 
туда несколько вебстеров пять тысяч лет назад. И только сегодня ночью 
вернулся оттуда. Я понимаю, что вы чувствуете. Никакой другой мир не 
заменит родного. Я тосковал по Земле все эти пять тысяч лет. Я вернулся в 
усадьбу Вебстеров и застал там Арчи. Он рассказал мне про муравьев, и 
тогда я пришел сюда. Надеюсь, вы не против? 
	- Мы рады тебе, - мягко произнес Хомер. 
	- Эти муравьи, - продолжал Дженкинс. - Очевидно, вам хотелось 
бы их остановить. 
	Хомер кивнул. 
	- Способ есть, - сказал Дженкинс. - Я знаю, что способ есть. У 
вебстеров был способ, надо только вспомнить. Но это было так давно. Я 
помню только, что простой способ. Очень простой способ. 
	Рука его поднялась и поскребла подбородок. 
	- Почему ты так делаешь? - спросил Арчи. 
	- Что? 
	- Лицо вот так трешь. Почему ты это делаешь? 
	Дженкинс опустил руку. 
	- Просто привычка, Арчи. Вебстерская манера. У них был такой 
способ думать. Я у них перенял. 
	- И тебе это помогает думать? 
	- Не знаю, может быть. А может быть, нет. Вебстерам как будто 
помогало. Ну, хорошо, как поступил бы вебстер в таком случае? Вебстеры 
могли бы нас выручить. Я знаю, что могли бы. 
	- Те вебстеры, которые в мире гоблинов? - сказал Хомер. 
	Дженкинс покачал головой. 
	- Там нет вебстеров. 
	- Но ведь ты сказал, что переправил туда... 
	- Верно. Но теперь их там нет. Я почти четыре тысячи лет как живу 
один в мире гоблинов. 
	- Но тогда вебстеров совсем нигде нет. Остальные отправились на 
Юпитер. Так мне Эндрю сказал. Дженкинс, где находится Юпитер? 
	- Как же, есть, - ответил Дженкинс. - Я хочу сказать, есть здесь 
вебстеры. Во всяком случае, были. Те, которые остались в Женеве. 
	- А дело-то непростое, - заметил Хомер. - Даже для вебстера. Эти 
муравьи хитрющие. Арчи ведь рассказал тебе про блоху, которую он 
поймал? 
	- Это была вовсе не блоха, - возразил Арчи. 
	- Да, он мне рассказал, - подтвердил Дженкинс. - Сказал, что она 
залезла на Хезикайю. 
	- Не совсем так, - сказал Хомер. - Она внутрь залезла. Это была не 
блоха... это был робот, крохотный робот. Он просверлил дырочку в черепе 
Хезикайи и забрался в его мозг. А дырочку за собой заделал. 
	- И чем же теперь занят Хезикайя? 
	- Ничем, - ответил Хомер. - Но мы наперед знаем, что он сделает, 
как только робот-муравей изменит настройку. Его позовет Голос. Он 
услышит призыв и отправится строить Здание. 
	Дженкинс кивнул: 
	- Берут управление на себя. Самим такая работа не по силам, 
поэтому они подчиняют себе тех, кому она по силам. 
	Он опять поднял руку и поскреб подбородок. 
	- Интересно, Джо это предвидел? - пробормотал он. - Предвидел, 
когда выступал в роли бога для муравьев? Да нет, ерунда. Джо не мог этого 
предвидеть. Даже такой гигант, как Джо, не мог заглянуть на двенадцать 
тысяч лет вперед. 
	~Так давно это было,~ подумал Дженкинс. ~Так много всего 
произошло с тех пор. Тогда Брюс Вебстер только-только начинал опыты с 
псами, только начал осуществлять свою мечту о говорящих, мыслящих 
псах, которые будут идти по дорогам судьбы лапа об руку с Человеком... И 
не подозревал, что всего через несколько столетий человечество 
разбредется по вселенной и оставит Землю роботам и псам. Не знал, что 
само имя человека утонет в прахе веков. Что все племя будут называть 
фамилией одного рода. 
	Что же, род Вебстеров того заслуживал. Помню их, словно это 
было вчера. И ведь было время, когда я о себе самом думал как о Вебстере. 
	Видит бог, я старался быть Вебстером. Изо всех сил старался. 
Продолжал помогать вебстерским псам, когда род людской исчез, и 
наконец переправил последних суматошных представителей этого племени 
сорвиголов в другой мир, чтобы расчистить путь для псов, чтобы псы могли 
преобразить Землю по своему разумению. А теперь и эти последние 
непоседы исчезли... исчезли куда-то... невесть куда. Нашли убежище в 
какой-то из причуд человеческой мысли. Что до людей на Юпитере, так 
ведь они не люди, а что-то другое. И Женева закрыта... отгорожена от всего 
мира. 
	А впрочем, вряд ли она более далека или более надежно 
отгорожена, чем мир, из которого я пришел. Мне бы только разобраться, 
как у меня это вышло, что я из отшельничества в мире гоблинов вернулся в 
усадьбу Вебстеров. Тогда, может быть, вероятно, я так или иначе нашел 
способ проникнуть в Женеву. 
	Новое свойство,~ сказал себе Дженкинс. ~Новая способность. 
Которая постепенно развивалась не