ет  что-то  чрезвычайно  важное,  но  она  не  могла  его
определить. Это было нечто незнакомое, даже пугающее  для  того,  кто  всю
свою жизнь прожил в мире, столь хорошо ему известном. Мир был полон друзей
- не только  среди  людей,  но  и  других:  маленькие  пташки  в  лесах  и
кустарниках, застенчивые цветы,  прячущиеся  в  лесных  укромных  уголках,
стройные деревья, тянущиеся к небу, самый ветер, и солнце, и дождь.
     Она тихонько похлопала ладонью гниющий ствол,  словно  это  тоже  был
друг, и заметила, как вереск и  другие  растения  собрались  вокруг  него,
оберегая и защищая, пряча его от глаз в час унижения и беды.
     Она поднялась и пошла дальше вверх по склону,  теперь  медленно.  Она
оставила амулет, а дерево не заговорило с  ней,  как  раньше,  но  сделало
что-то другое, произвело какое-то иное действие, и все было хорошо.
     Она достигла гребня холма и начала спускаться, направляясь к  лагерю,
и, едва сделав несколько шагов, неожиданно поняла, даже  никого  не  видя,
что она не одна. Девушка быстро обернулась - и он стоял тут, в одной  лишь
набедренной повязке, и его  бронзовый  крепкий  торс  блестел  под  лучами
солнца, а рядом лежала поклажа, и к ней был прислонен лук На  груди  висел
на ремешке бинокль, наполовину скрывая его ожерелье.
     - Я вторгся на твою землю? - проговорил он вежливо.
     - Земля ничья, - ответила она.
     Ожерелье ее зачаровало; она не отводила от него глаз.
     Он дотронулся до ожерелья пальцем:
     - Тщеславие.
     - Ты убил огромного белого медведя [речь идет о гризли], - произнесла
она. - И не одного, судя по тому, сколько здесь когтей.
     - Также, - сказал он,  -  способ  вести  счет.  Один  коготь  -  один
медведь. По когтю от каждого.
     У нее захватило дух.
     - У тебя сильный амулет.
     Он хлопнул рукой по луку:
     - У меня сильный лук. Верные стрелы с кремневым наконечником. Кремень
лучше всего, кроме чистой стали, а где теперь найдешь хорошую сталь.
     - Ты пришел с запада, - сказала она, зная, что огромные белые медведи
водятся только на  западе.  С  год  тому  назад  один  из  них  задрал  ее
родственника, Бегущего Лося.
     Он кивнул:
     - Далеко с запада. Оттуда, где большая вода. С океана.
     - Насколько это далеко?
     - Не знаю. Я был в пути много лун.
     - Ты считаешь лунами. Ты принадлежишь моему народу?
     - Нет, не думаю. У меня белая кожа, она лишь потемнела от  солнца.  Я
встречался с твоим народом, они охотились на  буйволов.  Это  были  первые
люди, кроме моего собственного народа, которых я когда-либо  видел.  Я  не
знал, что есть еще люди. До тех пор я встречал только роботов.
     Она сделала презрительный жест:
     - Мы не знаемся с роботами.
     - Я так и понял.
     - Куда ты направляешься?  Дальше  на  восток  прерия  кончается.  Там
только лес, а за ним еще один океан. Я видела карты.
     Он указал на дом, стоящий на вершине огромного мыса:
     - Может быть, только туда. Люди в прериях говорили мне о большом доме
из камня, где живут люди. Я видел много домов из камня, но в них никто  не
жил. А здесь живут?
     - Двое.
     - И только?
     - Остальные, - сказала она, - отправились к звездам.
     - Об этом они тоже говорили, - сказал он, - и я удивлялся. Я  не  мог
поверить. Кто же захочет отправиться к звездам?
     - Они находят другие миры и живут там.
     - Звезды - всего лишь яркие огоньки, что светятся в небе.
     - Это другие солнца, - сказала она. - Ты не читал книг?
     Ой покачал головой:
     - Однажды я видел одну. Мне сказали, что это книга. Сказали, что  она
могла бы со мной говорить, если знать способ. Но человек, который  мне  ее
показывал, забыл его.
     - Ты не умеешь читать?
     - Это чтение и есть тот способ? Способ,  при  помощи  которого  книга
заговорит?
     - Да, - сказала она. - Там есть маленькие значки. Ты читаешь значки.
     - У тебя есть книга? - спросил он.
     - Большой ящик книг. Я их все прочитала. Но там,  -  указала  она  на
дом, - есть комнаты, полные  одних  только  книг.  Мой  далекий  прапрадед
сегодня спросит, можно ли мне их прочесть.
     - Странно, - сказал он. - Ты читаешь книги. Я убиваю медведей.  Книга
мне не нравится. Мне сказали, что книга  может  говорить,  но  при  помощи
древнего колдовства, и поэтому лучше оставить ее в покое.
     - Это неверно, - сказала она. - Ты странный человек.
     - Я пришел издалека, - ответил он, словно это все объясняло. -  Через
высокие горы, через огромные реки, через такие места, где один лишь  песок
и слишком много солнца.
     - Зачем? Зачем ты так далеко шел?
     - Что-то во мне говорило: "Иди и ищи". Оно не говорило,  что  именно.
Просто идти и искать. Я чувствую, как что-то меня гонит, словно я не  могу
оставаться на одном  месте.  Когда  люди  в  прериях  рассказали  об  этом
огромном высоком доме из камня, я подумал, может быть, это и есть то,  что
я ищу.
     - Ты идешь туда?
     - Да, конечно, - сказал он.
     - И если это то, что ты отправился искать, ты там и останешься?
     - Возможно. Я не знаю. То, что гонит меня вперед, подскажет.  Немного
раньше я думал, что, может быть, уже нашел то, что нужно было  найти.  Тот
огромный дуб изменился. Ты сделала так, что дуб изменился.
     Она вспыхнула от гнева:
     - Ты подглядывал за мной. Сидел там и подглядывал.
     - Я не хотел подглядывать, - сказал он. -  Я  поднимался  по  склону,
когда увидел, как ты спускаешься, и видел тебя возле дерева. Я  спрятался,
чтобы ты меня не увидела. Я подумал, что ты не захочешь, чтобы  кто-нибудь
знал. Поэтому вел себя тихо. Не показывался. И  тихо  ушел,  чтобы  ты  не
узнала.
     - Однако ты мне рассказываешь.
     - Да, рассказываю. Дуб изменился. Это была удивительная вещь.
     - Как ты узнал, что дуб изменился?
     Он наморщил лоб:
     - Не знаю. Вот так же и тот медведь. Которого моя  стрела  не  убила,
однако он упал мертвый. Я этого не понимаю. Мне странно.
     - Скажи, как изменился дуб?
     Он покачал головой:
     - Я только почувствовал, что он изменился.
     - Тебе не следовало подглядывать.
     - Мне стыдно за это. Я не буду об этом говорить.
     - Спасибо, - сказала она и повернулась, чтобы идти дальше.
     - Можно мне пройти немного с тобой?
     - Я иду в эту сторону, - ответила она. - Ты идешь к дому.
     - До свидания, - сказал он.
     Она стала спускаться по склону. Когда она наконец оглянулась, он  все
еще там стоял. Ожерелье из медвежьих когтей блестело на солнце.



                                    5

     Инопланетянин более всего походил на клубок червей. Он съежился между
валунов, у  маленькой  березовой  рощицы,  прилепившейся  к  краю  ущелья;
деревья клонились вниз и нависали  над  высохшим  руслом  ручья.  Падающий
сквозь листву солнечный свет  пятнами  ложился  на  словно  плетеное  тело
инопланетянина, оно преломляло лучи, и казалось, будто он лежит в  россыпи
осколков радуги.
     Джейсон Уитни, сидя на поросшем мхом  берегу,  прислонился  спиной  к
стволу молодого ясеня, устраиваясь поудобней, позволяя себе  расслабиться.
Вокруг стоял слабый тонкий запах опавших осенних листьев.
     Он омерзителен, подумал Джейсон, и  тут  же  постарался  изгнать  эту
мысль из сознания. Одни инопланетяне бывали не  так  уж  плохи;  другие  -
совершенно безобразны. Этот был хуже всех, кого он когда-либо видел.  Если
бы он по крайней мере не двигался,  подумал  Джейсон,  то  можно  было  бы
как-то освоиться и хотя бы отчасти к нему  привыкнуть.  Но  клубок  червей
безостановочно  шевелился   и   крутился,   отчего   делался   еще   более
отвратительным.
     Джейсон осторожно мысленно потянулся к нему, намереваясь дотронуться,
затем, неожиданно испугавшись,  отпрянул  и  понадежнее  упрятал  сознание
внутри себя. Надо успокоиться, прежде чем пытаться  разговаривать  с  этим
существом. На своем веку он  уже  так  много  перевидал  инопланетян,  что
должен бы был невозмутимо воспринимать любого, однако этот выводил его  из
состояния равновесия.
     Он неподвижно сидел,  слушая  глухую  тишину,  вдыхая  запах  опавших
листьев, не позволяя себе думать ни о чем определенном. Именно так  это  и
делается - подбираешься к нему  тайком,  притворяясь,  будто  вовсе  и  не
замечаешь.
     Но  инопланетянин  не  стал  ждать.  Он  выбросил  мысленный  щуп   и
дотронулся  до  Джейсона,  твердо,  спокойно   и   тепло,   что   так   не
соответствовало его внешнему облику.
     - Приветствую тебя, - сказал он в ответ  на  этот  скрытый  отход.  -
Надеюсь, что, обращаясь к тебе,  я  не  преступаю  никаких  законов  и  не
нарушаю границ чужих владений. Я знаю, кто ты. Я видел таких же,  как  ты.
Ты человеческое существо.
     - Да, -  ответил  Джейсон,  -  я  человек  Добро  пожаловать.  Ты  не
преступаешь никаких законов, ибо у нас  их  очень  мало.  И  не  нарушаешь
границ чужих владений.
     - Ты один из путешественников, - сказал клубок червей.  -  Сейчас  ты
отдыхаешь на своей планете, но временами отправляешься очень далеко.
     - Не я, - сказал Джейсон. - Другие  путешествуют,  но  я  не  покидаю
своего дома.
     -  Тогда,  значит,  воистину  я  достиг  своей  цели.   Это   планета
путешественника, с которым я общался очень, очень давно. До сих пор  я  не
бью полностью уверен.
     - Это планета Земля, - сказал Джейсон.
     - Да, именно такое название, - радостно ответило существо. - Я не мог
его вспомнить. Тот другой описал ее мне, и я  искал  ее  повсюду,  лишь  в
общих  чертах  представляя  себе  направление,  в   котором   она   должна
находиться. Но я не сомневался,  когда  сюда  прибыл,  что  это  та  самая
планета.
     - Ты хочешь сказать, что искал нашу Землю? Ты не  просто  остановился
здесь отдохнуть?
     - Я явился сюда искать душу.
     - Явился что искать?
     - Душу, - ответило существо. -  Тот  другой,  с  которым  я  общался,
сказал, что у людей раньше были души и, возможно, есть и сейчас,  хотя  он
не был уверен и вообще проявил в данном  вопросе  глубокое  невежество.  Я
заинтересовался его рассказом  о  душах,  однако  он  не  смог  надлежащим
образом мне объяснить, что же это такое. Я сказал себе,  втайне,  конечно,
что такую замечательную вещь стоит  поискать.  И  поэтому  я  пустился  на
розыски.
     - Возможно, тебе будет интересно узнать,  -  сказал  Джейсон,  -  что
многие люди искали свои души столь же усердно, как ты.
     И по какому странному стечению  обстоятельств,  подумалось  ему,  мог
кто-то из наших разговориться с этим существом об идее души.  Не  очень-то
вероятная тема для беседы, и к тому же в ней  могут  таиться  определенные
опасности. Однако, скорее всего, разговор был несерьезный, или, по крайней
мере, человек говорил не всерьез, хотя этот клубок червей, похоже,  принял
его слова настолько близко к сердцу, что отправился на неизвестно  сколько
лет длившиеся поиски, дабы найти их истоки.
     - Я чувствую в твоем ответе что-то странное, - сказал  инопланетянин.
- Можешь ли ты мне сказать, есть ли у тебя душа?
     - Нет, не могу, - ответил Джейсон.
     - Если бы она у тебя была, ты бы, конечно, знал.
     - Не обязательно.
     - Ты говоришь, - сказало существо, - очень похоже на то, как  говорил
один такой же, как ты, с которым мы вместе  просидели  полдня  на  вершине
холма на моей собственной прекрасной планете. Мы беседовали о  многом,  но
последняя половина нашей беседы была больше о душах. Он тоже не знал, есть
ли у него душа, и не мог сказать с уверенностью,  есть  ли  она  у  других
людей или была ли в прошлом, и не мог мне объяснить, что это такое - душа,
и каким образом существо, ее не имеющее, могло бы ее обрести.  Похоже,  он
полагал, что  знает,  каковы  преимущества  обладания  душой,  однако  мне
показалось, что говорил он об  этом  как-то  очень  туманно.  Он  дал  мне
объяснение, во многих отношениях чрезвычайно неудовлетворительное,  однако
мне показалось, что я вижу в нем зерно истины. Несомненно, подумал я, если
я сумею найти дорогу к его родной планете, кто-нибудь сможет  предоставить
мне сведения, которых я ищу.
     - Мне жаль, - сказал Джейсон. - Ужасно жаль, что  ты  проделал  столь
долгий путь и зря потратил столько времени.
     - Ты ничего не можешь мне сказать? Здесь нет никого другого?
     - Может быть, и есть, - сказал ему Джейсон и быстро добавил: -  Я  не
уверен.
     Он совершил промах и знал это. Он не мог спустить Езекию на  подобное
существо. Езекия и без того тронутый, а тут и подавно сойдет с ума.
     - Но должны же быть другие.
     - Нас только двое.
     -  Ты,  несомненно,  ошибаешься,  -  отвечал  инопланетянин.  -  Сюда
приходили двое. Ни один из них не был тобой.  Они  стояли  и  смотрели  на
меня, а потом ушли. Они не заметили, когда я попытался установить  с  ними
связь.
     - Они не могли тебя слышать, - сказал Джейсон. - И не могли ответить.
Они используют свой мозг для другого. Это были те, кто сказал мне о  тебе.
Они знали, что я могу говорить с тобой.
     - Значит, есть еще только один, кто может общаться.
     - Да. Остальные находятся не здесь, далеко среди звезд.  С  одним  из
них ты и разговаривал.
     - С этим вторым?
     - Не знаю, - сказал Джейсон. - Она никогда  не  говорила  ни  с  кем,
кроме своих. Она с ними здорово общается, независимо от расстояния.
     - Значит, ты единственный. И ты не можешь ничего мне сказать.
     -  Послушай,  это  старая  идея.  Никогда  не  существовало   никаких
доказательств. Была одна лишь вера. Человек  говорил  себе:  у  меня  есть
душа. Он в это  верил,  потому  что  так  говорили  ему  другие.  Говорили
властно. Без рассуждений и объяснений. Ему говорили это так  часто,  и  он
сам себе говорил это тоже так часто, что никогда  не  задавался  вопросом,
есть ли у него душа. Но никогда не  было  никаких  свидетельств.  Не  было
никаких доказательств.
     - Но досточтимый сэр, - взмолился инопланетянин, -  ты  скажешь  мне,
что же такое душа, не так ли?
     - Я могу тебе сказать, - ответил Джейсон, - что,  как  полагают,  она
есть. Это часть тебя. Невидимая и неощущаемая. Не часть твоего тела.  Даже
не часть твоего сознания. После твоей смерти она продолжает жить  и  живет
вечно. Или, по крайней  мере,  предполагается,  что  она  живет  вечно,  и
условия, в которых она оказывается после твоей смерти,  зависят  от  того,
каким ты был.
     - Кто судит о том, каким ты был?
     - Божество, - сказал Джейсон.
     - А это божество?
     - Не знаю, - сказал Джейсон. - Я просто не знаю.
     - Значит, ты откровенен  со  мной.  Я  сердечно  тебе  благодарен  за
откровенность. Ты говоришь приблизительно то же самое, что тот  другой,  с
которым я беседовал.
     - Может быть, найдется еще один, - сказал Джейсон. -  Если  я  разыщу
его, я с ним поговорю.
     - Но ты сказал...
     - Я знаю, что сказал. Это не человек. Это другое существо,  возможно,
более осведомленное, чем я.
     - Я буду с ним говорить?
     - Нет, ты не можешь с ним говорить.  Это  невозможно.  Тебе  придется
предоставить это мне.
     - Я тебе доверяю, - звучал голос из клубка червей.
     - А тем временем, - продолжал Джейсон, - не будешь ли ты моим гостем?
У меня есть жилище. Там для тебя найдется место. Мы были бы рады,  если  б
ты у нас поселился.
     - Я ощущаю, - сказал  инопланетянин,  -  замешательство,  которое  ты
испытываешь при виде меня.
     - Я не стану лгать, - ответил Джейсон. -  Я  действительно  испытываю
замешательство. Но я говорю себе, что ты тоже, возможно,  испытываешь  его
при виде меня.
     Лгать нет никакого смысла, Джейсон это знал.  Существу  не  требуются
слова, чтобы понять, какие чувства он испытывает.
     - Вовсе нет, - сказало существо.  -  Я  ко  всему  отношусь  терпимо.
Однако, вероятно, нам лучше оставаться порознь. Я буду ждать тебя здесь.
     - Тебе что-нибудь нужно? - спросил Джейсон. - Чего-нибудь не хватает?
Что я мог бы тебе предоставить для еды или удобства?
     - Нет, спасибо. Мне хорошо. Я ни в чем не нуждаюсь.
     Джейсон встал и повернулся, чтобы уйти.
     - У тебя чудесная планета, - сказал  инопланетянин.  -  Такое  тихое,
спокойное место. И исполнено странной красоты.
     - Да, мы тоже так считаем. Чудесная планета.
     Джейсон вскарабкался по узкой тропке, по которой до того спустился  в
ущелье. Он увидел, что солнце  уже  прошло  зенит  и  начало  клониться  к
западу.  Вдалеке  громоздились  темные  грозовые  тучи,   готовые   вскоре
поглотить солнце. С появлением туч, казалось,  тишина  в  лесу  стала  еще
более глубокой. Он слышал, как тихо  ложатся  на  землю  падающие  листья.
Где-то далеко слева цокала белка, встревоженная,  скорее  всего,  какой-то
своей  лесной  фантазией.  Сегодня  -  великолепный  день,   подумал   он,
совершенно великолепный, и даже если пойдет дождь -  он  все  равно  будет
великолепным во всех отношениях, кроме одного; и жаль, что  его  испортила
эта свалившаяся на него проблема.
     Чтобы  сдержать  данное  инопланетянину  слово,   Джейсону   придется
поговорить  с  Езекией,  но  если   он   поговорит   с   этим   самозваным
аббатом-роботом, то неизвестно, что может из  их  разговора  выйти.  Хотя,
может быть, и несправедливо именовать его самозванцем. У кого теперь  есть
право утверждать, что, при отсутствии заинтересованных  людей,  роботы  не
имеют оснований брать на себя задачу поддерживать негаснущей искру древней
человеческой веры?
     И вот насчет этой веры, подумал он. Почему люди от нее отвернулись? В
тот день,  когда  человечество  было  куда-то  перенесено,  вера  все  еще
существовала. Ее следы заметны в ранних записях, которые делал его  дед  в
первой из своих летописных книг. Возможно, она  имеет  место  в  несколько
ином виде среди индейцев, хотя никогда  не  проявляется  в  их  общении  с
Джейсоном. Некоторые, может быть все, молодые  люди  устанавливают  тайные
символические связи с предметами  окружающего  мира,  однако  сомнительно,
чтобы это можно было назвать какой-либо верой. О том никогда не говорилось
вслух, и потому, естественно,  Джейсон  располагал  лишь  самыми  скудными
сведениями.
     На Земле остались не те люди, подумал он. Если бы та неведомая  сила,
что унесла куда-то человечество, не затронула  другую  часть,  то  древняя
вера могла бы по-прежнему процветать, возможно, даже более, чем когда-либо
раньше. Но в его семье и среди других людей, которые находились в  большом
доме на мысе в ту роковую ночь, вера  уже  была  подорвана,  оставаясь  не
более чем цивилизованной условностью, которой они безразлично подчинялись.
Возможно, когда-то она была исполнена  смысла.  В  последующие  века  вера
пережила период пышного расцвета, затем - увядания и упадка,  и,  наконец,
превратилась лишь в тень  своего  былого  могущества.  Она  стала  жертвой
неверного поведения человека,  его  всепоглощающей  идеи  собственности  и
прибыли. Люди охотнее строили величественные  здания,  полные  пышности  и
блеска, чем питали веру в сердце и в мыслях своих. И вот к чему все пришло
- ее поддерживают существа,  которые  даже  не  являются  людьми,  машины,
которым в определенной мере придали сходство с человеком только вследствие
развития технологии и в силу человеческой гордыни.
     Джейсон добрался до вершины гряды; лес остался внизу, и в открывшейся
перспективе он увидел, как грозовые тучи на западе громоздятся все выше  и
уже закрыли солнце. Впереди находился дом, и Джейсон зашагал к  нему  чуть
быстрее, чем обычно. Сегодня утром он раскрыл свою летописную  книгу,  она
по-прежнему лежала открытая у него на столе, но он не  записал  в  нее  ни
строчки. Утром еще нечего было записывать,  однако  теперь  появилось  так
много нового: приход Горация Красное Облако, инопланетянин в ущелье и  его
странная просьба, желание Вечерней  Звезды  читать  книги  и  то,  что  он
пригласил ее прийти и пожить с ним и Мартой. Он успеет кое-что записать до
обеда,