аясь.  -  Если  что,  то я  смогу взять его от  вас  сколько угодно. И
поменьше верти задом, золотко, это может оказаться вредно для здоровья.
     Резко  повернувшись,  Уайти  торопливо  зашагал  к  транспортной трубе,
ведущей к Эйнштейну.
     Береника  осторожно  спрятала  пузырек  со  сливом в термоизолированную
обогреваемую сумку, которую давно уже удобно и незаметно устроила себе между
ног.  На  всем  протяжении  разговора  она  так и не почувствовала  от Уайти
Майдола  привычной для мужчин обратной связи,  что ее  обескуражило.  Как  и
подавляющее большинство  людей, Уайти  считал бопперов презренными машинами,
лишенными  зачатков  всяких  чувств. Погрязшие  в эгоизме  и  самолюбовании,
существа из плоти никак не могли простить бопперам того, что те вдруг решили
освободиться от рабства. Он назвал ее недочеловеком.., но это  было неточно.
Скорее недобопперами следовало называть людей!
     Береника обвела  взглядом Рынок. Как  торговый посредник, она на многое
смотрела  с точки зрения развития будущих  взаимовыгодных отношений - люди и
бопперы  происходили  из  общих корней и  могли  во многом  пригодиться друг
Другу. Непонятным было, почему грубые создания из плоти не замечали, что все
разумное  представляет  собой  не  более  чем   кодированное  информационное
воплощение бесконечного развития Единственного, о чем свидетельствовал самый
поверхностный, несложный анализ?
     -   Эй,   чип,  -   крикнул   ей   из   ближайшего   угла   приземистый
торговец-человек.  -  Я сейчас сдохну от выхлопа этой твоей  телеги. Если ты
закруглилась со своими делами, то давай проваливай поскорее.
     Береника послушно отвернула свою холодильную тележку так, чтобы горячий
воздух, бьющий  из  ее вентилятора, больше не шел в сторону торговца. Следуя
понятиям  термодинамики,   излишек   информации,   возникающий   в  процессе
мыслительных  вычислений,  во  всех  случаях  приводил  к  повышению  уровня
энтропии.  У   бопперов,   работающих   на   процессорах   старого  типа   с
джи-триггерами, повышение энтропии имело вид выделения дополнительного тепла
-  тепла, под  человеческими куполами  отводящегося  от их тел  передвижными
холодильными    установками.   То,    что   Береника   возила    за    собой
тележку-холодильник,  конечно же, было не  более чем  лукавством,  поскольку
повышение  энтропии  у  бопперов   на  оптических   процессорах   имело  вид
некогерентностей  внутренних  лазерных  источников  света.   На   постоянную
коррекцию   этих   некогерентностей   уходила   почти    четверть   валового
энергопотребления  боппера.  Грубые  человеческие  существа  избавлялись  от
накапливающейся энтропии  не  только  путем  излучения  тепла  и  накопления
некогерентности,  но и  в  виде кала,  мочи и  дурно  пахнущего  выдыхаемого
воздуха.   Подобная   система   внутренней  переработки  требовала  огромных
энергетических  затрат, пропадающих для мыслительной деятельности совершенно
бесполезно,  и приводила к неуклонному  повышению энтропии окружающего мира.
Земля  предоставляла  людям  почти бесконечный  источник  дармовой  энергии.
Воображая себя  в подобном теле, столь бездумно относящемся к энтропии своей
и окружающего, столь беспечном и богатом возможностями, Береника приходила в
восторг, сравнимый разве что только с человеческими фантазиями на темы гонок
на сверхмощных скоростных спортивных машинах.
     - Что вы чувствуете, - риторически спросила торговца Береника, конечно,
не  ожидая от  него связного  и разумного ответа,  -  обладая столь огромным
богатством, но используя его так легкомысленно и непродуманно?
     Быстро  докатив  до шлюза-выхода  из-под  купола свою тележку, Береника
стремительно  взмыла  ввысь  и  понеслась  к  Гнезду.  Возвратившись  в свои
гидропонные фермы, она передала  слив Улалум и рассказала ей о своей встрече
с Уайти Майдолом.
     - Эта таинственная волшебная жидкость, - восторженно заговорила Улалум,
- может оказаться универсальным  белковым растворителем. Как он сказал тебе,
Береника,  -  слив разжижает тело? Космос услышал  нас, и Единственный отдал
слив в наши руки. Через месяц, я  торжественно  обещаю  вам, сестры, в наших
руках будет оплодотворенное  яйцо,  которое  можно будет поместить в  утробу
женщины.
     Единственное,  что  омрачало радость  Береники, было то, что без помощи
Эмуля здесь им не обойтись.

     Глава 4,
     в  которой  Кен  Долл, в голове у которого,  в  правой половине  мозга,
сидела крыса-имплант, положил в утробу Деллы Тэйз зародыш  Мэнчайла, первого
созданного бопперами человека


     22 декабря 2030 года

     Ты можешь  пытаться  думать и  можешь пробовать говорить. Мир тут,  под
лунным куполом,  нереален для  тебя, ты  стиснут здесь, ты словно засаленная
игральная карта,  раскинутая  вместе  с  другими картами  кем-то  для своего
неторопливого  солитера..,  нет  ни  одного  предмета, который был бы ясен и
понятен тебе, все очертания неопределенные и  туманные, края расплывчаты, ты
пятно  краски  среди других таких  же  пятен  и  мазков, и ничто, кроме силы
твоего воображения, не способно придать окружающему черты отличия.
     Ты поднялся и, опрокинув что-то по пути, выбрался  на улицу. Прозрачный
купол высоко  над головой. Тусклый свет и  туман. Голоса  за твоей спиной..,
расходящиеся  волны  колебаний  давления  в  тухлом   воздухе   под  пленкой
нагноившегося  и  готового лопнуть  чирья. Люди:  машины из  плоти и крови с
программным   обеспечением  личности,  измеряемым  в   гигабитах,  с   вечно
шевелящимися  мокрыми  дырами,  куда они запихивают  еду, жир,  сало,  пот и
волосы сплошь на их  телах, в особенности густо между ног, и ты как будто бы
один из них, ты тоже трешься и толпишься вместе с ними, ты в точности такой,
как  они, но в то же время все в тебе  говорит,  что ты другой,  другой. Это
невыносимо, ты не можешь больше этого терпеть.
     Молодой мужчина  подходит к тебе и что-то говорит. Но у тебя больше нет
слов, нет и нет. Вместо ответа ты высовываешь язык как можно дальше, так что
он касается подбородка.
     Косишь  глазами  и  трясешь головой и пробуешь дотянуться  до  человека
своим  распухшим языком. И все  это  молча. Парень отваливает, и путь  снова
свободен.  Это хорошо.  Проходя мимо других мужчин и  женщин, ты  поступаешь
точно так же. Никто из них не пытается тебе помешать.
     Ты  идешь  быстро,  но  потом  ускоряешь  шаг  еще  больше  и начинаешь
приволакивать  за  собой плохо работающую  левую  ногу,  движешься  так,  не
переставая думать  о кусках мяса, о долгожданном  финальном и заключительном
передозе, после  которого  вся  эта  канитель  закончится, после которого не
будет  больше  тумана  перед  глазами  и раздражающих  пятен  вокруг,  после
которого  тебе уже не нужно будет так нестерпимо желать конца. Воздух густой
и  желтоватый, свободные атомы и  те грязные, их вдыхают и выдыхают снова  и
оттого на них  висит слюна  и пот. До чего же  хорошо было  бы выйти  наружу
через шлюз и застыть  там в ледяном космосе  навсегда, обратившись  каменной
глыбой, до чего же хорошо.
     Людей  стало меньше и купол дома опустился  - ты  добрался до  окраины.
Пространственные координаты соответствуют заданным,  перед  тобой тот  самый
дом, который тебе  был  нужен. Твоя левая рука  знает, как отпереть замок на
двери этого дома. Ты внутри, ты  проходишь через  пустынный холл, потом темп
начинает  ускоряться,  события  несутся  сплошной  каруселью, мир  совершает
дополнительное превращение  и становится  похожим на  непрочную  паутину,  в
центре которой находятся обе половинки тебя, разорванного надвое, задыхаясь,
ты несешься вверх по высоким ступенькам (на Луне из-за пониженной гравитации
ступеньки  всегда делаются высокими), ты толкаешь перила назад своей сильной
правой  рукой,  в корне  твоего  горла рождаются  странные  тонкие  стонушие
звуки-вибрации, ты говоришь  что-то тонким и поразительным голосом, которого
от  себя   ну  никак   не  ожидал,  говоришь  голоском   человечка,  который
только-только учится  разговаривать,  это  настолько  безумно,  что ты  даже
вспоминаешь, что значит смеяться:
     - Я не то не то не то что я есть. Я есть ты? Нет. Я есть я? Нет.
     - Я не то не то не то что я есь. Я есь ты? Не. Я есь я? Не.
     -  Я не то не  то не то что  будешь ты. Я есь ты. Ты не будет не  будет
нет.
     В холле пусто. Неподвижный свет в холле в доме под куполом внутри твоей
расколотой надвое головы. Чтобы  замолчать, ты  с  силой  бьешь себя кулаком
левой  слабой  руки в  лицо. Молчи,  молчи,  успокойся. Ты берешь себя левой
рукой  за  подбородок  и,  оттянув  назад губы,  заставляешь  нижнюю челюсть
проделывать  медленные  жевательные  движения,  словно Пасхальный  Кролик. В
твоей голове глиф: Плотоядный кролик. Тихо, тихо, скок-поскок.
     Ты останавливаешься перед одной из дверей и твоя левая рука справляется
с  кодовым замком  этой  двери  так же легко,  как  совсем  недавно с замком
входной двери. Ты открываешь дверь, проскальзываешь внутрь и замираешь, твое
тело совершенно неподвижно и расслабленно, ты -  зомби.  В прихожей темно, в
комнате направо тоже темно,  но  во второй комнате  горит  свет. Тут  хорошо
пахнет, просто отлично - сексом и сливом.
     Ты стоишь тихо в течение времени, достаточного  для того, чтобы сто раз
медленно пожевать по-кроличьи, причем считаешь на  всякий случай и сам тоже,
просто для  подстраховки..,  стоишь  и  прислушиваешься.  "Плюх"  -  это  из
комнаты, где горит свет, "плюх-плюх-плюх". Да, им там хорошо.  Как и прежде,
ты  пребываешь в мире пятен и мазков краски, но внезапно оказывается, что ты
не  властен  над этим миром больше, да и над собой  тоже, тобой и этим миром
теперь правит  Бог, о да,  конечно,  ведь  это его  сладкий и покойный голос
звучит в правой половине твоей головы.
     Твои руки-зомби  оживают  и  принимаются  за дело,  они похожи на  пару
мультяшных  кроликов,  они разбегаются, поводят  носиками  и  принюхиваются,
потом сходятся вместе и делятся друг с другом своим новым Знанием. Следом за
своими  руками  ты  идешь  вперед, проникаешь в  темную комнату, на цыпочках
обходишь ее,  медленно-медленно и бесшумно, твои руки  продолжают скакать по
сторонам -  не  то, не то, снова не то, что-нибудь подлиннее, потяжелее, вот
то, что нужно, в самый раз.
     В твоей  левой  руке теперь зажат тяжелый гладкий предмет, это.., гм..,
ты узнаешь, что это такое только  тогда, когда твоя рука поднимается вверх и
проносит  предмет  мимо  твоего  лица  -  это  копия абстрактной  скульптуры
Бранкузи  из хромированной  стали. Полет. Твоя  левая рука ныряет в карман и
достает оттуда крошечный пузырек: в нем находится жизнь.
     Вот  теперь  ты готов: в  твоей левой руке  жизнь, а в  занесенной  над
головой правой - смерть.  Замечательное тупое  орудие,  дубина от  Бранкузи,
которой так удобно будет ударить по дряблому текучему желе и расплескать его
по стенам комнаты. Черныйбелыйчерныйбелыйчерныйбелый. Ты часто дышишь, очень
часто. Ты несколько раз сильно ударяешь себя в лоб черенком дубдубдубдубины.
Звездный круговорот.  Ты  стоишь неподвижно в течение  сотни ударов  сердца,
голоса приходят  и уходят, потом в  твоем  рту  начинает  зарождаться шепот,
быстро перерастающий в пронзительный крик:
     - Лас са неелю до Лошдестфа и Фсех Сфятых Дня, Ф ЕГО КОНУЛКЕ Плолоятный
КЛОЛИК фзял да и ласплескал ПАЛЕНЬКА-ПАЛНИШКУ!
     - Кто там? - кричат тебе из  комнаты, где горит свет,  откуда доносится
плеск,  но ты уже бежишь  туда  сам, быстро  бежишь  с высоко занесенной над
головой дубиной, твой язык высунут  изо рта так далеко, что достает кончиком
до подбородка. Девчонка уже превратилась в жижу, она растеклась по дну ванны
розоватой лужей, на поверхности плавают только ее глаза, на краю ванны сидит
черный парень, половина его тела  уже размякла и  тоже  стекает  в ванну, он
пытается подняться, но  не может,  его  орущий рот как бахромистая брызжущая
влагой дыра, о как приятен  и покоен этот  голос у тебя в  голове, швак, как
ловко ты отбил у парня голову, она отлетела, как кусок шилушки, хлоп, теперь
руки, ноги, швак, хлоп, швак.
     Розовая  девушка-лужа  в  ванне вся трепещет, ее глаза различают только
тени на потолке, она не видит ни тебя, ни своего дорогушу-паренька, но, судя
по всему, она уже знает, сквозь свой экстаз чувствует, что Плотоядный Кролик
пришел к ней и он здесь!
     Что ты наделал? Что ты наделал? Снова в голове звучит  спокойный голос,
голос отдает новые приказы, голос говорит  тебе,  что правильно,  что  так и
надо, что ты не можешь на этом остановиться, ты должен  присесть на корточки
и  наклониться вперед,  да,  вот так,  открыть пузырек.., ты не можешь этого
сделать.  Твои  руки  бросаются  друг  на  друга  словно задиристые  молодые
петушки.  Ты наклоняешь  голову направо  и налево, смотришь  одним  глазом и
другим, меняешь угол зрения, ты - мать-наседка, ты пробуешь так и эдак, пока
наконец твои руки не доводят дело до конца.
     Правая. Левая. Крышку долой, эмбрион - фасолина из розового желе ныряет
в  розовую   девушку-лужу  и  находит  там  для  себя   укромное   местечко,
устраивается очень удобно. Неожиданно тебя скручивает спазматическая вспышка
оргазма, ты страшно  скалишь зубы, твой мозг взрывается, тебя всего колотит,
как того  эпилептика, ты  падаешь на пол и неизвестно сколько лежишь рядом с
ванной с любовной смесью, черноебелоечерноебелоечерноебелое.

Глава 5

УАЙТИ И ДАРЛА

     26 декабря 2030 года

     Раскаленный луч из пушки  Стэна  Муни сжег кожу  на плече Уайти широкой
полосой.  Горело,  "как  адский  огонь.  Купив  в  ближайшей  аптеке  флакон
гибберлиновой мази, Уайти, не переставая материться  и спотыкаясь, торопливо
прошел  несколько кварталов к скоростному спуску,  ведущему вниз,  к вырытым
под  поверхностью Луны уровням, где обитали такие,  как  он. Его уровень был
четвертым от поверхности. Там  находился райончик дешевого жилья, прозванный
почему-то "Мяу". Скоростной спуск представлял собой вертикальную  квадратную
шахту  с  системами  вентиляторов на  одной стороне и лестницами  и гладкими
пожарными шестами - на трех Других. Чтобы спуститься вниз, нужно было просто
прыгнуть   и  ухватиться  за  шест;  чтобы  выбраться  обратно,  приходилось
пользоваться  лестницей. В условиях  слабой лунной гравитации подъем  и  тем
более спуск не составляли особого труда.
     Соскользнув на  свой уровень,  Уайти  оттолкнулся от  шеста, прыгнул  и
очутился в прохладном и пыльном сумраке длинного коридора.
     Подземные уровни и катакомбы были вырыты и сооружены бопперами, поэтому
здесь  не  было ни дверей,  ни вентиляции; дышать приходилось тем  воздухом,
который приходил по коридорам из шахты скоростного спуска и, естественно, не
все жилища находились в одинаковых условиях. Чтобы закрывать свои комнаты от
посторонних глаз и воров, местные обитатели устанавливали в дверных  проемах
специальные  рамы с  шторами. При включенной шторе дверной проем  заслонялся
световой стеной. Убрать  штору  можно  было  только  при  помощи выключателя
изнутри комнаты или  набрав нужный  код  на цифровом  замке снаружи.  Воздух
проходил сквозь световые шторы беспрепятственно, но любого нежеланного гостя
штора крепко, до бесчувствия,  била током. Бросив взгляд в глубину коридора,
Уайти с удивлением обнаружил,  что шторы горят на дверях всех комнат,  кроме
его. Проход в его комнату был свободен. Чудно. Внутри его жилище было залито
розовым мерцанием экрана  виззи.  Звоночек. Съемное шоу. Кроме виззи, в  его
комнате имелось  несколько  голо,  пищевой комбайн и  кровать.  На  кровати,
раскинувшись, лежала женщина, ее ноги были приглашающе  раздвинуты. Это была
подружка Уайти, Дарла.
     - А, это ты, Уайти! Привет!
     Торопливо сдвинув колени, она поднялась на  кровати и села  и принялась
вертеть край своей эксшотки, той же тишотки, только длинной и со специальной
картинкой  на  сеточке  напротив лобка.  В  этом месяце  в  Мяу  все  носили
эксшотки, в этом не было ничего необычного, вот только...
     - Что происходит,  Дарла? Кого это  ты поджидаешь? Валяешься  с ляжками
нараспашку и дверь открыта нараспашку?
     Что за дела творятся?
     Уайти проверил камеру виззи; камера была включена.
     - Ты что же тут, раздаешь персоналки?
     - Кого я тут поджидала? О чем это ты, Уайти?
     Девушка поднялась с кровати, натянула  юбочку-трусики  и,  встав  перед
зеркалом, с невинным видом принялась приводить в порядок свои длинные волосы
цвета темной соломы.
     - Я  спала, и ты разбудил меня. Я выпила немного  шаманика  и  немножко
поиграла  с  собой,  потом   уснула..,  может,  дверь   и  вправду  осталась
открытой.., сколько сейчас времени? Ты достал слива?
     Ее голос был тонким и срывающимся. И взволнованным.
     Она взяла тюбик с  черной помадой  и  снова  обвела  свои  и  без  того
блестящие антрацитовые губы.
     - Учти, Дарла, если сейчас сюда заявится какой-нибудь фраер, я спрошу у
него,  какого хрена он прихилял.  Не стоит  со мной крутить, как  с каким-то
желторотым червяком, сладкая. Спрашиваю еще раз: ты дала персональную заявку
в "Звоночек" или же поджидаешь какого-то особенного трахуна?
     Дарла взяла в руку пульт виззи и  жала  на кнопки до  тех  пор, пока на
экране не  появился вид  из  окна на цветущий яблоневый сад.  Легкий ветерок
играл с ветвями деревьев и обрывал и нес лепестки.
     - Как красиво, -  сладко пропела Дарла. - Что  это у тебя с плечом? Оно
все красное!
     Уайти  молча отдал ей флакон  с  гибберлином  и присел на край огромной
кровати, единственного предмета обстановки в их комнате.
     - Один  вонючий продажный легаш пытался со  мной разобраться, Дарла,  и
стрельнул в меня. Вотри лосьон, только, пожалуйста, осторожно, прошу тебя.
     Уайти  любил  обращаться с Дарлой по возможности вежливо и ласкать ее -
от этого грубости остальной жизни скрадывались и уходили на задний план.
     Дарла осторожно сняла с  раны  отмершую, блестящую  кожицу  и принялась
накладывать крем.
     - Он почти промахнулся, дорогой. Как же это тебя угораздило? Что ты там
натворил?
     Вдыхая воздух неглубоко и часто, Уайти терпел боль.
     - Ничего - я смогу  найти и пришить его в любой момент. Не знаю, может,
мне  захочется повеселиться и я плесну на него слива, а  потом вытащу все до
одной кости. Когда слив выйдет весь, он  превратится в здоровенную резиновую
куклу.
     Чтобы придушить его, достаточно будет наступить ему ногой на грудь. Это
может оказаться  весело. Я посадил на него сегодня утром блоху, и он от меня
никуда  не уйдет.  Его  имя  Стэн  Муни,  этого старого  продажного  легаша.
Интересно, что лет десять назад он участвовал в гражданской  войне бопперов.
Тогда он называл себя Торчок Муни, козел чертов. Это Бей Нг велел мне за ним
следить.
     - У них какие-то дела?
     - Нет, здесь  не то. Ты  ведь  знаешь Юкаву, того мудрилу,  что гонит у
себя в норе слив?
     - Ага.
     -  Так вот, Бей Нг давно уже подбивает под Юкаву клинья,  несколько раз
ставил ему  блох и вообще.  Он ему здорово  нужен, этот Юкава. Сегодня утром
Юкава позвонил Муни, вызвал  того  к себе и  попросил разыскать свою  девку,
Деллу Тэйз. Помнишь ее  - такая блондинка,  нос кнопкой и смотрит вроде  как
свысока?
     - Ага. Конечно, я ее помню - мы с тобой как-то раз сливались с ней и ее
черным дружком.
     -  Верно, было. Она  была помощницей у  Юкавы и потому у нее всегда был
такой отличный слив, сечешь?  Так  вот, она исчезла. У Бея была блоха и в ее
квартире тоже, поэтому он знает, что там случилось,  в общих чертах, но не о
том сейчас разговор. Вышло  так, что  сегодня утром я оказался к Муни  ближе
всех, и потому Бей меня к  нему приставил. Я подвалил к нему, сыграл святошу
и воткнул в его башку кристаллический микрофон-булавку, а он  решил, что это
я  отпустил  ему  благословение,  придурок.  Еще  смотрел  на меня  с  такой
жалостью.
     Уайти  погладил пальцем