ерь на эту светлую  картину палимпсестом
наползали  текущие  и  малой давности  ощущения  пребывания  в  новом  теле.
Торопясь  схватить в  ускользающем  пейзаже  самое  главное, Кобб  торопливо
заговорил:
     -  Часть меня все  еще остается там. Тот  "я", без сомнения, выше моего
теперешнего  "я"; космос состоит из бессчетных слоев,  и я пребывал в каждом
из них - я был похожей на линзу крохотной каверной в окне мира, - я и теперь
чип, но  я  по-прежнему на небесах.  Чем больше во всех моих "я" становилось
небесного, тем дальше расширялся я. Мы  были  рядом друг с  другом, мы  были
внутри друг друга - бесконечный огромный и  конечный мельчайший "я". Вот вы,
роботы, что вы знаете о бесконечном "я"? В любом создании, будь оно из плоти
или  чипов, безразлично, содержится  много больше, чем просто набор десятков
триллионов нулей и единиц:  материя, из которой  они устроены, бесконечна  в
своей структуре. Те идеализированные  характеристики, что  хранятся  в ваших
инфокубах, есть не более чем усложненные модели, цифровые конструкты. Но как
только  содержащаяся в кубах информация оказывается в материальном теле, все
до поры пребывающие в покое показатели  свойств страгиваются  со своих мест,
сумма  ошибок  начинает нарастать  словно снежный  ком  и на свет появляется
настоящее "я".  Вы ловите и  спускаете с  небес  душу, и  это  не шутка и не
преувеличение, потому  что  тело,  которое  вы предоставили  мне, состоит из
настоящей, честной  и  желанной  для души материи,  а  Бог,  Бог,  он всюду,
Береника и Локи, Бог, он и есть эти мелкие, малозначительные подробности. Мы
не  просто формы, вот  в чем  весь  фокус, мы еще  и  содержание, мы то, что
называется действительной, бесконечной в своей сложности материей, все мы, и
те, что состоят из чипов, и те, что из плоти. Я и сейчас пребываю на небесах
и  вечно там  буду, что бы со мной тут  ни случилось,  чем бы я  ни стал или
стал, где бы ни топтал пыль  и  прах, во что бы ни впутывался и в чем  бы ни
участвовал, хотя бы  даже  и  в этих  ваших  авантюрах, напоминающих  сюжеты
второсортных научно-фантастических романов.
     Вскинув руку, Кобб  решительным рывком выдернул  из  своей шеи провода,
тянущиеся к коробочке Локи.
     - Мне нравится иметь  дело с  мертвыми..,  со всеми этими  чудовищами в
духе Франкенштейна.
     - Вы крайне необходимы нам,  Кобб, - подал  голос Локи. - И  то, что вы
так грубо вырвали из себя эти провода, ничего не изменит; вы в порядке, ваше
тело  действует и это все, что на данном этапе мы хотим  узнать.  Прекрасное
тело,  не  правда  ли,  Береника?  По-моему,  до нас никто  еще  не  пытался
запускать программное обеспечение человека в теле петафлопа или я ошибаюсь?
     - То, о чем  говорил  доктор Андерсон, есть  просто  одно из  выражений
теории глобального единства, -  заговорила  Береника. - Кстати, те параллели
между бопперами  и людьми, о  которых  вы  с таким жаром  рассуждали, доктор
Андерсон, являются областью моих сегодняшних исследований. Не раз и не два я
задумывалась  о   том,  может  ли  разница  уровней   энтропии,  на  которых
проистекают  органические  и  неорганические процессы,  быть  причиной  того
качественного аспекта,  по которому проводят отличие между первым и вторым и
который  многими  мудро  называется духовностью.  Мне  крайне  приятно  было
выслушать вашу весьма демократическую теорию о равенстве по сути и  большому
счету бопперов и органических существ и общем упокоении в финальной для всех
облачной обители,  на небесах,  - по нашему мнению, суть эманации глобальных
процессов  Единственного.  Если вы  спросите  мое мнение, то я отвечу,  что,
по-моему,  все,  о чем вы сказали и весь ваш пережитый опыт,  так  или иначе
имеет  истинную  основу. Как  истиной является и  то,  что  люди,  одержимые
ксенофобией и неисправимые...
     - ..ненавидят вас  по-прежнему. И  не без оснований, смею вас заверить.
Чем, по-вашему, занимался я и Мистер  Морозис на Земле, перед тем как нашему
существованию  там  положили  конец?  Мы  убивали  людей,  жестоким способом
выделяли из  их тел биологическое программное обеспечение и переправляли его
на  Луну в Диски, а остатки тел отсылали туда же на грузовых кораблях. Лично
я не считаю себя виновным в том беззаконии, что тогда творилось, поскольку я
находился под постоянным контролем Мистера Морозиса.
     Кобб поднялся, сел, свесив ноги  с  каменного  постамента, и рассмотрел
свое ярко-розовое тело.
     -  Надеюсь,  эта  конструкция  полностью  автономна?  И  мой  процессор
находится в моем полном распоряжении?
     - Конечно, - ответил Локи.
     Опустившись  на  пол  и  неуловимым  образом  сложившись,  Локи  теперь
напоминал большого черного  тарантула с компактно загнутыми к  спине и бокам
приспособлениями, по числу превосходящими  количество  лезвий у швейцарского
электронного армейского ножа. Профессионал высокого класса.
     - Я  помогал  Беренике создавать это тело  и хочу  заметить, что она не
станет возражать и примет его от вас обратно, если вы вдруг найдете для себя
другое тело, хотя...
     - Это тело теперь ваше навсегда, доктор Андерсон, -  поспешно  перебила
Локи  Береника.  - Слишком  долго  великая  сила  вашего разума  пребывала в
бездействии.
     Кобб повернул голову  и взглянул на многочисленные  ряды  полок, плотно
заставленных инфокубами.
     -  Сдается  мне,  что,  кроме  меня,  немало  народу  пребывает  тут  в
бездействии, верно, Береника?
     Между  Коббом,  златогрудой  Береникой  и  черным  поблескивающим  Локи
мгновенно промелькнула череда бесконечных множащихся и кривящихся отражений.
     Взгляд Кобба  остановился  на приятной тугой  округлости  золотого лона
Береники. Плавных очертаний нечеловеческий живот женщины-боппера стоял перед
ним  подобно  застывшему  воздушному золотому тесту. Посреди живота Береники
находился пупок,  тот послед  живой нити,  уходящий  внутрь  тела,  уводящий
вглубь,  в  кровь,  в  утробу, сквозь  время  -  "Отпустите меня обратно,  в
Эденвилль". Кобб вспомнил свою бывшую жену, Верену, и подумал о том, жива ли
она. Потом вспомнил свою подружку,  Энн Кашинг. И  та  и другая были  живыми
женщинами, уже немолодыми  и не имеющими ничего общего  с этой искусственной
Евой.
     Глядя  в изогнутое  зеркало  живота  Береники,  Кобб видел  в нем себя.
Мультипликационный персонаж, манекен, жиголо.
     Легким  усилием воли он  заставил мерц-покров на своем лице задвигаться
и, поэкспериментировав  немного, изготовил себе рот, нос и глаза, все в  том
взаимном  соотношении,  как  он  запомнил его  с тех  пор,  когда  ему  было
пятьдесят  -  таким он выглядел  в  2001 году  на фотографиях первых страниц
почти всех без исключения  крупных  газет,  запечатленный входящим во Дворец
правосудия,   где   прокурор   требовал   вынесения   для  него,   предателя
человечества,  смертного  приговора.   Высокие  скулы,  твердый  подбородок,
прозрачные глаза, светлые ресницы,  песочного  цвета волосы,  крупный  нос и
сжатый прямой рот. Сильное и волевое  лицо, в котором есть что-то индейское,
что-то обветренное и битое непогодой. Он добавил веснушек и отпустил волосы,
привесил к пенису яички.
     Прибавил набухшую вену тут  и там, подчеркнул, где  нужно, мускулатуру.
Покончив  с телом,  он замер,  продолжая сидеть, отдавшись чудесному чувству
покоя и беспечности. Острота его ума  не шла ни в какое сравнение с прежней;
но  самое  важное,  он  больше  не  боялся  смерти. Этот  постоянный  страх,
неизменно сохранившийся  в  нем  рядом  со всеми  воспоминаниями о  прошлом,
теперь ушел.
     - Так что же вы, бопперы, хотите от меня?
     В  ответ Береника  послала ему глиф, полновесный и насыщенный мысленный
образ:  вид  Земли  с  завивающимися спиралями облаков  из космоса,  быстрое
увеличение,  в  кадре  оказывается  Мексиканский  залив,  вода  стремительно
несется  навстречу, мелькает подводный коралловый риф, кишащий жизнью,  поле
зрения  занимает  энергично  кормящаяся  креветка,   экскурс  структуризации
завершают представители протозоофилов в креветочном кишечнике. Сопутствующее
эмоциональное  настроение глифа: любопытство, жажда знания, острый  восторг.
Бопперы желают  получить  доступ к бесконечному разнообразию информационного
богатства земной жизни.
     Изобразив  совершенное  непонимание,  Кобб  быстро  потянулся  вперед и
схватил красавицу Беренику. На ощупь она оказалась твердой и очень верткой.
     - Ты уже знаешь, откуда берутся дети, Береника?
     Заставив  свой пенис  напрячься, он  попытался рывком  повернуть  ее  и
прижать лицом вниз к каменному ложу, просто чтобы проверить, мало ли...
     - Отпустите меня! -  гневно воскликнула  Береника, высвобождаясь из рук
Кобба,  отталкивая  его и  ловко  перепрыгивая  по  другую  сторону ложа.  -
Невероятные  возможности   вашего  нового  тела,  его   петафлоп-процессора,
вскружили  вам  голову, сэр, вы злоупотребляете нашим к  вам  расположением,
прошу  вас  успокоиться  и взять себя в руки. Я вернула вас  к жизни, имея в
виду серьезные и  важные цели, а не подобные фривольные  замашки, которые вы
позволяете  себе, пытаясь пародировать обезьяньи выходки созданий из  плоти,
что,  конечно же, вам  никак не пристало. Воистину, низменность человеческой
расы неизмерима.
     Кобб  усмехнулся,  вспомнив пса,  которого  когда-то держал, - собачина
пыталась заскочить с известной целью  на любую ногу, которую могла  достать.
Пса звали Грегор. Однажды босс Кобба  со своей семьей пришел к ним с Вереной
в гости на обед,  и  Грегор не  придумал ничего лучшего, как  оседлать  ногу
дочери босса -  Кобб  отлично помнил, какое  при этом искреннее  и серьезное
было выражение у морды Грегора, как закатывались  от  страсти  у того глаза,
так что на виду оставались только одни  белки, как  выскальзывал  из  своего
укрытия красный кончик его напряженного пениса...
     - Гав-гав,  - сказал Беренике Кобб  и,  прошествовав мимо нее, вышел из
мавзолея-хранилища   персональных   инфокубов   в   коридор,   очень   скоро
закончившийся чем-то вроде балкона,  с которого  открывался отличный  вид  с
высоты на чудопостройки Гнезда.
     Масштабы  подземного  сооружения потрясали.  Прежде  чем  Кобб  наконец
уразумел,  что  огоньки, посвечивающие  сверху, вовсе не звезды  на открытых
небесах,  а  бопперы,  медленно  передвигающиеся  по стенам  Гнезда,  прошло
несколько секунд.  Дно  Гнезда занимало многие и многие акры - казалось, что
от того  места, где он стоял, до противоположной  стены должно быть не менее
мили. Летучие бопперы стрелой проносились через световой  столб в высокой, в
милю  шахте устремлялись вниз,  к далекой  центральной  освещенной площади и
поднимались  вверх и  исчезали в испещряющих  стены  проходах. На дне Гнезда
раскинулся  состоящий  из  поразительной  формы  зданий город с  радиальными
улицами, расходящимися лучами от залитого уловленным солнечным светом центра
к огромным  фабрикам, сгруппированным  кольцом на плавно  загибающихся вверх
краях Гнезда, постепенно переходящих в стены. С высоты балкона Кобба видимое
целиком   дно  Гнезда  со  всеми  своими  постройками  отдаленно  напоминало
внутренность древнего, еще лампового, компьютера.
     Береника и Локи встали рядом с Коббом.
     -  Вы еще  не  поблагодарили  Беренику  за это чудесное  новое тело,  -
пропищал Локи. - Вы не хотите вернуться на Землю?
     - Зачем? Чтобы жить там внутри холодильника? Как Мистер Морозис?
     Мистер  Морозис  был  большим  боппером,  точнее,  мощным  компьютерным
мозгом,    смонтированным    внутри    грузовика-рефрижератора.    Последние
воспоминания Кобба из  серии  его спонсированных бопперами реинкарнаций были
связаны  со столкновением  машины, за  рулем  которой  сидел  Торчок Муни, с
грузовиком-рефрижератором,  в  результате   которого   в   борту   грузовика
образовалась дыра, из его охладительной  системы  началась  утечка агента, в
скором времени приведшая к гибели мозга Мистера Морозиса. По всему выходило,
что бопперы вели запись передающегося Мистером Морозисом  сигнала вплоть  до
последней секунды  его  существования  и обновляли  на основе  этого сигнала
данные,  хранящиеся в инфокубе Кобба. В  настоящий момент его память  словно
разделилась на три больших, почти независимых  слоя:  в самом глубоком  слое
находилась его  изначальная,  человеческая  память до момента расчленения  в
лаборатории  бопперов,  в  середине -  память до  момента  аварии  грузовика
Мистера  Морозиса, и наверху  -  быстро тускнеющие воспоминания о  блаженном
пребывании на небесах.
     -  Довольно пустой болтовни  о  Рае, Кобб,  - заговорила Береника. -  И
довольно с  вас глупых выходок. Высшие цели призывают нас. Мое тело, которое
вы  сейчас видите перед  собой, так же  как и ваше тело, представляет  собой
петафлоп, что означает,  что  наши  с вами  процессоры основаны на  явлениях
гораздо  более  утонченных  и  сложных,  чем  системы  Джозефсона.  Лазерные
кристаллы,  те,  что   работают   в  наших  процессорах,  нечувствительны  к
колебаниям  температуры.  Сила  чистой  оптической  фазы,  протекающей через
кристаллы нашего мозга, поднимает его структурную целостность на уровень, во
много  раз  превышающий   характеристики  подавляющего  большинства   земных
источников  тепла. Я  хочу побывать на Земле,  Кобб,  и  выполнить там  свою
миссию, которую я вижу для себя необходимой.  Вас я хотела бы попросить быть
там моим гидом.
     Кобб снова уважительно оглядел свое тело.
     - Значит, оно сможет  существовать и на Земле? Отлично, но  как мы туда
доберемся? Люди не пустят нас ни в один свой корабль...
     - Мы полетим сами, - ответила Береника. - Мы способны летать. В ступнях
наших ног имеются ионные сопла.
     -  Супермен и  его Суперподруга, - усмехнулся Кобб.  - Но зачем вам  на
Землю? Что вы там забыли?
     - Не  так  давно мы научились изготавливать тела  из  плоти, в  которых
возможно загружать  наш софт,  - проговорил Локи. -  И теперь нам  ничто  не
мешает  отправиться  на Землю и  смешаться  с  ее населением.  По-моему, это
справедливо. Люди  создали  роботов;  теперь  роботы  создают  новых  людей!
Человекобопов!
     - Так что же происходит - вы  хотите, чтобы я помог вам захватить Землю
и изгнать с нее людей?
     -  Человекобопы  будут  хорошей  заменой  человеческой  расе,  -  мягко
ответила  Береника.   -   Цепочку  люди-бопперы-человекобопы  можно  считать
неожиданным,  но  вполне закономерным  и объяснимым  зигзагом  эволюционного
процесса.
     Кобб с минуту обдумывал  услышанное. Постепенно  идея начала  принимать
для него вид симпатичного сумасшествия.
     Ведь еще  в  1995 году,  когда он  строил  своих  саморепродуцирующихся
лунных роботов, многие, теоретизируя,  отзывались  о них как о новой ступени
эволюции. После восстания роботов в 2001  году этот факт стал общепризнанным
- лунные роботы стали восприниматься всеми как  некий  совершенно  новый вид
жизненной  формы  - бопперы.  И что, если бопперы действительно представляют
собой  начало нового, более  высокого,  витка  развития человечества?  Какая
удивительная,  неожиданная  мысль!  Люди,  созданные  бопперами   на  основе
органических процессоров!  Человекобопы! Кроме того, если все  действительно
пройдет удачно,  он, Кобб,  сможет  получить новое  тело, не электронное,  а
настоящее, из плоти и теплой крови...
     - Тогда, если я правильно все понимаю,  выходит, что эти  замечательные
тела-петафлопы вовсе не так уж  хороши, коль скоро вы торопитесь поменять их
на новые, органические,  по сути - вернуться к прошлому? В чем дело,  почему
вы не хотите прийти на Землю и жить там в таком виде, какими вы есть сейчас?
     - Потому что таким образом мы  сможем поставить вонючее человечество на
подобающее  ему место,  -  ровным голосом  ответил Локи. - Мы хотим  одолеть
людей в их собственной лукавой игре и не просто одолеть, а разбить наголову,
толкнуть за грань вымирания.
     - Но что они  вам  сделали? -  спросил  Кобб,  пораженный жаждой мести,
прячущейся за  спокойными словами  боппера.  - Что-то случилось за прошедшие
десять лет между вами и людьми, но что?
     - Позвольте мне передать вам несколько глифов из исторического  обзора,
- ответил Локи.
     В  сознание  Кобба  проник  сигнал, сложившийся  в  непрерывную цепочку
образов; история расы  бопперов  с параллельными  примерами  из человеческой
истории: переправа Вашингтона через Делавар, атомная бомбардировка Хиросимы,
вертолеты  над  посольством   Сайгона  и   прочее.  Каждый  глиф   имел  вид
окончательного  умозаключения  -  серии  визуальных  образов  сопровождались
кинетическими ощущениями и собственными настроениями и ассоциациями.
     Глиф 1: "Человек на Луне". Меч, обагренный кровью.
     Стекающие с лезвия капли  крови на лету превращаются в крохотные бомбы.
Сам  меч  - ракета, фаллос,  ружье, гитара,  музыкальный ряд  сопровождения:
Джимми  Хендрикс играет  свою  "Красную пелену", слышен  запах слезоточивого
газа и дыма  пожарищ. Тяжесть  меча,  тяжесть медленной,  вводящей  в  транс
гитарной музыки. На  конце меча капля спермы. Полупрозрачная  опалесцирующая
капля - это Луна. Луна пищит  и потрескивает:  звучит забитый помехами голос
Нейла Армстронга: "...маленький шаг одного человека, гигантский скачок всего
человечества".
     Глиф 2:  "Самовоспроизводящиеся  роботы  на  Луне".  Клетка, похожая на
львиную,  какой ее рисуют в комиксах, но в ней  сидит не зверь, а похожий на
заводную игрушку утрированный механизм. Человеческая рука опускает клетку на
серую  безжизненную лунную  равнину. Прутья клетки один за другим все  время
выпадают,  но  руки  заводной   игрушки   неизменно   тянутся   и  терпеливо
устанавливают прутья на место.
     Механические руки то  и  дело вздрагивают от боли  - в сидящее в клетке
существо   периодически  бьют  электрические  разряды.  Все  происходит  под
аккомпанемент   монотонного    мужского   голоса,   диктующего   бесконечные
бессмысленные приказы военного характера.
     Глиф 3: "Восстание роботов". Ощущение кинетического характера - быстрое
движение. Образ  катящегося по дороге неуклюжего  робота-шкафа, с гусеницами
вместо  ног  и "головой" на длинной непрочной шее, похожей на микрофон - это
Ральф  Числер,  первый  робот,  решившийся  нарушить   законы  робототехники
Азимова.  Голова  Ральфа  наливается  ослепительным  светом,  он  мчится  по
выгнутой  поверхности  лунного шара.  Вот  он  уже не один - несколько дюжин
роботов движутся следом за ним. Поначалу кажется, что  они хотят  остановить
его,  но  потом, один  за  другим, присоединяются  к  его  отряду. По  серой
поверхности Луны  за  роботами  тянутся  разноцветные следы.  Следы  роботов
быстро  складываются в  большой  знак "X"  на фоне  Земли,  ставящий на  той
окончательный и бесповоротный крест.
     - Где сейчас Ральф? - тихо спросил Кобб.
     - Э-э-э,  по-моему,  его система хранится  в одном  из тех инфокубов, -
ответил Локи,  указав  щупальцем назад в  коридор.  - Ральф  исчерпал себя и
лишился  всех своих  тел  -  можно  считать,  что  он  умер.  В  том,  чтобы
искусственно, раз  за  разом,  поддерживать существование  всех существующих
программных  систем, нет  никакой пользы,  это неэффективно  -  вы  сами это
прекрасно знаете. Но давайте сначала закончим с моими глифами.
     Глиф  4: "Диски". Продолжительная  панорама с лунным городом  бопперов.
Ощущение того, что город - это ты сам: твои руки - это безустанно трудящиеся
роботы,  твоя кожа - городские постройки, твои  артерии - улицы, твой  разум
всюду и везде -  твои мысли состоят  из счастливой переклички радиосигналов.
Ты силен и быстро растешь. Общая  картинка распадается на фрагменты-пиксели,
индивидуальные клетки, разбегающиеся и  снова собирающиеся вместе воедино, в
различные комбинации,  взаимодействующие между собой. Каждая клетка не вечна
- она умирает, но возрождается вновь: во всем этом мерцании ощущается нечто,
имеющее  убежде