скоро мы выясним это вместе.
  Теперь один за другим быстро произойдут по крайней мере еще два
кризиса, и мы все пожнем их результаты. Первым делом - самое насущное.
  - Гарри, - позвал я, - ты здорово поработал. Теперь можешь отдыхать.
  Гарри повернул большую голову со стрижкой "под ежик" и посмотрел
сверху вниз через два ряда поверх спинки своего кресла на меня. Он
блаженно улыбнулся.
  - Я чуть не потерял его музыкальный ящик, - доверительно сказал он. -
Он выпал у меня из рук, когда появился вес.
  И он повернул голову и тотчас глубоко уснул, посапывая.
  Я снисходительно усмехнулся в свой адрес. Мне следовало этого ожидать,
следовало знать, что именно Гарри - Гарри с широкими плечами и широкой
душой - окажется самым сильным из нас, именно Гарри - строительный
инженер - докажет свою бесконечную сопротивляемость нагрузкам.
  Ширина его плеч равнялась силе его души, и неизвестно, какая нагрузка
могла бы его сломать. Он проснется через час или около того, как отдохнув-
ший гигант.
  Дипломаты, пытаясь привлечь мое внимание, вопили с того момента, как я
заговорил с Гарри; теперь я обратился к ним.
  - По одному, пожалуйста.
  Богом клянусь, ни один из четырех не послушался. Зная, что это глупо, они
все равно продолжали говорить все одновременно. Они просто не могли
ничего с собой поделать.
  - Заткнись! - раздался вопль Билла из динамика телефона, перекрыв
какофонию.
  Они заткнулись и повернули головы, чтобы посмотреть на его
изображение.
  - Чарли, - продолжал он настойчиво, пытаясь отыскать мое лицо на
своем собственном экране, - ты еще человек?
  Я знал, о чем он спрашивает. Не овладели ли чужие мной телепатически
тем или иным образом? Был ли я по-прежнему сам себе хозяином, или в моем
черепе поселился агрессивный подсадной ум, пользующийся моими
переключателями и рычагами? Мы всерьез обсуждали такую возможность, и
я знал, что, если мой ответ не убедит его, он без колебаний уничтожит нас
всех. Самое незначительное из его орудий способно испарить Лимузин в
мгновение ока. Я ухмыльнулся.
  - Только последние два-три года, Билл. До того я был просто ублюдком.
  Облегчение он испытает позже; сейчас он был слишком занят.
  - Должен ли я сжечь их?
  - Нет. Не открывай огонь! Билл, слушай меня внимательно: если ты
начнешь стрелять в них и если они вообще это заметят, они могут перейти в
наступление. Я знаю, что у вас есть Разрушитель Планет. Забудь об этом:
Они
способны отсюда погасить солнце!
  Он побледнел, а дипломаты, храня потрясенное молчание, с усилием
повернули головы, чтобы уставиться на меня.
  - Мы уже почти добрались, - твердо продолжал я. -Соберемся на
конференцию в репетиционном зале, как только мы все придем в себя. ска-
жем, через два часа. Соберемся все. Тогда мы и ответим на ваши вопросы, но
до тех пор вам придется подождать. Мы подверглись ужасному шоку; нам
нужно время, чтобы прийти в себя. - Рядом со мной зашевелилась Норри,
Линда осматривалась вокруг ясным взглядом; Том осторожно покачивал
головой из стороны в сторону. - Теперь я должен позаботиться о своей жене
и о другой женщине, будущей матери. Доставьте нас домой, помогите
добраться в наши комнаты. Встретимся через два часа.
  Биллу это ни капельки не понравилось, но он погасил экран и доставил нас
домой. Дипломаты, даже Дмирова и Силвермен, молчали, по-видимому,
слегка трепеща перед нами.
  К тому времени, как мы причалили, очнулись все за исключением Гарри и
Рауля, которые мирно дремали. Мы отбуксировали их к ним в комнату,
осторожно умыли, пристегнули к гамаку, чтобы их не отнесло к воздушной
решетке и они не задохнулись в углекислом газе, и потушили свет. Они об-
няли друг друга во сне, дыша в едином ритме. Мы оставили "Мьюзикмастер"
Рауля около двери, на случай, если инструмент зачем-нибудь ему понадо-
бится, и выплыли из комнаты.
  Затем мы четверо вернулись в свои комнаты и каждая пара в течение двух
часов занималась любовью.

  Репетиционный зал был единственным помещением в "Зигфриде",
имеющим достаточный объем, чтобы удобно разместить весь экипаж ко-
рабля. Мы могли бы все втиснуться в столовую; во время обеда так часто и
происходило. Но там было бы тесно, а я не хотел, чтобы нам что-нибудь
мешало. Помещение для упражнений представляло собой куб со стороной
около тридцати метров. Одна стенка была полностью занята разнообразными
спортивными снарядами для тренировки всех групп мышц в невесомости.
  Полки на другой стене занимали "летающие тарелочки", скакалки, обручи и
мячи. Две стенки напротив друг друга были трамплинами. Это помещение
давало достаточный простор, хороший обзор и прекрасную возможность
маневрировать.
  И это была единственная комната на корабле, устроенная без однозначно
определенной локальной вертикали.
  Дипломаты, конечно, произвольно выбрали себе локальную вертикаль,
прикрепившись полосами липучек к пустой стенке для игры в гандбол, так
что расположенные друг напротив друга трамплины были для них
"потолком" и "полом". Мы, Звездные танцоры, расположились у дальней
стенки, среди спортивных снарядов. Мы держались за снаряды руками или
ногами, вместо того чтобы пристегнуться липучками в промежутках между
ними. Билл и полковник Сонг выбрали стену слева от нас.
  - Давайте начинать, - сказал я, как только мы все разместились.
  - Прежде всего, господин Армстед, - оскорбленно сказал Силвермен, -
я хотел бы выразить протест против той высокомерной манеры, с которой вы
задержали данному собранию доступ к информации ради собственного
удобства.
  - Шелдон, - устало начал Де Ла Торре.
  - Нет, сэр, - оборвал его Силвермен, - я в высшей степени протестую.
  Разве мы дети, чтобы заставлять нас два часа играться с собственными
пальцами? Разве все люди Земли ничего не значат, что они должны ждать в
напряжении три с четвертью часа, пока эти... артисты устраивают оргию?
  - Судя по вашим словам, вы игрались с подслушивающей аппаратурой,
- весело сказал Том. - Знаете, Силвермен, я знал, что вы все время подслу-
шивали. Я не возражал. Я знал, как сильно это должно было вас грызть.
  Лицо дипломата стало ярко-красным, что просто необыкновенно в
невесомости; его ступни должны были быть такими же красными.
  - Нет, - рассудительно сказала Линда, - я думаю, что он скорее следил
за комнатой Рауля и Гарри.
  Силвермен стал бледнее, чем в начале разговора. Его зрачки сузились от
ненависти: глаза разъяренного быка.
  - Ладно, оставьте эту тему, - резко сказал Билл. - Вы тоже, господин
посол. Поберегите свое собственное время - ведь, как вы сказали, вся Земля
ждет.
  - Да, Шелдон, - с нажимом сказал Де Ла Торре. - Позвольте господину
Армстеду говорить.
  Силвермен кивнул. Губы у него были белые.
  - Говорите же.
  Я ослабил хватку на велосипедном тренажере и развел руками.
  - Сначала скажите мне, что произошло, с вашей точки зрения. Что вы
видели и слышали?
  Отвечать взялся Чен. Лицо его было как маска, почти восковое.
  - Вы начали танец. Музыка становилась все более странной. Ваш танец
стал радикально отличаться от компьютерного образца, при этом вам явно
отвечали другими узорами, из которых компьютер не мог ничего извлечь.
  Скорость ваших движений сильно возрастала со временем и увеличилась
настолько, что я бы не поверил, если бы не видел своими собственными
глазами. Темп музыки возрастал соответственно. Слышались приглушенное
бормотание, восклицания, ничего понятного. Чужие объединились и
образовали единый объект в центре оболочки. Объект испустил некоторое ко-
личество субстанции, которая, как нам сообщили, была органическим
веществом. Вы все закричали.
  Мы пробовали связаться с вами, но безуспешно. Господин Штайн тоже не
отвечал на наши вызовы, но он очень эффективно отыскал вас пятерых, свя-
зал вместе и отбуксировал всех обратно к шаттлу за один раз.
  Я представил себе груз, который мы пятеро, массой более трех сотен
килограммов, должны были представлять, когда Гарри включил реактивные
двигатели, и проникся новым уважением к его рукам и плечам. Грубые
мускулы были обычно такими лишними в космосе, но если бы на месте Гарри
оказался кто-то другой, его мышцы могли бы разорваться от такого
страшного напряжения
  - Когда открылся шлюз, он втащил вас всех внутрь, пристегнул к
сиденьям и сказал единственное слово: "Поехали". Потом он очень
тщательно уложил музыкальный инструмент господина Бриндла и... просто
сел и уставился в никуда. Мы уже отказались от попыток заговорить с ним,
когда вы проснулись.
  - Хорошо, - сказал я. - Давайте я проясню самые острые вопросы. Во-
первых, как вы наверняка догадались, мы установили телепатическую связь с
чужими.
  - Представляют ли они угрозу для нас? - прервала Д мирова. - Они
причинили вам вред?
  - Нет. И еще раз нет.
  - Но вы кричали как люди, которые вот-вот умрут. И Шера Драммон
перед смертью определенно утверждала...
  - Что чужие агрессивны и вызывающи, что они хотят Землю в качестве
территории для размножения, я знаю, - согласился я. - Ошибка перевода,
незначительная и, оглядываясь назад, практически неизбежная. Шера была в
космосе всего несколько месяцев; она сама сказала тогда, что понимает при-
мерно одну концепцию из трех.
  - Каков же правильный перевод? - спросил Чен.
  - Земля уже является их территорией для размножения, - сказал я. -
Так же, как и Титан. Так же, как много мест за пределами этой системы.
  - Что вы хотите сказать? - рявкнул Силвермен.
  - То, что заставило нас потерять сознание, было последнее послание
чужих. Оно было оглушительно простым, поверьте, особенно если учесть, как
много оно объяснило. Это можно сказать одним словом. Все, что они на
самом деле сделали, это сказали нам свое коллективное имя. Дмирова
нахмурилась. - И это имя? - Звездный сеятель.

  Наступило ошеломленное молчание. Я думаю, что Чен понял первым, и,
возможно, Билл ненамного отстал от него.
  - Это их имя, - продолжал я, - их занятие, их способ реализации себя.
  Звезды - их фермы. Их жизненный срок составляет миллиарды лет, и они
проводят жизнь достаточно похоже на нас, стараясь заниматься
воспроизводством добрую часть времени. Они засевают звезды органической
жизнью. Они засеяли нашу Солнечную систему, засеяли давным-давно. Они
- создатели нашей расы, наш очень отдаленный предок.
  - Нелепо! - взорвался Силвермен. - Они ничем не похожи на нас, ни в
малейшей степени!
  - Во многом ли вы похожи на амебу? - спросил я. - Или на растение,
или на рыбу, или на амфибию, или на любого из ваших эволюционных
предшественников? Чужие находятся по крайней мере на одну или две, а
возможно, и на три эволюционных ступени выше нас. Удивительно, что они
вообще могут сделать себя доступными нашему пониманию. Я думаю, что
следующая за ними эволюционная ступень совсем не имеет физического су-
ществования в пространстве и времени.
  Силвермен заткнулся. Де Ла Торре и Сонг перекрестились. Чен очень
широко открыл глаза.
  - Представьте себе планету Земля как одну невообразимых размеров
матку, - продолжал я спокойно, - плодовитую и непрерывно беременную.
  Идеально рассчитанную, чтобы быть домом для максимума видов
органической жизни, управляемых разновидностью супер-ДНК, чтобы
постоянно расти и тасовать все более сложные формы жизни в миллиардах
различных комбинаций, в поиске одной комбинации достаточно сложной,
чтобы выжить за пределами матки, и достаточно любопытной, чтобы
попробовать это сделать.
  У меня однажды чуть было не появился брат. Он был рожден мертвым. К
этому времени он был на три недели переношен; он оставался в матке и после
того времени, когда ему следовало родиться, бог весть из-за какой мелкой
биологической ошибки. Его выделения превысили способность плаценты
впитывать их и удалять прочь; плацента начала отмирать и разлагаться
вокруг него, отравленная его выделениями. Его система жизнеобеспечения
разрушилась и он умер. Еще немного, и он убил бы свою мать.
  Представьте себе нашу расу как некоторую форму, одиночный организм с
мелким недостатком в генетическом кодировании. Слишком прочная
оболочка отдельных клеток: так что к тому моменту, когда этот организм
стал
достаточно сложным, чтобы иметь объединенное всепланетное сознание,
каждая отдельная клетка все еще продолжает функционировать только как
индивидуальное существо. Плотная клеточная оболочка препятствует инфор-
мационному обмену, позволяет организму формировать лишь самое
рудиментарное приближение к центральной нервной системе - сеть, которая
передает только боль, страдания и совместные кошмары. Новости и массовые
развлечения.
  Но этот организм еще не погиб. Он колеблется на грани рождения,
стремится жить, даже чувствуя, что умирает. У него может не получиться.
  Находясь на грани вымирания, Человек тянется к звездам. Сейчас, меньше
чем через столетие после того, как первый человек покинул поверхность
Земли в управляемом полете, мы собрались здесь на орбите Сатурна, чтобы
решить, будет ли судьба нашей расы продолжена или оборвана.
  Наша матка уже почти заполнена ядовитыми отходами. Вопрос, который
стоит перед нами, таков: намерены мы или нет преодолеть невротическую
зависимость от планет - прежде, чем мы будем уничтожены?
  - Что за вздор? - рявкнул Силвермен. - Очередная порция вашего
идиотского трепа по поводу Homo caelestis? Это, что ли, по-вашему,
следующая эволюционная ступень? Мак-Джилликади был прав, это Богом
проклятый эволюционный тупик! С той скоростью, с которой вы
развиваетесь, вы еще лет пятьдесят не сможете сами обеспечивать свое суще-
ствование. Если Земля и Луна завтра взорвутся, упаси Господь, то вы,
оставшись в космосе, умрете через два-три года. Вы паразитируете на тех,
кто
ниже вас в эволюционном отношении, Армстед, к тому же вы паразиты в
изгнании. Вы не можете жить в вашей новой среде без клеточных оболочек из
стали и противоударного пластика, абсолютно необходимых вам
искусственных продуктов, которые производятся только там, в матке,
которую вы покинули!
  - Я был неправ, - Том сказал мягко. - Мы - не эволюционный тупик.
  Я не видел тогда целой картины.
  - Что вы упустили?! - вскричал Силвермен.
  - Теперь нужно сменить аналогию, - заговорила Линда. - Эта не
подходит для дальнейшего изложения. - Ее теплый контральто был уравно-
вешенным и успокаивающим. Я видел, как Силвермен расслабился, когда
волшебство Линды начало действовать на него. - Подумайте о нас теперь не
как о "шестерняшках", даже не как о разновидности зародыша с шестью
личностями. Подумайте о Земле не как о матке, но как о яичнике - а о нас
шестерых как об одной яйцеклетке. Мы вместе несем только половину генов
для нового вида.
  Внушающий самый благоговейный трепет и самый чудесный момент всего
творения - это миг сингамии, миг, в который два существа соединяются,
чтобы образовать нечто бесконечно большее, чем сумма или даже продукт их
составляющих частей: миг зачатия. Это - перекресток, с филогенезом
позади и онтогенезом впереди, и это тот самый перекресток, на котором мы
находимся сейчас.
  - Что служит сперматозоидом для вашей яйцеклетки? - спросил Чен. -
Рой чужих, надо полагать?
  - О нет, - сказала Норри. - Они скорее представляют собой нечто вроде
сверхразума инь/янь, женско/мужского, который производит сингамию в
ответ на собственные потребности. Снова сменим аналогию: подумайте о них
как о пчелах, которых они так напоминают, опылителях гигантского
нераздельнополого цветка, который мы называем Солнечной системой. Этот
цветок - гермафродит, содержащий сам в себе и пестик, и тычинки.
  Назовите Землю пестиком, если хотите, а мы, Звездные танцоры, являемся
его объединенными рыльцем и семяпочкой.
  - А тычинки? - настаивал Чен. - Пыльца?
  - Тычинкой является Титан, - просто сказала Норри. - Эта красная
органическая материя, которую испустила оболочка чужих, была некоторой
частью его пыльцы.
  Снова ошеломленное молчание. - Можете ли вы объяснить нам его
природу? - спросил наконец Де Ла Торре. - Я признаюсь, что не понял.
  Теперь заговорил Рауль, сдергивая очки с переносицы и позволяя резинке
возвращать их обратно.
  - Это вещество, по сути, представляет собой что-то вроде суперрастения.
  Чужие выращивали его в верхних слоях атмосферы Титана в течение тыся-
челетий, окрасив планетоид в красный цвет. При контакте с человеческим
телом происходит некоторое обоюдное взаимодействие, которое нельзя опи-
сать. Энергия другого... другого уровня вливается в обе действующие
стороны. Происходит сингамия и начинается совершенный метаболизм.
  - Совершенный метаболизм? - неуверенно повторил Де Ла Торре.
  - Это вещество представляет собой совершенное симбиотическое
дополнение к человеческому организму.
  - Но... но... Но как?..
  - Вы надеваете это, как вторую кожу, и живете нагими в космосе, -
просто сказал Рауль. - Оно входит в тело через рот и ноздри,
распространяет
миллион микроусиков по всему телу и выходит через отверстие заднего
прохода, смыкаясь с самим собой. Оно покрывает вас внутри и снаружи,
становится частью вас в общем метаболической балансе.
  Чен Тен Ли выглядел так, словно получил обухом по голове.
  - Совершенный симбиот... - выдохнул он.
  - Вплоть до микроэлементов, - согласился Рауль. - Все было
запланировано таким образом миллиард лет назад. Это - наша Вторая
Половина.
  - Как это делается? - прошептал Чен.
  - Нужно всего лишь войти в облако этого вещества и снять шлем.
  Выходящий воздух служит для него химической командой вызова: оно вхо-
дит внутрь, распространяется и размножается. С момента, когда оно впервые
входит в контакт с обнаженной кожей, и до момента полного поглощения и
впитывания, завершенного синтеза, проходит секунды три. Через полторы
секунды после этого вы перестаете быть человеком, навсегда. - Он
вздрогнул. - Теперь вы понимаете, почему мы закричали?
  - Нет! - вскрикнул Силвермен. - Нет, я не понимаю! В этом всем нет ни
капли смысла! Значит, эта красная фигня - живой скафандр, биологически
приспособленное нечто, как вы сказали. Вы даете ему углекислый газ, оно
дает вам кислород, вы даете ему дерьмо, оно дает вам клубничный джем.
  Просто замечательно; вы всего лишь избавились от всех потребностей, кроме
топлива и средств проведения досуга. Очень милые ребята, эти чужие. Каким
образом это делает вас нелюдьми? Эта фигня захватывает контроль над
вашим разумом или как?
  - Оно не имеет собственного "разума", - ответил Рауль. - О, это в
высшей степени сложный организм для растения, у него более чем раститель-
ная способность осознавать. У него, как у вьюна, имеются некоторые весьма
непростые тропизмы, но его нельзя назвать ощущающим. Оно вроде как
устанавливает партнерство с нервной тканью, но редко подбирается хотя бы
так близко к предсознанию, как рефлексы. Оно только выполняет свою
функцию, в соответствии с биологической запрограммированностью.
  - Что же тогда делает вас нелюдьми?
  Мой голос звучал странно, даже для меня самого.
  - Вы не понимаете, - сказал я. - Вы не знаете. Мы никогда не умрем,
Силвермен. Мы больше никогда не будем испытывать голод или жажду, ни-
когда не будем нуждаться в каком-либо месте, чтобы избавляться от наших
выделений. Мы никогда больше не будем бояться жары или холода, никогда
не будем бояться вакуума, Силвермен; мы больше никогда не будем ничего
бояться. Мы приобретем мгновенный и полный контроль над нашей
автономной нервной системой, получим доступ к клавиатуре ощущений
самого гипоталамуса. Мы достигнем симфизиса, телепатической общности,
станем единым разумом в шести бессмертных телах, бесконечно грезящих и
никогда не спящих. По отдельности и вместе мы станем не более похожи на
человека, чем человек похож на шимпанзе. Мне не стыдно признаться вам в
том, что мы все шестеро испачкали наши "подгузники" там, в космосе. Мне
до сих пор немного страшно.
  - Но вы готовы... - мягко сказал Чен.
  - Нет еще, - сказала Линда за всех нас. - Но скоро будем. По крайней
мере это мы знаем.
  - Все эти телепатические штучки, - спросил Силвермен. - Это все
"единый разум", точ