вы признаете, что эмоции могут
застилать вам разум в этом вопросе? Я вздохнул.
  - Иезекииль, посмотрите мне в глаза. Моя любовь с Шерой Драммон
прекратилась незадолго до ее смерти. С тех пор прошло много времени. Я ис-
следовал свою душу и танец, который родился из нее, и я не чувствую
стремления к личной мести, у меня нет никакой жажды возмездия.
  - В вашем танце нет жажды мщения, - согласился он.
  - Но у меня есть жалоба - не как у обездоленного любовника, но как у
обездоленного человеческого существа. Я хочу, чтобы чужие знали, чего они
стоили нашей расе, когда они вызвали смерть Шеры Драммон, когда они
подтолкнули ее и сделали ее Homo caelestic прежде, чем появилось хоть
какое-то место и хоть какой-то способ жить для такого существа...
  Я оборвал себя, сообразив, что сболтнул, но Де Ла Торре и глазом не
моргнул.
  - Разве она уже не была Homo caelestis, или aia anima, к тому моменту, как
они прибыли, Чарльз? - спросил он так вежливо, как будто предполагалось,
что он знает эти термины. - Разве она не умерла бы по возвращении на
Землю в любом случае?
  Хотя его вопрос и привел меня в смятение, но я распознал и принял его
искренность.
  - Возможно, это так, Иезекииль. Ее тело должно было быть на грани
необратимой адаптации. Я лежал без сна много ночей, думая об этом, обгова-
ривая это со своей женой. Я продолжаю думать так: если бы Шера
представила себе, что ее "Звездный танец" будет иметь такой коммерческий
успех, она бы выдержала краткое ожидание в Скайфэке, она могла бы
выжить и стать гораздо более стоящим лидером для нашей Студии. Я
продолжаю думать так: если бы она хорошо все обдумала, она могла бы не
спешить сжечь крылья так высоко над своей потерянной планетой. Я
продолжаю думать так: если бы она только знала, она могла бы жить.
  Я глотнул дрянного кофе из груши и состроил мину.
  - Но из нее высосали все соки. У нее не осталось духа борьбы, она
вложила его весь в "Звездный танец" и из последних сил бросила в этих
красных светляков. Весь ее путь, до самого Кэррингтона, медленно истощал в
ней желание жить, и она бросила все, что у нее оставалось, в этих чужаков;
это была цена того, чтобы оттолкнуть их обратно в межзвездное
пространство, напугать их так сильно, чтобы следующая предпринятая ими
попытка была не ближе, чем в миллиарде километров от нас. После этого
воли к жизни в ней не осталось - во всяком случае, осталось недостаточно,
чтобы ее поддержать.
  Я хочу рассказать тем существам о ценности объекта, который был
сокрушен их небрежным шагом, заставить их понять огромность потери, ко-
торую понес народ Шеры. Если горе или раскаяние присутствуют в их
эмоциональном наборе, я хочу увидеть проявление этих чувств. Больше
всего, как мне кажется, я хочу их простить. Поэтому для начала я должен
представить свои жалобы. Я думаю, что их реакция на это скажет нам
быстрее, чем что-либо другое, сможем ли мы хоть когда-нибудь научиться
общаться и мирно сосуществовать с ними.
  Они по-настоящему уважают танец, Иезекииль, и они стоили нам
величайшей танцовщицы нашего времени. Раса, которая может начать
разговор с любого другого заявления, - это раса, которую мне не очень
хочется представлять. Это опять и снова будет ошибка Монтесумы. Норри и
другие согласны со мной. Иначе мы не станем работать.
  Он долго молчал. Последнее, с чем согласится дипломат,- это что в
конкретном случае компромисс невозможен. Но наконец он сказал:
  - Я понял вашу мысль, Чарльз. И я признаю, что она приводит меня к тем
же самым выводам. - Он вздохнул. - Вы правы. Я сделаю так, чтобы дру-
гие приняли это. - Он оттолкнулся и подлетел ко мне, взял меня за плечи
морщинистыми, испещренными пятнышками руками. - Благодарю вас, что
вы мне объяснили. Давайте начинать приготовления к тому, чтобы
представить нашу жалобу.
  Он заперся с тремя остальными чуть больше, чем на двадцать минут, и
появился с их чрезвычайно ворчливым согласием. Он был действительно
лучшим человеком, которого мог выбрать Вертхеймер. Через полчаса мы уже
были в пути.



  Потребовалась большая часть дня и кропотливый труд, чтобы доставить
"Зигфрид" с орбиты Титана в троянскую точку, не используя ускорений,
которые бы убили нас всех. Титан - могущественная луна, из притяжения
которой вырваться труднее, чем из притяжения Луны. К счастью, нам не надо
было вырываться, из ее притяжения полностью. Мы существенно расширили
круг нашей орбиты, пока она не пересекла троянскую точку - тормозя как
черти всю дорогу, так, чтобы быть неподвижными относительно троянской
точки к тому моменту, когда попадем туда. Это, конечно, хотя бы отчасти
делалось на авось и по воле Божьей, потому что любые перемещения в
системе Сатурна - задача десяти тел (о Кольце лучше вообще не думайте), и
Билл был равным партнером компьютеру в этой астронавигационной работе.
  Он работал на мировом уровне, как я и полагал заранее, не теряя зря
топлива
и, что более важно, не теряя пассажиров. Худшее, что нам пришлось
вытерпеть, - это секунд пятнадцать при 0,6 g, - всего лишь агония.
  Любая соответствующим образом ориентированная стенка сойдет в
качестве койки при ускорении - так как все в настоящем космическом ко-
рабле имеет хорошую обивку (проектировщики космического зонда
стоимостью в миллиард долларов обладают не столь богатым воображением).
  Не знаю, как все остальные, но Норри, я и любой, у кого есть хоть сколько-
нибудь соображения, обычно переносят ускорение обнаженными. Если вам
приходится лежать навзничь на спине под действием гравитации, вам ни к
чему собирающаяся складками одежда и громоздкие подушечки липучек
между вами и обивкой.
  Когда мы свободно отплыли от стенки и прозвучал сигнал "ускорение
окончено", мы оделись в те же самые р-костюмы, в которых были во время
нашей "Последней прогулки" вместе, год назад. Из пяти моделей сделанных
на заказ костюмов, которые мы используем, они ближе всего к полной наготе.
  Они напоминают купальный костюм без верхней части, с большим
воротником и колпаком. Прозрачные части подогнаны по фигуре и практи-
чески незаметны; "трусы" обусловлены не приличиями, а служат для
гигиенических целей; часть колпак-и-воротник в основном выполняет эстети-
ческие задачи - скрывает аппаратуру, которая находится в шлеме р-
костюма. Реактивные двигатели представляют собой ювелирные украшения
на запястьях и щиколотках; их управление спрятано в перчатках. Группа
единогласно решила, что мы будем использовать эти костюмы для нашего
представления. Возможно, образом открытых нагих людей в космосе мы
подсознательно пытались утвердить нашу принадлежность к человечеству,
отрицать идею о нашем отличии от землян путем демонстрации до-
казательств противоположного. Видите? Пуп. Видите? Соски. Видите?
  Пальцы на ногах.
  - Проблема с этими костюмами, моя дорогая, - сказал я, герметизируя
свою одежду, - в том, что, когда я вижу тебя в твоем костюме, это всегда
угрожает мне смещением трубки катетера. - Она усмехнулась и поправила
левую грудь, что вовсе не требовалось.
  - Спокойно, парень. Думай о делах.
  - Особенно теперь, когда больше нет этого проклятого веса. Как вы,
женщины, мирились с этим столько веков? Терпели, что какое-нибудь
огромное тяжелое бревно ложится на вас сверху?
  - Стоически, - сказала она и направила свой полет к телефону. Она
набрала код и сказала: - Линда, как малыш?
  На экране появились Линда и Том, помогающие друг другу одеть р-
костюмы.
  - Прекрасно, - весело ответила Линда. - Даже не трепыхнулся.
  Том ухмыльнулся в телефон и сказал:
  - Чего волноваться? Она еще влезает в свой р-костюм, если на то пошло.
  Его самообладание произвело на меня впечатление и весьма обрадовало.
  Когда мы покидали Скай-фэк, я был склонен считать, что в этот момент
перед поднятием занавеса, с беременной женой, о которой нужно заботиться.
  Том будет вне себя от волнения. Но открытый космос, как я уже говорил,
является успокаивающей средой - и, что более важно. Том позволил Линде
обучить его многому. Не только танцу, дыхательным и медитационным
упражнениям для релаксации - мы все этому научились. Речь идет даже не
об обширном духовном обучении, которому она подвергла этого экс-биз-
несмена (начавшего с громких споров и утихомирившегося, когда до него
наконец дошло, что у Линды нет никакой веры, которую можно атаковать, и
никакого кланового лозунга, который можно дискредитировать), хотя это,
конечно, помогло.
  Главным была ее любовь и проявления этой любви, которые в конце
концов развязали все узлы в беспокойной душе Тома. Ее любовь была
настолько подлинной, от всего сердца, что Том принял ее такой, как она
есть,
во всей полноте. И это заставило его полюбить немного больше и себя
самого, что как раз и нужно человеку для спокойной уверенности. Если
открываешься другому человеку, это освобождает хотя бы временно от всей
брони, которую вы на себе тащили, и ваш характер непременно улучшается.
  Иногда вы решаете избавиться от брони вообще.
  Мы с Норри разделили все эти мысли друг с другом улыбкой и взглядом,
потом она сказала:
  - Великолепно, ребята. Увидимся в Гараже, - и очистила экран.
  Ее очаровательные груди были величественны в невесомости и я
любовался ими, пока она проплывала мимо и разворачивалась ко мне лицом.
  - Том и Линда будут нам хорошими партнерами, - сказала она и
умолкла.
  Мы зависли в противоположных концах комнаты на несколько секунд,
заблудившись в глазах друг друга, а затем бешено оттолкнулись в один и тот
же миг и встретились в центре комнаты. Мы обхватили друг друга и руками,
и ногами в яростном объятии, судорожной попытке прорваться сквозь пре-
грады плота, костей и пластика и соприкоснуться сердцами.
  - Я не боюсь, - она сказала мне в ухо. - Я должна была бы бояться, но
не боюсь. Совсем нет. Но ах, как бы я боялась, если бы должна была от-
правляться на это все без тебя!
  Я попытался ответить и не смог, поэтому сильнее обнял ее.
  А потом мы вышли, чтобы встретиться с остальными.

  Жизнь в "Зигфриде" была скорее похожа на прозябание под палубой
роскошного лайнера. Шатгл больше напоминал автобус или самолет. Ряды
сидений и едва достаточно места, чтобы маневрировать около них, по-
настоящему большой шлюз на корме, шлюз меньшего размера в передней
стенке, иллюминаторы по бокам, двигатели сзади. Но снаружи показалось
бы, что автобус или самолет сжимает огромный пузырь. Нос корабля
представлял собой прозрачную сферу приблизительно двадцати метров в
диаметре, наблюдательный шар, из которого группа дипломатов будет
следить за нашим представлением. Там было совсем немного аппаратуры,
которая могла бы помешать обзору. Сам компьютер находился на борту
"Зигфрида", а действующий терминал был маленький; пять видеомониторов
занимали чуть больше места, а собственная система управления Лимузина
обслуживалась другой частью того же самого компьютера. Так что неудоб-
ных мест на этом представлении не будет.
  Понятно, приходили десятки сообщений с Земли, как всегда в последнюю
минуту, но даже дипломаты не обращали на них ни малейшего внимания. Не
было и особенных разговоров по дороге. Мысли всех были поглощены
предстоящей встречей, а наш Главный План, насколько вообще можно
сказать, что у нас таковой имелся, был определен уже давно.
  Мы провели год, изучая компьютерный анализ обеих сторон - участниц
"Звездного танца", и верили, что извлекли из этого достаточно, чтобы за-
планировать заранее жесткую хореографию, открывающую встречу, в
четырех движениях. Танец длиной примерно в час, что-то вроде приветствия
мандарина. После этого мы либо установим телепатическую связь, либо нет.
  Если да, то мы переключим телефон на дипломатов. Они будут передавать
согласованное между собой суждение через Де Ла Торре, а мы будем
переводить их слова чужим так хорошо, как сумеем. Если по какой-либо
причине дипломаты не придут к согласию по некоему вопросу, мы
протанцуем и это тоже. Если мы не сможем установить телепатическую
связь, мы будем наблюдать ответ чужих на наше утверждение, открывающее
встречу, и вместе с компьютером будем пробовать найти перевод. Тогда
дипломаты скажут свое слово, компьютер выдаст нам его хореографическое
решение, и мы попробуем таким образом ответить. Если мы не получим
никаких результатов к концу девяти часов - две смены запаса воздуха, -
мы прервемся, отправимся на Лимузине обратно домой на "Зигфрид" и
попытаемся продолжить на следующий день. Если мы получим хорошие или
обнадеживающие результаты, то у нас имеется достаточно баллонов с
воздухом, чтобы оставаться снаружи в течение недели - а "кубик" битком
набит пищей, водой и снабжен туалетом.
  Конечно, мы знали, что будем, как говорят музыканты, играть по слуху.
  Наше невежество было достаточно полным, и мы это прекрасно понимали,
чтобы любой намек на установление связи считать крупным достижением.
  Был только один видеоэкран в пассажирском салоне, и во время короткого
путешествия его заполняло лицо Кокса. Он держал нас в курсе относительно
положения в пространстве чужих, но оно оставалось неизменным. Наконец
торможение закончилось, на краткий миг нас прижало к сиденьям; Лимузин
развернулся, чтобы обратиться обсервационной сферой к чужим, и тогда мы
наконец оказались там, на месте - на перекрестке. Дипломаты отстегнулись
и направились вперед к шлюзу сферы; Звездные танцоры пошли на корму к
большому шлюзу. К тому шлюзу, над которым зажегся индикатор "ВЫХОД".
  Мы зависли там все вместе на миг, по молчаливому согласию, и оглядели
друг друга. Ни у кого не было проникновенной речи, чтобы произнести ее
перед остальными, никаких шуточек или последних сантиментов, чтобы ими
обменяться. Последний год сплотил нас в настоящую семью; мы уже
начинали обладать чем-то вроде взаимной телепатии. Мы были за пределами
слов. Мы были готовы.
  Но вот что мы сделали на самом деле: улыбнулись широкими идиотскими
улыбками и соединили руки, образовав снежинку вокруг шлюза.
  Потом Гарри и Рауль отпустили руки, поцеловались, загерметизировали
шлемы и вошли в шлюз, чтобы отправиться устанавливать наши декорации.
  В шлюзе было место для четверых; Том и Линда втиснулись вместе с ними.
  Им нужно будет развернуть "кубик" и дождаться нас.
  Когда дверь скользнула и закрылась за ними, у нас с Норри осталось время
для последнего поцелуя.
  - Слов нет, - сказал я, и она слегка кивнула.
  - Господин Армстед? - раздалось у меня из-за спины.
  - Да, доктор Чен?
  Он высунулся по пояс из второго шлюза. Он был один. Без всякого
выражения на лице или в голосе он сказал:
  - Чтоб вам взорваться!
  Я улыбнулся.
  - Спасибо, сэр.
  И мы вошли в шлюз.

  Есть разновидность ощущения, что тебе это уже знакомо, лежащая за
пределами deja vu: вспомнить больше, чем все. Это происходит так, как
будто
у вас с глаз спала пелена. Например, вы давно не пробовали ЛСД, но
искренне полагаете, будто помните свои ощущения. Затем вы его принимаете
и, когда наркотик начинает действовать, просто говорите:
  "А, вот это как", и снисходительно усмехаетесь над своими глупыми
тенями воспоминаний. Или (если воспоминаний по молодости еще нет)
другой пример: вы открываете для себя настоящую истинную любовь в
объятиях с подружкой и осознаете, что вся ваша совместная жизнь есть один
непрерывный и продолжающийся любовный акт, в ходе которого вам просто
иногда случается рассоединять тела на несколько часов подряд. Значит, ее
вы
никогда на самом деле и не покидали, возвращения не было - так,
небольшой перерыв.
  Я почувствовал это теперь, когда снова увидел чужих.
  Красные светляки. Подобно пылающим уголькам без черноты внутри,
кружащиеся в чем-то более эфемерном, чем мыльный пузырь, размерами пре-
вышающий "Зигфрида". Непрестанно кружащиеся в непрестанно
меняющихся узорах, которые притягивали глаз, как танец кобры.
  Тотчас же мне показалось, что вся моя жизнь состояла из моментов,
которые я провел рядом с ними - что интервалы между этими моментами,
бесконечные часы, проведенные за изучением записей чужаков и попытками
понять их, были нереальными тенями, которые уже начинали стираться из
моей памяти. Я всегда знал чужих. Я всегда буду знать их, а они меня.
  История нашего знакомства уходит в прошлое эдак на миллиард лет. Как
будто вернулся из школы домой, к маме и папе, которые неизменны и вечны.
  "Эй, - Захотелось мне им сказать, - а я перестал считать себя калекой":
как
ребенок, который вправе с гордостью объявить, что он успешно прошел
трудный тест...
  Я сильно потряс головой и стряхнул с себя это состояние. Это легче
сделать, если смотреть в сторону. Окружающая обстановка
свидетельствовала, что со времени нашей прошлой встречи произошло еще
что-то, кроме смутных сновидений. Непосредственно позади чужих
могущественный Сатурн сиял желтым и коричневым, окруженный
блистающим огнем. Солнце у меня за спиной обеспечивало только один
процент освещения, которое оно дает Земле - но разница не была
различима: земной газ обычно отфильтровывает 99% имеющегося света
(меня вдруг потрясло совпадение, что место встречи, которое выбрали чужие,
оказалось в точности на таком предельном расстоянии от Солнца, на котором
человеческий глаз все еще видит правильно).
  Мы были "над" Кольцом. Оно не поддавалось описанию.
  "Справа" от меня расположился Титан меньше Луны (менее трети градуса),
но ясно видимый, почти в три четверти, с нашей точки зрения. Там, где
терминатор был обращен к Сатурну, тусклый красный цвет из-за
отраженного света гигантской планеты приобрел кроваво-оранжевый
оттенок. Но все разно эта луна выглядела закопченной. Гибельным оком она
взирала на наши действия.
  Мои товарищи, не отводя глаз, как загипнотизированные, плавали рядом.
  Только Том выказывал признаки владения собой. Как и я, он возобновлял
старое знакомство; подтверждение былых сильных воспоминаний занимает
все-таки меньше времени.
  На этот раз мы знали их лучше, даже те, кто столкнулся с ними впервые.
  Во время того последнего столкновения только Шера вроде бы смогла понять
их хоть немного. Как внимательно я ни наблюдал за ними тогда, понимание
от меня ускользнуло. Теперь мой разум был свободен от страха, мои глаза
больше не были ослеплены, мое сердце было спокойно. Я чувствовал себя
так, как Шера чувствовала себя тогда, видел то, что видела она, и
согласился
с тем, как она попыталась оценить чужих.
  "В них есть оттенок чего-то вызывающего - убежденность в собственном
превосходстве. Их танец - это вызов".
  "...биологи, исследующие шалости странного нового биологического
вида..." "Они хотят Землю".
  "... по орбитам, так же тщательно отхореографированным, как орбиты
электронов..."
"Поверьте мне, они могут увернуться или выдержать все, что вы или Земля
швырнете в них. Я это знаю".
  Голос Кокса прорвался сквозь наши грезы.
  - "Зигфрид" - Звездным танцорам. Все правильно, это те же самые:
  показатели совпадают до трех девяток.
  У нас были планы и на тот случай, если это окажется другая группа
чужаков - скажем, отряд полиции, разыскивающий первых, или, возможно,
даже вторая пачка обывателей, отправившихся в разрекламированную
турпоездку по Солнечной системе. Мы приготовились даже и к тем
вариантам, вероятность которых была невысока. После сообщения Билла сам
Билл, дипломаты и компьютер стерли несколько связок сценариев,
имевшихся на случай разных сюрпризов, и утвердили в своих умах План А.
  Но мы-то, Звездные танцоры, и без Кокса уже знали это по виду чужих.
  - Вас понял, "Зигфрид", - подтвердил я прием. - С именами у меня
плохо, но если я кого видел в лицо, то узнаю. "Это тот самый человек,
мистер
полицейский".
  - Хорошо, давайте начинать подготовку! Гарри, Рауль, разворачивайте
декорации и монитор. Том и Линда, разворачивайте "кубик" -
приблизительно в двадцати километрах вон в том направлении, о'кей? Норри,
подсоби мне с размещением камеры. Встречаемся все в "кубике" через
двадцать минут. Идите.

  Декорации были минимальными, главным образом позиционные маркеры
сетки. Раулю не понадобилось