ыпивка?
   - Да.
   - Там и поговорим.
   Мужчины повернулись и вместе покинули кладбище.  Вместе  вошли  в  здание
Службы безопасности, на аэролифте поднялись на третий этаж.
   -  Я  вижу,  сегодня  добраться  до  вас   намного   проще,   -   отметил
Рождественский Пастырь. - Сколько он положил ваших людей, прежде чем вы  его
убили?
   - Достаточно.
   Когда они шли по коридору,  Рождественский  Пастырь  все  оглядывался  по
сторонам.
   - Быстро же вы все прибрали.
   - Это здесь. А вот лестнице предстоит серьезный  ремонт.  На  все  этажи,
выше второго, из холла можно подняться только на лифте.
   У  двери  в  кабинет  Эрнандес  встал  перед  сканером.  После   проверки
ретинаграммы и отпечатка ладони дверь откатилась в стену. Они вошли.
   - Что будем пить? - спросил Эрнандес.
   - Все что угодно, лишь бы мокрое.
   Полковник наполнил  два  стакана,  один  отдал  Рождественскому  Пастырю,
устроившемуся в кожаном кресле, со вторым уселся за стол.
   - Итак, чем вы грозитесь меня прижать?
   - Вы наняли Маркиза Куинзберри, чтобы тот убил  губернатора  Трилейна.  А
потом поспособствовали созданию молодого Найтхаука, дабы он убил  Маркиза  и
дал вам возможность замести следы.
   -  А  зачем  мне  это  надо?  -   полковник   раскурил   тонкую   сигару,
импортированную с Антареса III.
   - Причин много. - Рождественский  Пастырь  отпил  из  стакана.  -  Как  я
понимаю, вы хотели стать губернатором. Наняли Маркиза  Куинзберри,  он  убил
Трилейна.., а потом начал  шантажировать  вас.  Возможно,  запросил  слишком
много, и вопрос встал ребром: или Маркиза убивают, или он вас выдает.
   - Вы попали пальцем в небо. Рождественский Пастырь пожал плечами.
   - Сама причина не имеет никакого значения. Важно то, что Маркиз нажал  на
спусковой крючок с вашей подачи, в чем и признался перед тем,  как  Найтхаук
его убил.
   - Ерунда. С чего ему признаваться?
   - Может, он хотел спасти этим свою жизнь.
   - Чушь собачья. - Полковник заметил, что  сигара  его  потухла,  и  вновь
раскурил ее. - Маркиз абсолютно не боялся смерти, как и юный Найтхаук.
   - Может,  он  бравировал.  Повторяю,  причина  не  важна.  Запись  с  его
признанием надежно спрятана на трех планетах Олигархии. Если я не дам о себе
знать в течение месяца, эти записи...
   - Олигархии, - хмыкнул полковник. - Знаете, мне почему-то не страшно.
   - Будут переданы представителям средств массовой информации  Солио  II  и
десятку влиятельных политиков.
   Эрнандес посмотрел Рождественскому Пастырю и глаза.
   - Я думаю, вы блефуете.
   - Да, но поставите ли вы на кон свою жизнь?  Лично  у  меня  нет  другого
желания, как отправиться во Внешнее Пограничье и грабить там церкви. Если вы
меня отпустите, я более не дам о себе знать. Если убьете, то  составите  мне
компанию, по самым оптимистичным прикидкам, меньше чем через год.
   Эрнандес одним глотком опустошил стакан,  поставил  его  на  полированный
стол.
   - Хотите знать правду?
   - Почему нет? - Рождественский Пастырь через окно бросил короткий  взгляд
на кладбище. - Но я прекрасно обойдусь и без нее. Так что решать вам.
   - Трилейн был не просто тираном, а слабым тираном.  Он  позволял  Маркизу
грабить планеты Солио, потому что у него не хватало  духа  выступить  против
этого бандита. - Полковник помолчал.  -  Маркиз  в  свое  время  работал  на
меня.., скажем, на контрактной основе.  Мы  поддерживали  достаточно  теплые
отношения. В конце концов мне удалось убедить его, что смерть  Трилейна  ему
выгодна, потому что в этом случае я посажу на  пост  губернатора-марионетку,
который предоставит ему еще большую свободу.
   - Речь шла о вас?
   - Если б я смог заручиться поддержкой  некоторых  влиятельных  политиков,
да. Если нет, то губернатором стал бы лояльный мне человек. Громилы  Маркиза
помогли бы нам удержаться у власти, а уж мы-то нашли бы способ выказать свою
благодарность. По крайней мере я изложил ему такой план. - Полковник глубоко
затянулся, выпустил струю дыма. - Разумеется, захватив власть, я бы  тут  же
выкинул Маркиза и его сброд за пределы нашей звездной системы.
   - Маркиз, возможно, воспринял бы сие деяние как предательство.
   - После драки кулаками не машут, - ответил полковник. - Скинуть меня  сил
бы у него не хватило, а обогащаться он мог и на других мирах.
   - Итак, он убил Трилейна...
   Эрнандес кивнул.
   - Но оказался умнее, чем я предполагал.  У  него  была  на  примете  своя
марионетка, и он захватил меня врасплох. Новый губернатор просто смотрел ему
в рот. Именно тогда я и связался с Делуросом насчет  Вдоводела.  Я  патриот,
черт побери!
   - Патриот, убийца, пусть решает судья. - Рождественский Пастырь  выдержал
театральную паузу. - Или наши непосредственные начальники. Выбор за вами.
   Эрнандес ответил долгим взглядом.
   - Хорошо. Считайте, мы договорились.
   - Мудрое решение, - кивнул Рождественский Пастырь. - Жаль только, что вам
пришлось пустить в расход этого многообещающего молодого человека.
   - Найтхаука? В наших планах ему места не было. Опять же,  теперь  нам  не
придется платить миллионы кредиток  адвокатам  с  Делуроса.  По  официальной
версии клон погиб, не выполнив поручения.
   - Это означает, что они слепят нового. Кто знает? Может, на  этот  раз  у
них все получится.
   - А какие недостатки вы отметили у  первого?  -  с  любопытством  спросил
Эрнандес. - Он, между прочим, убил Маркиза и уложил половину моих людей.
   - К его навыкам претензий нет. Тут двух мнений быть не может. Они об этом
позаботились. Учили его убивать с самого рождения. - Рождественский  Пастырь
допил последний глоток. - Но вот сердца Вдоводела они дать  ему  не  смогли.
Сердце у него было слишком мягкое.
   - Мягкое? -  в  изумлении  переспросил  Эрнандес.  -  Да  вы  посмотрите,
скольких он убил.
   - Не важно. У  молодого  человека  был  один  недостаток,  но  недостаток
фатальный: бедняга видел  в  своих  жертвах  людей.  А  в  его  деле  эмоции
недопустимы.  Вдоводел  стал  убийцей  по  собственному  желанию.   Трагедия
Джефферсона Найтхаука заключалась в том,  что  ему  не  позволили  выбирать,
становиться убийцей или нет.
   - Я думаю, что ближе к концу сердце у него зачерствело.
   - Неужели?
   Полковник кивнул.
   - Сужу по его последним словам. Он знал, что я все равно  убью  Мелисенд.
Пользы она принести уже не могла и слишком много знала.
   - Что ж, если не возражаете, я пропущу еще стаканчик, а потом откланяюсь.
   Эрнандес вновь наполнил стаканы. Рождественский Пастырь поднял свой.
   - За утерянную невинность.
   - Чью? - спросил Эрнандес.
   - Всех и каждого, - ответил Рождественский Пастырь.



    Майк РЕЗНИК
    ВДОВОДЕЛ II
    ВДОВОДЕЛ ВОСКРЕШЕННЫЙ



   Как всегда, Кэрол.

   И Ричарду Потгеру и Эндрю Рона, голливудским хорошим парням

ПРОЛОГ

    В  маленькой,  тускло  освещенной  комнате,  в   миле   под   сверкающей
поверхностью Делуроса VIII, столицы Олигархии - расползающейся по  галактике
человеческой империи, Джефферсон Найтхаук снова открыл глаза.
   - Добрый вечер, мистер Найтхаук, - поздоровался с  ним  худой  мужчина  в
белой тунике, - Как вы себя чувствуете?
   Найтхаук быстро сориентировался и понял, что лежит на длинном узком столе
и смотрит в потолок. Он осторожно поднял руку, сжал пальцы в кулак,  разжал,
снова сжал.
   - Неплохо. - В его голосе слышалось удивление. Он поднес руку  к  лицу  и
долго разглядывал ее, словно инопланетный предмет, увиденный в первый раз.
   - Нормальная рука, - поставил он наконец диагноз.
   - Совершенно верно.
   - Так меня вылечили?
   - Да и нет, - ответил мужчина в белом. - Ситуация достаточно запутанная.
   Найтхаук перекинул ноги через край стола, медленно, осторожно сел.
   - Да, чувствую я себя хорошо. Как я полагаю, клон справился с заданием.
   - Вы забегаете вперед, мистер Найтхаук, - раздался другой голос.
   Найтхаук повернулся и увидел крепкого  бородатого  мужчину  средних  лет,
одетого в серое.
   - Кто вы?
   - Марк Диннисен, старший партнер  юридической  фирмы  "Хаббс,  Уилкинсон,
Рейт и Химинес". - Мужчина улыбнулся. - Я ваш адвокат.
   - Все так. - Найтхаук медленно кивнул. - Разбудив меня в прошлый раз,  вы
сказали, что Рейт уже умер.
   - Он умер чуть ли не восемьдесят лет тому назад, -  ответил  Диннисен.  -
Его правнук еще недавно работал у нас, но года четыре как вышел на пенсию.
   - Понятно, - кивнул Найтхаук. - Вы -  мой  адвокат.  -  Он  повернулся  к
мужчине в белом. - А вы, судя по всему, мой лечащий врач?
   - Образно говоря, - последовал ответ. - Моя фамилия Эган. Джилберт Эган.
   - Кажется, я вас уже видел.
   - Примерно два года назад.
   - Так какой теперь год.., пять тысяч сто третий?
   - Пять тысяч сто третий год галактической эры, - подтвердил Эган.
   - Сие означает, что за последние  два  года  вы  нашли  способ  излечения
эплазии?
   - Нет, мистер Найтхаук, - покачал головой Эган. - К сожалению, не нашли.
   Найтхаук нахмурился, такой ответ его озадачил. Он пощупал лицо  кончиками
пальцев.
   - Но меня излечили! - воскликнул он. - Кожа чистая, гладкая.
   - Вас не излечили, - мягко ответил Эган. - На самом  деле  у  вас  ранняя
стадия заболевания. Эплазия еще год никак не проявит себя.
   - Что вы такое говорите? Посмотрите на меня! От  болезни  не  осталось  и
следа!
   - Может, вам пора взглянуть на себя? - Эган протянул ему зеркало.
   Найтхаук всмотрелся в свое симпатичное, без единой язвы лицо.
   - Что происходит? Я выгляжу на тридцать пять.
   - По нашим оценкам, вам тридцать восемь, - уточнил Эган.
   - Чушь какая-то! Мне было за шестьдесят, когда я лег в вашу  клинику  сто
лет назад!
   - Успокойтесь, мистер Найтхаук.
   - Это вы успокойтесь. - Интонации в  голосе  Найтхаука  заставили  мужчин
попятиться. - Я хочу знать, что происходит, и немедленно.
   - Разумеется, мистер Найтхаук. - Эган, пересилив себя,  вновь  подошел  к
столу. - Вам ввели  транквилизаторы,  чтобы  смягчить  шок.  Ведь  могло  бы
случиться...
   Рука со скоростью молнии схватила Эгана за грудки, подтянула ближе.
   - Особого спокойствия я  не  ощущаю,  мистер  Эган,  -  холодно  процедил
Найтхаук. - А теперь говорите.
   - Доктор Эган, - поправил Найтхаука врач, высвободив тунику и  с  опаской
разглядывая своего пациента. - Видите ли, я два дня думал о том,  что  скажу
вам.., а сейчас даже не знаю, с чего начать.
   На лице Найтхаука отразилось раздражение.
   - Почему бы вам не начать с начала?
   - Хорошо. Из  архивных  материалов  известно,  что  Джефферсон  Найтхаук,
известный как Вдоводел, заболел эплазией и добровольно погрузился в Глубокий
Сон в 4994 году галактической эры. Он не разрешил будить  его  до  тех  пор,
пока не будет найден способ излечения болезни.
   - Я, между прочим, здесь. Перестаньте говорить обо мне в третьем лице.
   - Пожалуйста, позвольте мне закончить. У нас и в мыслях не было  нарушать
указания Джефферсона  Найтхаука,  но  два  года  назад  случился  финансовый
Найтхаук повернулся  и  увидел  крепкого  бородатого  мужчину  средних  лет,
одетого в серое.
   - Кто вы?
   - Марк Диннисен, старший партнер  юридической  фирмы  "Хаббс,  Уилкинсон,
Рейт и Химинес". - Мужчина улыбнулся. - Я ваш адвокат.
   - Все так. - Найтхаук медленно кивнул. - Разбудив меня в прошлый раз,  вы
сказали, что Рейт уже умер.
   - Он умер чуть ли не восемьдесят лет тому назад, -  ответил  Диннисен.  -
Его правнук еще недавно работал у нас, но года четыре как вышел на пенсию.
   - Понятно, - кивнул Найтхаук. - Вы -  мой  адвокат.  -  Он  повернулся  к
мужчине в белом. - А вы, судя по всему, мой лечащий врач?
   - Образно говоря, - последовал ответ. - Моя фамилия Эган. Джилберт Эган.
   - Кажется, я вас уже видел.
   - Примерно два года назад.
   - Так какой теперь год.., пять тысяч сто третий?
   - Пять тысяч сто третий год галактической эры, - подтвердил Эган.
   - Сие означает, что за последние  два  года  вы  нашли  способ  излечения
эплазии?
   - Нет, мистер Найтхаук, - покачал головой Эган. - К сожалению, не нашли.
   Найтхаук нахмурился, такой ответ его озадачил. Он пощупал лицо  кончиками
пальцев.
   - Но меня излечили! - воскликнул он. - Кожа чистая, гладкая.
   - Вас не излечили, - мягко ответил Эган. - На самом  деле  у  вас  ранняя
стадия заболевания. Эплазия еще год никак не проявит себя.
   - Что вы такое говорите? Посмотрите на меня! От  болезни  не  осталось  и
следа!
   - Может, вам пора взглянуть на себя? - Эган протянул ему зеркало.
   Найтхаук всмотрелся в свое симпатичное, без единой язвы лицо.
   - Что происходит? Я выгляжу на тридцать пять.
   - По нашим оценкам, вам тридцать восемь, - уточнил Эган.
   - Чушь какая-то! Мне было за шестьдесят, когда я лег в вашу  клинику  сто
лет назад!
   - Успокойтесь, мистер Найтхаук.
   - Это вы успокойтесь. - Интонации в  голосе  Найтхаука  заставили  мужчин
попятиться. - Я хочу знать, что происходит, и немедленно.
   - Разумеется, мистер Найтхаук. - Эган, пересилив себя,  вновь  подошел  к
столу. - Вам ввели  транквилизаторы,  чтобы  смягчить  шок.  Ведь  могло  бы
случиться...
   Рука со скоростью молнии схватила Эгана за грудки, подтянула ближе.
   - Особого спокойствия я  не  ощущаю,  мистер  Эган,  -  холодно  процедил
Найтхаук. - А теперь говорите.
   - Доктор Эган, - поправил Найтхаука врач, высвободив тунику и  с  опаской
разглядывая своего пациента. - Видите ли, я два дня думал о том,  что  скажу
вам.., а сейчас даже не знаю, с чего начать.
   На лице Найтхаука отразилось раздражение.
   - Почему бы вам не начать с начала?
   - Хорошо. Из  архивных  материалов  известно,  что  Джефферсон  Найтхаук,
известный как Вдоводел, заболел эплазией и добровольно погрузился в Глубокий
Сон в 4994 году галактической эры. Он не разрешил будить  его  до  тех  пор,
пока не будет найден способ излечения болезни.
   - Я, между прочим, здесь. Перестаньте говорить обо мне в третьем лице.
   - Пожалуйста, позвольте мне закончить. У нас и в мыслях не было  нарушать
указания Джефферсона  Найтхаука,  но  два  года  назад  случился  финансовый
кризис. Из-за  инфляционной  спирали  экономики  Делуроса  VIII  проценты  с
капитала   Найтхаука   перестали   покрывать    расходы    на    поддержание
жизнедеятельности его тела. Встал вопрос о  том,  чтобы  разбудить  старого,
больного человека и выставить его за ворота  клиники,  но  тут  предложение,
сделанное фирме мистера Диннисена, позволило нам  найти  иной  выход.  Некой
планете во Внутреннем Пограничье требовался  человек,  обладающий  талантами
Вдоводела, и  за  эти  таланты  они  соглашались  заплатить  пять  миллионов
кредиток. Разумеется, мы не могли послать  к  ним  настоящего  Вдоводела:  в
клинику он поступил в таком состоянии, что без  заморозки  не  прожил  бы  и
десяти дней. Но мы могли послать клона. Затраты на его создание не превышали
половины предложенной суммы. То есть у нас появилась возможность добавить  к
капиталу Найтхаука более двух миллионов кредиток.
   - Я знаю, - кивнул Найтхаук.  -  Вы  разбудили  меня,  чтобы  я  подписал
разрешение на клонирование.
   - Совершенно верно, - продолжал Эган. -  Мы  вас  клонировали  и  послали
клона во Внутреннее Пограничье.
   - Я знаю, - повторил Найтхаук. - И что из этого вышло?
   - Он сделал  все,  что  требовалось.  Но  у  него  обнаружился  серьезный
недостаток.
   - Он заболел?
   Эган покачал головой.
   -  Нет.  Он  был  абсолютной   копией   двадцатидвухлетнего   Джефферсона
Найтхаука, со всеми его физическими достоинствами. Но из-за нехватки времени
мы отправили его в Пограничье через два месяца после рождения.  Он  оказался
великолепной машиной-убийцей, единственное, что он умел, - это  убивать,  но
эмоционально  так  и  остался  двухмесячным  младенцем.  В  результате   все
закончилось конфликтом его  эмоциональных  и  физических  возможностей.  Его
убили, когда он  пытался  помочь  женщине,  мягко  говоря,  не  отличающейся
верностью и высокими моральными принципами.
   - Ближе к делу.
   - Дело в том, что правительству не удалось взять инфляцию  под  контроль.
Более того, по причинам, которые я считаю неубедительными, полковник  Джеймс
Эрнандес, тот самый, что  заказал  нам  клона,  отказался  выплатить  вторую
половину оговоренной суммы. Большую часть полученных денег мы  потратили  на
создание клона, а прибыли, на которую  рассчитывали,  не  получили.  -  Врач
помолчал. - Наука близка к открытию способа излечения  эплазии,  но  на  это
уйдет еще два или три года напряженной работы. И вновь проценты  с  капитала
Найтхаука не могут покрыть  расходы  на  поддержание  жизнедеятельности  его
тела.
   - Если вы хотите сказать, что  я  -  клон,  то  выбрали  для  этой  шутки
неудачную аудиторию, - нахмурился Найтхаук. - Я помню  все,  что  я  сделал,
каждого человека, которого убил, каждую женщину, с которой переспал.
   - Я знаю, - кивнул Эган. - Поскольку первый клон  справился  с  заданием,
фирма мистера Диннисена получила новые  предложения.  Мы  рассмотрели  их  и
оставили наиболее выгодные. Но, основываясь на полученном опыте, мы  поняли,
что нельзя посылать на задание эмоционально не окрепшего клона.  Поэтому  мы
привлекли лучших специалистов в области генетики  и  создали  вас  -  нового
клона, который  сохраняет  все  или  практически  все  воспоминания  объекта
клонирования.
   - Я вам не верю, - покачал головой Найтхаук.
   - Этого я и не жду. - Эган всмотрелся в лицо Найтхаука. -  У  вас  хватит
сил встать?
   Найтхаук опустил ноги на пол, встал. Его тут же качнуло, и  он  схватился
за край стола.
   - Что со мной?
   - Ничего, - пожал плечами Эган. - Вы задействовали мышцы, которые впервые
сократились и растянулись. У вас наверняка кружится голова. -  Он  подождал,
пока Найтхаук сможет стоять, не опираясь о стол. - Все в порядке?
   - Думаю, что да.
   - Тогда сюда, пожалуйста. - И врач направился к двери.
   Найтхаук и Диннисен последовали за ним. Выйдя из комнаты, все трое встали
на движущуюся дорожку, которая повезла их  по  длинному,  плохо  освещенному
коридору.
   Поначалу им встречались только двери в стенах, потом дорожка вынесла их к
контрольно-пропускному пункту и остановилась,  пока  компьютер  не  проверил
ретину и идентификационный жетон Эгана. Затем  она  двинулась  вновь,  чтобы
через пятьдесят ярдов остановиться у следующего КПП.
   Еще через двести ярдов коридор раздваивался, и Эган перешел  на  дорожку,
уходящую вправо. Теперь КПП попадались все чаще, и наконец дорожка  подвезла
их к двери, ничем не отличающейся от множества других дверей, видневшихся по
бокам коридора.
   - Нам сюда, - объявил Эган.
   Сканер проверил его ретину и отпечаток ладони, дверь скользнула в  стену,
открыв круглый  зал,  по  периметру  которого  расположились  прямоугольники
ячеек.
   - Ячейка 10547, - приказал Эган, и из  стены  выдвинулся  ящик  длиной  в
восемь футов. Сквозь полупрозрачную крышку виднелись  контуры  человеческого
тела.
   - Вот настоящий Джефферсон Найтхаук, - добавил Эган,  коснувшись  клавиши
на пульте управления. Крышка ящика стала прозрачной.
   Найтхаук увидел  исхудалого  мужчину,  изуродованного  чудовищной  кожной
болезнью. На лице белели лишенные плоти скулы, на руках - костяшки пальцев.
   Оставшаяся кожа скукожилась и полностью потеряла пигмент.
   - Таким я себя и помню. - Найтхаук отвернулся.
   - Я понимаю, как вы потрясены, - посочувствовал Эган.
   Найтхаук постучал себя по голове.
   - Но это мои воспоминания. Я знаю, что мои. Они настоящие!
   - Они настоящие, но не ваши, - вмешался Диннисен. - Признать это  трудно,
но сегодня - ваш день рождения в полном смысле этого слова.  -  Он  выдержал
паузу, дабы Найтхаук  переварил  все,  что  услышал.  -  Физиологически  вам
тридцать восемь лет, и болезнь Вдоводела вас еще не настигла.
   - К  сожалению,  настигла,  -  поправил  его  Эган.  -  Но  не  вышла  из
инкубационного периода.
   - Я же заразился эплазией