автоматы.
   - Стоп! Ты уже  мертвец!  -  лаял  на  них  ефрейтор  Шлезингер,  который
руководил этими занятиями.
   Рино здорово злился и считал, что ефрейтор сволочь  и  похож  на  хорька.
Однако тот вскоре продемонстрировал, как  нужно  выхватывать  пистолет  и  с
какой скоростью можно взять автомат на прицел, даже  если  он  первоначально
болтается у тебя за спиной.
   - Оп!  И  все!  -  орал  ефрейтор,  словно  силовой  жонглер  манипулируя
автоматом. - Оп! И готово! Это же просто!
   Рино и  двое  других  курсантов  только  удивленно  переглядывались.  Они
повторяли движения инструктора, однако упорно делали одни и те же  ошибки  и
набивали себя шишки и синяки.
   - Оп! И все! - опять  показывал  ефрейтор  и  снова  заставлял  повторять
упражнения.
   Но теперь властвовал сержант Поджерс. Обругав всех ленивыми свиньями,  он
заставил  курсантов  прислушаться  к  тому,  как  распевает  песню  одно  из
подразделений полицейского спецназа, которые базировались здесь же.
   - Слышите, как поют эти бравые парни? И уж поверьте мне, они  не  харкают
кровью на марш-броске, на жалкой пробежке в двадцать километров!
   Сержант,  словно  летучий  голландец,  прошествовал  в  туманной  мгле  и
скомандовал: - Доходяги - марш в санчасть! Остальные налево! Бегом - марш!
   Подразделение умчалось в темноту, а больные отправились на процедуры.
   - Там, наверное,  никого  еще  нет,  -  высказал  предположение  один  из
увечных.
   - Это точно, - поддержал его другой, - так рано встают только эти бандюги
из спецназа да сержант Поджерс.
   Каково же было удивление команды немощных, когда они увидели яркий свет в
окнах санчасти. А в кабинетах их ожидали  бодрые  сотрудники,  разогревавшие
мощь своих машин, призванных гнать хвори и сращивать кости.
   - Имя! - проорал широкоплечий фельдшер, когда  Рино  вошел  в  кабинет  с
надписью "Лазерная регенерация".
   - Рино Лефлер, сэр!
   - Ложитесь на кушетку, курсант!  И  не  сметь  мне  орать,  когда  станет
невыносимо больно!
   Рино струхнул, но послушно лег на указанное место. Обещания этого  детины
в докторской шапочке показались ему не слишком преувеличенными.
   Фельдшер наскоро просмотрел рентгеновские снимки, которые  делали  еще  в
заведении господина Смайли, а затем сказал: - Вот дерьмо, это и  вылечить-то
нельзя...
   Сердце Рино тревожно забилось. Как же так?  Его  собирались  тут  чему-то
обучать, делать из него крутого штурмовика,  а  оказывается,  он  давно  уже
списан!
   От таких мыслей тело Лефлера покрылось  холодной  испариной,  а  к  горлу
подступил комок. Рино было  жаль  себя.  Становиться  инвалидом  в  двадцать
восемь лет было отвратительно и трагично.
   - Но не будь я фельдшер Сидоренко, если я не сращу  твои  дряблые  кости,
ублюдок! - добавил фельдшер. Он подошел к стене, дернул за ручку рубильника,
и  в  ту  же  минуту  нависавшая  над  Рино  огромная  хромированная  машина
затряслась, завибрировала и с громким шипящим свистом вышла на режим.
   - Закрой глаза! -  предупредил  фельдшер.  -  Эта  хреновина  вредна  для
зрения.
   Лефлер поспешно сомкнул веки, а фельдшер взглянул  в  историю  болезни  и
произнес: - Так - колени, бедренный сустав... Поехали...
   Спустя секунду Рино почувствовал, как его  тело  начинает  разогреваться,
словно в сауне, только это тепло шло не снаружи, а откуда-то изнутри. Во рту
появился привкус меди, а в воздухе запахло озоном.
   Эти ощущения держались минут пять. А  затем  фельдшер  отключил  страшный
прибор и сказал: - На первый раз хватит, а  то,  если  передержать,  никакой
патологоанатом за тебя уже не возьмется.
   Ободренный таким наставлением, Лефлер покинул  кабинет,  и  оказавшись  в
коридоре, тотчас попал в руки следующего лекаря.
   - После  лазера  нужна  отмочка,  -  пояснил  тот,  увлекая  распаренного
пациента за собой.
   Как выяснилось позже, под "отмочкой" подразумевался водный массаж.  Струи
в большой, наполненной соленой водой ванне были такими  мощными,  что  порой
Рино казалось, что вода пробьет его насквозь. Однако все обошлось,  и  после
водных процедур Лефлера провели в кабинет настоящею массажа,  уже  знакомого
ему по пребыванию в заведении Смайли.
   Когда весь этот марафон наконец закончился, оказалось, что давно наступил
день и пришло время обедать.

   66

   Прошла неделя, и Лефлер, а  вместе  с  ним  еще  несколько  выздоровевших
приняли участие в первом небольшом кроссе. В этот  раз  сержант  Поджерс  не
жаждал крови и просто смотрел, насколько окрепли его доходяги.
   Погоняв курсантов совсем недолго, инструктор отпустил их  на  продолжение
процедур и сказал, что после обеда будет стрелковая подготовка.
   "Что ж, стрелковая так стрелковая",  -  подумал  Рино,  переводя  дыхание
после бега. Вопреки его опасениям, у него почти ничего не болело и  не  было
прежнего ощущения, что он вот-вот развалится на масти.
   Потом был обед. Обычный обед безо всяких  премудростей,  однако  питаться
здесь Рино очень нравилось. У себя дома - в Гринсгоуне,  он  все  глотал  на
ходу и оттого частенько принимал таблетки от изжоги.
   Эх, родной дом! Лефлер не часто вспоминал свою холостяцкую квартиру.  Все
больше работу и новую машину, на которой не успел накататься вдоволь. Теперь
она стояла под окнами его квартиры, и  мальчики  царапали  на  ней  гвоздями
похабные слова.
   После обеда выдалось несколько минут отдыха, и Рино зашел в беседку,  где
сидели курсанты из его подразделения. Они уже перезнакомились, однако Лефлер
со всеми поддерживал ровные отношения, и особых  приятелей  у  него  еще  не
завелось.
   Ослабив ремень, он присел на скамью. Здесь было тихо и прохладно.  Слабый
ветерок шевелил листья плюща, который обвивал беседку.
   Из столовой вышли солдаты. Это были хозяева учебной базы  -  спецназовцы.
Они игнорировали присланных на переподготовку  новичков,  всем  своим  видом
показывая, что они куда как важнее и надежнее.
   - Крепкие ребята, - негромко сказал Виннен, лейтенант полиции с Туссено.
   Он служил в городе Вольфстриме, но Рино даже не  знал,  где  это.  Виннен
говорил, что на другом материке - за океаном.
   - Да, - согласился Лефлер, - давно здесь кормятся.
   - Говорят - восемь лет.
   - А нас за три месяца собираются довести до кондиции.
   - Думаешь, мы сумеем делать хотя бы четверть того, что умеют они?
   - Едвали, - покачал головой Лефлер. - Ното, что они никогда  не  научатся
делать и десятой части того, что уже умеем мы, в этом я уверен...
   Виннен недоуменно посмотрел на Рино, а затем рассмеялся.
   - Эй, смотрите, чин какой-то, - сказал капитан Русецки,  опер  с  планеты
Магадан IV.
   Все посмотрели, куда указывал Русецки, и  увидели  пару  штатских,  возле
которых увивался начальник учебного комплекса майор Мортар.
   Рино узнал чина. Это был Смаили. Весь из себя гладенький,  кругленький  и
приличный.  Про  такого  никогда  не  скажешь,  что  он   руководит   шайкой
мастеров-душегубов.
   - Ах ты, сук-кин сын... - не выдержал один из курсантов.
   Рино посмотрел на обронившего эту фразу и понял, что  видит  товарища  по
несчастью. Это был капитан Гэс с планеты... Впрочем,  Лефлер  не  помнил,  с
какой. Правда, он с самого начала приметил подремонтированное лицо капитана,
на котором синяки проглядывали сквозь слой искусственного загара.
   Почувствовав на себе взгляд, Гэс посмотрел на Рино,  присмотрелся  к  его
лицу и невесело усмехнулся.
   Высокие гости ушли, и вскоре послышался крик ефрейтора Шлезингера.
   - Курсанты! Первая рота - стройся!
   И сразу со всех сторон,  будто  из  ниоткуда,  стали  появляться  люди  и
строиться по правую руку oт ефрейтора.
   - Ах вы мерзавцы, - с явным недоумением произнес ефрейтор. - Ни за что бы
не подумал, что вы все где-то рядом... Ну ладно. - Шлезингер стряхнул с себя
оцепенение и повел роту в тир.

   67

   В местном тире Рино оказался в первый раз. Стрелковый комплекс  находился
под землей и поражал своими размерами и количеством различных позиций.
   Ефрейтор развел курсантов по  бойницам,  раздал  спортивные  пистолеты  и
приказал отстрелять по сотне патронов. Сам же занял место инструктора и стал
смотреть  на  экран  компьютера,  который   быстро   отсортировывал   лучшие
показатели, подсчитывал очки и раскладывал мишени по схеме поражения.
   Лефлеру достался  длинноствольный  и  чересчур  легкий  пистолет,  однако
целиться из него было довольно удобно. Рино поднял оружие и начал  стрелять,
мысленно провожая к мишени каждую пулю.
   Они, конечно, кривлялись, старались изменить траекторию и  уйти  на  угол
деривации, но Лефлер упрямо доводил их до места, прерываясь только на замену
магазина.
   Компьютер  Шлезингера  пискнул,  обнаружив  результат,  выбивающийся   из
стандартных показателей.
   Ефрейтор тут же вывел мишень на экран и удивленно покачал головой. Такого
он еще не видел. Нет, результативность была не  самой  большой.  Уже  сейчас
Шлезингер прогнозировал этому стрелку седьмое, максимум  пятое  место  среди
шестидесяти курсантов  первой  роты,  но  кучность,  с  которой  этот  малый
укладывал пули, была просто феноменальной - сплошное выбитое в мишени  пятно
величиной с кулак. При  Дистанции  в  тридцать  метров  и  времени,  которое
стрелок затратил на выполнение задания, это было кое-что.
   Ефрейтор посмотрел на номер позиции - "24" и, оставив  место  контролера,
пошел вдоль рядов курсантов, палящих в воображаемого врага.
   Вскоре он оказался у позиции стрелка, которого искал.  Это  был  один  из
парней, о которых предупреждал Поджерс.
   "Сильно не гоняй, Хейф, люди недавно с того света вернулись.  Просто  ори
побольше и пугай, но щади".
   Этот был как раз одним из тех, кого следовало щадить. Теперь он  стоял  с
опущенным пистолетом и смотрел куда-то  вдаль,  словно  перед  ним  не  было
мишени и бетонной стенки, а только безграничная пустота, в которой взгляд не
встречал никаких препятствий.
   "Чокнутый", - решил Шлезингер, но по-другому и быть не могло.  Нормальный
так стрелять не будет.
   Приблизившись к курсанту, ефрейтор тронул его за плечо. Тот обернулся.
   - Пойдем возьмешь еще пятьдесят  патронов  и  будешь  поражать  не  центр
мишени, а ее левый край. Понял?
   - Да, сэр, - отозвался Лефлер.
   Вместе  с  инструктором  он  прошел  к  раздаточному  пункту  и   получил
дополнительный боезапас. Затем вернулся на позицию, где уже была  поставлена
свежая мишень.
   - Картун! - крикнул в микрофон ефрейтор Шлезингер.
   - Ну? - отозвался Картун, коллега Шлезингера по стрелковому  наставлению.
Сквозь частый треск выстрелов его голос пробивался будто с  другой  планеты.
Инструктор  Картун  работал  со  штатными   спецназовцами,   людьми,   умело
стрелявшими даже из мыльницы. - Я нашел феномена, сто кладет одна в одну!
   - Гониш, Хейф.
   Я серьезно. Ставлю три сотни... Принимаю.  Когда  подойти?  Можешь  прямо
сейчас.

   68

   Рино даже удивился, когда его  персоне  было  оказано  столько  внимания.
Отстрелявшаяся  рота  покинула  тир,  а  ему  ефрейтор  Шлезингер   приказал
остаться.
   - Подожди, сейчас Картун подойдет - постреляешь еще  раз,  -  сказал  он,
рассматривая схему поражения новой мишени. - Слушай, я тебе  сказал  бить  в
левый край. Ты так и делал?
   - Так точно, сэр, - кивнул Лефлер. -  Старался  стрелять  точно  в  левый
край.
   - Странно. - Шлезингер поскреб стриженый затылок и повторил:  -  Странно,
картина та же, что и в первый раз. Все пули аккуратно ушли вправо и  на  тот
же угол...
   - Привет, Хейф! - поздоровался подошедший  Картун.  Он  переваливался  на
кривых ногах, а следом за ним шли три спецназовца.
   - О! Здорово, что вы пришли, ребята, - откликнулся Шлезингер и по очереди
пожал руки всем солдатам.
   Рино это не удивило. Эти люди служили вместе не один  год,  и  им  трудно
было все время держаться в рамках устава.
   - Вот этот парень? - спросил Картун, подходя к Рино  ближе  и  заглядывая
ему в глаза.
   - А что, - закончив осмотр, сказал он, -  боец  что  надо,  стопроцентный
коп...
   - У него медаль за поимку маньяка, - добавил довольный ефрейтор. - Он его
удавил голыми руками.
   Лефлер удивился. Он не знал, что ефрейтор копался в его личном деле.
   Шлезингер между тем продолжал: - А еще на его девчонку напали похитители.
Так он их разогнал...
   Картун повернулся к Рино и еще раз внимательно на него посмотрел.
   - Что, правда разогнал?
   - Было дело, - пожал плечами Рино.
   - Да, парень. Тогда давай знакомиться. Я инструктор Лазарь Картун.
   - А я лейтенант Рино Лефлер, - ответил Рино и пожал протянутую руку.
   - Ты хорошо стреляешь, Рино?
   - Как обычный полицейский, сэр.
   - А Шлезингер поставил на тебя деньги.
   - Мне об этом ничего не известно, сэр.
   - Ну ладно. - Картун повернулся к стоявшему в  стороне  Шлезингеру:  -  Я
принимаю вызов, Хейф, но с одним условием.
   - Какое же у тебя условие? - поинтересовался ефрейтор.
   - Вот мое условие: сержант Брин. Он тоже будет  стрелять,  и,  если  твой
парень отстреляется кучнее Брина, - ты выиграл.
   - Идет.
   -  Но  и  это  не  все.  -  Картун  хитро  улыбнулся,  ожидая  возражений
Шлезингера.
   - Стой, я попробую догадаться: я должен завязать Лефлеру глаза?
   - Нет, просто стрелять они будут не из  этой  пукалки,  а  из  настоящего
боевого оружия. Брин, покажи...
   Один из спецназовцев продемонстрировал  два  пистолета,  и  Лефлер  сразу
опознал "байлот".
   - Это никуда не годится, -  запротестовал  Шлезингер.  -  Я  снимаю  свое
предложение!
   - Снимаешь? - удивленно спросил Картун. - А  если  я  против  твоих  трех
сотен поставлю пять?
   - Пять, говоришь? - Шлезингер задумался. Затем посмотрел на  Рино:  -  Ну
что, справишься?
   - Попробую, сэр, - ответил Лефлер, не показывая виду, что такой  пистолет
для него не новинка.
   - Ладно, - согласился ефрейтор. - Время ограничивать будем?
   - Пока не нужно, - великодушно ответил Картун.
   - Тогда вперед - на позиции. Дистанция тридцать...
   Шлезингер взял у сержанта Брина один  из  пистолетов  и,  придирчиво  его
осмотрев, передал Лефлеру.
   - Оружие тяжелое, поэтому держи его мягче, - напоследок  посоветовал  он,
уже сожалея, что решился рискнуть тремя сотнями.
   Рино взял пистолет, привычно проверил прицельную планку, подвигал пружину
компенсатора и передернул затворную раму. Затем  встал  на  позицию,  поднял
руку и снова почувствовал, как ствол пистолета буквально  уперся  в  мишень.
Рино готов был поклясться, что чувствует это физически.
   Он и раньше стрелял неплохо, но после того, как над ним  поработали  люди
Смайли и он трое суток был на грани  жизни  и  смерти,  что-то  внутри  него
изменилось.
   И вот соревнование началось. Раскаленные гильзы  отскакивали  в  сторону,
словно брызги золотого дождя, а "байлот" бил в одну точку, и Рино не  слышал
ничего, кроме собственных выстрелов.
   Когда он расстрелял боезапас и опустил оружие, то заметил, что  Брин  еще
ведет огонь, тщательно укладывая в мишень каждую пулю.
   Наконец он тоже отстрелялся, и наступила тишина  -  То,  что  ты  сделал,
Хейф, называется обманом! - громко произнес Картун.
   Его  лицо  покраснело  от  обиды,  а   Шлезингер,   напротив,   сиял   от
удовольствия. Они не только выиграл деньги, но и уел  Картуна,  а  это  было
куда приятнее.
   - Я выполнил все твои требования, Лазарь! Ты не вправе осуждать меня.
   - Но это же не курсант! - воскликнул  Картун,  ткнув  пальцем  в  сторону
Рино. - Он ведь даже пистолет взял так, будто родился вместе с ним!  Это  не
курсант, Хайф, ты меня надул!
   - Лефлер, ты стрелял из такого пистолета раньше? - спросил Шлезингер.
   - Да, сэр, много раз.
   - Вот! - воскликнул Лазарь и забегал из стороны в сторону на своих кривых
ножках. - Ты какой-нибудь циркач, ведь так?
   - Не больше чем любой полицейский, сэр. Просто мне сегодня везет.
   - Ему сегодня везет, Лазарь, - словно эхо повторил ефрейтор.
   - И ему везет, и тебе везет,  -  уже  тише  произнес  Каргун  и,  глубоко
вздохнув, достал из кармана деньги.
   Отсчитав  Хейфу  положенные  пять  сотен,  он  угрюмо  подошел  к  экрану
компьютера и еще раз посмотрел на мишени.
   - Нет, так мог стрелять только какой-то  чокнутый...  Повторяю  -  только
чокнутый, - произнес напоследок Картун и ушел не попрощавшись.
   Двое спецназовцев сразу пошли за ним, а третий - сержант Брин, подошел  к
Рино и пожал ему руку.
   - Спасибо, сэр, - сказал он, - я еще никогда не видел такой стрельбы.
   Затем и он ушел. А Шлезингер отсчитал двести кредитов и протянул их Рино:
- Возьми, это твоя доля.
   - Не нужно, сэр. Пока я здесь, деньги мне не нужны.
   - Потратишь позже. - Вы же знаете, что нас здесь не просто  так  готовят.
Еще два с половиной месяца  -  и  нас  швырнут  в  какое-нибудь  безнадежное
дельце.
   - Но ты-то все равно выживешь, Лефлер.
   - С чего такая уверенность?
   - Да ни с чего, - Шлезингер  пожал  плечами,  -  Картун  сказал,  что  ты
чокнутый, и я с ним согласен.
   - Это почему же?.. - заинтересовался Рино. Прослыть сумасшедшим ему вовсе
не хотелось.
   - А вот подойди сюда...
   Лефлер положил пистолет на стол и подошел к экрану компьютера.
   - Что это? - спросил он.
   - Это, парень, наложение анатомического строения человека на  схемы  двух
твоих мишеней. И что мы видим? Мы видим, что, куда бы ты ни  стрелял,  какое
бы оружие ни использовал, все пули до одной летят точно в сердце...
   Шлезингер выглядел чрезвычайно взволнованным. Рино это удивило.
   - Вы так говорите, инструктор, словно я в чем-то виноват.
   - Да, ты не виноват, - согласился Шлезингер. Помолчал и добавил: - А твои
деньги будут лежать у меня. Если выживешь, они тебя дождутся.

   69

   Все  когда-нибудь  кончается.  Хорошее  или  плохое.  Ничто   не   длится
бесконечно.
   Будни тяжелой учебы на базе спецназа тоже остались  позади,  и  предстоял
только короткий период сдачи зачетов и экзаменов.
   Здоровье Рино Лефлера  было  практически  восстановлено,  а  помимо  всех
полицейских   премудростей   он   научился   нескольким   новым   для   него
специальностям.  Тут  было  и  саперное   дело,   и   руководство   пехотным
подразделением, и организация штурма  орбитальных  станций  и  многое-многое
другое. Рино даже не  подозревал,  сколько  всего  можно  вместить  в  такой
небольшой отрезок времени.
   В один из последних дней пребывания на базе он опять увидел  Смайли.  Тот
снова шел в сопровождении свиты, но, еще издали увидев  Рино,  направился  в
его сторону и махнул сопровождающим, чтобы те подождали.
   - Здравия желаю, сэр, - поприветствовал Лефлер старого знакомого.
   - Здравствуйте, лейтенант, - словно хорошему приятелю, улыбнулся Смайли и
подал свою маленькую руку.
   - Вот уж не думал, что вы меня узнаете, сэр.
   - Почему же нет? - удивился тот, - Мы ведь,  кажется,  там  мило  с  вами
болтали.
   - Да мало ли кому вы кости ломали в своем заведении, -  не  удержался  от
колкости Лефлер.
   - Тут я с вами согласен, Рино. - Улыбка Смайли стала немного виноватой, а
в голосе послышались доверительные интонации. - Обрабатывали мы  многих,  но
после того, как вы  показали  себя,  мы  поставили  на  вас.  Причем  крупно
поставили.
   - Вот как? - удивился Рино.
   - Конечно. Неужели вы думаете, что за любого  своего  клиента  мы  готовы
устраивать целые сражения, чтобы спасти его от ЕСО?..
   - Что, действительно? - спросил Лефлер.
   Ему очень хотелось верить Смайли, хотелось думать, что он в  глазах  этих
людей живой человек, а не просто боевая  единица  с  инвентарным  номером  и
подробной тактико-технической характеристикой.
   - Я знаю, о чем вы думаете,  Рино,  -  все  тем  же  доверительным  тоном
продолжал Смайли. Затем оглянулся на проявляющих  нетерпение  сопровождающих
лиц и повторил: - Я знаю, о чем вы думаете, но утешить вас мне нечем. Да, мы
нуждаемся в лидерах, мы нуждаемся  в  людях,  которые  мыслят  нестандартно,
однако никакой м