ных членов экипажа, выбирающихся из-под  обломков,  мелькнуло
знакомое лицо. Майор Хоуэл,  с  головы  до  ног  перепачканный  маслом,  в
порванной форме, мрачно разглядывал исковерканный корпус.  Одна  рука  его
висела как плеть, но в другой он по-прежнему держал свой стек.
   Майор сразу узнал меня.
   - Привет, Бастейбл, - хриплым, высоким голосом сказал он. В его  темных
глазах горел огонек безумия. - Вы, как я погляжу, заодно с нашими цветными
братьями? Ну-ну... Похоже, я зря спас вам жизнь.
   - Доброе утро, майор, - ответил я. - Восхищаюсь вашей смелостью.
   - Глупостью, вы хотели сказать? Но попытка - не пытка.  Все  равно  эти
летающие утюги вам не помогут. Рано или поздно мы вас уничтожим.
   - Боюсь, слишком дорогой ценой.
   Хоуэл хмуро покосился на солдат Шоу.
   - Что они с нами сделают? Замучают до смерти? И пошлют тела  обратно  -
чтоб остальным неповадно было?
   - Они вас пальцем не тронут. - Мы направились к городу. Я шел в ногу  с
майором. - Не стало "Перикла"... Мне очень жаль.
   - Мне тоже. - Он чуть не плакал - то ли от горя, то ли он злости. Я  не
знал, как успокоить его. - Так вот ты кто на самом деле! Нигилист  чертов!
То-то болтал об амнезии. Думаешь, я поверил, будто ты на нашей стороне?
   - Я был на вашей стороне, - тихо ответил я. - Возможно, я  и  сейчас...
Не знаю.
   -  Скверное  дело  вы  затеяли.  Весь  Китай  охвачен  мятежом.   Индию
лихорадит. О Северо-Восточной Азии и говорить нечего.  Недоразвитые  нации
полагают, что у них есть шанс... Черта с два!
   - По-моему, теперь шанс  есть,  -  возразил  я.  -  Эпоха  империализма
заканчивается - по крайней мере, империализма в нашем с вами понимании.
   - Значит, мы скатимся в средневековье. Целое столетие  Великие  Державы
сохраняли мир на Земле, и теперь всему приходит конец. Понадобится  десять
лет, чтобы вернуться к нормальной жизни... если это вообще удастся.
   - "Нормальной жизни" уже никогда не будет. Тот мир  стоил  нам  слишком
дорого.
   Майор хмыкнул.
   -  Как  видно,  они  обратили  тебя  в  свою  веру.  Но  меня   им   не
переубедить... ты бы, конечно, предпочел, чтобы война охватила  Европу,  а
не Китай?
   - Войне в Европе следовало  начаться  много  лет  назад.  Распря  между
Великими Державами разорвала бы цепи рабства, сковывающие  их  народы.  Вы
так не считаете?
   - Ни в малейшей  степени.  Напротив,  я  чувствую  себя  как  свидетель
последних  дней  Римской  империи...  О,  черт!  -  он  поморщился,  задев
сломанной рукой навес.
   Как только дойдем до города, я перевяжу вас.
   -  Нужна  мне  твоя  перевязка...  -  огрызнулся  Хоуэл.  -  Китаезы  и
черномазые, которые правят миром - вот что смешно!
   Мы расстались, и больше я его никогда не видел.
   Если до той встречи я и сам не  знал,  на  чьей  стороне  нахожусь,  то
презрительная ухмылка, которой Хоуэл одарил меня на прощание, окончательно
убедила перейти на сторону генерала Шоу. Маска заботливого покровительства
спала с лика Великих Держав, и под ней я увидел лишь ненависть и страх.


   Шоу ждал меня в центральной башне. Настроен он был очень решительно.
   - Эта трусливая вылазка навела меня на мысль, - сообщил генерал. Проект
БРА завершен -  надеюсь,  успешно.  Сейчас  нет  ни  времени,  ни  способа
проверить это. Посему, Бастейбл, мы вылетаем сегодня ночью. Проделаем  тот
же трюк, что и этот корабль.
   - Не могли бы вы говорить понятнее? - улыбнулся я. - Что вы собираетесь
предпринять?
   - Великие Державы приспособили большой аэропарк неподалеку от  Хиросимы
под свою главную базу. Там они ремонтируют корабли,  хранят  боеприпасы...
там же строятся броненосцы. Для Великих Держав это единственный подходящий
аэропарк поблизости от Утренней долины. И если мы  уничтожим  его,  у  нас
будет значительное преимущество.
   - Согласен, - сказал я. - Но у нас не хватит кораблей. Да и бомб  очень
мало. А фей-чи не смогут преодолеть такое  расстояние.  Кроме  того,  есть
вероятность, что нас заметят и собьют, как только мы вылетим из  долины...
или в любой другой точке на пути к Хиросиме. Что скажете на это?
   - Скажу, что Проект БРА завершен. Сумеем ли  мы  провести  "Шань-Тьень"
мимо Объединенного флота?
   -  Пожалуй,   раз   британскому   кораблю   удалось   пробраться   сюда
незамеченным. Лишь бы был попутный ветер.
   - В таком случае, на закате мы отправляемся. Готовьтесь.
   Я пожал плечами. Подобный шаг был равносилен  самоубийству.  Но  приказ
есть приказ.



7. ПРОЕКТ БРА

   К заходу солнца все были на  борту.  Вместе  с  нами  собрались  лететь
Ульянов, Гевара и Юна Персон. "Я хочу, чтобы они увидели своими  глазами",
- так объяснил мне Шоу их присутствие на корабле.
   Днем вражеская эскадра предприняла несколько вялых атак, но  серьезного
ущерба городу не нанесла.
   - Ждут подмоги, - заметил Шоу. - Есть сведения, что подкрепление придет
из Хиросимы только завтра.
   - Нам предстоит долгий путь, - предупредил я. - Даже если  все  пройдет
гладко, мы не успеем вернуться к рассвету.
   - Тогда направимся в революционный Пекин.
   Вместе с нами  на  борт  поднялось  несколько  ученых,  наблюдающих  за
погрузкой громоздкого ящика в нижний  трюм.  В  основном  это  были  очень
серьезно настроенные ветры, немцы и американцы,  но  среди  них  я  увидел
одного австралийца и поинтересовался у него, что происходит.
   - Что грузится на борт, вы хотите сказать?  -  поправил  он.  -  Ха-ха!
Понятия не имею. Спросите у кого-нибудь другого. Желаю удачи, приятель.
   Когда ученые вышли из гондолы,  генерал  Шоу  обнял  меня  за  плечи  и
сказал:
   - Не волнуйтесь, Бастейбл. Вы все узнаете прежде, чем мы  доберемся  до
места.
   - Это бомба, - подумал я вслух. - Очень мощная, да?  Нитроглицериновая?
Зажигательная?
   - Потерпите.
   Мы стояли на мостике "Лох-Итайва" и смотрели на  закат.  "Лох-Итайв"  -
хотя, наверное, я должен называть  его  "Шань-Тьень"  -  уже  не  был  тем
роскошным пассажирским лайнером, на котором я служил раньше. С него  сняли
все ненужное на военном корабле  оборудование;  из  иллюминаторов  торчали
дула безотказных орудий; прогулочная палуба превратилась в  артиллерийскую
платформу; танцевальный зал стал крюйт-камерой. Короче говоря, мы могли за
себя постоять.
   Готовясь к отлету, я вернулся мыслями к своей глупой стычке с  Ковбоем.
Как давно  это  было!  Кажется,  еще  до  того,  как  я  очутился  в  мире
будущего... Смешно: не повздорь я  тогда  с  американцем,  не  стоять  мне
сейчас   на   капитанском   мостике   корабля,   готового   к   выполнению
безрассудного, с моей точки зрения, задания - сбросить не испробованную  в
действии бомбу на базу Великих Держав.
   Подошел Ульянов.
   - 'азмышляете, молодой человек?
   Я посмотрел в ласковые стариковские глаза и улыбнулся.
   - Я раздумывал о том,  как  мог  добропорядочный  служака  в  одночасье
превратиться в убежденного революционера.
   - Такое не 'едкость, - ответил  он.  -  Уж  пове'ьте  моему  опыту.  Но
сначала у человека должны отк'ытся глаза на а'хинесп'аведливость,  ца'ящую
на планете... Ведь никто не желает  ве'ить,  что  ми'  жесток...  или  что
жесток его собственный класс. А сознавая свою жестокость,  нельзя  считать
себя бездетным, ве'но? Как бы того ни хотелось...  'еволюционе'  понимает,
что, как и любой  д'угой  человек,  он  не  может  быть  невиновным...  но
ст'астно желает стать им. Поэтому он пытается пост'оить ми', где все будут
безг'ешны.
   - В человеческих ли это силах, Владимир Ильич? - тихо спросил я.  -  Вы
мечтаете о райских кущах на Земле... Мечта хорошая,  но  осуществимая  ли?
Сомневаюсь.
   -  В  бесконечной  Вселенной  все  случается...  'ано  или  поздно.   А
человечеству свойственно воплощать свои г'езы в 'еальность. Человек -  это
существо, способное создать все, что захочет...  или  'аз'ушить  все,  что
захочет. Мне много лет, но я не пе'естаю удивляться ему. - Он захихикал.
   Я улыбнулся и глубоко вздохнул. Как бы он удивился, узнав, что я старше
его!..
   Смеркалось. На мостике было темно, лишь тускло  светились  лампочки  на
приборной панели. Я намеревался поднять корабль  на  три  тысячи  футов  и
оставаться  на  этой  высоте,  сколько  возможно.  Ветер  дул  попутный  -
норд-ост.
   - Отходим, - наконец сказал я.
   Упали причальные канаты, и мы начали подъем.  Я  услышал  свист  ветра,
обтекающего  корпус   корабля.   Увидел   проплывающие   под   нами   огни
Города-на-Заре.
   - Рулевой-два, малый вверх до трех  тысяч  футов.  Рулевой-один,  левый
борт по ветру. - Я сверился с компасом. - Так держать.
   Все молчали. Гевара и Юна Персон смотрели в иллюминатор,  Шоу,  курящий
сигарету, и Ульянов стояли рядом со мной, глядя на приборы, в которых  они
ничего   не   понимали.   Небесный   Полководец   был   одет   в   голубой
хлопчатобумажный костюм, на голове  сидела  набекрень  тростниковая  шляпа
китайского кули, а на поясе висела кобура.
   Мы медленно проплыли над холмами и через несколько  минут  оказались  в
радиусе действия артиллерии противника. Если  нас  заметят,  то  несколько
кораблей почти наверняка решат нашу участь: мы будем уничтожены  вместе  с
Проектом  БРА.  А  если  Шоу  погибнет,  сомнительно,  что   Город-на-Заре
продержится долго.
   Наконец вражеский лагерь остался позади, и мы вздохнули с облегчением.
   - Не пора ли завести моторы? - поинтересовался генерал.
   Я отрицательно покачал головой.
   - Рано. Минут через двенадцать. Или чуть позже.
   - Мы должны быть над Хиросимой до восхода.
   - Знаю.
   - Если мы уничтожим аэропарк, у них  возникнут  такие  же  сложности  с
пополнением боеприпасов, как у нас. Это уравняет наши силы.
   - Знаю... Как же вы собираетесь уничтожить его?
   - С помощью бомбы, которая находится в нижнем  трюме.  Вы  видели,  как
ученые грузили ее?
   - И что же это такое - Проект БРА? - ответил я вопросом на вопрос.
   - Бомба невероятной мощности. Вот и все, что мне известно - я не физик.
Но,  думаю,  о  ее   создании   ученые   мечтали   с   начала   века.   На
одну-единственную  бомбу  мы  затратили  уйму  денег   и   несколько   лет
исследований.
   - А почему вы знаете, что она сработает?
   - Я не  знаю.  Однако  если,  сработает,  то  уничтожит  большую  часть
аэропарка. Физики утверждают, что по мощности взрыва она равна  нескольким
сотням тонн тринитротолуола.
   - Боже правый!
   - Поначалу я не верил, но ученые убедили меня. Особенно когда три  года
назад, проводя  незначительный  эксперимент,  разрушили  всю  лабораторию.
Насколько я понимаю,  принцип  действия  бомбы  как-то  связан  с  атомной
структурой материи. Теория была разработана давно,  но  создать  бомбу  мы
смогли только сейчас.
   - Ну, давайте надеяться, что ученые не ошиблись, - усмехнулся я. - Если
выяснится, что у вашей бомбы мощность карнавального фейерверка,  мы  стыда
не оберемся...
   - Согласен.
   - ...А если она такая мощная, как вы  утверждаете,  то  надо  подняться
повыше - ведь ударная волна распространяется вверх точно так же, как  и  в
стороны. Мы зависнем в тысяче футов над уровнем моря, когда рванет.
   Шоу с отсутствующим видом кивнул.
   Вскоре я завел моторы, и палуба "Шань-Тьеня"  задрожала.  Мы  понеслись
сквозь ночь на скорости сто пятьдесят миль в час, обгоняя сам  ветер.  Рев
моторов музыкой звучал в моих ушах.
   Я приободрился и сверился с курсом. В запасе оставалось  не  так  много
времени - по моим расчетам, корабль  достигнет  аэропарка  в  Хиросиме  за
полчаса до зари.
   Погруженные в свои мысли, мы молчали.
   - Если я погибну, - сказал вдруг Шоу (мне кажется, многие из нас думали
о смерти в тот момент), то, надеюсь, зерна революции, которые я посеял  по
всему миру, дадут всходы.  Ученые  Города-на-Заре  усовершенствуют  Проект
БРА, если эта  бомба  не  сработает.  Инженеры  построят  множество  новых
фей-чи, и другие революционеры пошлют их в бой...  Я  дал  народу  власть.
Возможность самому решать свою судьбу.  Люди  увидели,  что  сила  Великих
Держав не безгранична, что тиранов можно свергнуть. Теперь  вы  понимаете,
что дядя Владимир, что из надежды, а не из отчаяния, рождается революция?
   - Ве'оятно, - откликнулся Ульянов. - Но одной надежды мало.
   - Разумеется. Политическая власть должна быть подкреплена силой. Имея в
своих  арсеналах  такие  бомбы,   угнетенные   народы   смогут   диктовать
угнетателям любые условия.
   - Если, конечно, ваша бомба сработает, - вставила Юна Персон. - В чем я
сомневаюсь... Расщепление атома, говорите? Звучит правдоподобно,  но,  мне
кажется, на деле неосуществимо. Боюсь, вас обманули, мистер Шоу.
   - Поживем - увидим.
   Я помню тягостное чувство ожидания,  когда  на  фоне  отсвечивающего  в
лунном свете океана показалось темное  побережье  Японии.  Я  приготовился
открыть грузовой люк, где ждала своего часа бомба. Вскоре внизу показались
дорожки разноцветных огней  Хиросимы.  За  городом  находился  аэропарк  -
растянувшиеся на целые мили ряды  ангаров,  причальных  мачт  и  ремонтных
доков; в это военное время почти все они были  заняты  боевыми  кораблями.
Если нам удастся уничтожить хотя бы часть аэропарка, то очередная атака на
Утреннюю долину будет отложена на неопределенный срок.
   Помнится, я смотрел на Юну Персон и думал, по-прежнему ли она погружена
в мысли об отце... А  о  чем,  интересно,  размышляет  Гевара?  Раньше  он
ненавидел Шоу, а теперь  вынужден  признать,  что  Небесный  Полководец  -
гений, воплощающий в жизнь то, о  чем  другие  революционеры  -  например,
Ульянов, - привыкли только мечтать.
   Ульянов... Старик, по-моему, еще не понял, что  его  мечта  становиться
явью.  Ведь  он  так   долго   ждал!   Всю   жизнь   дожидался   восстания
пролетариата... но, боюсь, он так и не увидит революции. Если  она  вообще
произойдет... Ему я сочувствую больше, чем остальным.


   Мы уже летели над самим  аэропарком,  и  Шоу  в  нетерпении  наклонился
вперед. Одну  руку  он  положил  на  кобуру,  в  пальцах  другой  дымилась
сигарета. Желтая шляпа сбилась на затылок. Глядя на его красивое  лицо,  я
подумал, что он похож на героя какого-нибудь приключенческого романа.
   Аэропарк был залит  светом.  Люди  сновали  вокруг  огромных  кораблей,
готовясь к  завтрашнему  нападению  на  Город-на-Заре.  Я  видел  зловещие
силуэты броненосцев, вспышки ацетиленовых горелок.
   - Мы на месте? - Небесный Полководец вновь превратился в  нетерпеливого
мальчишку. - Мистер Бастейбл, это и есть аэропарк?
   - Да, - ответил я.
   - Бедняги, - вздохнул Ульянов, качая седой головой. -  Это  же  п'остые
'абочие...
   - Их дети, - Гевара указал большим пальцем на город, - будут благодарны
нам, когда вырастут.
   Я почувствовал раздражение - завтра в  Хиросиме  будет  много  сирот  и
вдов... Юна Персон бросила на меня озабоченный взгляд.
   - Мистер Бастейбл, насколько  я  понимаю,  взрыв  подобной  силы  может
задеть и городские кварталы.
   Я улыбнулся.
   - Хиросима в двух милях отсюда, миссис Персон.
   Она кивнула и, пригладив свои  темные,  коротко  подстриженные  волосы,
посмотрела на аэропарк.
   - Думаю, вы правы.
   - Рулевой-два, малый вниз до тысячи футов, - приказал я.
   Теперь мы отчетливо видели каждого человека. Рабочие ходили по бетонным
площадкам, карабкались на леса, возведенные вокруг кораблей.
   - Главные доки там, - указал Шоу. - Сможем подойти к ним с заглушенными
моторами?
   - Если нас не обнаружат, - буркнул я.  -  Рулевой-один,  пять  градусов
право руля.
   - Есть пять градусов, сэр, - отозвался бледный матрос из-за штурвала.
   Корабль тихо заскрипел, поворачиваясь.
   - Рулевой-два, готовьтесь к быстрому подъему.
   - Есть, сэр.
   Мы зависли над доками. Я поднял переговорную трубку.
   - Капитан - нижнему трюму. Центральный грузовой люк готов?
   - Так точно, сэр.
   - Подготовиться к бомбометанию.
   - Есть, сэр.
   Я  действовал  по  процедуре,  обычно   используемой   для   облегчения
воздушного  судна  в  аварийной  ситуации.  Окутанные  ночной  мглой,   мы
опускались все ниже и ниже. Я слушал заунывную  песню  ветра,  обтекающего
нос нашего огромного корабля... Грустная это была песня.
   - Канониры, к бою, - приказал я на случай,  если  нас  заметят.  Но  мы
надеялись, что смятение в рядах противника,  вызванное  взрывом,  позволит
нам скрыться.
   - Все орудия к бою готовы, сэр.
   Шоу коротко рассмеялся и подмигнул мне.
   - Мотористы, полный вперед, как только услышите взрыв.
   - Есть, сэр.
   - Центральный грузовой люк открыть.
   - Есть, сэр.
   - Сбросить бомбу.
   - Бомба сброшена, сэр.
   - Угол атаки - шестьдесят градусов.  Рулевой-два,  Набрать  высоту  три
тысячи футов... Дело сделано.
   Палуба под ногами накренилась, и мы ухватились за поручни. Все смотрели
вниз.
   Я отчетливо помню их лица: Гевара хмурится и морщит  губы.  Юна  Персон
думает о чем-то своем, Ульянов едва заметно улыбается...
   Шоу повернулся ко мне:
   - В яблочко! Бомба...
   Его радостная улыбка до сих пор стоит перед моими глазами...
   Неописуемой яркости белый  свет  вспыхнул  за  спинами  революционеров,
превратив всех  четверых  в  призрачные  черные  силуэты.  Раздался  звук,
похожий на один-единственный удар сердца великана. Затем наступила тьма, и
я  понял,  что  ослеп.  Волна  невыносимого  жара  обрушилась   на   меня.
Чудовищность содеянного поразила в самую душу.
   "О, Боже!" - помнится, подумал я и горько пожалел, что  этот  проклятый
корабль вообще был изобретен.



8. ЗАТЕРЯННЫЙ

   - Вот и все. - Голос Бастейбла был тихим и надтреснутым.
   Рассказывал он эту удивительную историю более трех дней.
   Я устало  отложил  карандаш  и  бегло  пролистал  пухлую  стопку  своих
стенографических заметок.
   - Вы полагаете, все это произошло на самом деле? Тогда как вы объясните
свое возвращение?
   - Ну... Меня нашли в море. Я был без  сознания,  ослепленный,  покрытый
многочисленными ожогами. Подобравшие меня японские рыбаки  решили,  что  я
матрос, пострадавший при аварии в машинном  отделении  своего  судна.  Они
отвезли меня в Хиросиму  и  поместили  в  госпиталь  для  моряков.  Я  был
потрясен, узнав об этом. Я не понимал, где очутился, поскольку думал,  что
город превращен в руины. Конечно, потребовалось время, пока до меня дошло,
что я вернулся в тысяча девятьсот второй год.
   - А что было потом? - Я налил вина себе и предложил Бастейблу.
   - Выписавшись  из  госпиталя,  я  немедленно  отправился  в  британское
посольство. Встретили меня вежливо. Вновь пришлось сослаться на амнезию. Я
сообщил свое имя, звание, личный номер и сказал, дескать, последнее, что я
помню - это как жрецы Шаран Канга гнались за мной в Храме Грядущего Будды.
Посол отправил телеграмму в мой полк, и, естественно, там подтвердили  мои
слова. Мне выдали документы и оплатили проезд до  Лакнау,  где  размещался
полк. С тех пор, как я побывал в Теку Бенга, прошло шесть месяцев.
   - И командир полка, разумеется, узнал вас?
   Бастейбл желчно рассмеялся.
   - Он сказал, что Бастейбл  погиб  в  Теку  Бенга,  следовательно,  я  -
самозванец. Хоть и очень похож на погибшего. В самом деле, я  был  старше,
да и голос изменился...
   - Вы напомнили ему о тех вещах,  которые  мог  знать  только  настоящий
Бастейбл?
   - Да.  Командир  поздравил  меня  с  хорошей  подготовкой  и  пригрозил
арестовать, если я вновь попадусь ему на глаза.
   - И вы опустили руки?
   Бастейбл хмуро посмотрел на меня.
   - Я испугался. Видите ли... это не совсем тот мир, который я  помню.  А
память меня пока не подводила. Эти  прыжки  во  Времени  что-то  изменили.
Какие-то мелочи... - Он затравленно огляделся. - Незначительные детали...
   - Возможно, это из-за опиума? - предположил я.
   - Возможно.
   - Поэтому вы и не захотели поехать домой? Боялись, что  родные  вас  не
узнают?
   - Да. Слушайте, я бы выпил немного...  -  Бастейбл  пересек  комнату  и
щедро налил себе рому. За время рассказа он исчерпал весь за