лкое существование, будучи не в силах отличить  явь
ото сна...
   Я взял из его руки и снова наполнил стакан.
   - Послушайте, если вы окажете мне одну услугу,  я  соглашусь  выслушать
вашу историю. А хочу я от вас сущего пустяка.
   - А именно?
   -  Чтобы  вы  все-таки  попытались  съесть  ленч   и   какое-то   время
воздержались от опиума. Хотя бы до тех пор, пока вас не осмотрит врач. Еще
я хочу, чтобы вы позволили мне взять над вами опеку и  даже,  быть  может,
возвратились со мной в Англию. Согласны?
   Он пожал плечами.
   - Возможно. Это будет зависеть от моего настроения. Признаться, у  меня
еще ни разу не возникало желания рассказать кому бы то ни было о воздушных
кораблях и обо всем прочем. Все же не исключено,  что  ход  истории  можно
изменить... Если я вам расскажу все, что знаю...  Обо  всем  увиденном,  о
том, что случилось со мной... это многое  изменит.  А  вы  бы  согласились
записать мой рассказ и, если удастся, опубликовать, когда вернетесь?
   - Когда мы вернемся, - мягко поправил я.
   - Как вам угодно. - Он помрачнел. По-видимому, его слова имели  скрытый
смысл, которого я не уловил.
   В эту минуту принесли ленч, и мы закусили холодным цыпленком с салатом.
От еды настроение гостя заметно улучшилось, речь стала более связной.
   - Попытаюсь рассказать все по порядку, - пообещал он. - С самого начала
и до конца.
   С собой у меня был большой блокнот и несколько карандашей. В  молодости
я зарабатывал на жизнь нелегким трудом  парламентского  корреспондента,  и
теперь знакомство со стенографией сослужило мне добрую службу.
   Рассказ Бастейбла длился более трех дней, в течение  которых  мы  редко
покидали номер и мало спали. Иногда  Бастейбл  взбадривал  себя  какими-то
таблетками, клятвенно уверяя меня, что это не опиум. Мне же не нужно  было
никаких возбуждающих средств, настолько захватила меня история  гостя.  По
мере развития сюжета обстановка гостиничного номера становилась все  менее
реальной.  Поначалу  рассказ  Бастейбла  казался  мне   фантасмагорическим
бредом, но к концу я твердо уверовал в его правдивость.
   С глубоким почтением - Майкл Муркок,
   Англия, гр.Суррей, г.Митчем, ул.Трех Труб, октябрь 1904 г.



2. ХРАМ В ТЕКУ БЕНГА

   - Не знаю, доведется ли вам посетить северо-восточную  Индию,  -  начал
Бастейбл, - но если доведется, вы поймете,  почему  я  называю  ее  местом
слияния древних цивилизаций. Там, где Индия граничит с Непалом, Тибетом  и
Бутаном, милях в двухстах севернее  Дарджилинга  и  в  ста  западнее  горы
Кинчунмаджи, лежит страна Кумбалари, которая,  по  мнению  ее  обитателей,
древнее, чем само Время. Форма правления в этой стране  -  так  называемая
теократия, крайняя разновидность жреческой власти, опирающаяся на  мрачные
суеверия и еще более мрачные мифы и легенды.  Кумбаларийцы  почитают  всех
богов и демонов, отдавая предпочтение тем, кто им  наиболее  выгоден.  Это
жестокий, коварный, нечистоплотный и спесивый народ, глядящий  свысока  на
все остальные народы. Кумбаларийцев крайне раздражает присутствие англичан
поблизости от их  земель,  и  за  последние  две  сотни  лет  они  не  раз
доставляли нам хлопоты - правда, серьезными те заварушки  не  назовешь.  К
счастью,  их  отряды  не  решаются  уходить  далеко  от  своих  границ,  а
экономическая  и  военная  мощь  их  государства  весьма  невелика   из-за
варварства, в котором погрязло население. Правда, время от времени, как  в
случае, о котором идет  речь,  там  появляется  сильный  вождь,  способный
поднять нацию на джихад против Британии  или  опекаемых  ею  стран.  Вождь
внушает соплеменникам, что их тела неуязвимы для наших пуль, и  тогда  нам
приходится учить  их  уму-разуму.  Командование  армией  не  принимает  их
всерьез, и несомненно, именно этому обстоятельству я обязан назначением  в
отряд, выступивший на Кумбалари в тысяча девятьсот втором году.
   Впервые под моим началом оказалось так много солдат, и я в полной  мере
сознавал свою ответственность. Отряд состоял  из  эскадрона  в  полтораста
лихих  пенджабских  улан  и  двухсот  маленьких,  но  отважных  и   верных
сипаев-гурков  девятого  пехотного  полка.  Я  безмерно   гордился   своей
маленькой армией и готов был вместе с  нею  завоевать  хоть  весь  Бенгал.
Разумеется,  я  был  единственным  белым  офицером  в  отряде,  но  охотно
допускал, что офицеры-туземцы - вояки весьма опытные, и без  предубеждения
пользовался их советами.
   Мне было поручено провести демонстрацию силы,  по  возможности  избежав
кровопролития. Мы хотели только одного: чтобы у  нахалов  сложилось  ясное
представление об участи, которая их постигнет, если мы  возьмемся  за  них
всерьез. В то время их царем, а также  архиепископом  и  главнокомандующим
был старый религиозный фанатик по имени Шаран Канг.  Он  уже  успел  сжечь
нашу заставу на границе и перебить два отделения туземной полиции.  И  тем
не менее, мы желали не возмездия, а лишь гарантии, что подобные  инциденты
прекратятся.
   В моем распоряжении было несколько довольно подробных карт и два вполне
надежных проводника, состоявших в дальнем  родстве  с  гурками  из  нашего
отряда.  Мы  рассчитывали  за  два-три  дня  добраться  до  Теку  Бенга  -
высокогорной столицы Кумбалари. Путь к ней лежал  по  нескольким  ущельям.
Поскольку мы  были  скорее  дипломатической  миссией,  нежели  карательной
экспедицией,  то   пересекая   кумбаларийскую   границу,   проходящую   по
заснеженным горам, которые обступали нас со всех  сторон,  мы  держали  на
виду флаг парламентеров.


   Итак, мы вступили в пределы Кумбалари и вскоре увидели местных  жителей
- нескольких коренастых желтокожих воинов в коже,  овчине  и  раскрашенной
стали, верхом на приземистых лошадях, карабкавшихся с уступа на уступ, как
горные козы.  Узкие  глаза  кумбаларийцев  светились  подозрительностью  и
злобой. Наверное, их предками  были  гунны  Аттилы,  а  может,  еще  более
древние завоеватели, сражавшиеся в этих ущельях за тысячу, а то и  за  две
тысячи лет до того, как орды Кары Небесной ринулись  на  восток  и  запад,
чтобы захватить и ограбить три  четверти  мира.  Подобно  их  воинственным
предкам, эти люди были вооружены луками, пиками и саблями, но у  некоторых
за плечами висели карабины, по всей видимости, русского образца.
   Я  вел  солдат  по  ущелью,  демонстративно  не  обращая  внимания   на
соглядатаев, но  когда  наверху  громыхнуло  несколько  выстрелов,  и  эхо
раскатилось среди скал, я встревожился. Впрочем, проводник  заверил  меня,
что это всего лишь сигнал, извещающий кумбаларийцев о  появлении  незваных
гостей.
   Мой отряд медленно продвигался по каменистой земле.  Время  от  времени
всадникам приходилось спешиваться и вести коней  в  поводу.  Чем  выше  мы
поднимались, тем холоднее становился воздух. Солдаты были счастливы, когда
стемнело, и я приказал разбить бивак и развести костры.
   В моем отряде конницей командовал Ризальдар Джехаб  Сах,  а  пехотой  -
Субадар Дж.К.Бишт. Оба были ветеранами множества подобных  экспедиций,  но
при всей своей опытности  к  кумбаларийцам  они  относились  на  удивление
опасливо. Субадар Бишт даже посоветовал мне выставить  на  ночь  удвоенный
караул. Я так и поступил.
   Субадару Бишту не давал покоя некий "запах ветра". Гурка что-то знал  о
кумбаларийцах, и когда он заговаривал о них, в его глазах появлялся блеск,
который я мог объяснить только страхом.
   - Это хитрые и подлые людишки, сэр,  -  сказал  он  за  ужином  в  моей
палатке. - Они унаследовали древнее зло, существовавшее еще до  того,  как
родился этот мир. На нашем  языке  "Кумбалари"  -  "Царство  Дьявола".  Не
думайте, сэр, что для них что-то значит наш белый флаг. Они не тронут  нас
лишь в том случае, если сочтут это выгодным.
   - Очень мило, - хмыкнул я.  -  Но  я  надеюсь  на  нашу  численность  и
вооружение.
   - Пожалуй, - с сомнением протянул Субадар Бишт.  -  Если  только  Шаран
Канг не внушил им, что они защищены его  колдовством  и  неуязвимы.  Ходят
слухи, что он пользуется благосклонностью богов и повелевает демонами.
   - Ни один демон не устоит перед современным оружием, - возразил я.
   Гурка нахмурился.
   - Ваша правда,  капитан.  Но  в  арсенале  кумбаларийцев  есть  еще  их
знаменитое коварство. Можно ожидать, что они пойдут  на  любые  ухищрения,
чтобы разделить наш отряд и уничтожить по частям.
   - Разумеется, мы должны быть готовы ко всему, - согласился я. -  Но  не
думаю, что следует бояться колдовства.
   Молчаливый гигант Ризальдар Джехаб Сах рассудительно произнес:
   - Дело не столько в том, чего мы боимся, сколько  в  том,  во  что  они
верят. - Он пригладил черную лоснящуюся бороду.  -  Субадар  прав.  Нельзя
забывать, что мы имеем дело с безумцами, безрассудными фанатиками, которые
ни в грош не ставят собственную жизнь.
   - Кумбаларийцы ненавидят нас, -  добавил  Субадар  Бишт.  -  Они  хотят
драться. Очень подозрительно, что они не нападают в открытую.  Не  следует
ли предположить, что нас заманивают в ловушку?
   Я кивнул.
   -  Возможно.  Но  опять  же,   Субадар,   надо   допустить,   что   нас
просто-напросто  боятся.   Ведь   если   с   нами   что-нибудь   случится,
могущественный британский раджа пришлет других слуг, которые очень жестоко
накажут кумбаларийцев.
   - А если они уверены, что их не накажут... если Шаран Канг убедил их  в
этом, наше положение безнадежно. - Джехаб Сах сумрачно улыбнулся. - Мы все
погибнем, капитан.
   - Пожалуй, надо подождать здесь, - сказал  Субадар  Бишт.  -  Путь  они
подойдут поближе, чтобы мы могли послушать их разговор, понаблюдать за  их
лицами. Возможно, мы поймем, что они затевают.
   - Припасов нам хватит дня на два. Пока останемся здесь. Если в  течение
двух суток они не придут к нам, мы сами отправимся в Теку Бенга.
   С этим решением оба офицера согласились. После ужина они  разошлись  по
своим палаткам.


   Итак, мы решили ждать.
   На следующий день за поворотом тропы показалось несколько всадников,  и
мы приготовились к встрече. Но всадники,  понаблюдав  за  нами  часа  два,
исчезли. К вечеру беспокойство, охватившее солдат, усилилось.
   На второй день в лагерь прискакал улан из разъезда и  сообщил,  что  по
тропе в нашу сторону движется более сотни кумбаларийцев. На всякий  случай
мы заняли оборонительный рубеж, но  активных  действий  не  предпринимали.
Вскоре мы увидели медленно продвигающуюся колонну всадников. В  бинокль  я
отчетливо  разглядел  несколько  флагов,  искусно  сотканных  из  конского
волоса.  К  древку  одного  из  них  было  прикреплено  белое   полотнище.
Знаменосцы ехали по бокам  золотисто-алого  паланкина,  который  несли  на
своих  спинах  два  пони.  Вспомнив  предостережение  Субадара  Бишта,   я
скомандовал уланам "по коням". Вряд ли на  свете  найдется  зрелище  более
впечатляющее, чем полтораста пенджабских улан, салютующих пиками в  конном
строю. Я протянул бинокль Ризальдару Джехабу Саху, сидевшему на коне рядом
со мной. Он несколько секунд рассматривал кавалькаду, а потом насупился.
   - Похоже, с ними сам Шаран Канг, - сказал он. - В паланкине.  Если  это
парламентеры, почему их так много?
   - Может быть, демонстрация силы? - предположил я.  -  Но  одной  конной
сотни для этого недостаточно.
   - Все зависит от того, насколько велика их решимость погибнуть  во  имя
веры, - проворчал Джехаб Сах. Он  повернулся  в  седле.  -  Бишт,  что  ты
думаешь обо всем этом?
   - Собирайся Шаран Канг напасть, он не ехал бы во  главе  отряда.  Жрецы
Кумбалари не сражаются вместе со своими воинами. - В словах гурки  звучало
презрение. - Но предупреждаю вас, сэр: это может быть ловушка.
   Я кивнул, затем окинул взглядом свои войска.
   Пенджабским кавалеристам и сипаям-гуркам явно не  терпелось  помериться
силами с кумбаларийцами.
   - Неплохо бы напомнить людям, что мы пришли сюда с миром, - заметил я.
   - Без приказа они в бой не вступят, - пообещал Джехаб Сах. - Но уж если
придется драться, мы покажем этим дикарям!
   Кумбаларийцы остановились в нескольких  сотнях  футов  от  нашей  линии
обороны.  Знаменосцы  отделились  от  отряда  и,   сопровождая   паланкин,
направились ко мне и моим офицерам.
   Окна золотисто-алых носилок были занавешены. Я вопросительно смотрел  в
лица  знаменосцев,  но  они  оставались  бесстрастными.  Наконец  передние
занавески раздвинулись, и я увидел самого  верховного  жреца  в  роскошном
парчовом облачении, расшитом десятками крошечных зеркал, и высоком колпаке
из раскрашенной кожи, с фестонами  из  золота  и  слоновой  кости.  Увидел
сплошь изборожденное морщинами лицо коварнейшего из демонов.
   - Приветствую вас, Шаран Канг, - торжественно произнес я. - Мы  прибыли
сюда по приказу великого короля-императора Британии, чтобы  узнать,  зачем
вы вторглись в его владения и убили его  подданных,  в  то  время  как  он
предлагал вам дружбу?
   Один из проводников начал было переводить, но  Шаран  Канг  раздраженно
отмахнулся.
   - Шаран Канг говорит  по-английски,  -  услышал  я  непривычно  высокий
голос. - Точно так же, как и на всех остальных языках, ибо  кумбаларийский
- древнейший предок всех языков на свете.
   Должен признаться, в тот  момент  по  моей  спине  побежал  холодок.  Я
склонен был поверить, что Шаран Канг - в самом деле великий волшебник.
   - Если народ Кумбалари такой древний, следует ожидать от него мудрости.
- Я с трудом выдерживал жестокий, проницательный взгляд  жреца.  -  Мудрый
народ не станет беспричинно сердить короля-императора.
   - Мудрый народ понимает, что от волков надо защищаться.  -  Губы  Шаран
Канта скривились в усмешке. - А британский волк  -  самый  ненасытный,  не
правда ли, капитан Бастейбл? Он хорошо покушал в южных и западных странах,
а теперь устремил свой алчный взор на Кумбалари.
   - Тот, кого вы принимаете за волка, на самом деле лев. - Меня поразило,
что он знает мою фамилию, но я ничем не выдал изумления. - Лев, приносящий
мир, безопасность и справедливость тем, кто  зовет  его  на  помощь.  Лев,
которому известно, что Кумбалари в его опеке не нуждается.
   Беседа продолжалась в том же высокопарном стиле, пока явно не наскучила
Шаран Кашу. Неожиданно он спросил:
   - Почему вы привели в нашу страну столько солдат?
   - Потому что вы сожгли наш пограничный форт и убили людей.
   - Ваш так называемый "пограничный форт" стоял на нашей земле.  -  Шаран
Канг неопределенно махнул рукой. - Мы, кумбаларийцы, народ не жадный.  Нам
ни к чему новые земли, которых постоянно алчут люди Запада, ибо мы  знаем:
земля ничего не стоит, коль скоро душа человеческая способна странствовать
по Вселенной. Я дозволяю вам прийти в Теку Бенга, откуда правят миром  все
боги, и где вы  получите  от  меня  ответ  этому  выскочке,  льву-варвару,
награждающему себя громкими титулами.
   - Вы согласны вступить в переговоры?
   - Да. Но только в Теку Бенга, и  только  в  том  случае,  если  с  вами
приедет  не  более  шести  человек.  -  Он  задернул  занавески.  Паланкин
развернулся, и кавалькада двинулась обратно по ущелью.
   - Это  ловушка,  сэр,  -  сразу  предупредил  меня  Бишт.  -  Он  хочет
обезглавить отряд - тогда ему легче будет нас уничтожить.
   - Возможно, Субадар, но  тебе  хорошо  известно,  что  подобные  уловки
бессмысленны. Гурки не боятся драки. - Я оглянулся на сипаев. - Похоже, им
не терпится задать кое-кому взбучку.
   - Вы правы, сэр, мы не боимся смерти... чистой смерти в  бою.  Но  меня
тревожит не предстоящая схватка. Я нутром  чую:  должно  случиться  что-то
очень  плохое.  Кумбаларийцы  -  опасное  племя,  о  них  ходит  множество
невероятных слухов. Я боюсь за вас, сэр.
   Я положил руку ему на плечо.
   - Субадар, я тронут твоей заботой. Однако я должен ехать в Теку  Бенга.
Мне приказано поладить с Шаран Кантом, если только это возможно.
   - Если через сутки вы  не  вернетесь,  сэр,  мы  подойдем  к  городу  и
потребуем доказательства тому, что вы целы и невредимы.  И,  если  с  вами
что-нибудь случится, мы нападем на Теку Бенга.
   - Что ж, план не плох.


   На следующее утро, сопровождаемый Джехабом Сахом и пятью его  рубаками,
я отправился  в  Теку  Бенга.  Наконец-то  я  увидел  этот  город  посреди
Гималаев,  за  крепостную  стену  которого  тысячу  лет  не  ступала  нога
чужеземца. Разумеется, меня ни на  минуту  не  оставляли  опасения  насчет
Шаран Канга.  Я  не  мог  понять,  почему  Шаран  Канг  все-таки  позволил
чужестранцу осквернить своим присутствием "священный город". Но мог  ли  я
отказаться от его приглашения? Если  верховный  жрец  заявил,  что  желает
вести переговоры, мне оставалось только верить ему на слово.
   Рассматривая здания, как будто  вытесанные  из  гималайских  утесов,  я
терялся в догадках, кто и как мог  их  воздвигнуть.  Безумная  архитектура
Теку Бенга словно насмехалась над законом тяготения.
   Крепостная стена обегала город вдоль обрыва, тут и там высились шпили и
купола,  что  касается  хижин,  то  они  казались  стаей  птиц,   когда-то
вспорхнувших и осторожно рассевшихся по скальным выступам. Стены и  кровли
многих зданий украшали тонкая резьба, алмазы, драгоценные металлы,  редкие
породы дерева, благородный жадеит и слоновая кость. Из  ниш  в  стенах,  с
крыш и постаментов на нас взирали  каменные  чудовища.  Город  был  озарен
призрачным светом и действительно выглядел древнее всех столиц, о  которых
я читал и которые видел  собственными  глазами.  И  все  же,  несмотря  на
пышность и величие, Теку Бенга показался мне до  крайности  обветшалым;  с
первого взгляда стало ясно, что он знавал лучшие времена. Я  подумал,  что
его, скорее  всего,  построили  не  кумбаларийцы,  а  таинственный  народ,
исчезнувший тысячи лет назад. Кумбаларийцы же, как: это нередко  случается
в истории, пришли на готовенькое.
   - Ф-фу-у! Ну и вонища! - Ризальдар Джехаб Сах брезгливо прижал  к  носу
платок. - Похоже, в этих дворцах и храмах держат коз и овец.
   Пахло давно не  чищенным  скотным  двором,  и  этот  запах  многократно
усилился, как только мы под суровыми взглядами стражи  въехали  в  главные
ворога. На улицах,  загаженных  навозом  и  прочими  нечистотами,  кое-где
сохранилась мостовая. По пути мы не встретили ни одной  женщины  -  только
мальчишек и  одолеваемых  скукой  воинов  верхом  на  пони.  Улица  полого
спускалась  между  храмами  к  широкой  площади,  расположенной,  по  всей
видимости, в центре города. Храмов здесь было несметное множество, но  они
производили отталкивающее впечатление - наверное, ученые назвали  бы  этот
архитектурный стиль "упадком восточного барокко". Каждый  квадратный  дюйм
каждой  стены  был  украшен  изображением  бога  или  демона.  Разглядывая
роспись, я узнавал  сюжеты  из  всех  религий:  буддистские,  индуистские,
мусульманские, реже - христианские; встречались сюжеты египетские (если  я
их  ни  с  чем  не  спутал),  финикийские,  персидские,  даже   греческие;
попадались и совершенно незнакомые, видимо, еще более древние. Ни одна  из
этих фресок не радовала мой глаз, но теперь я понимал, почему  Теку  Бенга
называют "городом, откуда  правят  миром  все  боги".  Каждому  из  них  в
отдельности можно  было  только  посочувствовать  -  очень  уж  неприятная
подобралась у него компания.
   - Не нравится мне тут, - пробормотал Джехаб Сах. - Буду счастлив,  если
сумею унести ноги. Не хочется здесь умирать, капитан.  Я  очень  боюсь  за
свою душу.
   - Будем надеяться, что Шаран Канг сдержит слово.
   - Что-то я не припомню, сэр, чтобы он давал слово,  -  мрачно  произнес
Ризальдар, останавливая коня и спешиваясь. Мы находились возле  причудливо
украшенного  здания,  которое  значительно  превосходило   размерами   все
остальные, построенные в том же стиле. Точнее, в смешении стилей, ибо чего
здесь только не было: купола, минареты, спиральные колокольни,  решетчатые
стены, изломанные, как у пагод, крыши, резные колонны, фризы, по  углам  -
мифические чудовища