ти милях южнее Ки Уэст,  в  сорока  милях  севернее  Кастильо  дель
Морро. Я буду на плаву, пока не задует  ветер,  достаточный,  чтобы  поднять
волны. Еды и воды у меня было на два дня  -  может  быть,  на  три,  если  я
растяну ее. Налетчик успел сломать мое радио, я проверил  и  обнаружил,  что
отсутствует  одна  лампа.  Запасной  не  было.  Это  значило,  что  у   меня
единственный шанс - оставаться на плаву, пока случайно кто-нибудь не пройдет
мимо и не сможет взять меня на борт. Это значило потерять лодку -  но  можно
было считать, что она уже потеряна. Я мало что мог сделать, чтобы спасти ее:
ручная помпа была в трюме под двумя футами воды. Я провел час,  выуживая  ее
на палубу, и другой -  работая  вручную,  пока  она  не  сломалась.  Я  смог
понизить уровень воды на восьмую часть дюйма -  или  это  была  игра  света.
Некоторое время я вычерпывал воду ведром для питья большей  частью  себе  на
голову; по шесть ведер в минуту, считая по три галлона на ведро, за  сколько
времени я перенесу десять тысяч галлонов за борт? Слишком долго - был ответ,
к которому я пришел. К полудню ветер поднял волнение, и  осадка  увеличилась
почти на дюйм. Я выловил банку консервированной ветчины  и  бутыль  пива  из
воды, окатывающей камбуз, сел на теневой стороне кокпита и  стал  наблюдать,
как бледные облака громоздятся далеко над водой, думая, как хорошо сидеть  в
холодном полумраке бара Молли, рассказывая  ей  о  таинственном  человеке  в
щегольском белом костюме, который целился в меня из чего-то, что он  называл
нерв-автоматом, и приказывал мне выпустить горючее и затопить катер, а потом
скрывшемся, пока я валялся лицом вниз... Я поднялся и пошел оглядеть  место,
где он должен был находиться. Там не осталось ничего,  что  подтвердило  бы,
что это не было иллюзией. Он ходил, пока я мотался взад-вперед, но это  тоже
не оставило следа. Выходит, я открыл кингстоны и затопил свою лодку. Правда,
была еще исчезнувшая радиолампа, но ее  мог  убрать  я  сам,  сделав  это  в
каком-то приступе  беспамятства.  Может  быть,  горючее  тропическое  солнце
вконец испекло мои мозги, и выстрел из нерв-автомата, дававший о себе  знать
при каждом движении, мог привидеться, когда я потерял  ощущение  реальности.
Но я просто пытался обмануть себя. Я помнил жесткое, умное лицо,  сверкающий
свет в стволе ружья, неуместно незапятнанную белизну, с  блестящими  знаками
различия на отворотах и с буквами по голубой эмали на них.
   Я поднял свое ведро и вернулся к работе.
   Бриз рванул на закате, и за десять минут в лодку  налилось  воды  больше,
чем я вычерпал за десять часов.  Она  переливалась  с  борта  на  борт,  как
брюхатая морская  корова.  Какое-то  время  ночью  она  еще  будет  плюхать,
какое-то время я еще буду плыть, а затем...
   Никакого будущего на этом направлении мыслей  не  было.  Я  вытянулся  на
спине на палубе, закрыл глаза,  слушая  поскрипывание  деревянного  настила,
пока лодка  двигалась  в  воде  со  всем  своим  непомерным  грузом...  -  и
проснулся, еще прислушиваясь, но сейчас уже к новому  звуку.  Стояла  полная
тьма, без луны. Я соскользнул на палубу, и солидная волна  перевалила  через
планшир, вымочив меня до колен.
   Я слышал звук: он шел спереди - глухое  звяканье!  -  похоже,  что  нечто
тяжелое вынесено на опалубку. Я потянулся внутрь кокпита и  вытащил  большую
шестиэлементную вспышку, прикрепил ее рядом с бортовым журналом и включил.
   Стало светло. Голос из темноты сказал:
   - Кэрлон, уберите этот свет!
   Я прижался к надстройке, свет упал на поручень трапа, в нем торчал нож. Я
поднял фонарь, и в его свете оказалось лицо. Это был  не  тот  человек,  что
пробовал на мне свое оружие. Этот был высок, седовлас,  в  аккуратном  сером
комбинезоне. В руках у него ничего не было.
   - Вырубите свет, - сказал он. - Быстро! Это важно! Я выключил вспышку, но
видеть его мог.
   - Нет времени объяснить, - сказал он. - Вы должны  покинуть  судно.  -  Я
предполагаю, вы принесли с собой лодку? - Вода переливалась  через  борт,  и
лодка дрожала подо мной.
   - Кое-что получше, - ответил он, - но мы должны сделать это быстро.
   Пойдемте вперед.
   Я не ответил, потому что был на полпути к нему и  пытался  различить  его
силуэт на фоне неба, но он был того же цвета. - Она  быстро  погружается,  -
сказал он. - Мой прыжок не изменил этого. - Ее водяные и бензиновые цистерны
пусты, - сказал я, - и она, может быть, еще выплывет.  Я  выиграл  еще  один
ярд.
   - У нас нет времени для выяснения. Осталось  лишь  несколько  секунд.  Он
стоял на носовом люке, полуобернувшись налево и вглядываясь в  темноту,  как
будто там было нечто, интересующее его, что он не хотел пропустить.
   Я проследил за его взглядом, что он не хотел пропустить. Я  проследил  за
его взглядом и увидел это.
   Это была платформа около  десяти  футов  в  ширину  с  поручнями  вокруг,
которые отражали слабые огни  из  того,  что  казалось  светящимся  блюдцем,
укрепленным в центре мачты. Они плыли в ста ярдах от нас, дрейфуя над водой.
На платформе находились двое, оба в белых формах. Один из них был  тот,  кто
потопил мою лодку, а другой -  маленький  человек  с  большими  ушами,  лица
которого я не мог видеть.
   - Что за спешка? - спросил я. - Я  вижу  человека,  с  которым  мне  надо
потолковать.
   - Заставить вас я не могу, - сказал человек в сером,  -  но  могу  только
сказать, что на этот раз все козыри у них. Я предлагаю вам  шанс  при  новой
сдаче. Взгляните! - Он показал большим пальцем за плечо. Я сперва  не  видел
ничего, а потом увидел прямоугольник шести футов в высоту и двух  в  ширину,
как открытая дверь в комнату, где горела тусклая свеча.
   - Не могу позволить себе быть схваченным, - сказал  человек  в  сером.  -
Следуйте за мной, если решите поверить мне. - Он  повернулся,  вошел  в  эту
призрачную дверь, висящую  в  воздухе,  и  исчез.  Платформа  теперь  быстро
приближалась; тощий стоял у переднего края с нерв-автоматом в руках.
   - Дайте мне десять секунд, - сказал я в дырку в воздухе. Я вернулся вдоль
рубки, у кокпита опустился по бедра в  воду  и  ощупал  все  вокруг  себя  в
мертвенном свете нактоуза. Найдя кожаный ремень и ножны, нацепил их на себя,
а когда выныривал, почувствовал, что лодка начала двигаться.
   Белая вода вспенилась вокруг меня, почти оторвав от  поручня.  Светящаяся
дверь была еще здесь, вися в воздухе в шести футах от  меня.  Я  подпрыгнул,
ибо лодка скользнула вниз. Когда я  пересекал  линию  света,  было  ощущение
иголок, воткнувшихся в кожу; затем мои ноги ударились об пол, и я оказался в
самой странной комнате из всего, что когда-либо видел.

Глава 2

   Комнату  примерно  футов  восемь  на   двенадцать   образовывали   слегка
изогнутые, крашеные в  белое  стены  с  рядами  экранов,  циферблатов,  шкал
инструментов и с большим количеством приборов и рычагов,  чем  в  рубке  P2V
ВМС. Человек в сером сидел в  одном  из  двух  стоящих  рядом  кресел  перед
цветной световой стрелкой. Он сверкнул в мою сторону быстрым взглядом, в  то
же самое время ударив по  кнопке.  Возник  мягкий  гудящий  звук,  появилось
неясное чувство  движения  в  какой-то  среде,  иной,  чем  пространство.  -
Закрыто, но я не думаю, что они видели нас, - произнес он напряженно.  -  По
крайней мере, на нас нет tac-лучей. Но уходить мы должны быстро, прежде  чем
он установит в полном масштабе образ сканирования. Он смотрел на  маленький,
светящийся зеленым экран размером с летную модель радароскопа,  одновременно
двигая рычагами. Сканирующая линия пробегала по экрану  сверху  вниз,  делая
около двух циклов в секунду. Я никогда не видел ничего подобного.
   Но ничего подобного я никогда не видел и из того, что пришлось увидеть за
предыдущие несколько минут.
   - Кто они? - спросил я. - Что они такое?
   Он окинул меня с ног до головы  быстрым  взглядом.  -  На  данный  момент
достаточно сказать, что они представляют кого-то, кто вас невзлюбил.
   Он щелкнул переключателем, и свет полностью потускнел. На большом  экране
в шесть квадратных футов величиной с резким  щелчком  изображение  приобрело
фокус. Это была та платформа. Она парила над неспокойной  водой  примерно  в
пятидесяти футах отсюда и удалялась. Изображение было  ясным,  как  будто  я
выглядывал в открытое окно. Один из людей в белом  играл  по  волнам  мощным
лучом голубоватого света. Моя лодка исчезла, и в поле зрения не было ничего,
кроме нескольких огрызков, обломков и остатков приборов, вертящихся в черной
воде.
   - Вы разошлись с его последователями холодно, - сказал человек в сером, -
и это ему очень не понравилось - но тут ничем нельзя помочь. Подобрав вас, я
поставил себя в положение, которое можно назвать невозможным. - Он уставился
на меня, как - будто обдумывал, как много мне можно сказать. -  После  того,
что уже произошло, это не то слово, которое я использовал бы с легкостью,  -
заключил он.
   - Откуда вы? ФБР? ЦРУ? Не думал,  чтобы  у  них  было  что-либо  подобное
этому. - Я кивнул в сторону фантастической  панели  управления.  -  Мое  имя
Байярд, - сказал он. - Боюсь, вы должны будете,  ненадолго  довериться  мне,
мистер Кэрлон.
   - Как вы узнали мое имя?
   - Проследив за ними, - кивнул он на экран. - Я о вас узнал кое-что.
   - Почему вы меня подобрали?
   - Любопытство - такое же хорошее качество, как и любое другое.
   - Если вы шли у них на хвосте, как вам удалось попасть сюда вовремя?
   Первым?
   - Я экстраполировал их курс и опередил на  голову.  Мне  повезло:  я  вас
вовремя запятнал.
   - Как? Ночь темная, а огней я не зажигал.
   -  Я  использовал   инструмент,   который   реагирует   на...   некоторые
характеристики материи.
   - Не будете ли вы так любезны, Байярд, слегка прояснить это?
   - Я не намерен быть таинственным, - сказал он, - но есть инструкции.
   - Чьи?
   - Этого я не могу вам сказать.
   - Тогда я просто прошу вас выпустить меня на ближайшем углу,  отправиться
домой и выпить пару глотков, как если бы ничего не произошло. К  завтрашнему
утру все это будет казаться глупым - за исключением моей лодки.
   Он уставился на экран.
   - Нет, вы, конечно, не можете этого сделать. - Он бросил на  меня  острый
взгляд. - Вы уверены, что  ничего  не  осталось  сзади?  Что-то,  что  может
бросить какой-либо свет на все происходящее?
   - Это вы - человек-загадка, а не я. Я просто рыбак или был  им  до  этого
дня.
   - Не простой рыбак. Рыбак по имени Ричард Генри Джоффри Эдвард Кэрлон.  -
Я не думаю, что есть в живых хоть кто-нибудь, кто  знает,  что  у  меня  три
средних инициала.
   - Он знает. Он знает также и то, что делает вас достаточно  значительным,
чтобы стать объектом полномасштабной операции Сети. Хотел бы  я  знать,  что
это.
   - Должно быть, это случай ошибочной идентификации. Во мне нет ничего, что
заинтересовало бы  кого-либо,  кроме  специалистов  по  несчастным  случаям.
Байярд нахмурился, глядя на меня.
   - Вы не будете возражать, если я проведу несколько  тестов  на  вас?  Это
займет  лишь  минуту-другую.  Ничего  неприятного.  -  Это  будет   приятной
переменой, - сказал я. - А какого рода тесты? И с какой целью?
   - Разобраться, что с вами такое, что заинтересовало их, -  кивнул  он  на
экран. - Я скажу вам  о  результатах,  если  таковые  будут.  -  Он  вытащил
какой-то  прибор  и  нацелил  его  на  меня,  как  фотограф,   настраивающий
экспозицию. - Если бы это слово уже не затерлось, - сказал он, - я бы назвал
эти показания невозможными. - Он указал на зеленую  стрелку,  метавшуюся  по
светящейся шкале, как по катушке компаса  на  Северном  Полюсе.  -  Согласно
этому, вы находитесь в неопределенном количестве мест одновременно. И это, -
он ткнул пальцем в  меньший  циферблат  со  светящейся  желтой  стрелкой,  -
говорит, что  энергетические  уровни,  концентрируемые  в  вашем  районе,  -
порядка десяти тысяч процентов от нормы. - У  вас  перепутались  провода,  -
предположил я. - Явно, - продолжал  он  думать  вслух,  -  вы  представляете
звеньевую точку в том, что известно как пример вероятностного стресса.  Если
допустить мою догадку, главное звено.
   - Что значит?..
   - Большие дела зависят от вас, мистер Кэрлон, - просто произнес Байярд. -
Что или как - не знаю. Но происходят довольно странные вещи - и вы в  центре
их. То, что вы сделаете дальше, будет иметь  глубочайший  эффект  в  будущем
мире - многих мирах.
   - Помедленнее, -  попросил  я.  -  Давайте  оставаться  в  реальности.  -
Существует больше, чем одна  реальность,  мистер  Кэрлон,  -  просто  сказал
Байярд.
   - Кем, сказали, вы являетесь? - переспросил я.
   - Байярд. Полковник Байярд Службы Имперской Безопасности. - Безопасности,
а? И Имперской к тому же. Звучит несколько старомодно - если вы не работаете
на Хайле Селассие.
   - Империум - большая сила, мистер Кэрлон. Но, пожалуйста, примите на веру
слова, что мое правительство не враждебно вашему. - На  данный  момент,  это
уже кое-что. Как получилось, что вы говорите по-американски без акцента?
   - Я родился в Огайо. Но давайте на данный момент отложим это в сторону. Я
потратил кое-какое время, смахнув вас у него из-под носа, но он не  уступит.
И к его услугам обширные ресурсы.
   У меня все еще было ощущение, что он говорит сам с собой. - Олл райт,  вы
потратили время, - подсказал я ему. - Что вы собираетесь делать с этим?
   Байярд указал на экран с тонкой красной стрелкой,  которая  трепетала  по
картушке компаса.
   -  Этот  инструмент  способен  отслеживать  отношения  высокого   порядка
абстрактности. Дается точка опоры,  и  он  указывает  положение  артефактов,
близко  ассоциируемых  с  субъектом.  На  данный  момент  он  указывает   на
отдаленный источник к западу от нашего положения  сейчас.  -  Наука,  мистер
Байярд? Или колдовство?
   - Широчайший научный уровень, тем больший, что он входит в столкновение с
той областью,  которая  некогда  была  известна  как  оккультные  науки.  Но
оккультные - значит, просто тайные.
   - И что это все должно сделать со мной?
   - Аппаратура настроена на вас, мистер Кэрлон. Если мы последуем  за  ней,
это может привести нас к ответам на ваши и мои вопросы. - И  когда  мы  туда
доберемся - что тогда?
   - Это зависит от того, что мы найдем.
   - Вы не выдаете слишком много, не так ли, полковник? -  заметил  я.  -  У
меня был долгий день. Я ценю то, что вы подобрали меня с лодки,  прежде  чем
та утонула - и я полагаю, что должен вам какую-то благодарность за  спасение
меня от еще одного теста из нерв-автомата. Но игра  в  вопросы  без  ответов
окончательно утомила меня.
   - Давайте достигнем взаимопонимания, мистер Кэрлон, - ответил  Байярд.  -
Если бы я смог объяснить, вы  бы  поняли  -  но  объяснение  будет  включать
рассказ о том, что я не могу сообщить вам.
   - Мы ходим по кругу в наших разговорах,  полковник.  Я  полагаю,  вы  это
понимаете.
   - Круг сужается, мистер Кэрлон. Я надеюсь,  что  это  не  петля,  которая
захлестнет всех нас.
   - Это весьма драматический язык, не так ли, полковник? Вы так  произнесли
это, что оно прозвучало как конец мира. Байярд кивнул, остановив  взгляд.  В
многоцветном  свете  приборов  его  лицо  было  жестким,   составленным   из
напряженных линий. - Именно  так,  мистер  Кэрлон,  -  высказался  он.  Луна
поднялась, окрасив серебром дорожку на воде. Мы  прошли  Бермуды,  увидев  в
отдалении огни Азор. Пролетело больше двух часов; под нами неподвижно  лежал
океан, пока в виду не появился берег Франции, чертовски далеко.
   - Сенсоры аппроксимации сейчас работают на уровне бета, - сказал  Байярд.
- Мы в нескольких милях от того, что ищем. Он двинул рычаг, и залитый лунным
светом изгиб берега ушел под нас быстро, бесшумно и гладко.  Мы  выровнялись
на  высоте  пары  сотен  футов  над  вспаханными  полями,   скользнули   над
черепичными верхушками крыш маленькой деревушки,  проследовали  вдоль  узкой
извилистой дороги, что прорезала ряд заросших лесом холмов.  Далеко  впереди
на черной земле заблестела широкая река.
   -  Сена,  -  сказал  Байярд,  изучавший   иллюминированную   карту,   что
прокручивалась перед ним на маленьком экране, с  красной  точкой  в  центре,
представлявшей нашу позицию. - Индикатор сейчас  дает  показания  в  красной
зоне, чуть дальше.
   Река впереди делала поворот меж крутыми берегами. На самой широкой  точке
стоял плоский, покрытый лесом остров.
   - Что-нибудь из этого вам знакомо? - спросил  Байярд.  -  Были  вы  здесь
когда-либо раньше?
   - Нет. Ничего особенно похожего.  Просто  река  и  остров.  -  Не  просто
остров, мистер Кэрлон, - сказал Байярд. - Взгляните поближе. - В его  голосе
прозвучала нотка подавленного возбуждения. - Там есть здание,  -  сказал  я,
разглядев массивную кучу камня, завершающуюся башнями, как у замка.
   - Довольно знакомое здание - известное как Шато-Гайяр, - заметил Байярд и
посмотрел на меня. - Значит для вас хоть что-нибудь это имя? -  Я  слышал  о
нем. Довольно старое, не так ли?
   - Примерно восемьсот лет.
   Пока мы беседовали, челнок скользил через реку к каменным стенам и башням
крепости.  Байярд  отрегулировал  рычаги,  и  мы  остановились,  повиснув  в
пространстве примерно в пятидесяти футах перед высокой стеной. Там рос плющ,
и сквозь темную листву просвечивал старый, как скалы над ним, камень.
   - Мы в пятидесяти футах от центра резонанса, -  произнес  Байярд.  -  Это
где-то ниже нас.
   Стена  перед  нами   скользнула   вверх,   поскольку   челнок   спускался
вертикально. В каменной кладке виднелись  узкие  бойницы  между  обветренных
контрфорсов,  как  когтями  сжимавших  каменный  фасад.  Мы  остановились  у
основания стены.
   - Наша цель где-то на двенадцать футов ниже этой точки и приблизительно в
шестидесяти футах на  норд-норд-ост,  -  пояснил  он.  -  Значит,  где-то  в
фундаменте, - ответил я. - Кажется, нам не повезло. - Вы скоро столкнетесь с
еще одним необычным испытанием, мистер Кэрлон, - предупредил  Байярд.  -  Не
теряйте вашей невозмутимости. - И он хлопнул по выключателю.
   Вид на экране исчез в какой-то разновидности светящейся  голубизны  цвета
газового пламени, и все-таки выглядевшей твердой. Он передвинул  рычажки,  и
призрачная стена скользнула вверх. Линия булыжника, служившего поверхностью,
проплыла мимо, как вода, поднимающаяся над перископом, и  экран  вернулся  к
твердой голубизне с  ясно  определенными  линиями  слоев,  пересекаемых  под
углом. Несколько  врезанных  камней,  более  темная  тень  на  голубом,  как
желатиновые  лампы,  плавающие  в  аквариуме,  несколько  изогнутых  корней,
бледных и просвечивающих, куски битой посуды. Экран становился темнее, почти
непрозрачным.
   - Мы сейчас в твердой породе, - сказал Байярд холодным тоном, как если бы
показывал дома кинозвезд.
   Мы остановились, и я почувствовал, будто несколько миллионов тонн планеты
толкнули меня. Это дало мне странное ощущение, словно я был дымным облачком,
этаким газообразным гранитом, ограниченным тонкой скорлупой. - Машина, я  бы
сказал, совершенная, - проворчал я. - Что еще они может делать?
   Байярд выдал легкую улыбку и дотронулся до  панели  управления.  Текстура
скалы закружилась вокруг нас, как грязная вода с просачивающимся сквозь  нее
мутным  светом.  Мы  продвинулись   вперед   примерно   на   десять   футов,
проскользнули сквозь стену и оказались в  комнатке  с  каменными  стенами  и
потолком, без окон и с толстым слоем пыли на всем. После путешествия  сквозь
скалу здесь было почти светло, так что можно  было  видеть  кое-какие  вещи:
лохмотья на стенах, оставшиеся от сгнивших гобеленов, грубо  сколоченная  из
неровных  досок  деревянная  скамья  с  кучей   пыли   на   ней,   несколько
металлических блюд и кубков, украшенных узором из цветных камней,  безвкусно
выполненные ювелирные изделия, обломки проржавевшего железа.
   - Я думаю, мы что-нибудь найдем, мистер Кэрлон, - вымолвил Байярд,  и  на
этот раз тон был менее холо