в невозможности своевременно попасть  в  атакованное  место.  Само
перемещение не требует времени, но точное  определение  необходимой  линии
среди множества  других  -  чрезвычайно  тонкая  задача.  Наши  устройства
позволяют это сделать, но только в режиме ручного управления.
     - После этого, с  очень  небольшими  перерывами,  -  продолжал  опять
Рихтгофен, -  наши  дружественные  миры  подвергались  еще  семи  подобным
нападениям.  Затем  обстановка  изменилась.  Рейдеры   незнакомцев   стали
появляться в большом  количестве,  причем  это  были  аппараты  с  большой
грузоподъемностью. Кроме того, участились облавы на молодых девушек. Стало
очевидно, что возникла серьезная угроза миру среди А-линий. В конце концов
нам посчастливилось обнаружить поле рейдера в непосредственной близости от
одного из наших вооруженных шаттлов. Он быстро  настроился  на  сходящийся
курс и материализовался  через  двадцать  минут  после  начала  нападения.
Командир шаттла огнем из крупнокалиберного орудия разнес на куски  аппарат
пиратов. Несмотря на то, что команда была  деморализована  потерей  своего
корабля, сопротивлялась она, тем не менее, отчаянно. Нам удалось захватить
в плен для допроса всего лишь двоих.
     Интересно, подумал я, насколько отличаются методы  допроса  Империума
от соответствующих методов диктатора мира В-1-два, но спросить об этом  не
решился. Да и зачем, ведь это станет понятным весьма скоро.
     - От пленников мы узнали гораздо больше, чем  ожидали.  Эффективность
пиратских набегов зависела от неожиданности нападения и быстроты  бегства.
Было установлено, что в набегах участвуют не более четырех  аппаратов.  На
каждом из них может находиться около полусотни пиратов. Пленники хвастливо
заявили нам, что у них есть сокрушительное оружие и  оно  будет  применено
для возмездия! Из слов пленников можно было сделать вывод,  что  МК-привод
появился  у  них  совсем  недавно  и  что  им  совершенно  неизвестна   ни
конфигурация Сети, ни бесконечное разветвление одновременной реальности.
     Казалось, пленники верят, что  их  друзья  отыщут  нашу  базу  и  без
затруднений уничтожат ее.  Кроме  того,  они  весьма  смутно  представляли
размеры и характер поражения. Они  упомянули  об  исчезновении  нескольких
своих аппаратов в этом районе. Оказалось, также к счастью для нас,  что  у
них есть лишь самые элементарные средства обнаружения и что управление  их
аппаратами в высшей степени ненадежно. Но наиболее важной информацией было
установление происхождения захватчиков.
     Рихтгофен сделал паузу для создания драматического эффекта.
     - Это был все тот же несчастный наш близнец, мир В-1-два.
     - Каким-то образом,  -  снова  заговорил  Бернадотт,  -  несмотря  на
хаотическое состояние общества  и  последствия  разрушительных  войн,  они
преуспели в создании устройств, более примитивных, чем те,  с  которых  мы
начинали почти шестьдесят лет назад.
     Следующий ход неприятеля  оказался  ошеломляюще  неожиданным.  То  ли
благодаря удивительно быстрому развитию науки, то ли благодаря чудовищному
упорству и слепой удаче, одному из разведчиков удалось обнаружить линию 00
самого  Империума.  Аппарат  материализовался   в   нашем   континууме   в
окрестностях города Берлина, одной из королевских столиц.
     Команда, видимо, готовилась именно к этому посещению. Она  установила
какое-то  необычное  устройство  на  самом  верху  ажурной  мачты  посреди
пустыря, и сейчас же отчалила. Минуты через три  устройство  взорвалось  с
невообразимой  силой.  Площадь  абсолютного  опустошения  составила  более
квадратной мили, число погибших  исчислялось  тысячами.  До  сих  пор  эта
местность остается отравленной какой-то радиацией, исходящей из сожженного
грунта. Жизнь в этом районе больше невозможна.
     Я кивнул.
     - Догадываюсь, что это такое.
     - Да, - кивнул генерал. - Нечто подобное есть в вашем  мире,  не  так
ли?
     Я сделал вид, что вопрос этот чисто риторический, и промолчал.
     Бернадотт продолжил:
     - Какими бы грубыми не  были  их  методы  и  аппаратура,  им  удалось
все-таки щегольнуть своей силой перед Империумом. Сейчас это только вопрос
времени -  мы  знаем,  что  им  удастся  разработать  адекватные  средства
управления шаттлами и надежные  устройства  обнаружения.  Вот  тогда-то  и
возникнет  для  нас  проблема:  столкнуться  лицом  к  лицу  с   полчищами
оборванных,  но  хорошо  обученных  солдат,  вооруженных  наводящими  ужас
радиевыми бомбами, посредством которых  они  уничтожили  свою  собственную
культуру. Вот тогда-то они и набросятся на нас!
     С этой возможностью нельзя было не считаться, и поэтому  мы  занялись
тщательной  подготовкой.  По  всей  вероятности,  имеется  два   возможных
варианта, но каждый в равной степени нежелателен. Либо мы ждем последующих
атак  и  тем  временем  укрепляем  нашу  оборону,  кстати  говоря,  весьма
сомнительного качества по сравнению с фантастическим оружием врагов,  либо
мы сами организуем нападение и отправляем огромную армию вторжения  в  мир
В-1-два. Проблемы снабжения, перевозки, организации тыла  и  в  том,  и  в
другом случае будут очень сложными.
     Итак, я узнал кое-что об Империуме. Во-первых, у них не было  атомной
бомбы. И нет научной концепции энергии атома. Их рассуждения  о  характере
войны  против  организованной  армии,  вооруженной  ядерным   оружием,   -
наглядное свидетельство этому. Кроме того, у них не было  жестоких  уроков
наших тотальных войн, и  поэтому  отсутствует  всякий  военный  опыт.  Они
наивны, даже  отстали  в  некоторых  вопросах  военной  теории.  Их  образ
мышления более характерен для европейцев XIX века, чем для  представителей
современного цивилизованного мира.
     - Около месяца назад, мистер Байард, - Бейл снова принял эстафету,  -
появился еще один новый фактор,  предоставляющий  нам  третью  возможность
встречи с противником. В самом сердце Зоны Поражения,  на  совсем  близком
расстоянии от В-1-два и даже  более  близком  к  нам,  чем  этот  мир,  мы
обнаружили еще один уцелевший. Это был ваш мир, мистер Байард, который  мы
назвали В-1-три.
     В течение семидесяти двух часов  сотни  тщательно  обученных  агентов
были размещены в определенно подобранных пунктах  мира  В-1-три.  Мы  были
преисполнены решимости избежать  грубых  ошибок,  как  это  было  с  миром
В-1-два. Слишком  велика  была  ставка.  По  мере  поступления  информации
выяснилось, что все агенты  сумели  благополучно  внедриться  в  различные
области политической  и  общественной  жизни  различных  государств  вновь
открытого мира. Сведения от агентов  немедленно  поступали  в  Генеральный
Штаб и Чрезвычайный Имперский Комитет. Главной задачей последнего  было  с
как можно большей  точностью  установить  календарные  соответствия  между
мирами В-1-два, В-1-три и Империумом. Необычайная  трудность  этой  задачи
усугублялась большим количеством параллельных аналогичных событий и лиц  и
некоторыми фантастическими расхождениями.
     Неделю назад было объявлено, что с вероятностью  98%  можно  считать,
что ваш мир, мистер Байард, В-1-три,  имеет  одинаковую  историю  с  миром
В-1-два до 1911 года. Как раз  в  это  время  мой  коллега  из  германской
разведки,  мистер   Беринг,   сделал   великолепное   предложение.   Меры,
предложенные  им,  были  одобрены.  Всем  агентам  предложили   немедленно
прекратить исследования и сосредоточить усилия на отыскивание следов...  -
Бейл взглянул на меня, - на отыскивании следов мистера Байарда!
     Они чувствовали, что  я  просто-таки  лопаюсь  от  распиравшего  меня
любопытства, и поэтому внимательно следили за мной. Я постарался ничем  не
выдать себя, выжидательно глядя  на  Бейла.  Тот  поджал  губы.  Видно,  я
чертовски ему не нравился.
     - Мы напали на след в  записях  выпускников  университета...  -  Бейл
хмуро посмотрел  на  меня,  -  название  которого  напоминает  мне  чем-то
алюминиевый сплав.
     Должно быть, этот генеральный инспектор кончал в свое время  Оксфорд,
подумал я. А вслух сказал:
     - Вы, наверное, имеете в виду Иллинойс?
     - Во всяком случае, - продолжал Бейл,  -  проследить  ваш  дальнейший
жизненный путь было сравнительно просто - военная служба,  дипломатический
корпус. Наш человек упустил только ваше участие в Миссии во Вьетнаме.
     - Не в Миссии, а в Генеральном консульстве, - поправил я его.
     Бейла, кажется, несколько раздосадовало мое замечание. И  я  был  рад
этому. Он тоже совсем не нравился мне!
     - Позавчера вы получили новую работу в Стокгольме. Там вас  уже  ждал
наш человек. Он не упускал вас из виду, пока не прибыл аппарат.  Остальное
вы уже знаете.
     Наступила тишина. Я  заерзал  в  кресле,  переводя  взгляд  с  одного
невозмутимого лица на другое.
     - Хорошо, - сказал я. - Предполагается, что сейчас я должен кое-что у
вас спросить. Постараюсь оправдать  ваши  надежды.  Почему  искали  именно
меня?
     Поколебавшись, генерал Бернадотт выдвинул ящик стола и  вынул  оттуда
плоский предмет, завернутый в плотную бумагу. Он заговорил, снимая  бумагу
с предмета:
     - У меня здесь портрет диктатора мира В-1-два в парадной форме.  Один
из двух предметов, которые нам удалось получить из этого несчастного мира.
Копии этого портрета развешены повсюду.
     Он протянул портрет мне. Это была цветная литография  весьма  низкого
качества, на ней был изображен человек в мундире, грудь которого до самого
края фотографии была покрыта орденами. Над портретом красовалась надпись:
     "Его Превосходительство Герцог Алжира,  Верховный  Главнокомандующий,
Генерал-Маршал Брайан Первый, Байард, Диктатор".
     Лицо на портрете было МОИМ!



                                    4

     Я долго смотрел на этот парадный портрет. Вряд ли это была  подделка.
Я чувствовал себя сбитым с толку. Непостижимо!
     - Теперь вы понимаете, мистер Байард, почему вас  доставили  сюда,  -
сказал генерал, когда я вернул фото. - Вы наш козырный туз.  Но  только  в
том случае, если вы согласитесь помочь нам добровольно.
     И снова он обратился к Рихтгофену.
     - Манфред, будьте добры, обрисуйте мистеру Байарду наш план.
     Рихтгофен кашлянул.
     - Весьма возможно, - сказал он, -  что  мы  могли  бы  избавиться  от
диктатора Байарда, разбомбив его резиденцию. Но это,  однако,  создало  бы
только временную передышку. Появился бы новый лидер и... Кстати, передышка
была бы очень  короткой,  поверьте  мне,  организация  врагов  сильна.  А,
возможно, она и не наступила бы - атаки вполне могли бы продолжаться,  как
и ранее. Кроме того, мы еще не готовы производить массированные нападения.
     Нет! Для достижения наших целей было бы намного лучше, если бы Байард
продолжал оставаться руководителем Национал-Демократического Союза,  но  -
под нашим контролем.
     Здесь он многозначительно взглянул на меня.
     -  Специально  оборудованный  шаттл,  управляемый  наиболее  опытными
техниками, мог бы высадить одного человека в  пределах  жилого  помещения,
занимающего верхний этаж  дворца  диктатора  в  Алжире.  Мы  уверены,  что
решительный человек, проникший во дворец,  вооруженный  лучшим  стрелковым
оружием - из того, чем мы  располагаем  в  настоящее  время,  -  сумел  бы
определить местонахождение спальни  диктатора,  проникнуть  в  нее,  убить
негодяя и каким-то, пока не продуманным образом, избавиться от его тела.
     Будь этот человек вами, мистер Байард, после десятидневной  усиленной
подготовки и с небольшим сетевым коммуникатором, мы уверены, он  смог  бы,
не  вызывая  подозрений,  заменить  мертвеца  и  править,  как  абсолютный
диктатор, двадцатью миллионами бойцов Брайана Первого.
     - Но неужели у вас нет моего двойника? Я имею в виду, в вашем мире  в
Империуме?
     Бернадотт покачал головой.
     - Ваш двойник в нашем мире умер во младенчестве. Из вашей семьи здесь
остался только троюродный брат, ближе никого нет.
     Присутствующие смотрели на меня. Мне показалось, что они ждут от меня
торжественного и скромного согласия в ответ на  предложенную  честь  стать
грудью за отечество и даже умереть за него. Но они забыли, что моя  Родина
не здесь. Меня похитили и силой препроводили сюда. Да к тому же я никак не
мог представить себя в роли убийцы, и  в  особенности  -  какая  абсурдная
мысль! - убийцы самого себя. Мне стало не  по  себе  от  мысли,  что  меня
оставят одного в банде висельников.
     Я  был  готов  высказать  все  это  в   совершенно   определенных   и
недвусмысленных выражениях, когда взгляд мой упал на Бейла.  На  лице  его
играла надменная, презрительная полуухмылка, и мне стало ясно, что  именно
этого он и ожидает от  меня.  Его  презрение  ко  мне  было  очевидным.  Я
чувствовал, что он думает обо мне, как о болтуне, за душой у которого  нет
ничего. И тут случилось нечто неожиданное  для  меня  самого:  насмешливое
выражение на лице инспектора  заставило  меня  сказать  совсем  другое.  Я
произнес  слова,  лишь  давшие  мне  возможность  оттянуть   окончательное
решение:
     - А что после того, как я стану во главе мира В-1-два, что  тогда?  -
спросил я.
     - Через коммуникатор вы будете находиться  в  постоянном  контакте  с
Имперской Разведкой, - живо отозвался  Рихтгофен,  -  вы  будете  получать
подробнейшие инструкции. Нам хотелось бы разоружить  В-1-два  за  полгода.
После этого вас возвратят сюда.
     - Разве меня нельзя вернуть домой?
     - Мистер Байард, - серьезно сказал Бернадотт, -  вы  уже  никогда  не
сможете вернуться в ваш мир. Империум предлагает вам любое вознаграждение,
какое вы  только  пожелаете,  но  только  не  это.  Последствия  раскрытия
существования Империума в вашем мире  настолько  серьезны,  что  абсолютно
исключают малейшие рассмотрения такой возможности. Однако...
     Взгляды присутствующих обратились к генералу. Он  выглядел  так,  как
будто собирался сейчас сказать нечто чрезвычайно важное.
     - Чрезвычайный Комитет уполномочил меня, - сказал он торжественно,  -
предложить вам офицерский чин в ранге генерал-майора, мистер Байард.  Если
вы примете наше предложение, первым  поручителем  в  этом  будет  дело,  о
котором мы сейчас ведем речь.
     Бернадотт протянул мне через стол большой лист пергамента.
     - Вам следует знать,  мистер  Байард,  что  Империум  не  присваивает
званий,  особенно  таких,  как  генерал-майор,  без  чрезвычайных  на   то
оснований.
     - Это будет очень необычное звание,  -  сказал,  улыбаясь  Беринг.  -
Такого  звания  нет  в  войсках  Империума.   Так   же,   как   и   званий
генерал-лейтенанта, генерал-полковника; вы  будете  единственным  в  своем
роде среди людей Империума.
     - Мы взяли это звание из вооруженных сил вашего мира  в  знак  нашего
особого уважения к вам, мистер Байард, - сказал Бернадотт. - Но  от  того,
что оно необычно, оно не становится менее значимым.
     Я слушал и смотрел на причудливый лист бумаги. Империум  приготовился
хорошо заплатить за выполнение столь необходимой для него работы. ВСЕ, ЧТО
Я ЗАХОЧУ! И несомненно, они думают,  что  странное  выражение  моего  лица
объясняется жадностью. Что ж, пусть так и  думают:  я  не  намерен  больше
ничего сообщать им такого, что могло бы быть использовано против меня.
     - Я обдумаю ваше предложение, - сказал я.
     Вот теперь Бейл выглядел смущенным. Сначала он ожидал, что я  наотрез
откажусь, теперь же он считал, что я буду приведен в  замешательство  тем,
что мне предложили. Ну и пусть  остается  со  своими  заботами.  Бейл  уже
надоел мне.
     Бернадотт несколько замешкался.
     - Я собираюсь совершить беспрецедентный поступок,  мистер  Байард,  -
сказал он. - Пока что, на данный момент, по своей  личной  инициативе,  я,
как глава государства, присваиваю вам звание полковника королевской  армии
Швеции безо всяких предварительных  условий.  Я  делаю  это  в  знак  моей
уверенности в вас.
     Он сочувственно улыбнулся, поднимаясь, как будто не был уверен в моей
реакции на его предложение.
     - Поздравляю вас, полковник, - сказал он, протягивая руку.
     Я тоже поднялся. Все остальные уже стояли.
     - В вашем распоряжении двадцать  четыре  часа  на  принятие  решения,
полковник, - сказал Бернадотт. - Я  препоручаю  опеку  над  вами  с  этого
момента графу фон Рихтгофену и мистеру Берингу.
     Рихтгофен обернулся к Винтеру, который все еще молча стоял рядом.
     - Не присоединитесь ли вы к нам, шеф-капитан? - спросил он.
     - С удовольствием, - ответил Винтер, щелкнув каблуками, и поклонился.
     Едва мы вышли за дверь, Винтер повернулся ко мне и  дружески  хлопнул
по плечу.
     - Поздравляю вас, старина. Вы здорово вели себя перед генералом.
     Бойкость снова вернулась к нему.
     Я внимательно осмотрел своего похитителя.
     - Вы имеете в виду короля Густава? - спросил я.
     Винтер даже замер от удивления.
     - Но откуда вы знаете? -  наконец  спросил  он.  -  Откуда  вы,  черт
возьми, это знаете?
     - Но, должно быть, - сказал Беринг с воодушевлением,  -  в  его  мире
Бернадотт также известен, не так ли, мистер Байард?
     - Совершенно верно, мистер Беринг.
     - О, мистер Байард. Я буду  вам  признателен,  если  вы  будете  меня
называть просто Германом.
     Он дружески пожал мне руку.
     -  Только  вы  должны  как  можно  больше  рассказать  нам  о   вашем
замечательном мире.
     В разговор вмешался Рихтгофен:
     -  Я  предлагаю,  господа,  поехать  в  мою   летнюю   резиденцию   в
Дроттинхольме, отужинать там и послушать  рассказ  о  вашем  мире,  мистер
Байард, за парой хороших бутылок. А мы вам расскажем о своем.



                                    5

     Я стоял перед зеркалом и не без одобрения рассматривал  себя.  Добрых
полчаса двое портных, как пчелы, жужжали вокруг меня, накладывая последние
штрихи на творение своих рук.  Должен  отметить,  что  поработали  они  на
славу.
     На мне были узкие бриджи из отличного серого  сукна,  высокие  черные
сапоги из тщательно выделанной кожи, белая полотняная рубаха без воротника
и манжет под голубым  кителем,  застегнутым  под  самую  шею.  Отороченная
золотом синяя полоса шла до самого низа брюк, и массивные  петли  золотого
шнура были нашиты вдоль рукавов от запястья до локтя. Черный кожаный  пояс
с большой квадратной пряжкой со шведским королевским  крестом  поддерживал
украшенные драгоценными камнями ножны с тонкой рапирой.
     Слева  на  груди,  к  моему  удивлению,  размещались   с   предельной
тщательностью все мои награды за вторую мировую войну. На погонах блестели
яркие серебряные орлы полковника вооруженных сил США. Я был одет в  полный
мундир, соответствующий моему новому положению в обществе Империума...
     Хорошо, что я не позволил  себе  выродиться  в  мягкотелого  слабака,
столь характерного для Департамента  иностранных  дел  США.  Размякшего  и
бледного от долгого пребывания в кабинетах и поздних  крепких  выпивок  на
бесконечных официальных и неофициальных дипломатических встречах.  У  меня
сносная ширина плеч, вполне приличная осанка, небольшой  живот  отнюдь  не
портит  линии  моего  нового  наряда.  Хорошая  форма  позволяет   мужчине
выглядеть мужчиной. Какого же черта мы обзавелись привычкой заворачиваться
в бесформенные двубортные костюмы невзрачной расцветки и  соответствующего
покроя?
     Беринг восседал в парчовом кресле в роскошных покоях, отведенных  мне
Рихтгофеном в своей резиденции.
     - Вы будто рождены для военного мундира, - заметил он.  -  Совершенно
очевидно, что в вас есть склонность к вашему новому занятию.
     - Я бы не очень рассчитывал на это, Герман, - сказал я. Его замечание
напомнило мне об обратной стороне медали. Относительно  меня  у  Империума
были зловещие планы. Что ж, это  как-нибудь  потом.  А  сейчас  я  намерен
наслаждаться жизнью.
     Ужин был подан на террасе, залитой светом долгого  шведского  летнего
заката. По мере того, как мы распр