Кит ЛОМЕР
     МИРЫ ИМПЕРИУМА 1-3

    МИРЫ ИМПЕРИУМА
    ЖЕЛТАЯ ЗОНА
    ИЗНАНКА ВРЕМЕНИ



                                Кит ЛОМЕР

                             МИРЫ ИМПЕРИУМА




                                    1

     Я  остановился  перед  лавкой  с   небольшой   деревянной   вывеской,
болтавшейся на кованом кронштейне. На вывеске почерневшая готическая  вязь
надписи: "Антиквариат"; от ночного ветра  она  раскачивалась,  скрипя,  из
стороны в сторону. Чуть ниже стальная решетка венчала  пыльную  витрину  с
пожелтевшими гравюрами, офортами и литографиями.
     Дома, изображенные на  них,  казались  знакомыми,  но  все  они  были
нарисованы одиноко стоящими в чистом поле, на высоком холме, на  пустынном
берегу бухты. Дамы на картинах носили большие юбки  колоколом  и  шляпы  с
лентами. Они держали в руках изящные зонтики; тут же красовались  экипажи,
запряженные стройными скакунами.
     Но  меня  интересовали  не  эти  картины,  не   расположенное   сбоку
потускневшее зеркало в массивной  золоченой  раме.  Мое  внимание  привлек
мужчина, отражение которого я видел в пожелтевшем стекле - смуглый, в туго
перепоясанном реглане, длина которого была на добрых шесть дюймов  больше,
чем нужно. Он стоял, засунув руки в карманы, и смотрел в затемненное  окно
в пятнадцати метрах от меня.
     Он не отставал от меня весь день.
     Сперва я думал, что это совпадение; я видел  его  в  автобусе,  когда
ехал из Броммы, затем в вестибюле гостиницы, где я остановился,  читающего
афиши, и, наконец, часом позже, в ресторане, где я обедал. Он в это  время
попивал кофе.
     Вскоре  мне  пришлось  отказаться  от  мысли  о  случайном   стечении
обстоятельств.
     Прошло пять часов, а он все находился неподалеку от меня, когда я шел
по Старому городу Стокгольма, до сих пор сохраняемому на одном из островов
в самом центре шведской столицы.
     Я шел мимо обшарпанных витрин с медными  подсвечниками,  замысловатой
серебряной  посудой,  дуэльными  пистолетами  и   ржавыми   кавалерийскими
саблями. Все это было очень привлекательным сейчас,  в  свете  полуденного
солнца, после же полуночи это было печальным напоминанием о днях насилия.
     Мои шаги на узких затихших улицах сливались  с  эхом  шагов  человека
позади меня. Они становились чаще, когда я шел быстрее, и совсем исчезали,
когда я останавливался. Теперь же этот человек  глядел  в  темное  окно  и
чего-то ждал. Следующий ход должен был быть за мной.
     Я заблудился. Двадцать лег - достаточный срок, чтобы забыть  извилины
улиц Старого Города. Я вынул из кармана путеводитель и стал  разворачивать
карту. Руки плохо слушались меня.
     Я вытянул шею, чтобы прочесть надпись на гранитной табличке  на  углу
дома; она была едва различима - "Самуэлгатен".
     Я нашел эту улицу на карте и обнаружил, что она тянется три  коротких
квартала, заканчиваясь тупиком  на  Гемма  Страатгатен.  В  тусклом  свете
трудно было разобрать подробности. Повертев книгу, я нашел  на  карте  еще
одну улицу, отмеченную пунктиром. Название ее было "Гульдсменстраппен".
     Я напряг память: "траппен" означает по-шведски  "лестница".  Лестница
ювелиров, ведущая от Самуэлгатен на Хундгатен" -  другую  такую  же  узкую
улочку. Похоже, что она вела  к  освещенной  площади:  вероятно,  это  был
единственный выход для меня. Я сунул книжку в карман и небрежно двинулся к
лестнице в надежде, что передо мной не окажется закрытых ворот.
     Моя тень мгновение выжидала, а затем последовала за  мной.  Поскольку
походка у меня очень  быстрая,  я  понемногу  стал  отрываться  от  своего
преследователя.
     Он же, казалось, вообще не спешил. Я прошел мимо нескольких лавочек с
обитыми железом дверьми и  стертыми  каменными  порогами.  А  дальше  была
открытая арка с выщербленными гранитными ступенями,  круто  поднимающимися
вверх.
     Я приостановился,  а  затем  нырнул  под  арку  и  ринулся  вверх  по
лестнице.
     Семь-восемь прыжков - и вот я на самом верху.  Стремглав  бросаюсь  в
высокий проем. Не исключено, что я достиг верхней площадки раньше, чем мой
преследователь - подножья лестницы. Я остановился, прислушиваясь.
     Сначала мне был слышен  скрип  ботинок,  затем  учащенное  дыхание  в
нескольких метрах от меня. Я ждал, затаившись.
     Шаги стихли. Очевидно, мой неслышимый противник оценивал  ситуацию  -
куда я мог бы спрятаться, ведь он понимал, что далеко убежать  я  не  мог!
Скоро он вернется к этому месту.
     Я снял туфли, в три прыжка оказался на лестнице,  и,  прежде  чем  он
остановился и оглянулся назад, я, перемахивая сразу через  три  ступеньки,
ринулся вниз. Я был уже на  полпути  к  спасению,  когда  моя  левая  нога
соскользнула, и я, потеряв равновесие, рухнул вниз.
     Я ударился о булыжники мостовой  плечом,  головой,  перекувырнулся  и
вскочил на ноги.  В  голове  звенело.  Я  уцепился  за  стену  у  подножья
лестницы, и в это время меня затопила боль. Боль, от которой я обезумел.
     На лестнице послышались шаги, и я весь напрягся,  собираясь  прыгнуть
на незнакомца, как только  он  появится.  Перед  самой  аркой  шаги  стали
нерешительными, затем из-за стены высунулась  круглая  голова  с  длинными
волосами. Я размахнулся и ударил, но - промахнулся.
     Он метнулся в сторону, повернувшись ко мне, неуклюже роясь в  кармане
пальто. Я понял, что он пытается вынуть пистолет, и ударил его в грудь. На
этот раз мне посчастливилось  больше  -  рука  моя  наткнулась  на  что-то
твердое, и я с удовольствием услышал, как он отчаянно хватает воздух ртом.
     Я надеялся, что теперь ему не лучше,  чем  мне.  Однако  ему  все  же
удалось выдернуть руку из кармана, и  отпрянуть  назад,  держа  возле  рта
какой-то предмет.
     - Где это ты, черт побери? - крикнул он хрипло, глядя прямо на меня.
     У него был какой-то странный акцент. Я понял, что штуковина,  которую
он вынул из кармана, была микрофоном.
     - ...выходи, надоело все  это...  -  продолжал  говорить  в  микрофон
незнакомец, отступая, но не сводя с меня глаз.
     Я прислонился к стене, боль резко уменьшила мою агрессивность. Вокруг
никого не было. Ботинки незнакомца мягко ступали  по  булыжникам,  мои  же
валялись посреди улицы: я уронил их во время падения.
     Сзади послышался странный звук.  Я  обернулся  и  увидел,  что  узкая
улочка  почти  полностью  перегорожена  огромным  фургоном.  Я  облегченно
вздохнул: пришла помощь.
     Двое мужчин выпрыгнули из машины, не  колеблясь  подскочили  ко  мне,
схватили за  руки  и  потащили  к  задней  дверце  фургона.  На  них  была
одинаковая белая форма, и оба не проронили ни слова.
     - У меня все в порядке, парни, - начал я. - Заберите-ка побыстрее вон
того человека.
     И  только  теперь  я  понял,   что   он   идет   рядом,   возбужденно
переговариваясь с человеком в белом, и что меня взяли за руки не для того,
чтобы помочь, а для того, чтобы задержать. Я  уперся  ногами  и  попытался
вырваться. И  вдруг  мне  пришло  на  ум,  что  цвет  формы  стокгольмских
полицейских отнюдь не белый.
     Но теперь все это уже не имело значения.  Один  из  моих  похитителей
поднял что-то вроде баллончика с аэрозолью и направил струю мне в лицо.
     Что-то брызнуло мне в глаза, и я почувствовал,  как  ноги  подо  мной
подкосились.



                                    2

     Что меня раздражало,  так  это  скрип.  Я  несколько  раз  безуспешно
пытался уснуть, прежде чем мое сознание отступило перед реальностью.
     Я лежал на спине  с  закрытыми  глазами,  не  представляя  себе,  где
нахожусь, и вспоминал страшный сон, в котором меня преследовали,  затем  я
стал осознавать боль в плече и голове. Я открыл глаза и увидел,  что  лежу
на койке у стены небольшой комнаты.
     Скрип шел от письменного стола, за  которым  что-то  писал  подвижный
человек в белой форме. Откуда-то  слышалось  слабое  гудение,  создававшее
ощущение движения.
     Я привстал. Тотчас же человек за столом поднялся и подошел ко мне. Он
подтащил к койке стул и уселся.
     - Пожалуйста, не тревожьтесь, сказал он с характерным акцентом.  -  Я
шеф-капитан  Винтер.  От  вас  просто  требуется  помощь  в  передаче  мне
некоторых сведений. После чего вас переведут в комфортабельное помещение.
     Говорил он без интонаций, словно повторял эти слова в  тысячный  раз.
Он взглянул мне в лицо.
     - Я должен извиниться перед вами за грубость моих подчиненных. Это не
входило в мои намерения, поверьте. Однако,  -  тон  его  изменился,  -  вы
должны извинить оперативника: он не был осведомлен.
     Шеф-капитан Винтер открыл записную книжку и откинулся на спинку стула
с карандашом в руке.
     - Где вы родились, мистер Байард?
     Они, должно быть, рылись в моих карманах, если уже знают мое имя.
     - Кто вы такой, черт вас побери? - зло выпалил я.
     Шеф-капитан поднял бровь. Его форма была  безукоризненной,  на  груди
сверкали украшенные бриллиантами ордена.
     -  Я  понимаю,  что  вы  еще  не  вполне  оправились  от  потрясения,
полученного при вашем задержании, мистер Байард. Но  вам  все  объяснят  в
надлежащее время. Я - имперское должностное лицо, наделенное  полномочиями
допрашивать интернированных лиц, - он ободряюще улыбнулся.  -  Пожалуйста,
назовите место вашего рождения.
     Я ничего не сказал. У меня не было желания отвечать на его вопросы. У
меня самого их было слишком много.
     Я никак не мог понять, что за акцент у этого  типа.  Определенно,  он
был англичанином, но я никак не мог определить, из какой части Британии.
     Я взглянул на ордена. Большинство из них были  мне  незнакомы,  но  я
различил  яркую  ленту  Креста  Виктории  с  тремя  пальмами,  украшенными
самоцветами. Что-то в этом шеф-капитане было в высшей степени фальшивым.
     - Не упрямьтесь, старина,  -  резко  сказал  Винтер.  Я  вам  советую
согласиться сотрудничать с нами. Это поможет вам избежать неприятностей.
     -  Меня  преследуют,  хватают,  травят  газом,  держат   в   каком-то
неизвестном помещении, да еще, вдобавок, роются в личной жизни -  все  это
уже само по себе чертовски неприятно. Так что не утруждайте себя,  Винтер,
высокими материями. Я не буду отвечать на ваши вопросы.
     Я сунул руку в карман и не обнаружил там паспорта.
     - Так как вы забрали у меня паспорт, то, наверное, уже знаете, что  я
- американский  дипломат,  а  это  означает,  что  моя  личность  обладает
дипломатической  неприкосновенностью  в  отношении  любой  формы   ареста,
задержания, допроса и тому подобное, что вы нарушили. Поэтому я немедленно
покину вас, как только вы вернете мне все вещи, в том числе и ботинки.
     Лицо Винтера стало  жестким.  Но  я  увидел,  что  мое  заявление  не
произвело на капитана никакого впечатления. Он подал знак, и двое, которых
я раньше не видел, оказались передо мной. Они были покрупнее Винтера.
     - Мистер Байард, вы обязаны ответить на  мои  вопросы.  Не  забудьте,
если будет необходимо, вас принудят к этому. Итак, начнем  с  установления
места вашего рождения.
     - Вы найдете его в моем  паспорте,  -  сказал  я,  взглянув  на  двух
помощников капитана.
     Игнорировать их можно было столь же успешно, как и пару бульдозеров в
спальне. Похоже, нужно менять тактику. Буду играть в их  игру  в  надежде,
что они слегка расслабятся. Вот тогда-то я попытаюсь вырваться.
     Один из них по сигналу Винтера подал капитану  мой  паспорт,  который
тот внимательно просмотрел, сделал несколько пометок в записной  книжке  и
отдал мне.
     - Благодарю вас, мистер Байард,  -  сказал  он  приятным  голосом.  -
Теперь давайте займемся частностями. Где вы учились?
     Теперь я хотел, чтобы у него сложилось впечатление,  что  меня  очень
ободряет этот учтивый тон. Я должен  показать,  что  раскаиваюсь  в  своей
прежней резкости. Правда, такая  перемена  настроения  несколько  уменьшит
правдоподобность  моей  нынешней  готовности  к  сотрудничеству.  Хотя,  в
общем-то, Винтер, наверное, привык к своей работе.
     Он махнул рукой своим вышибалам, и они молча вышли из комнаты.
     Винтер перешел к  теме  международных  отношений  и  геополитике,  и,
казалось, был очарован моими банальными ответами.
     Я  попытался  пару  раз  спросить  его,   зачем   он   так   детально
расспрашивает меня о вещах широко известных, но  каждый  раз  меня  твердо
направляли только к ответам на предложенные вопросы.
     Шеф-капитан основательно проэкзаменовал меня  по  географии  и  новой
истории, особенно интересуясь периодом 1879-1910 годами, а затем перешел к
списку исторических лиц.
     Я должен был по очереди рассказывать все, что знаю о каждом из них. О
большинстве я  никогда  не  слышал,  некоторые  не  играли  сколько-нибудь
значительной  роли  в  истории.  Капитан  попросил   рассказать   о   двух
итальянцах: Копини и Максони, и был неописуемо удивлен, что  я  ничего  не
знаю о них. Многие из моих ответов приводили его просто в восторг.
     - Нивен - актер? - спросил он недоверчиво. - А вы ничего не слыхали о
Крэйне Тальботе?
     Когда я описал ему роль Черчилля в недавних событиях, он  хохотал  до
упаду.
     Через сорок минут такой односторонней беседы раздался звонок,  и  еще
один человек в форме вошел в комнату, поставил  большую  коробку  на  угол
стола и вышел. Винтер не обратил на это никакого внимания.
     Прошло еще двадцать минут.
     - Кто в настоящее время является монархом Англо-Германии?
     - Из кого состоит королевская семья, возраст детей?
     - Каков статус вице-королевства Индии?
     - Объясните государственное устройство доминионов Австралии, Северной
Америки, Земли Кэбота?
     Вопросы повергли меня в ужас. Их автор должен быть безумным!
     Было почти невозможно увязать искаженные  упоминания  о  политических
несуществующих единицах  и  институциях  с  реальностями  нашего  мира.  Я
старался отвечать как можно ближе к  фактам.  Винтера,  казалось,  тем  не
менее, нисколько не тревожила моя ревизия его  искаженных  версий  событий
международной жизни.
     Наконец он встал, подошел к столу и жестом предложил мне сесть  рядом
с собой. Пододвигая стул, я взглянул на содержимое коробки на столе.
     Я  увидел  журналы,  какую-то  свернутую  ткань,  монеты  и  рукоятку
пистолета, торчащую из-под номера журнала "Всемирный Альманах".
     Винтер, повернувшись, открыл небольшой сейф позади стола. Я  выбросил
руку  вперед,  выхватил  из  коробки  пистолет  и  сунул  его  в   карман.
Одновременно с этим сел на стул.
     Винтер повернулся ко мне, держа в руках голубую бутылку.
     - Теперь пропустим по маленькой, и  я  попытаюсь  рассеять  некоторые
ваши вполне оправданные сомнения, мистер Байард, - сказал он добродушно. -
Что вы хотели бы узнать?
     Я не обратил ни малейшего внимания на бутылку.
     - Где я?
     - В городе Стокгольме, Швеция.
     - Мы, кажется, движемся. Это что, автофургон с кабинетом внутри?
     - Это аппарат для перемещения, а вовсе не автофургон.
     - Почему меня схватили?
     -  Извините,  но  я  могу  сказать  вам  только  то,  что   вы   были
препровождены сюда по особому приказу высокопоставленного  лица  Имперской
Службы Безопасности.
     Капитан задумчиво взглянул на меня.
     - Для меня это был очень необычный приказ, - добавил он.
     - Похищение безвредного лица само по себе является необычным делом, -
усмехнулся я.
     Винтер нахмурился.
     - Вы являетесь субъектом  официальной  операции  Имперской  Разведки.
Никаких гонений на вас не последует!
     - Что это за штука - Имперская Разведка?
     -  Мистер  Брайан,  -  сказал  Винтер,  наклонившись  вперед.  -  Вам
предстоит многое понять. Первое - это то, что  правительства,  которые  мы
привыкли расценивать как высшую суверенную власть, должны  рассматриваться
фактически  подчиненными  Империума,  Верховного  Правительства,  на  чьей
службе я и состою!
     - Вы - мошенник, Винтер, - без эмоций констатировал я.
     Винтер ощетинился.
     - Я не мошенник, а шеф-капитан Имперской Разведки!
     - Как вы называете аппарат, в котором мы сейчас находимся?
     - Это... вооруженный разведчик, мы называем  его  шаттлом.  База  его
находится в Стокгольме 0-0.
     - Мне это ни о чем не говорит, Винтер. Что это - корабль, автомобиль,
самолет?..
     - Ничего общего, мистер Байард.
     - Хорошо. Я подойду с другой стороны. В какой среде мы перемещаемся -
в воде, в воздухе?..
     Винтер смутился.
     - Честно говоря, я не знаю.
     Теперь я увидел, что необходимо еще раз изменить угол атаки.
     - Куда мы направляемся?
     - В настоящее время мы действуем вдоль координат 000, 00-6 и 00-2.
     - Какова ваша цель? Какова конечная цель этого путешествия?
     - Стокгольм 00. После чего вас, очевидно, переведут в Лондон  00  для
дальнейшей обработки.
     - Что это за нули? Вы имеете в виду Лондон в Англии?
     - Лондон, на который вы ссылаетесь, это Лондон В-1-три.
     - В чем разница?
     -  Лондон  00  -  столица  Империума,  охватывающего  основную  часть
цивилизованного мира - Северную Европу, Западное полушарие и Австралию.
     Я изменил тему:
     - Почему вы меня похитили?
     - Насколько я знаю, это обычный арест с целью допроса.
     - Вы намерены после этого допроса освободить меня?
     - Да.
     - Я попаду домой?
     - Нет.
     - А куда?
     - Не могу сейчас  ответить.  Думаю,  это  будет  один  из  нескольких
пунктов сосредоточения.
     - Еще один вопрос, - сказал я, вытаскивая пистолет и целясь в  третий
орден на груди капитана. - Вы знаете, что это такое? Ну-ка,  держите  руки
на виду. Пожалуй, будет лучше, если вы подниметесь и станете вот здесь.
     Винтер поспешно встал и направился к указанному месту. Никогда прежде
мне не приходилось целиться в безоружного, но сейчас я не колебался.
     - Расскажи-ка мне обо всем этом, - приказал я.
     - Но ведь я ответил на все ваши вопросы. -  Винтер  нервно  покусывал
губы.
     - И ничего не сказали.
     Винтер недоуменно посмотрел на меня.
     Я щелкнул предохранителем.
     - Даю вам пять секунд. Раз... два...
     -  Хорошо,  -  поспешно  откликнулся  шеф-капитан.  -   Я   попытаюсь
рассказать вам обо всем более понятно.
     Он заколебался.
     - Вы были отобраны нашим представительством. А чтобы добыть вас,  нам
пришлось изрядно попотеть.  Как  я  уже  объяснял,  -  Винтеру,  казалось,
нравилось разглагольствовать на эту тему, - отбор образцов в этом  регионе
чрезвычайно ограничен. Ваш континуум занимает небольшое пространство, одну
из очень небольших изолированных  линий  в  обширном  пораженном  регионе.
Конфигурация этого района ненормальна, что создает большую  опасность  при
маневрировании.  Здесь  мы  потеряли  немало  хороших  людей,  прежде  чем
научились справляться с возникающими проблемами.
     - Я полагаю, что все, только  что  сказанное  вами,  правда.  Но  это
звучит для меня как бессмыслица.  Что  вы,  например,  подразумеваете  под
словами "отбор образцов"?
     - Не возражаете, если я закурю? - спросил Винтер.
     Я вынул из коробки на столе длинную коричневую сигарету, прикурил  ее
и протянул офицеру.
     - Отбором образцов  называется  сбор  отдельных  лиц  или  предметов,
характерных для линии В-1, - сказал он, выпуская изо  рта  клубы  дыма.  -
Сейчас  наша  разведка  занята  составлением  карты  вашего  района.   Это
захватывающая  работа,   старина.   Добывать   находки   с   теоретической
проработкой, разрабатывать точные калибровочные устройства, инструменты  и
тому  подобное.  Мы  только  начали  открывать  потенциальные  возможности
разработки Сети. Чтобы собрать максимум информации за  минимальное  время,
мы пришли к  выводу,  что  целесообразно  отбирать  определенных  лиц  для
допроса. Таким способом мы  получаем  относительно  быстро  общую  картину
конфигурации Сети в различных направлениях. В вашем случае, мистер Байард,
мне надлежало войти в Зону Блайта (