достаток
теоретических познании искупался сообразительностью и сноровкой.
   После осмотра Эверетт собрал их в одной из лабораторий.
   - Кто же руководил здесь работами до меня? - поинтересовался он.
   - Мистер Блер, сэр, - последовал ответ.
   - Ну, а в его отсутствие?
   Лаборанты переглянулись.
   - Работали самостоятельно, сэр, - нерешительно ответил один из них. -
По заданной программе... И под наблюдением мистера Бенча.
   Опять этот вездесущий Бенч! Однако Апостол тут не сидит без дела...
Эверетт задумался. Только сейчас по-настоящему осознал он всю
неопределенность своего положения. Кто он - научный руководитель или
консультант? В чем его обязанности и права? Подписанный им в Лондон
договор говорил только о работе "на опорной станции фонда имени Теодора
Финчля в течение трех лет". И никаких подробностей. Тогда он как-то не
придал этому значения...
   - Будем продолжать начатые вами опыты, - решил Эверетт. - Я имею в виду
изучение механизма воздействие ионизирующими излучениями. А попутно
посмотрим, чего можно достичь при помощи волн звуковых...
   Обедал он здесь же, в башне. Предусмотрительности Блера поистине не
было предела. В каждой комнате отдыха имелся специальный шкаф с уже
знакомым ему наборным диском. Обеды, завтраки и ужины доставлялись сюда из
таинственной столовой. Как видно, связь оставалась единственным пробелом в
блестящем сервисе Альджауба. Правда, телефоны имелись в каждой комнате,
но...
   - Хелло, сэр! - загремело в трубке, едва Эверетт снял ее с рычажка. -
Как дышится в нашей берлоге?
   - Откуда, черт возьми, вам известно, что это я? - обозлился Эверетт.
   - Ха-ха-ха! - невесть чему рассмеялся жизнерадостный Апостол. -
Хо-хо-хо! Да вы шутник, сэр. Разве не слышали, что я вездесущ и всеведущ?
   - Я хотел бы... - Эверетт вовсе не был расположен к шуткам. - Мне надо
связаться со своей ассистенткой, мисс Сногсби. Если это, конечно, не
противоречит здешним правилам.
   - Нисколечко, сэр. Полагаю, мисс Сногсби рада будет услышать вас.
Бедняжка что-то грустит.
   - Прошу соединить, - осведомленность этого типа приводила его в ярость.
- Я жду.
   - Ол райт, сэр! - в трубке щелкнуло, и в ту же минуту раздался милый
голосок Мэй.
   - Это я, Мэй, - поспешно проговорил Эверетт. - Как вы себя чувствуете?
   - Что-то нездоровится, - пожаловалась она. - Вы позволите мне не
выходить до завтра?
   - Ну разумеется. Отдыхайте, набирайтесь сил. Вечером я загляну к вам и
расскажу...
   - Милый мистер Эверетт, - вздохнула девушка. - На меня напала такая
хандра... Лучше я побуду одна сегодня. А завтра... Завтра с утра явлюсь на
работу. Можно?
   - Да, да, конечно, - смутился Эверетт. - У меня здесь дюжина
помощников, и мы отлично справимся. Пусть вас ничто не тревожит, Мэй.
   - А что там поделывает... наш хозяин? - с запинкой спросила девушка. -
Вы его видели сегодня?
   - Он уехал, - Эверетт почувствовал, что у него пересохло в горле. - Во
всяком случае, собирался ехать.
   - Вот как! И даже не счел нужным попрощаться...
   - Просил извиниться и передать вам привет, - вероятно, впервые в жизни
солгал он.
   Мэй промолчала. Эверетт медленно, очень медленно опустил трубку. Меж
ними преграда, старая как мир преграда. И Блер, пожалуй, здесь вовсе ни
при чем.
   Возраст - вот главное. Они люди разных поколений, этим сказано все...
   Вечерам, собираясь домой, Эверетт заглянул к О'Лири. Физика он застал
снимающим показания большого светящегося потенциометра.
   - Завтра с утра можно будет приступить к опытам, - сообщил он О'Лири. -
Я подготовил партию зрелой шистоцерки.
   - О, великолепно, - оживился физик, отодвигая записи. - Как это удалось
вам так быстро?
   - Надо отдать должное Блеру, организовано все блестяще. В лабораториях
имеется саранча самых различных возрастов. Размножение и выращивание ее
поставлено безупречно.
   - Но чем же тогда объясните вы провал наших опытов? Мы в точности
следовали рецептам этого русского профессора.
   - Мне кажется, тут дело в неточном определении возрастных групп, -
подумав, ответил Эверетт. И спохватился:
   - Вы сказали: рецепты?
   - Ну да. У нас имеются исчерпывающие указания. Даже чертежи аппаратуры,
применявшейся профессором Боровиком.
   - В материалах этого я не видел.
   - Шеф передал прямо мне, в физическую лабораторию... Все уже собрано.
Так что можете седлать коня и - марш-марш, галопом!..
   Они вышли вместе.
   - Я провожу вас, - предложил О'Лири.
   - Как тихо, - прислушиваясь к журчанию воды в канаве, заметил Эверетт.
- Трудно даже поверить, что этот поселок обитаем.
   - Общение здесь не очень-то поощряется, - весело заметил неунывающий
физик.
   - К тому же туземцы неплохо вышколены. Апостол держит их в ежовых
рукавицах.
   - Ежовые рукавицы и комфорт? - Эверетт указал на уютненькие коттеджи. -
Что же все это значит?
   - Кнут и пряник, - рассмеялся О'Лири. - Коттеджи - задаток. Когда
осуществятся великие замыслы шефа, все сотрудники станут маленькими
князьками. А пока - работа и дисциплина. Дисциплина и работа!
   На террасе их встретил Фарук.
   - Вы не понадобитесь сегодня, - отпустил его Эверетт.
   Молча поклонившись, шофер вышел.
   - Ну как, неплохая школа? - физик с наслаждением растянулся в плетеном
кресле. - Мне нравится.
   - А мне - не очень. - Эверетт нахмурился, вспомнив, что вторично
произносит эту фразу. - Будете пить?
   - Если не возражаете, что-нибудь покрепче. У нас тут водится неплохой
ром.
   Действительно, на нижней полке буфета, среди солидного запаса
горячительных напитков, Эверетт обнаружил несколько бутылок ямайского
рома. Откупорив одну из них и "вызвав" фрукты, он вынес угощенье на
террасу.
   - Чудесно! - воскликнул физик, приподняв бокал. - Посмотрите, как
играет луч в золотистой жидкости. Янтарь, чистый янтарь! А когда пьешь,
кажется, что глотаешь частицу солнца.
   Эверетт не удержался от иронической улыбки. Видно, увлечения его
коллеги несколько шире, чем можно было думать...
   - Да, да, да, - мелкими глотками осушая бокал, продолжал О'Лири. -
Частицы солнца... Выпьем за Великое Светило, Эверетт. Пейте и передайте
мне бутылку.
   Чего, чего, а рома хватает в Альджаубе...
   Рассеянно слушая быстро пьянеющего физика. Эверетт думал о своем.
Разговор с Мэй не выходил из головы. Блер вскружил голову бедной девочке,
это ясно. Он остался один, совсем один. Единственный близкий человек
потерян!
   - Э, да вы совсем не пьете, - спохватился физик. - Давайте-ка свою
чашу, Выпьем, коллега, выпьем за ваше посвящение в жрецы Неугасимого
Пламени!
   - Вы пьяны, О'Лири, - послушно подставляя бокал, с улыбкой заметил
Эверетт.
   - Вам не следует больше пить.
   - Да, да, - восторженно подхватил физик. - Да, да, да! Я пьян, я
совершенно пьян, но не от рома, нет. Неугасимое Пламя струится в моих
жилах. Это блаженство, Эверетт, это подлинное блаженство. Когда-нибудь и
вы испытаете его. Только нам, адептам великого Заратуштры, доступны эти
неземные чувства...
   Эверетт оторопело смотрел на своего коллегу: О'Лири преобразился.
Огненная его шевелюра вздыбилась над побелевшим лицом, глаза пылали.
   - Да, да, да, - все более распаляясь, продолжал ирландец. - Мы
преемники мудрых мидийских магов! Наше божество - великий Агура Мазда! Вы
не читали древние книги Авесты, Эверетт? Агура - это свет, правда,
доброта, знание.
   Ему противостоит злой дух Ангра Майнью - весь тьма, лживость, злоба и
невежество. Это он примешивает яд к растениям, дым к огню, грех к
человеку, смерть к жизни...
   - Прекрасная легенда, - примирительно заметил Эверетт. - Все это
очень...
   Но физик положительно закусил удила:
   - Это откровение! Да, да, да, откровение, а не легенда! О, вы еще
придете к нам. Придете! Или же разделите участь того - молодого,
самоуверенного...
   - О ком это вы? - насторожился Эверетт.
   - Нет, нет, не спрашивайте. Сейчас мне некогда. Я тороплюсь, я должен
спешить. Прощайте, Эверетт!
   И неугомонный физик, сорвавшись с места, устремился на улицу. Эверетт
только пожал плечами. Трудно, очень трудно было ничему не удивляться в
Альджаубе.
   Пить больше не хотелось. Не зная чем заняться, Эверетт прошел по
комнатам, вернулся в кабинет, впервые присел за письменный стол. Знакомая
фиолетовая папка привлекла его внимание. "Профессор Боровик - взгляды и
опыты"... Мысли унеслись в прошлое. Сорок третий год, совместная
англо-советская экспедиция.
   Волны пеших саранчуков едва не покрывают баллоны автомашин. Тучи
взрослых насекомых препятствуют старту самолетов. Как давно это было, как
бесконечно давно!
   Эверетт раскрывает папку, медленно перелистывает вшитые страницы. Надо
отдать должное Блеру, - материал обширнейший. Стенографические записи
выступлений, выдержки из невесть каким путем добытых писем, вырезки из
журналов. Судя по всему, его советский коллега отнюдь не чурается массовых
научно-популярных изданий. Именно в них он излагает свои смелые,
граничащие с фантастикой прогнозы. Митогенетические излучения... "Теория
камертона"...
   "Органы настройки" у животных.
   Любопытно, чертовски любопытно... А это что?
   Он остановился на вырезке из советского молодежного журнала.
   Опираясь на ряд опытов, поставленных с применением метода
парамагнитного резонанса, Боровик высказывал догадку о самом широком
взаимодействии жизненных процессов с полным спектром электромагнитных
колебаний. Эверетт дважды перечитал статью, оставляя на полях
многочисленные пометки.
   Начинались сумерки. Эверетт захлопнул папку, с наслаждением потянулся.
Да, это был веселенький денечек. Впечатлений - с избытком, кажется, он сыт
ими по горло. Теперь - отдыхать. И прежде всего отгородиться от Альджауба.
Где она - славная оранжевая кнопка?
   Нащупав клавиатуру, Эверетт бросил взгляд в окно. На вершине мрачной,
оплавленной закатом башни виднелась человеческая фигура. Сразу забыв про
кнопку, он потянулся за биноклем. Ну да, так и есть, это был неистовый
ирландец. Скрестив руки на груди, оборотясь лицом к заходящему светилу,
О'Лири неподвижно стоял на самом краю уступа. Огненная шевелюра его пылала.
 
 

                                   Глава 9 

 
   "Так сказал Заратуштра"
 
 
   Мэй, как и обещала, с утра вышла на работу. Нетрудно было заметить, что
девушка чем-то сильно взволнована. Внимательно наблюдавший за нею Эверетт
несколько раз пытался выяснить причину, но Мэй явно уклонялась от
разговора.
   В конце концов, махнув на все рукою, он с головой ушел в работу. Мэй
помогала с обычным старанием и знанием дела.
   Первый же опыт принес успех. Облученные особи одиночной шистоцерки
стали сбиваться в кучу. О'Лири, проявлявший удивительную
заинтересованность в опыте, пришел в восторг.
   - Можно повторить в более широком масштабе, - предложил он. - У нас
есть специальная площадка на несколько гектаров.
   - Что ж, - подумав, ответил Эверетт. - Это было б интересно. Надо
только принять меры предосторожности.
   - Все меры приняты. К тому же - вокруг пустыня, - махнул рукой
беззаботный физик.
   - Шистоцерка умеет преодолевать пустыни, высочайшие горные хребты и
даже океаны, - возразил Эверетт. - Отдельные насекомые добирались и до
вашей родины, О'Лири, но, к счастью, не смогли прижиться там.
   Поручив Мэй заняться подготовкой к новому опыту, он послал одного из
лаборантов за фиолетовой папкой. Мысли, возникшие при чтении статьи
Боровика, не давали ему покоя. Да, конечно, биотоки - одно из самых
удивительных свойств живого организма. Взаимодействие их с внешними
волновыми колебаниями, - вот ключ к решению многих биологических проблем.
И не в этом ли заключена разгадка звукового "хлыста" Джапура?..
   Изучая работы Боровика, Эверетт внезапно обнаружил на полях следы
сделанных до него пометок. Они, видимо, были тщательно стерты в свое
время, но кое-где на бумаге сохранились еле заметные оттиски жесткого
карандаша. К сожалению, слов разобрать было невозможно.
   Эверетту припомнились вчерашние бессвязные речи захмелевшего физика.
   - Абу-Сир, - обратился он к лаборанту. - Вы утверждаете, что до меня
работами здесь руководил лично мистер Блер?
   - Да, сэр, - ответил лаборант, как показалось Эверетту, не совсем
уверенно.
   - Мистер Блер, затем мистер Бенч.
   - И у меня не было других предшественников?
   На сей раз вопрос, поставленный в упор, явно смутил лаборанта. Абу-Сир
бросил тревожный взгляд на телефон, будто ожидая, что из аппарата вот-вот
выпорхнет дух вездесущего Апостола.
   - Не было, сэр, - с заминкой ответил он.
   Эверетт с сомнением покачал головой.
   К работе над "хлыстом" он решил привлечь того же Абу-Сира, самого
толкового из лаборантов. Вопрос об оборудовании решился просто. Билли Бенч
понял все с полуслова.
   - Ол райт, сэр, - прогудел невидимый Апостол. - Помещение будет к
обеду. А через десять минут к вам явится механик.
   И он явился, невесть откуда взявшийся, исполнительный и немногословный,
как Фарук, туземец. Внимательно выслушав Эверетта, собрав наспех
набросанные эскизы, он поклонился и молча вышел.
   - Я начинаю входить во вкус, - заметил Эверетт своему помощнику. - Что,
что, а работать тут можно.
   - О да, сэр, - вежливо согласился Абу-Сир.
   К обеду новое помещение было подготовлено. Механик даже успел
сконструировать специальную сирену переменной частоты и поместить ее в
большом, пока еще пустом стеклянном ящике. Там же установили
звукозаписывающую аппаратуру.
   Эверетт пригласил О'Лири.
   - Во время опытов мне надо точно регистрировать изменения частоты и
тональности звука. Для этого нужны специальные приборы...
   - Да, да, да, - с готовностью отозвался физик. - С удовольствием помогу
вам.
   Речь идет о звуковом "хлысте" для шистоцерки, не так ли? Блер говорил о
нем.
   При новой лаборатории оказалась и комната отдыха с неизменным
буфетом-автоматом. Здесь они и пообедали втроем, пригласив Мэй разделить
компанию. На сей раз, к немалому удовольствию Эверетта, О'Лири был умерен
в питье, остроумен и оживлен.
   Тут же они и договорились обо всем. Опыт с облучением на открытой
площадке назначили на завтра. Мэй приняла на себя всю подготовку, а физик
обещал проследить за переброской излучателей. Эверетт был доволен, очень
доволен - ему не терпелось заняться своим "хлыстом".
   Остаток дня он провел с Абу-Сиром и механиком в звуковой лаборатории.
Физик сдержал слово и установил все необходимые приборы.
   - С утра можно и начинать, - с удовлетворением заметил Эверетт. - Мы
заберем у Мэй часть облученных сегодня насекомых и посмотрим, как они
будут реагировать на звуковые волны.
   - На завтра у нас уже кое-что намечено, - напомнил физик.
   - Ах да, - спохватился Эверетт. - Разумеется, мы прежде выедем на
площадку.
   Ну а потом... Понимаете, О'Лири, я ждал много лет. Уже отчаялся
осуществить свой проект и вот теперь...
   - Да, да, да, - заражаясь его волнением, подхватил физик. - Это
чертовски интересно. Звуковой "хлыст"! Здорово задумано. Как пришло вам в
голову?
   - Это, собственно, не моя идея, - смущенно улыбнулся Эверетт. - В одном
селении штата Бомбей...
   - Да, да, вспомнил, - перебил экспансивный ирландец. - Полуголый
старец, медные тарелки... Я о другом. Как объясняете себе вы это явление?
   Эверетт задумался.
   - Признаться, до последнего времени я не мог в этом разобраться. И
только вчера, познакомившись с переводом одной статьи...
   - Нас опередили?! - воскликнул физик.
   Эверетт невольно улыбнулся его испугу.
   - Эта статья затрагивает лишь чисто теоретические вопросы. Но в ней,
мне кажется, я нашел ответ и на интересующую нас проблему. Там очень
любопытно трактуется роль биотоков... Скажите, О'Лири, вам никогда не
случалось наблюдать взлет большой стаи саранчи?
   - Ни разу.
   - Любопытнейшее зрелище. Мириады особей, как по сигналу, взмывают
вверх, застилая солнце. Заметьте - как по сигналу! Но кто же мог подать им
этот сигнал?
   - Да, да, - прошептал физик. - Кто мог подать?
   Обычно румяное лицо его побледнело, глаза горели, и на мгновение
Эверетту припомнился вчерашний силуэт на башне.
   - Вам дурно, О'Лири?
   - Нет, нет, продолжайте, пожалуйста.
   - Оставим на время мысль о сигнале, - предложил Эверетт. - Что еще
могло бы так дружно поднять стаю в воздух? Вы можете ответить: цель полета
- поиски пищи. Это верно. Но почему, скажите, миллионы особей поднимаются
вместе?
   Разве в одно время они кончают "трапезу"? Да ничего подобного! Я
наблюдал это много раз. В то время как одни еще пожирают зелень, другие
ползают по земле, по обглоданным стволам деревьев. Почему же эти,
последние - не улетают? Чего ждут они?
   - Может быть - температура? - подсказал О'Лири.
   - Важнейший фактор, - согласился Эверетт. - Саранча может взлететь,
если только "мускулы" достаточно нагреты. Ее "моторчик" разогревается при
температуре около 25 градусов. Но и это еще не обусловливает взлета.
Никакая жара не поднимет в воздух только что опустившуюся стаю. Тут что-то
другое...
   - Но что же?
   - Это только предположение, догадка, ее следует проверить, -
предупредил Эверетт. - Мне думается: все дело в магнитном поле нерва.
   - Магнитное поле нерва?
   - Оно обнаружено совсем недавно. Возникает через пять десятитысячных
секунды после раздражения... Разумеется, величины этих полей у единичных
насекомых микроскопически малы. Но накладываясь друг на друга, умножаясь
тысячекратно, они быстро, почти мгновенно возрастают.
   - Да, да, - воскликнул О'Лири. - Так, очевидно, оно и есть!
   - Теперь представим себе стаю шистоцерки, - продолжал Эверетт. - Она
заканчивает очередное пиршество. Часть саранчи еще работает челюстями,
поспешно перемалывая корм, другие ползают, собирая остатки пищи. Есть и
такие, что уже сейчас стремятся в полет. Тела их излучают электрические
импульсы. Пока поле еще слишком слабо. Но вот все больше и больше саранчи
включается в этот своеобразный "хор". Наконец, волновые колебания
достигают нужной силы и...
   - И стая целиком отрывается от земли! Да, да, да...
   - Мне очень часто приходилось осматривать поврежденные плантации, -
продолжал Эверетт. - Принято считать, что шистоцерка опустошает их
подчистую. Но это неверно. Каждый раз я обнаруживал там какие-то остатки
корма. Трудно объяснимый факт, если учесть потрясающую жадность саранчи.
   Однако, если догадка моя верна...
   - Да, да, разумеется, сигнал! - подхватил физик. - Он действует, как
команда на дисциплинированное войско. Конец привалу, котелки на бок и
вперед, только вперед!
   - Видно, в свое время и вы потаскали ранец, - улыбнулся Эверетт.
   - Был в самом пекле. Только чудо спасло меня от гибели, - уже без
всякого воодушевления пробормотал О'Лири. Оживления его как не бывало.
   - А не хватит ли на сегодня? - взглянув на стенные часы, угрюмо заметил
он.
   - Пора и по домам.
   Привыкший уже к экстравагантности своего коллеги, Эверетт только пожал
плечами.
   Они проводили Мэй до ее домика под белоснежной крышей и, попрощавшись с
дедушкой, в нерешительности остановились на безлюдной аллее.
   - Да... - вздохнул Эверетт. - Что там ни говори - тоскливое местечко.
   - Зайдем ко мне? - предложил О'Лири.
   - Пойдемте, - равнодушно отозвался Эверетт. И усмехнулся: - Взглянем на
вашу крышу.
   - Да, да, да, - рассмеялся физик. Он уже снова был оживлен и весел,
непостижимый этот человек. - Держу пари - не отгадаете!
   - Конечно же - изумруд! - в тон ему отозвался Эверетт. - Цвет радости,
оптимизма, жизни.
   - Нет.
   - В таком случае - кармин... Нет? Оранж... Тоже нет? Ультрамарин,
лазурь, нежно-голубой...
   - Нет, нет и нет! - О'Лири быстро увлек спутника в глубину аллеи. -
Смотрите, вот моя обитель.
   - Ну и ну!.. - только и смог ответить Эверетт.
   Крыша коттеджа горела червонным золотом!
   - Наш шеф, как видите, не лишен фантазии.
   - Увы, довольно мрачной. Альджауб - Селение мертвых... Ну что б назвать
Городом Разноцветных Крыш?
   Пригласив гостя в кабинет. О'Лири нажал одну из кнопок.