ь и выращивать наркотики, хотя бы и в горах!
Автоматные  очереди  в  храмовых  двориках, бессилие  сильных  и  жестокость
слабых.  Дым  в  небесах  и  бои  на  улицах,  птицы-пересмешники  научились
подражать автоматам...
     -- Да-да, -- сказал, усмехаясь, полковник.
     Президент вдруг покраснел.
     -- Сегодня,  -- сказал он,  -- вы  террорист. Через неделю  вы  станете
официально признанным главой государства. Древняя поговорка гласит, что двум
государям тесно в одном государстве, как двум ножнам в одном клинке. Я долго
думал о том, как избежать того кровопролития, которое нас ожидает в будущем,
и я понял, что кто-то из нас должен уйти.
     Полковник опять усмехнулся.
     --  Я  долго думал о  том, кто  должен уйти, -- сказал Президент, --  и
пришел к  выводу,  что  ваша  смерть не решит проблем  страны. На ваше место
станет другой, и все будет еще хуже. Поэтому  я пришел к  выводу,  что  уйти
должен я.
     Майор Ишеддар зашевелился в кресле.
     -- Я позвал  вас  сюда, -- продолжал Президент довольно спокойно,  хотя
руки  его  дрожали,  --  чтобы  сообщить об  этом  решении.  Я признаю,  что
результаты прошлогодних выборов  были подтасованы. Это моя вина, и мой народ
давно  наказан  за мою вину многими годами гражданской  войны. Мне ничего не
остается, как просить прощения у моего народа за все, что было совершено  за
прошедший год, и  за  все, что  было совершено мною  для  того,  чтобы народ
отвернулся от меня на выборах. Я ухожу в отставку и передаю вам пост законно
избранного Президента, Я не прошу ни о чем для себя, но  я  прошу,  чтобы  к
людям, мне преданным, была проявлена вся возможная мягкость.
     Майор Ишеддар шевельнулся еще раз и убрал пистолет в кобуру.
     Президент встал, и  я  заметил,  что  это уже  довольно  старый сутулый
человек  с  медленной походкой. Полковник  стоял неподвижно: он  явно не был
уверен, что это не злая шутка и что его сейчас не застрелят.
     За  его   спиной  на  вышитом  гобелене  царь  Дасак  V   принимал   от
коленопреклоненного полководца Идассы клятву верности.
     Президент  подошел  к полковнику, вынул  какую-то  бумагу, -- вероятно,
прошение об отставке --  и медленно опустился на колени. Один  из гвардейцев
поспешно подоткнул ему под колени  подушечку. Господин  Президент на коленях
отдал полковнику прошение об отставке и положил свои руки под его руки.
     Порыв ветра качнул  люстру, и царь Дасак  V  подмигнул мне с  гобелена.
Полковник помог Президенту встать.

     Через два  часа  во дворе замка началась пресс-конференция. Журналистов
было еще совсем немного,  но машины их ползли и ползли по горной дороге, как
пауки по ниточке.  У телекамер на  стенах  замка разбегались глаза: Мы пошли
вниз, и я оказался рядом с полковником.
     -- Простите за скунса, мистер Денисон, -- сказал он.
     -- Ничего.
     --  Я приказал вас убить, когда  понял, что вы не хотите  оставаться  с
нами.
     Я только вздохнул.
     -- Я  обязан  как-то  за это  извиниться...  -- начал  полковник. В эти
мгновение мы вышли из здания, и нам в лицо замелькали фотовспышки.
     -- Денисон, -- закричал  изумленно один из репортеров,  -- смотрите, он
жив!
     Я даже попятился от журналистов.
     -- Господин Денисон, -- сказал рядом полковник, -- находится здесь  как
официальный  представитель  "Анреко".   Я  должен  сказать,  что  в  течение
последних недель  он в качестве моего личного  друга  приложил  максимальные
усилия,  чтобы доказать руководству  "Анреко",  что  мы  не  просто  отпетые
бандиты, а законное  правительство, с которым можно и нужно иметь дело,  и я
должен сказать, что без миротворческих усилий господина Денисона сегодняшнее
примирение не состоялось бы.
     В эту  самую секунду  во двор въехали  две машины одна за другой,  и из
одной  высадился Серрини, из  другой -- наш  исполнительный директор  Филипп
Деннер.   Деннер  вытаращил  глаза,  услышав  слова  полковника.   Репортеры
бросились к ним.
     -- Ваши комментарии! -- закричал один репортер.
     -- Как согласовать слова  полковника с приказом об увольнении Денисона?
-- закричал другой.
     Деннер только хлопал ресницами.
     --  Ни  о каком увольнении,  -- сказал  Серрини, -- не было и речи. Это
просто временная мера,  связанная с трудностью переговоров. Господин Денисон
с  начала  и  до конца  действовал  с полного одобрения  "Анреко". --  И  он
подмигнул мне, а впрочем, может быть, просто зажмурился от фотовспышки.
     Через четыре часа  Антонио Серрини, майор Ишеддар и я сидели в одной из
гостиных  замка,  примыкавших  к  центральной  зале.  Пресс-конференция  уже
заканчивалась.
     -- А вы знали, что будет? - -- спросил я Ишеддара.
     -- Да, -- сказал майор и опрокинул в себя плоскую кружечку.
     Я не мог удержаться:
     -- Вы перехитрили сами себя,  майор, --  сказал я. -- Ван Роширен -- не
агент  компании. Я оказался у полковника  не  по ее поручению.  Компания  не
устраивала  покушения  на Президента. Вы слишком много меня  били и  слишком
много верили во  всемогущество компании.  На самом деле она еще  меньше, чем
Президент, понимала, что происходит.
     Чем больше я говорил,  тем больше убеждал себя, что в этом-то все дело.
Майор молча глядел на меня.
     -- Дурак, -- сказал майор. -- Пока речь шла о тебе, ты из кожи вон лез,
чтобы  убедить меня, что все, что ты  делал, ты делал не  по  расчету, А как
только  речь заходит о другом человеке, ты и верить не  хочешь, что это так!
Или ты думаешь, будто потомок наших  царей будет принимать решения, помня  о
торговцах из небесной дырки?

     Дверь распахнулась, и на пороге появился ван Роширен. Он сиял.
     -- А телеграмму вы, стало быть, перехватили? -- спросил я майора.
     Я прикусил язык, но было уже поздно. Я вздохнул и сказал:
     -- Ван Роширену. Один ваш охранник послал ему телеграмму: "Вас вызывают
в замок на Бродячем Перевале.  Это ловушка. Умоляю, не приезжайте. Человек с
ограниченным словарным запасом".
     Майор повернул  свою красивую голову и  стал глядеть на  ван  Роширена.
Проповедник заморгал озадаченно.
     --  Я получил  телеграмму, -- сказал он, --  и сразу понял,  что она от
Денисона.  Но там было  сказано не совсем  так. Там  было сказано:  "Это  не
ловушка. Умоляю -- приезжайте".
     Майор Ишеддар истерически засмеялся.
     -- Вздор, -- сказал я, -- я видел текст, который был отправлен.
     Ван  Роширен  полез  куда-то  под синюю рясу  и вытащил  оттуда измятый
бланк. Я  взял у него бланк. Там  было написано: "Это  не ловушка. Умоляю --
приезжайте".
     -- Слушайте, -- сказал я, --  это  исключено. Это автоматическая связь.
То, что считывается в передающем устройстве, то  и выходит наружу в приемном
устройстве.  Идеальных  приемников  не  бывает,  но нет  таких помех,  чтобы
переставить "не" из одного предложения в другое!
     Майор Ишеддар продолжал истерически смеяться.
     -- Это  невозможно!  -- закричал я, глядя на телеграмму. --  Существуют
физические законы!
     -- Несомненно,  -- сказал  проповедник, наклонив голову,  -- существуют
физические законы, но кроме них существуют еще и чудеса. Что стоит Тому, кто
переменяет души, переменить слова в телеграмме?
     Ишеддар внимательно изучал телеграмму.
     --  Похоже, -- процедил он сквозь  зубы, -- вы получили свое  обещанное
чудо на бланке, господин начальник отдела связи.
     А Серрини ткнул меня локтем под бок и зашептал:
     --  Деннер  сел в лужу, уволив тебя. Боже, в  какую  лужу! Когда старый
Гарфилд сообразит,  что ты -- единственный человек  в  руководстве "Анреко",
который --  личный друг полковника  и  новых  министров...  Вот  увидишь, он
уволит Деннера, а тебя посадит на его место!
     И как Серрини сказал, так и случилось.

     "Знание -- сила", NoNo 7-12, 1994.