Во время первого толчка он выронил фонарик (выключив  его
предварительно, так как не хотел спугнуть собаку,  вспомнил он
с сухим удивлением).  Мэтью оглянулся в поисках фонаря,  но его
не было видно,  и он отказался от поисков. Вместо этого он по-
шел в сторону дома.  Света было достаточно,  чтобы  разглядеть
тропу. Можно ли отсюда увидеть дом? Он сделал несколько шагов,
потом остановился.  Потом снова пошел,  но гораздо  медленней.
Лунный и звездный свет освещал груду развалин.  Развалины пок-
рывали значительную площадь, но почти не поднимались в высоту.
Выше всех  стояла дверь,  почему-то не упавшая,  и из разбитых
кирпичей торчала телеантенна.  Мэтью смотрел на все это, когда
новый толчок бросил его на землю.
     Он был не такой сильный,  как предыдущие,  а следующий  -
когда он поднялся на ноги - еще слабее, так что он лишь пошат-
нулся, но не упал.  В то же время Мэтью ощутил гораздо больший
страх, может  быть,  потому что прошел первоначальный шок и он
мог размышлять более ясно.  Бамбук защитил его и  сделает  это
снова. Другого убежища нет.
     Он вернулся и скорчился среди стеблей бамбука. Наломав их
и уложив  на  землю,  он  изготовил  нечто вроде подстилки или
гнезда - не очень удобно,  но лучше, чем ничего. При следующем
ударе его убежище затрещало, но не развалилось. Он уселся поу-
добнее и стал ждать наступления утра. Часы, лежавшие на столи-
ке у кровати,  теперь погребены в развалинах. Могло быть любое
время между полуночью и четырьмя часами утра.
     Были еще  удары,  но не очень сильные,  и интервалы между
ними становились больше. Он подумал о Джейн и обрадовался, что
она далеко  от острова.  Около двухсот миль - более чем доста-
точно для безопасности.  Потом  стал думать о своем будущем.
Все его  деньги    вложены  в теплицы и дом.  Он попытался
вспомнить, что говориться в страховом полисе о землетрясениях.
Ему все  же  повезло.  Он жив.  С холодной уверенностью он по-
чувствовал, что большинство его соседей погибло.  Не слышалось
ни звука. Даже собачий вой прекратился.

     На востоке небо из черного стало пурпурным,  а когда поб-
лекли звезды, голубоватым. Земля время от времени вздрагивала,
но не сильно, почти мягко. Мэтью, замерзший, с затекшим телом,
спустился со своего насеста и потянулся.
     Тропа, шедшая  вдоль теплиц,  вела к ферме Маржи.  Стекло
лежало как замерзшее озеро, отороченное, как кружевами, обломка-
ми строений. Под ним, как затонувшие водоросли, лежали раздав-
ленные зеленые растения,  местами с  красными  пятнами.  Рядом
виднелась груда обломков на месте упаковочного сарая, где лишь
накануне были подготовлены к упаковке  пятьдесят  подносов  со
спелыми помидорами.  Больше четверти тонны. Мэтью отвернулся и
пошел дальше.
     Вид фермы   Маржи  оказался  более  шокирующим,  чем  вид
собственного дома.  Та же идиотская груда кирпичей и гранитных
плит, лишь на несколько футов поднимающаяся над землей.  Мэтью
медленно пошел вперед. Он думал, что может кому-нибудь помочь,
освободить попавшего  в завал.  Зрелище фермы лишило его такой
надежды. Он обошел вокруг груды,  не найдя даже места прежнего
входа. Самые разные вещи перемешались здесь: занавески и посу-
да, разбитая мебель,  поднятый палец торшера, раскрытая книга,
придавленная куском  шифера.  А  в центре торчала человеческая
рука в протесте или мольбе.  Она выглядела очень молодой и бе-
лой. Дочь, вероятно, Тесси. В конце лета она должна была выйти
замуж за молодого парня из гаража. Мэтью отвернулся и ушел.
     Дойдя до  развалин  своего дома,  он понял,  что замерз и
проголодался. Он смотрел на груду камня и обломков дерева, пы-
таясь определить, где была кухня. Осторожно поднялся на разва-
лины и увидал светлую дверцу холодильника.  Он сбросил  сверху
несколько бревен  и  начал расчищать подход к дверце.  Сначала
шло легко, но потом все труднее и труднее. Наконец он добрался
до непреодолимого  препятствия - дубовая потолочная балка при-
жала дверцу.  Он выпрямился,  вспотев.  Голод грыз еще сильнее
из-за разочарования.  Осмотревшись, он увидел пеструю этикетку
консервов. Подобрал консервную  банку.  Франкфуртские  сосиски.
Джейн любила их, а он нет. Он знал, что сможет их съесть сыры-
ми. Мэтью сухо глядел на банку в руках.  Теперь нужен консерв-
ный нож.
     Он вспомнил,  что нож лежал в ящике кухонного шкафа.  Под
ногами скрипнул  обломок  зеленого  стекла - отделка кухонного
шкафа. Мэтью начал,  как терьер,  ворошить обломки..  Он нашел
чашку, на удивление целую, но консервного ножа не было. Поиски
продолжались долго,  и он отказался от них,  лишь когда  нашел
еще несколько консервных банок.  Жареные бобы, спаржа и сарди-
ны. Отбросив первые две в сторону, он взялся за сардины: у них
нож крепился к банке.
     В саду у Мэтью стояло несколько каменных грибов - древних
насестов для  гернсийских  ведьм.  Один  из  них  упал,  но
остальные устояли.  Мэтью сел на гриб и осторожно вскрыл банку
сардин. Он  пальцами  брал  рыб и ел их одну за другой.  Потом
поднял банку и выпил масло.  Машинально осмотрелся  в  поисках
урны для банки:  в своем хозяйстве он методично следил за тем,
чтобы не привлекать мух.  Потом вспомнил о руке,  торчащей  из
руин фермы Маржи, и гневным движением отбросил банку.
     Теперь совсем рассвело.  Взошло солнце, и стало видно всю
местность. Странность  заключалась не только в грудах развалин
на месте дома и теплиц,  но и в самом наклоне  земли.  Впервые
Мэтью осознал  происшедшее.  Боже,  подумал  он,  весь остров,
должно быть, изогнуло. Он увидел обрывок провода и узнал его -
телефонный провод.  Джейн  сказала,  что снова позвонит утром.
Можно ли будет связаться с ней днем?  Или провода оборваны  на
всем острове? Последнее казалось более вероятным.
     Во всяком случае, оставаться здесь не было необходимости.
Для жителей  фермы Маржи он ничего не мог сделать,  но,  может
быть, удасться помочь кому-нибудь другому. Например, Карварди-
нам. После еды он чувствовал себя лучше.  Голод, вероятно, был
больше психологическим,  чем реальным,  - необходимость в уве-
ренности. Мэтью снова осмотрел руины. Есть ли здесь что-нибудь
полезное, такое,  которое можно взять с собой без особых  уси-
лий? Увидев что-то еще,  он улыбнулся. Серебряный кубок, полу-
ченный за победу в боксе,  когда он был младшим офицером. Гра-
бители подберут  его,  если  только остался кто-нибудь в живых.
Ему, во всяком случае, он не нужен.
     Но потом он увидел предмет,  который мог оказаться полез-
ным, - ружье, воткнувшееся ложем в мягкую землю. Оно заряжено.
Он проверил  предохранитель и надел ремень на плечо.  Мэтью не
знал, почему, но ему казалось, что разумно взять ружье с собой.

     Мэтью спускался по новому склону к  светлеющему  востоку.
Сохранилось несколько сотен ярдов тропы,  ведущей к главной до-
роге. В конце тропы группа деревьев, вырванных с корнем, прег-
раждала путь.  Ему пришлось взбираться на откос,  чтобы обойти
их. Их вытянутые корни тянулись к небу на краю щели в несколь-
ко футов  глубиной.  Теперь  Мэтью  видна была пустая дорога и
остатки нескольких коттеджей.  То же абсолютное разрушение, та
же тишина.  Рассвело уже давно,  но птиц не  слышно. Что с
ними случилось?  Сброшены с ветвей и разбились  о  землю?  Или
улетели в  поисках  убежища  на далекой безопасной земле?  Или
настолько ошеломлены, что молчат? Он шел, прислушиваясь к зву-
ку собственных шагов.
     Дорога была пуста:  мало кто мог оказаться на ней в  мо-
мент землетрясения.  Она изгибалась; Мэтью пересекал дугу кру-
га, в центре которого стоял его  дом.  С  чувством  облегчения
услышал он  знакомый звук - крик осла.  Один из четырех ослов,
которых много лет держала мисс Люси.  Джейн на  пути  в  школу
кормила их кусками хлеба,  торта и яблоками.  Значит, есть еще
жизнь. Мэтью заторопился на звук.
     Дом превратился в груду камня, пыли и разбитых предметов.
Мэтью мимо руин прошел к тому месту,  где находились стойла, и
к загону.  У  обрушившейся  изгороди  лежало тело одного осла,
немного дальше виднелся второй.  Мэтью по прежнему слышал ржа-
ние и прошел в поле. Оно было Г-образной формы и огорожено из-
городью из терна, бузины и ив. Поле ограничивал также ручей.
     Увидев его, осел закричал еще громче и жалобней. Он лежал
и одна нога его была подвернута под таким углом,  что ясно бы-
ло, что она сломана.  Мэтью подошел к животному и похлопал его
по голове. большие влажные глаза смотрели  на
него, ослик  хрипло застонал.  Мэтью прижал ствол к голове жи-
вотного, спустил предохранитель и нажал  на  курок.  В  тишине
прозвучал выстрел, волосатая голова откинулась.
     Мэтью возвращался к дороге,  когда снова услышал  ржание.
Он повернулся  и с недоверием посмотрел назад.  Звук доносился
не с поля,  а из изгороди; взглянув туда, он увидел четвертого
осла. Тот  застрял  в густых ветвях терновника.  Вид был такой
комичный, что Мэтью чуть не рассмеялся. Он перешел ручей и на-
чал пробиваться сквозь заросли.
     Осел был зажат прочно,  но казался невредимым.  Вероятно,
его забросило сюда одним из первых толчков. Осел бился и из-за
этого еще сильнее запутался в коконе из колючих ветвей; но ко-
кон и сохранил его,  как бамбук спас Мэтью.  Теперь необходимо
освободить животное.  Мэтью попытался растащить ветви го-
лыми руками,  но  лишь  поцарапался.  Нужно оружие - топор или
что-нибудь такое.  Он подумал,  что сможет найти что-нибудь  в
развалинах конюшни.  Мэтью,  пятясь,  выбрался из зарослей,  и
осел ржал ему вслед. Теперь Мэтью узнал его - это была светлая
ослица, по  кличке Паутинка:  четыре осла были названы именами
фей Титании.
     - Не волнуйся, старушка, - сказл он, - я вернусь.
     Вначале поиски    принесли    разочарование.     Типичная
гернсийская конюшня  построена из тяжелых балок и гранит-
ных блоков,  и Мэтью вскоре вспотел и начал задыхаться,  но не
продвинулся далеко.   Солнце  начало  жечь;  вскоре  было  еще
несколько толчков, слабых, но достаточных, чтобы заставить его
на время искать убежища в открытой местности.
     Но потом он нашел лопату. Она оказалась в хорошем состоя-
нии, с  острыми  краями.  Он  взял ее в заросли и начал рубить
ветви, с силой ударяя лезвием.  Осел вначале бился,  но  потом
успокоился. Работа оказалась нелегкой: колючие ветви пружинили,
и лезвие часто скользило по ним. Через полчаса напряженной ра-
боты он,  казалось,  почти не продвинулся. Мэтью остановился и
вытер с лица пот.
     Ему пришло в голову, что он неправильно тратит силы. Дру-
гим людям, возможно, необходима его помощь. Смешно тратить все
силы на  то,  чтобы высвободить осла из зарослей.  Ослик снова
закричал. Мэтью пожал плечами, подобрал лопату и продолжил ра-
боту.
     Он представления не имел,  через сколько времени ему уда-
лось освободить животное. Он высвободил последнюю ногу из дер-
жащих ее ветвей,  и ослик отошел в сторону. Мэтью потрепал его
по пушистой голове,  по мягкому гладкому носу. Паутинка пошла к
ручью и наклонила голову к воде.  Мэтью понял,  что тоже хочет
пить. Он колебался: даже в нормальных условиях вода ручья вряд
ли  пригодна для питья, а теперь кто знает, чем загрязнены
его воды.  Впрочем,  выбора не было.  Мэтью наклонился рядом с
ослом, набрал воду в пригоршни и начал пить.
     Пока Мэтью отдыхал и думал,  что делать дальше,  Паутинка
спокойно щипала траву в нескольких метрах от своих мертвых то-
варищей. Мэтью  снова  подумал,  как бессмысленно было тратить
столько времени и сил на освобождение животного,  когда люди -
может быть, Карвардины или Мэг Этвелл с ее детьми - могут нуж-
даться в помощи. Нужно как можно быстрее добраться до них. Ко-
нечно, осла  придется  оставить.  Он вспомнил о мотке веревки,
который отбросил в стороны, отыскивая конюшню, принес ее в по-
ле и привязал Паутинку к одной из ив. Это помешает ей уйти и в
то же время даст достаточно простора для того, чтобы пастись.

     Дальше по дороге он снова встретил руины домов.  Он стоял
и звал, прислушиваясь к звукам, которые могли бы означать, что
кто-то еще жив.  Но никого не было.  Мог ли кто-нибудь  выжить
в развалинах?  Он  вспомнил,  как  удар  следовал  за ударом в
бесконечную прошлую ночь.  Самое вероятное,  что те, кто выжил
после первого толчка, были убиты последующими. Мэтью посмотрел
в пустое небо,  в котором солнце стояло уже высоко.  Он  искал
чего-то, вначале не понимая, чего именно. Потом понял: самоле-
ты. Остров уничтожен полностью, но ведь должна прийти помощь с
большой земли? Он вспомнил, как смотрел по телевизору снятые с
вертолета картины других катастроф. Сейчас они должны уже быть
здесь. И если их нет, что же это значит? Только то, что разру-
шения затронули гораздо большее пространство,  чем  он  думал;
то, что  произошло  на маленьком острове,  кажется неважным на
фоне общей картины уничтожения.
     Джейн, подумал  он.  Достигли  ли  разрушения  Восточного
Сассекса? Он покачал головой.  Если и достигли,  то  не  могли
быть такими страшными,  как здесь. Тут, должно быть, хуже все-
го. Здесь,  на повороте, обломки домов загромоздили дорогу. Он
видел торчащую  из руин ногу с опухолью на большом пальце.
Снова крикнул, уже не ожидая ответа.
     Теперь Мэтью знал,  почему он освобождал осла. Потому что
не верил,  что кто-нибудь,  кроме него,  выжил на острове. Он,
конечно, продолжит  поиски,  но не найдет никого.  Уничтожение
полное.
     На краю поля зрения что-то двинулось,  и он быстро повер-
нул голову. Не только он и осел. Могло выжить много мелких жи-
вотных. Большая  крыса  остановилась,  потом продолжала проби-
раться через груду обломков.  Мэтью подобрал камень и  бросил.
Камень не  долетел,  крыса  снова остановилась и села.  Он по-
чувствовал в этом вызов,  подобрал еще несколько камней и нап-
равился к крысе. Та исчезла под грудой дерева и штукатурки.
     С нового пункта ему стало видно еще кое-что.  Она  сидела
как крыса,  и смотрела на него,  но вызывала не гнев, а ужас и
тошноту - голова старика. Глаза и рот раскрыты, застыли в кри-
ке агонии. Под головой балка, вся в засохшей крови. Мэтью нак-
лонился, его вырвало.  Звук рвоты разорвал тишину. Потом Мэтью
ушел, стараясь не смотреть в ту сторону.
     Дальше он мог лишь догадываться о продолжении дороги. Она
терялась в руинах.  Стекло, ткань, металл - игрушечный автомо-
биль, подставка  для  шляп,  викторианский  семейный  портрет,
расколотое пианино. Разбитые бутылки и сильный знакомый запах.
Здесь, на углу,  был трактирчик.  Мэтью чуть не  наткнулся  на
угол картонного  ящика,  испускавшего  запах  виски.  Ящик был
расколот, а бутылки разбиты.  Все разбиты. Жаль. Кратковремен-
ное опьянение,  он чувствовал,  было бы предпочтительней трез-
вости мира, в котором он оказался.
     Время от времени он останавливался и звал,  и голос его
глухо возвращался назад. Стена Воксбеле была разрушена, старый
монастырь серой грудой виднелся вдалеке.  Мэтью перебрался че-
рез щель,  потом миновал сброшенную  ограду  и  направился  по
вспаханному летному полю к аэропорту.
     Поле наклонилось,  а посадочная полоса вдобавок еще изог-
нулась и была разорвана глубокими трещинами.  Возле одного ан-
гара стоял самолет с переломанными крыльями, с разбитыми фюзе-
ляжами. Мэтью смотрел на него. Для него, как и для большинства
островитян в последние годы,  гаванью острова,  связывающей  с
Англией, был  аэропорт.  Больше самолеты не будут приземляться
здесь. Можно восстановить ангары,  залить трещины,  но какой в
этом смысл, если земля наклонена?
     Стоя в середине наклонной  пустоты,  он  закричал:  "Есть
здесь кто-нибудь? Я здесь. Я здесь! Есть кто живой кроме меня?"
     Пустота поглотила его голос. Он прошел через поле к доро-
ге на Форест. Тут были дома, разрушенные, как и все остальные,
и он держался в стороне от них.  Он шел к долине  Гоффре,  где
живут Карвардины. Жили - он не надеялся застать их живыми.
     Но все же, придя к тому, что осталось от их дома, он при-
нялся за работу, отбрасывая кирпичи, штукатурку, бревна и раз-
бивая мебель. Наконец он нашел их. Они лежали в остатках своей
кровати, обнимая  друг  друга;  должно быть,  они это сделали,
когда толчок разбудил и почти тут же убил их. Мэтью с несчаст-
ным видом  смотрел  на их тела.  В воскресенье они должны были
прийти к нему на выпивку - завтра утром.  Он что-нибудь должен
для них сделать.  Может быть, выкопать могилу и похоронить. Но
он устал,  выбился из сил,  а лопата осталась у мисс Люси. Все
же он не может оставить их так.  Он засыпал их разбитой штука-
туркой, пока они снова не скрылись.
     Он пошел без всякой определенной цели;  просто  был не-
далеко от дома,  и мысль об  обширности  и  неизменности  моря
привлекла его.  В саду одной из развалин, мимо которой он про-
ходил, пчелы вились на солнце,  глубоко забираясь в  цветы  за
нектаром. Цветущий куст,  казалось,  рос прямо из камня. Мэтью
постоял немного,  вслушиваясь в усыпляющее жужание. Он подумал
о морских чайках. Так близко от моря обычно уже слышны их кри-
ки. Неужели они тоже улетели,  как другие птицы? Мэтью считал,
что они способны пережить любую катастрофу.
     Поднявшись на последний холм, он с недоверием смотрел ту-
да, где должно было быть море. Он видел спутанную зелень водо-
рослей, скалы и песок.  Тут и там блестела вода, задержавшаяся
в углублениях.  Но голубой размах волн исчез. Затонувшая земля
сохла на раннем летнем солнце.




                              3

     Мэтью шел по береговой тропинке. Виднелось несколько мел-
ких полосок воды - озер или прудов, - но сколько хватало глаз,
морское дно обнажилось.  Далеко на юго-востоке возвышался горб
Джерси; вряд ли там было лучше,  чем на Гернси. Мэтью вспомнил
оглушительный гул,  шум, вой, визг, сменивший свою высоту. Мо-
ре, осушая пролив,  ринулось на запад к  новому  уровню.  Ост-
ров... Больше уже не остров.  Мэтью,  напрягая зрение, смотрел
на север в поисках исчезнувшего блеска моря.
     Наконец он отвернулся и пошел назад,  в глубь острова.  В
голове у него было  пусто  и  легко.  Вероятно,  следовало  бы
съесть что-нибудь:  уже  позднее  утро,  а несколько съеденных
сардин он извергнул в развалинах.  Но голод, который мучил его
раньше, теперь совершенно исчез. То, что он  испытывал, на-
поминало опьянение.  Со смешанным чувством жалости  и  величия
думал он о своем положении. Последний оставшийся в живых чело-
век? Робинзон Крузо планеты Земля?  Возможно. Тишина продолжа-
лась. Небо оставалось голубым и пустым.
     Он шел  по  полям,  избегая  развалин;  споткнувшись  обо
что-то, чуть  не  упал.  При  ходьбе  опирался на ружье,  но
ствол углубился в  землю.  Мэтью  отыскал  щепку  и  прочистил
ствол. При  этом  он  с  пронзительным  горем  думал  о Джейн.
Останься она на острове,  конечно,  она тоже умерла бы,  но он
хоть мог бы похоронить ее.
     Он смотрел на ружье в своих руках.  Один заряд он  истра-
тил, чтобы  прекратить  мучения  раненого осла.  Оставался еще
один. Это очень просто.  Просто и,  разумеется, разумно. Какой
смысл жить в склепе?  На том холме, поднимающимся над высохшим
безжизненным морем? Мир, подумал он и повернул ствол к себе.
     Негромкий звук удержал его.  Он доносился издалека.  Воз-
можно, просто оседали развалины. Но Мэтью сразу подумал о кри-
ке осла.  Он вспомнил, что привязал его. Если бы животное было
свободно, оно могло бы пастись и по крайней мере  пережило  бы
лето. Сунув ружье под мышку, он снова пошел по полю.
     Аэродром он пересек западнее первоначального пути.  Здесь
земля была разрезана и измята,  как глина скульптором;  в одной
трещине мог целиком поместиться самолет,  не задевая  крыльями
за края.  На стенах расщелин виднелась сырая земля и камни, на
дне пробивался ключ.  Через сто лет, когда трава покроет обна-
женность земли  и  пустят корни деревья,  это будет прекрасное
место.
     Пробираясь от летного поля на дорогу, Мэтью услышал крик.
Звучал крик очень слабо, и М