два  громоздких,
неуклюжих существа: передвигаются на задних лапах, держат  туловище  стоймя,
но переваливаются при каждом шаге из стороны в сторону. Их крепкий корпус, с
обручем на высоте бедер, украшен спиральным  орнаментом,  верхние  и  нижние
конечности скрыты надувшимися пузырями, а голова  спрятана  внутри  жесткого
шара с щелевидными очками.
   По озеру плыли две огромные птицы с гордо изогнутыми шеями, они повернули
головы с красными клювами и доверчиво направились к берегу.
   Из леса появилось несколько легких четвероногих животных.  На  головах  у
них росли те же диковинные деревья с корнями-ветками, только  без  плодов  и
листьев. Животные стали пить воду.
   На светлые пятна в тени древесных шатров мягко спрыгнул могучий  зверь  с
зеленоватыми светящимися глазами. Шкура его сливалась со световой  мозаикой.
Гибкий, сильный, он неслышно направился к воде, не обратив  внимания  ни  на
рогатых обитателей леса, ни на странных пришельцев.
   - Я даже не испугалась, - сказала Мада через шлемофон.
   - Девственный, непуганый мир, - отозвался Аве.
   - А сколько здесь света!
   - Авторитеты Фаэны считали, что он может убить.
   - Только тьму, невежество, злобу. Мы нашли мир, где нет и не  может  быть
зла и ненависти.
   Мада подошла совсем близко к водопою. Олененок с любопытством  оглянулся,
выскочив из воды, и ткнулся мокрой мордочкой в перчатку Мады.
   - Могла ли я о таком думать на Фаэне?! - воскликнула она.
   - Увы, не осталось им там места!
   - Они дети света. Открой щели очков, посмотри. Не  бойся,  глаз  -  самый
приспосабливающийся орган. На Фаэне не поверят нашим рассказам.
   - Миллионы фаэтов ждут их.
   - Так не делаем ли мы здесь полдела? Зачем эта оболочка,  отделяющая  нас
от нового мира? Я совсем открыла очки!
   - Мада, родная! - предостерег Аве. - Это опасно.
   - Мы нашли мир удивительной красоты, но не доказали,  что  можем  жить  в
нем.
   - Надо помнить запрет Ума Сата.
   - Чего бояться? Незримых опасных существ?  Но  свет  -  лучшее  лекарство
против них. Я сама - Сестра Здоровья. Наши предки не задумывались,  прививая
себе болезнетворные микробы во имя избавления всех  фаэтов  от  смертоносных
болезней. Именно врач на Земе должен первым освободиться от  скафандра.  Это
его долг! К тому же я хочу искупаться в озере.  Разве  мой  Аве,  покорявший
океанские волны на дощечке, отступит сейчас? Проглоти  таблетки,  которые  я
тебе дала. Они защитят тебя от неведомого мира  Планеты  Света.  И  ее  свет
поможет нам. Сними скафандр! И помоги мне.
   - Зачем ты искушаешь меня, Мада?
   - Чтобы сделать первыми то, что все равно надо сделать. Ведь не можем  же
мы вернуться  на  Фаэну,  так  и  не  попробовав  жить  здесь  по-настоящему
свободно. А не в скорлупе.
   Говоря это, Мада сорвала золотое яблоко и протянула Аве:
   - Очисти мне его, пожалуйста. У него кожура яркая, как  Сол,  и  прочная,
как наш скафандр.
   Когда  корабль  "Поиск"  стал  приближаться  к  орбите  Земы,  участникам
экспедиции все труднее становилось от яркого света Сола. Особенно жгучим  он
стал, когда корабль вышел на орбиту вокруг Земы.
   Мада установила, что атмосфера планеты  поразительно  схожа  с  фаэнской.
Лишь углекислоты оказалось  мало,  и  парникового  эффекта  здесь  не  было.
Планета свободно излучала в пространство избыток  солнечного  тепла.  Потому
условия существования на ней оказались сходными с теми, какие были на Фаэне,
как это предположил когда-то Аве Мар.
   Тони Фаэ, звездовед, с увлечением  поэта  наблюдал  планету.  Большая  ее
часть была залита водой, как  бы  заштрихованной  рядами  волн.  Поверхность
морей и суша поражали разнообразием цветовых оттенков. Но больше  всего  над
Земой было облаков. Одиночные, они бросали на поверхность планеты отчетливые
тени, а в туманных океанах там и тут можно  было  различить  спиралеобразные
вихри бушевавших внизу ураганов.
   Но нигде: ни на суше, ни на морском берегу - не было видно пятен  городов
с расходящимися от них щупальцами дорог. Это бросалось в глаза  при  взгляде
на Фаэну из космоса.
   - Должно быть, мер-ртвая планета, - предположил бортинженер Гор Зем.
   -  Живая!  -  воскликнул  Тони  Фаэ,  -  Зеленый  цвет  материков  -  это
растительность. А другие оттенки...
   - То-то и дело, в их тайну не проникнешь.
   - Нет, почему же, - оживился Тони Фаэ. - Это легко!
   - Р-разве? - удивился Гор Зем.
   - Жрецы в древности считали, что каждое живое существо  окружено  ореолом
излучения. Цвет его якобы  позволял  "психическому  зрению"  узнавать  самые
сокровенные мысли и чувства.
   - Жр-рецы сочли бы планету Зема за живое существо?
   - Чтобы составить ее карту, - засмеялся Тони Фаэ.
   - Что ж, пр-риступим. Вижу в гор-рном хр-ребте чер-рные пр-роемы!
   - Значит, Горы Злобы и Ненависти.
   - Вр-роде как на нашей Фаэне. Дальше тянутся гр-рязно-зеленые долины.
   - Долины Ревности.
   - А чер-рно-зеленые?
   - Низкий Обман.
   - Стоит ли начинать с таких мр-рачных названий?
   - Тогда смотри на большие просторы суши.
   - Яр-ркий зеленый цвет.
   - Жрецы считали его признаком житейской мудрости и тонкого обмана.
   - Будем снисходительны к Земе,  назовем  сушу  Континентом  Мудрости  без
всякого обмана. А вот узкое море, на  котором  словно  свер-ркают  кр-расные
молнии.
   - Море Гнева.
   - У него р-розовый залив.
   - Залив Любви.
   - А вот побер-режье кр-расновато-кор-ричневое.
   - Берег Жадности.
   - Недур-рно для будущих земян. Может быть, с синим океаном будет лучше?
   - Океан Надежды.
   - Его голубой залив?
   - Залив Справедливости.
   - Уже лучше. А эти огнедышащие горы с кр-расным пламенем и черным дымом?
   - Вулканы Страстей.
   - Убедительно. А какого цвета ор-реол у твоего друга Гора Зема?
   - На карте планеты я назвал бы его Горой Силы и Щедрости.
   - Спасибо. Каков же ор-реол у нашего Ума Сата?
   - Ярко-голубой и  золотисто-желтый.  Такие  места  на  Земе  пришлось  бы
назвать высшими понятиями ума и чувств.
   Молодые фаэты, продолжая игру, незаметно составили первую  карту  Земы  с
забавными названиями, вспоминая при этом и участников экспедиции.
   - Что касается ореола Мады, - продолжал Тони Фаэ, - то это цветовая гамма
зари в космосе.
   -  А  сам  Тони  Фаэ?  Не  пылает  ли  он  со  времени  посещения   Деймо
яр-рко-красным ор-реолом?
   Тони Фаэ смутился.
   - Видишь, - продолжал Гор Зем, - я не  хуже  др-ревнего  жреца  распознаю
твой ор-реол, - и лукаво рассмеялся.
   - Это не так трудно, - пытался защититься Тони Фаэ. - Можно вглядеться  и
в Аве, даже в Смела Вена.
   - Р-разве?.. Даже в Смела Вена?
   - Все мы пылаем красным цветом, - вздохнул  Тони  Фаэ,  -  только  разных
оттенков.
   - Так не назвать ли мор-ря именами влюбленных?  -  ухватился  за  озорную
мысль Гор Зем.
   - Пусть уж лучше планета Зема носит название Вечных Страстей.
   Тони Фаэ верно сказал не только о планете Зема, но и о Смеле  Вене.  Если
бы вокруг него был ореол излучения, то непременно огненно-красный. Любовь  к
Маде сжигала его, и вызванные ею чувства исполосовали бы его ореол черными и
грязно-зелеными полосами.
   Баловень судьбы на Фаэне, прославленный звездонавт,  любимец  фаэтесс,  с
Мадой Юпи он даже не решался познакомиться, не раз  любуясь  ею  на  Великом
Берегу. Он надеялся, что скорый отлет  в  космос  излечит  его,  но...  Мада
оказалась рядом,  чтобы  унизить,  уничтожить  Смела  Вена  своим  браком  с
ничтожным полукровкой, отец которого  мрачными  путями  добрался  до  кресла
правителя.
   Смел Вен, как и многие длиннолицые, не знал половины ни в чем. Потому  он
и стал прославленным звездонавтом, не страшась опасностей, потому полетел  и
на Зему. Он не был в юности злым или лукавым, но теперь  пренебрежение  Мады
пробудило в нем скрытые стороны его характера.  Видя  счастье  Мады  и  Аве,
ненавидя их за это и страдая, он вынашивал скрытые  планы  мести,  столь  же
лукавые, как и жестокие... Но  сам  он  должен  был  оставаться  вне  всяких
подозрений. Помогать ему будет сама планета Зема!..
   Корабль "Поиск" с включенными тормозными двигателями гасил  скорость  без
трения  об  атмосферу,  не  разогревая  оболочки  кабины.  Процесс   посадки
конструктор корабля Гор Зем сделал, как  он  говорил,  "зеркальным  графиком
подъема". Он не применял парашютных устройств, характерных для первых  шагов
звездоплавания фаэтов. Корабль мог так же медленно опускаться на поверхность
планеты, как поднимался при старте.
   "Поиск" сел  на  три  посадочные  лапы,  оказавшись  выше  самых  больших
деревьев, и опасно накренился. Автоматы тотчас выровняли его.
   Звездонавты приникли к иллюминаторам.
   Густой лес неведомых деревьев рос по обе стороны реки.
   Ум Сат объявил:
   -  Зема,  которая  станет  родиной  наших  потомков!  Но   пока   следует
воздержаться от снятия скафандров. Невидимый мир планеты еще не изучен.
   Через открытый люк  сначала  спустили  приборы,  а  потом  по  сброшенной
лестнице стали неуклюже выбираться странные  фигуры,  наряженные  в  жесткие
скафандры.
   Мада и Смел Вен выходили последними. Смел Вен помогал Маде надеть шлем.
   - Неужели такая фаэтесса, как Мада Юпи...
   - Мада Мар, - поправила Мада.
   - Неужели такая фаэтесса, как Мада, может  согласиться  с  Умом  Сатом  и
обезображивать себя этим одеянием?
   - Ты, Смел Вен, подсказываешь отважный поступок, достойный тебя самого.
   - Нет ничего на свете, что страшило бы меня. Но я -  пилот  корабля,  для
Ума Сата необходимый элемент возвращения.
   Мада поморщилась от витиеватости его слов:
   - Считаешь себя самым ценным? Смел Вен сдержался, не в его интересах было
раздражать Маду:
   - Ты сама - Сестра  Здоровья  и  почувствуешь  потребность  сбросить  это
одеяние, едва войдешь в новый мир.
   Мада опустила забрало.
   Над рекой разгоралась земная заря.
   В космосе звездонавты познакомились  с  ярким  Солом,  с  его  неистовым,
жгучим светом. А здесь, в вечерний час их первого дня на Земе,  можно  было,
не  защищая  глаз,  смотреть  на  красноватый  приплюснутый  Сол,   лишенный
космической короны. Около овального  диска  стали  собираться  продолговатые
тучи. Две из них, подойдя с  разных  сторон,  соединились  и  разрезали  Сол
пополам. И тогда произошло чудо. Вместо одного над горизонтом повисло  целых
два продолговатых светила, одно над другим, оба багровые.
   Мада не могла оторвать глаз от этого зрелища, видя,  как  постепенно  оба
светила менялись в размере: нижнее  погружалось  в  море  леса,  а  верхнее,
становясь все тоньше,  превратилось  в  маленький  срез  диска  и,  наконец,
исчезло совсем. Скрылась за тучей  и  нижняя  часть  светила.  Теперь  огнем
полыхало само небо. И словно в алом,  разлившемся  выше  туч  океане  висели
лиловые  волны,  а  совсем  высоко,  освещенный   ушедшим   Солом,   сверкал
раскаленными краями одинокий белый островок.
   Заря постепенно гасла, а облачко продолжало гореть  не  сгорая.  А  потом
как-то сразу тьма упала на землю. Настала ночь,  совсем  такая  же,  как  на
Фаэне. И даже звезды были те же самые.
   Только не было у Земы великолепного ночного светила,  подобного  спутнику
Фаэны Луа, которое так украшало Фаэнские  ночи.  Зато  особенно  яркой  была
здесь планета Вен. Тони Фаэ показал Маде эту вечернюю звезду,  засиявшую  на
горизонте, как искра в пламени зари. Она осталась самой яркой  и  на  ночном
небосводе.
   Долго еще звездонавты любовались небом Земы. Из леса доносились  странные
ночные звуки.
   Ум Сат предложил провести ночь в ракете.
   Мада неохотно вернулась в корабль, хотя там можно  было  освободиться  от
тяжелого скафандра.
   Она не могла отделаться от неприятного ощущения, вызванного словами Смела
Вена.
   Наутро фаэты попарно разбрелись по лесу. В назначенное время должны  были
собраться у ракеты.
   Легли длинные тени. Приборы говорили, что посвежело. Скоро во второй  раз
предстояло увидеть земной закат.
   Аве и Мада запаздывали.  Ум  Сат  тревожился.  Тони  Фаэ  тщетно  вызывал
ушедших. Мада и Аве не отвечали, словно электромагнитная связь отказала.
   Гор Зем одну за другой выпустил две сигнальные  ракеты.  Они  взвились  в
красочное вечернее небо, оставив за собой кудрявые хвосты. Красная и  желтая
петли долго плыли в небе.
   Тони Фаэ пошутил:
   - От красного к желтому - от любви к мудрости. Безнадежный зов.
   Гор Зем замахал на него вздутым рукавом скафандра. Смел  Вен  держался  в
стороне, словно ничего не  произошло.  Шлем  скрывал  его  поджатые  губы  и
опущенные глаза.
   Наконец случилось то, на что он рассчитывал:  из  леса  выбежала  Мада  в
мокром, облегающем костюме, какой надевался под скафандр. Скафандра  на  ней
не было. Смел Вен вздрогнул и расширил щели своих очков. Это была  та  самая
Мада, которую старались увидеть ваятели на Великом Берегу, которой любовался
там и Смел Вен. Вскинутая голова на длинной шее, синие восторженные глаза. В
каждой руке она держала по золотому яблоку.
   - Мы с Аве стали первыми жителями Земы! - возвестила Мада. - Это  запишут
в ее историю!
   Аве шел следом  в  таком  же  мокром,  обтянутом  костюме,  как  и  Мада.
Очевидно, они позволили себе искупаться. Он тоже нес два  золотистых  плода.
Встретив укоризненный взгляд Ума Сата, он обратился к нему:
   - Пусть мы виновны, но теперь доказано, что фаэты  могут  жить  на  Земе.
Планета прокормит  их.  Труд  колонистов  будет  здесь  щедро  вознагражден.
Перенаселению Фаэны конец!
   Ум Сат только посмотрел на Аве, и тот смущенно опустил голову.
   - Мы лишь провели опыт, который  надлежало  кому-нибудь  провести,  иначе
незачем было лететь сюда.
   Смел Вен напрасно ждал много  дней.  Аве  и  Мада,  первые  жители  Земы,
пользовались всеми благами открытого ими рая и ничем не заболели.
   По истечении достаточного срока Ум Сат разрешил и остальным фаэтам  снять
скафандры.
   Чужая природа сразу приблизилась к ним: воздух, полный странных ароматов,
яркий свет, незнакомый на Фаэне, и неведомые звуки из леса. Кто-то там  шел,
крался, прыгал с ветки на ветку, визжал, рычал. И вдруг все звуки  смолкали,
и из чащи на незваных пришельцев словно смотрела сама Тишина.

   ГЛАВА ТРЕТЬЯ
   ОБРЕТЕННЫЙ РАЙ
   Ум Сат с какой-то особой печалью смотрел на своих спутников, стараясь  не
подходить к ним близко. Он сделал знак  Смелу  Вену  и  поднялся  в  ракету.
Первый пилот "Поиска" нашел ученого уже лежащим на  диване  в  общей  рубке.
Щеки его ввалились, мешки под  глазами  обвисли.  Смел  Вен  встал  поодаль,
опустив уголки губ и подняв в изломе одну бровь. Его узкое лицо с  огромными
залысинами казалось еще длиннее из-за жидкой острой бородки.
   - Ощущаю общую слабость, - сказал старец. - Головной  боли  и  сыпи  нет.
Возможно, все обойдется. Пусть Сестра  Здоровья  немного  побудет  со  мной,
остальные могут заниматься своими делами. И все же я считаю долгом  передать
руководство экспедицией тебе, командиру корабля.
   - Да будет так! - торжественно провозгласил Смел Вен,  подтягиваясь,  как
на параде. - Я принимаю на себя всю  власть!  Отныне  я  распоряжаюсь  всем.
Тебе,  старик,  приказываю  лежать.  Где  продукты,  ты  знаешь.  Никому  из
подчиненных не позволю приблизиться к ракете.
   - Даже Сестре Здоровья? - тихо спросил Ум Сат.
   - Даже ей, - отрезал Смел Вен. - Она пригодится остальным, если они  тоже
заразятся.
   Ум Сат слабо усмехнулся и ничего не сказал.
   - Я удаляюсь, - заспешил Смел Вен.
   - Я смещаю тебя, - вслед ему сказал старик, но люк уже захлопнулся.
   Ум Сат устало закрыл глаза. Когда же  он  перестанет  ошибаться?  За  что
только его считают мудрым?
   Смел Вен собрал всех звездонавтов:
   - Ум Сат приказал мне передать вам, что лагерь переносится  от  ракеты  в
глубь  леса.  Поскольку  старцу  тяжело  будет  ночевать  там,  он   поручил
руководство лагерем мне, своему заместителю.
   - Но ведь ночью в лесу опасно, - заметил Тони Фаэ. Смел Вен  презрительно
посмотрел на него:
   - Я не знаю, кого больше украшает трусость: звездоведа или поэта?
   Тони Фаэ вспыхнул. За него вступился Гор Зем:
   - Остор-рожность полезна и р-руководителю.
   - Какой тут риск, - накинулся на него Смел Вен, - если мы  попали  в  мир
любви и согласия? - И он обернулся к Маде и Аве.
   - Кто же нам здесь угрожает? - поддержала его Мада.
   Аве молча кивнул головой.
   Исследователи, забрав все необходимое,  вооружившись  по  настоянию  Зема
пистолетами, правда, с парализующими пулями, безопасными для жизни животных,
направились в лес.
   Мада непременно хотела повидаться с Умом Сатом, но Смел Вен не  позволил,
торопя идти в лес, пока не стемнело.
   Лагерь разбили на берегу того самого озера,  откуда  брал  начало  поток,
срывающийся в пропасть. На воде,  подернутой  перламутровой  рябью,  плавали
белые птицы с изогнутыми шеями.
   - Для чего им такие длинные шеи? - спросил Тони Фаэ.
   - Чтобы доставать подводные водоросли, - ответила Мада.
   - Вполне мир-рное занятие, - заметил Гор Зем.
   В небе уже полыхала вечерняя заря, когда  Смел  Вен  послал  Маду  и  Аве
осмотреть  другой  берег  озера.  Им  пришлось  перебираться  через   поток,
перескакивая с одного камня на другой.
   Они  шли,  изредка  нагибаясь  под  низкими  ветками,  одетые  в   черные
облегающие костюмы, и восторженно смотрели по сторонам. И вдруг оба замерли.
   Впереди, закинув назад рогатую голову, промчался олень. За ним  огромными
мягкими прыжками гнался могучий зверь с пятнистой шкурой. Он настиг оленя  и
взлетел ему на шею. Тот с  перекушенной  сонной  артерией  сделал  отчаянный
скачок и повалился под дерево. Послышалось рычание. Зверь рвал жертву.
   Аве схватился за пистолет, чтобы перезарядить  его  не  парализующими,  а
отравленными пулями.
   - Мы не смеем отнять здесь у кого-нибудь жизнь! - вмешалась  Мада.  -  Не
надо переносить сюда нравы Фаэны.
   - Боюсь, что они уже существуют здесь.
   - Но почему же? Отчего?
   - Законы развития жизни на планетах одни и те же.
   - А у водопоя? - слабо возразила Мада. - Там никто ни на кого не нападал.
   - Хищник не может только убивать животных. Он позволяет  им  жить,  пить,
плодиться, расти. Иначе ему потом нечего будет есть. Он как лесной скотовод:
настигая на охоте слабейших, улучшает таким отбором стадо.
   Мада не возражала. Подавленная, она шла рядом с Аве, чувствуя его руку  у
себя на  плече.  Но  вдруг  он  отдернул  руки  ударил  себя  по  лбу.  Мада
непроизвольно сделала то же самое. Потом в  недоумении  посмотрела  на  свои
пальцы, испачканные кровью. В лесу потемнело,  и  он  наполнился  жужжанием.
Крохотные летающие существа накинулись на фаэтов и стали жалить их. Пришлось
отбиваться сорванными ветками.
   Они застали в лагере Смела Вена одного. Он яростно бил себя  по  щекам  и
шее.
   - Гнусные твари! - ругался он. - Хоть прячься в скафандр.
   - Я жестоко ошибалась, - сразу начала Мада. - Только что мы с Аве  видели
в лесу убийство. Здесь убивают, как  и  на  Фаэне!  Надо  скорее  переносить
лагерь обратно к ракете, на открытое место, где нет насекомых и хищников.
   - К ракете мы не пойдем, - отрезал Смел Вен. - Там  нас  поджидает  более
страшная смерть, которая уже подстерегла Ума Сата.
   - Как? - возмутилась Мада. - И ты, замещающий Ума Сата, не позволил  мне,
врачу, быть с ним?
   - Такова была его воля. Не только гнусные летающие  твари  или  пятнистые
хищники, но и скрытый микромир показал нам свои зубы.
   - Я иду к Уму Сату! - объявила Мада.
   - Вместе со мной, - добавил Аве.
   - Только трусы, найдя предлог, спасаются бегством!  -  вслед  им  крикнул
Смел Вен, забыв о собственном лживом предостережении.
   Мада бежала впереди. Аве едва различал  ее  силуэт  в  наступившем  сразу
мраке.  И  вдруг  сердце  его  больно  сжалось.  Ему  показалось,  что  Маду
остановило гигантское сутулое существо  с  длинными  свисающими  руками.  Он
выхватил пистолет, который так и не зарядил боевыми пулями, но заметил,  ч