вались на
неровную.

У подножия геометрически правильной пирамиды, вершина которой уходила в
серебристое от россыпи звезд небо, они сходились. В гладких скатах пирамиды
отражались туманные светлые полосы Млечного Пути.

- Пирамида облицована исполинскими плитами, - говорил взволнованный Кир
Яркий.

- Зачем это понадобилось фаэтам? - недоумевал Линс Гордый.

- Это памятник. Вечный памятник! - заключил Кир Яркий. - Фаэты страшились
войны распада и стремились навсегда оставить след своей цивилизации. Вот
почему памятник, с одной стороны, говорит о математике в виде правильных
геометрических фигур, а с другой - о технике, способной соорудить такие
громады.

- Но рядом стоят еще более гигантские сооружения, - возражал Линс Гордый. -
У твоих древних фаэтов, выражавших идеи разума, нет логики!?

- Конечно, здесь не только памятники, - поспешно согласился Кир Яркий. - Я
пока не знаю назначения столь гигантских сооружений, но думаю, что они
принадлежат военной базе. Воинственные фаэты не упустили бы такой
возможности, как угроза с Луа торпедами распада враждебному материку. Вот
почему я надеюсь найти здесь неиспользованные заряды распада.

- Как? - усмехнулся Линс Гордый.

- Ты знаешь это лучше меня. По их излучению...

Мариане привыкли у себя на Маре ходить в скафандрах. Путешествие по Луа
было для них не столь уж утомительным еще и потому, что тяжесть была здесь
в три раза меньше, чем на Маре.

Кир Яркий, вспомнив о Фаэне, заключил, что по сравнению с ней тяжесть для
фаэтов здесь была по меньшей мере в шесть раз слабее. Этим он готов уже был
объяснить размеры странных построек.

- Нет мыслей ясных, чтоб это доказать, - все так же задумчиво сказала Мона
Тихая.

- Должно быть, замыслы их были столь же грандиозны, - без всякого
замешательства ответил Кир Яркий.

Входа в первый диск с пробитым сводом марианам так и не удалось найти.
Забраться же по крутым гладким стенам, чтобы заглянуть в проем, оказалось
невозможным.

И они пошли вдоль уходящей к горизонту, полузанесенной пылью, похожей на
горный хребет трубы.

Даже уходившая в небо пирамида проигрывала в размерах по сравнению с ней.

                                  [Image]

Луа вращалась вокруг своей оси, может быть, в результате взрыва океанов
Фаэны и ее осколочных ударов. Ее сутки были примерно вдвое короче
марианских. Исследователям пришлось идти вдоль выпуклого трубообразного
хребта всю местную ночь и весь следующий день. Лишь когда Солнце скрылось
за зубчатый горизонт, и на смену ему загорелась в небе зловещая Зема,
звездонавты добрались до главного купола, как они назвали его еще в полете.

Дважды присаживались они отдохнуть, прежде чем заметили открытый вход под
купол.

Собственно, вход был не под купольный свод, а в черноту внутренности
исполинского, лежавшего на равнине диска.

Пришлось освещать себе путь холодными факелами, захваченными с корабля.

Путники двигались по просторной галерее со множеством высоких запертых
входов, по размерам напоминавших ворота. Галерея привела к лестнице.

Вблизи ее ступени были столь высоки, что даже Линсу Гордому доставали до
воротника шлема.

- Судя по твоей статуе Великого Старца, фаэты были не выше обычных мариан,
- сказал Моне Тихой Линс Гордый.

- Кто опознает неведомых строителей и творение их, - загадочно ответила
Первая Мать.

Решили подниматься. Сначала подсаживали на ступень Кира Яркого, потом
поднималась Мона Тихая и, наконец, уже Линс Гордый.

Лестница великанов вывела путников в точно такую же галерею, из какой они
поднялись сюда.

Линс Гордый тщательно обследовал ровные стены:

- Это не камень. Металл!

- Металл? - поразился Кир Яркий. - Зачем делать такое колоссальное
сооружение из металла, привозить его с Фаэны? - недоуменно спрашивал он.

Снова мариане тысячи шагов шли по галерее, пока не остановились перед
лестницей с такими же гигантскими ступенями, как и у предыдущей. И снова
они одолевали в прежнем порядке ступень за ступенью.

Кир Яркий громко возмущался нелепой прихотью фаэтов.

- По крайней мере, мы можем сделать вывод, - спокойно отозвался Линс Гордый.

- Вывод? Какой?

- Что до нас здесь ходили... на ногах.

- О чем ты говоришь?

- Увы, я только знаток вещества, а не живых тел. Мне трудно иметь
правильное суждение о тех, кто пользовался этим странным сооружением.

- Не хочешь ли ты сказать, что они были выше нас?

- Я это подозреваю.

- А что ты еще подозреваешь?

- Я скажу это, когда мы взберемся под главный купол.

Моне Тихой было труднее всех. Может быть, потому она молчала, не жалуясь и
не споря.

Металлические галереи этаж за этажом вели их выше и выше. И всего лишь один
проем в соседнее с галереей помещение оказался открытым.

Свет холодных факелов высветил стены и возвышение в нише. И ничего больше,
кроме опрокинутого вверх основанием усеченного конуса.

Путники двинулись дальше.

Они поднялись в новые галереи, заглянули еще в два пустующих помещения с
нишами длиной шагов по сорок. Не могли же быть такого размера неведомые
существа, лежавшие здесь!..

Когда же мариане, вконец измученные, вступили в необъятный зал под матовым
куполом, то удивлению их не было границ.

Закругляющиеся стены высились отвесно, покрытые нагромождением конусов,
пирамид и сфер.

Мариане, погасив уже ненужные холодные факелы, двигались по кругу, не
решаясь пересечь зал. И только когда они увидели нечто похожее на пульт
"Поиска-2", они побежали к нему напрямик.

Однако часть вогнутой стены походила на пульт только издали. Вблизи
сходство терялось из-за необыкновенных пропорций. Но был один предмет, не
оставлявший сомнений в назначении этой части помещения.

Это было кресло. Но какое кресло! В нем мог сидеть только великан, очевидно
один из тех, которые шутя сбегали по невероятным ступеням и отдыхали на
гигантских ложах.

- Звездолет! - Кир Яркий в отчаянии опустился на металлический пол. - Это
не фаэты!.. Это пришельцы с другой звезды.

- Величайшее открытие сделано нами, мариане! - сказала Мона Тихая. - Оно
окупает наш полет. Не только раса фаэтов мыслила в просторах Вселенной.

- Как так окупает наш полет? - вскочил Кир Яркий. - Как так? Нам нужно
только одно открытие - сохранившиеся заряды распада, которые не успели
израсходовать фаэты в своей войне.

- Что же делать? - вздохнул Линс Гордый. - У тебя была лишь тень надежды.
Она заслонена тенью этих грандиозных творений разума. Ограничимся той
мощью, которую имеем.

- Ее недостаточно, недостаточно! - закричал Кир Яркий.

- Зачем звездолет неведомых спустился на Луа? Что могло привлечь его? -
сказала Мона Тихая.

Глава вторая. ВЗРЫВЫ СПАСЕНИЯ.

"Звездолет Ихха после смены Большого Счета поколений на оставленной родине,
снизив скорость от абсолютной до межпланетной, вошел в систему планет
Желтого Карлика, где вероятность развития жизни не определялась разностью
двух равных величин.

Планеты оказались значительными и ничтожными. На значительных, если бы они
имели твердую сердцевину, живые существа могли бы достигать нормальных
размеров. На ничтожных - если жизнь там и появилась, то породила особи
столь малые, что ожидать у них развития высокого разума математически
неверно.

И тем не менее сигнал об опасной грани разума поступил именно с одной из
двух ничтожных планет, находившихся на общей орбите и составлявших вместе с
Желтым Карликом треугольник равенства.

Первый Умеющий тотчас созвал всех звездогонщиков к Центральному Креслу и
сам сделал сообщение о тревожном открытии: в атмосфере одной из планет
замечены вспышки, в их спектре оказался элемент Кехха, числящийся семь раз
седьмым без шести в перечне первовеществ (43-м элементом в таблице
Менделеева стоит технеций, появляющийся после ядерных взрывов). Это
свидетельствует, что на ничтожной планете ничтожные разумные организмы
совершают недозволенное - освобождают энергию вещества путем его распада. В
Истории Галактических цивилизации отмечено несколько подобных преступлений,
вероятность которых крайне мала, но не определяется разностью равных
величин.

Звездолет Ихха в соответствии со своим назначением (распространение и
сохранение разума в Галактике) обязан был немедленно следовать на помощь
Разуму, зараженному Безумием, чтобы предотвратить истребление Жизни Жизнью.

Никто из звездогонщиков Ихха не привел ни одной мысли против того, чтобы
тотчас лететь к ничтожной планете и, окружив ее первосубстанцией, сделать
там невозможными реакции распада вещества.

Первый Умеющий и все его спутники были из числа тех, кто отдает себя делу
Вселенной, отрекаясь от своего времени, от современников, родных, любимых,
от радости жизни и счастья. Полное воплощение в один только Долг было
единственным содержанием их жизни, воли, судьбы, которую они уготовили сами
себе.

Дело Вселенной - это Жизнь для всех, кто может жить и мыслить, какого бы
вида или размера он ни был. Это недозволение, запрет и исключение любых
столкновений, могущих отнять чью-либо Жизнь. Это привнесение Светлых Начал
Разума во все сообщества Живых и Мыслящих, которые будут обнаружены во
время полета Ихха.

Светлое Сердце, главный советник и помощник Первого Умеющего, заверил его
от имени всех остальных, что полет и укрощение первосубстанций ничтожной
планеты, где возникло Безумство Разума, будут совершены.

И звездолет Ихха направился к ничтожной планете.

По мере приближения к ней тревожные сигналы в ее атмосфере все учащались.
Неистовство распада, несомненно, уже уничтожило все поселения разумных на
ее поверхности. Живыми могли остаться лишь особи, находившиеся в укрытиях,
случайных или специально созданных для подобных трагических случаев.

Облако субстанции, нейтрализующей реакции распада, должно было вылететь из
звездолета и поглотить пылающую планету, но... этого не случилось.

Звездолет Ихха находился между ничтожной планетой и ее еще более ничтожным
спутником, когда свершилось наибольшее злодеяние. Взрыв распада выше
критической силы произошел по воле Безумствующего Разума в глубине океанов
планеты, окруженной не только газообразной, но и жидкой оболочкой.
Глубинный взрыв распада, как это и следовало из Познаний Сущего, вызвал
взрыв этой жидкой оболочки. Волна взрыва устремилась в виде облака пара к
ее спутнику и захватила звездолет Ихха, бросив его с межпланетной высоты на
поверхность спутника.

И с тех пор звездолет гигантов, по сравнению с родиной которых обычные
планеты казались ничтожными, миллион циклов лежит недвижно на потерявшем
былую атмосферу спутнике погибшей планеты. Планеты, которая была ничтожна
не столько по величине, сколько по моральным идеалам населявших ее разумных
особей".

Кир Яркий закончил свой рассказ, который вел в Большом Зале у подножия
Кресла Гигантов.

- Какой же вывод делаешь ты, Кир Яркий? - спросила Мона Тихая.

- О, очень важный! - воскликнул юноша. - Мой рассказ всего лишь вымысел,
мечта, но... он позволяет делать выводы практические.

- Просвети нас, дерзкий Кир, - попросил Линс Гордый.

- Мне становится ясней, когда я верю в то, что рассказал, каково назначение
огромного цилиндрического коридора, соединяющего тот диск, где мы теперь,
со вторым диском без свода.

- Ты полагаешь, что в этом намеренном удалении от обитаемой части
звездолета находились его двигатели и вещества, дававшие им силу?

- Ты прав, Линс Гордый. Этот вывод рожден логикой, которой ты владеешь. Не
знаю я, найдем ли мы первосубстанцию, в присутствии которой не будут
протекать реакции распада, хотя такая субстанция, как я б хотел, должна
существовать, но запасы неизрасходованного вещества распада, конечно, мы
найдем! И я тотчас же отправляюсь сам туда по внутреннему коридору, а не
снаружи туннеля, как мы шли сюда.

- Ты не сделаешь этого, Кир Яркий! Я не смогу этого допустить! Знаешь ли
ты, что наши скафандры не защитят нас от невидимых лучей распада,
излучаемых тем веществом, что ищешь ты?

- Ты бережешь мою жизнь, мудрый Линс, забывая о миллионах живых и мыслящих
братьев, населяющих несчастную планету Зема, к которой приближается
осиротевшая когда-то и блуждающая теперь в пространстве Луа?

- Ты безрассуден и смел, но есть границы возможного. Останови его. Мать
Мона! Никто из живущих не способен сделать больше того, что в состоянии
сделать. Ты рвешься, юноша, в отсек Смерти, чтобы спасти Жизнь, но там
утратишь собственную жизнь раньше, чем победишь чужую смерть.

Жаркий спор велся в торжественной пустоте огромного зала, где, быть может,
и в самом деле собирались когда-то у Центрального Кресла неведомые
гиганты-звездогонщики, посвятившие себя распространению и сохранению разума
и погибшие от его безумия...

Мона Тихая слушала своих спутников молча. Она размышляла. Ей предстояло
вынести решение, касавшееся не только тех, кто находился с нею рядом, но и
тех, кто был на далекой Земе.

- Пойми, Линс Гордый, - убеждал Кир Яркий. - В чем смысл нашей Миссии? В
том, чтобы произвести спасительные взрывы распада. Но спасительными они
будут лишь в том случае, когда сила их окажется достаточной, чтобы
затормозить в полете Луа. Я только обнаружу запасы вещества распада. Это
позволит нам наши собственные запасы, сделанные знатоками вещества на Маре
(под твоим руководством, Линс Гордый!), взорвать над запасами гигантов.
Тогда взрыв будет всеобщим. И если даже есть поблизости запасы вещества
распада тайных военных баз фаэтов, они взорвутся тоже, и лишь общая их сила
остановит Луа!

- Ты убедил меня, Кир Яркий. Я не знаю логики более железной и более
раскаленной. Ты выжигаешь ею истину. Но я не отпущу тебя одного. Я пойду с
тобой.

- Нет, - вступила теперь Мона Тихая. - Не бывать тому! Если даже не
вернется славный Кир, кто-то должен будет, взорвать марианские запасы
вещества над диском звездолета гигантов, который Кир Яркий назвал так
романтически "Ихха".

- Ты хочешь. Первая Мать, взорвать марианские запасы вещества распада над
диском, где, может быть, в беспамятстве лежит живой наш марианин?

- Я думаю о миллионах жизней.

- Но не думаешь о жизни близкого тебе?

- Я думаю и о жизни близких.

- Разве может рассуждать так Мать?

- Только Мать способна на такое рассуждение. Ты не пойдешь с Киром Ярким,
Линс Гордый. Так сказала я - Первая Мать Мара, и ты сделаешь, как я накажу.

Кир Яркий стоял в стороне, словно не о нем шел этот спор. Он уже знал, что
делать.

Неуклюже припадая на одну ногу, он стал пробираться к лестнице гигантов.

- Идите к кораблю, если ты, Мать Мона, согласна со мной, - сказал он. - Я
вернусь к вам. А если не дождетесь, то, не размышляя, поступайте так, как
подсказала Мать, Мать всех матерей. Если я буду поражен лучами распада, это
значит, что вещество распада есть там и оно примет участие в спасительных
взрывах, придав им необходимую силу.

- Возьми с собой прибор, который подскажет тебе еще задолго до цели, есть
ли там то, что ищешь ты, - сказал Линс Гордый. - Если прибор известит тебя,
не иди дальше, возвращайся к кораблю. Мы ждем тебя. - И он обнял юношу.

- Прощай, - сказал Кир Яркий. - Я хочу верить, что не зря на Маре жил. - И
он заковылял к выходу из зала.

- Если бы его могла видеть Кара Яр, - вздохнула Мона, смотря ему вслед. -
Она бы гордилась братом.

- Ты не позволила мне идти с ним, ты сделала меня несчастным. Трудно
сознавать, что ты ниже, слабее, ничтожнее другого...

- Не говори так. Знаток Вещества. Мы еще не выполнили Миссию, которую
приняли на себя. Закончить жизнь можно было бы и на Маре по законам Природы
или опережая их. Почувствуй на мгновение себя одним из
гигантов-звездогонщиков, о которых фантазировал наш несравненный Кир. Они
отдали, как он напомнил нам, не только Жизнь, но и отказались от своего
времени, от тех, кто окружал их, от тех, кто их любил и кого они сами
любили. Это куда труднее, чем пойти на риск, сопровождая Кира.

- Ты мудра. Первая Мать Мара. Потому я и остаюсь с тобой.

Кир Яркий вернулся на корабль "Поиск-2". Мона и Линс Гордый видели его
горбатую фигуру, когда он тащился по пыли Луа, оставляя на ней цепочку
характерных для его неуклюжей походки следов. Но не было для глаз Моны
Тихой и Линса Гордого походки более горделивой, чем походка этого
обездоленного природой, но столь духовно богатого юноши.

Гипотеза Кира Яркого подтвердилась. В полуразрушенном диске, соединенном с
диском обитания звездолета огромным туннелем, действительно находились и
двигатели распада, и вещество, служившее топливом для них.

- Скажи нам, Кир, - мягко спросила Мона, - ты действительно тотчас повернул
назад, как получил сигнал прибора?

- Мог ли я так поступить. Мать Мона? Ужель я позор ищу себе в награду? Я
повернул назад, когда увидел сам то, о чем вам рассказал в полете пылкого
воображения.

- Но ты подвергся разрушению, безумный! - вскричал Линс Гордый.

- Клянусь тебе, учитель, я бодр, как никогда! Теперь взрывать, скорей
направленно взрывать! Направить все торпеды наши ко второму диску, где
свода нет. Пусть взорвется все и осколки достигнут звезд!

- Но подожди. Корабль должен отлететь, - заметила Мона. - Нам мало
задержать полет Луа, нам предстоит продолжить свой полет. Кто знает, что
происходит там, на Земе?

Приготовления делали в яростной поспешности. Пожилая Мать Мона, старый Линс
и хромой, горбатый Кир - все трудились исступленно, понимая, что каждый миг
приближает космическое тело, на котором они находились, к обреченной Земе с
ее людьми, потомками фаэтов или подобных им существ.

И там, где в обычных условиях мало было бы усилий сотни тружеников, сейчас
трое словно взорвавшихся изнутри мариан совершали немыслимое, подвиг,
продиктованный им Долгом.

... Корабль "Поиск-2" взлетел с мертвой поверхности планеты, давно
потерявшей атмосферу. Возможно, что во времена фаэтов она была покрыта
воздухом, имела реки, водоемы... На ней могла быть колония фаэтов, остатки
которой, если они и сохранились, будут уничтожены теперь взрывами спасения.

Кир Яркий был счастлив, он чувствовал себя, по собственным словам, бодрым,
как никогда. Как никогда...

Глава третья. НОЖ В НЕБЕ.

У Земли стало два светила. Второе по ночам сияло ярче всех звезд.

Теперь надо было ждать сотрясений почвы, наводнений, ураганов. Инкам было
предложено покинуть каменные строения, чтобы избежать гибели в развалинах.
В горах, вдали от моря, могущего ринуться на берег, они мастерили шалаши из
листьев, как бывало еще до объединения в общину.

Только мы, сыны Солнца, да Тиу Хаунак с женой, ожидавшей ребенка,
оставались в городе. Инками правил в очередной свой срок старый охотник
Хигучак. Помощь его в лесу была сейчас особенно полезна людям.

Луна всходила на небосводе раньше Вечерней Звезды. Освещенная солнцем лишь
с одной стороны, она походила на изогнутый нож для срезания сладких
стеблей. Занесенный над Землей, он зловеще сверкал, увеличиваясь с каждым
днем. Каменные здания ночью выглядели серебряными.

Тогда мы с Эрой и бродили среди них, взявшись за руки и стыдясь своего
счастья.

Поднимаясь над горизонтом, грозящий Земле нож казался окровавленным.

Мы отлично знали, что причина этого в прохождении отраженного Луной света
через толстые слои земной атмосферы, но Эра непроизвольно прижималась к
моему плечу, а я обнимал ее, словно мог оградить от всех несчастий.

А несчастья надвигались. Сообщения по электромагнитной связи от Моны Тихой
были неутешительными.

Младший брат Кары Яр вычислил, что Луа с Землей неминуемо столкнутся в
самое ближайшее время. Первая Мать, как обещала нам, сама повела корабль к
Луа, захватив с собой все сделанные на Маре установки распада вещества. Но
не слишком ли поздно?

Нот Кри доказывал, что нам нет никакого смысла оставаться среди людей, имея
возможность покинуть Землю на "Поиске". Он убеждал нас, собравшихся в
большом зале нашего каменного дома, что цель Миссии Разума вовсе не в
самопожертвовании, что наши жизни принадлежат Мару, наконец, что мы можем
вернуться сюда, когда убедимся, что Земля уцелела