ому  же  капитан  Немо  не согласится покинуть свой корабль.
Тридцать лет он прожил на "Наутилусе" и  на  "Наутилусе"  хочет
умереть.
     Капитан  Немо, по-видимому, расслышал слова Сайреса Смита.
Он слегка приподнялся и сказал голосом еще более слабым, но все
же ясным:
     - Вы правы, сударь. Я должен и хочу умереть здесь. У  меня
есть к вам одна просьба.
     Сайрес  Смит  и  его  товарищи  подошли  ближе  к дивану и
поправили подушки, чтобы умирающему было удобнее лежать.
     Капитан Немо обвел  взглядом  все  сокровища  этого  зала,
озаренного  электрическим  светом, который рассеивался, проходя
сквозь узоры потолка; он смотрел на картины на стенах, покрытых
роскошными  обоями;  на   шедевры   французских,   фламандских,
итальянских,  испанских  мастеров;  на  мраморные,  и бронзовые
скульптуры, стоявшие на  пьедесталах;  на  великолепный  орган,
придвинутый  к  задней  стене; на витрины, окружавшие бассейн в
центре комнаты, в котором находились прекраснейшие  дары  моря:
морские  растения, зоофиты, бесценный жемчуг. Наконец его глаза
остановились на  девизе,  украшавшем  фронтон  этого  музея,  -
девизе "Наутилуса": -"Mobilis in mobili"(50).
     Казалось,  он хочет в последний раз порадовать глаза видом
этих шедевров искусства и природы, которыми  любовался  столько
лет в глубине морей.
     Сайрес  Смит  не  нарушил молчания капитана Немо. Он ждал,
пока умирающий заговорит.
     Прошло  несколько  минут.  За  это  время  перед  старцем,
вероятно,  прошла  вся его жизнь. Наконец капитан Немо повернул
голову к колонистам и сказал:
     - Вы считаете, господа, что обязаны мне признательностью?
     - Капитан, мы бы охотно пожертвовали собою,  чтобы  спасти
вашу жизнь.
     - Хорошо,-  продолжал капитан Немо,- хорошо. Обещайте мне,
что исполните мою последнюю волю, и я буду вознагражден за  то,
что сделал для вас.
     - Мы  обещаем  вам это,- ответил Сайрес Смит. Это обещание
обязывало не только его, но и его товарищей.
     - Господа,- продолжал капитан Немо,- завтра я умру.
     Движением руки он остановил Харберта, который  начал  было
возражать.
     - Завтра  я  умру, и мне хочется, чтобы "Наутилус" был мне
могилой. Это будет мой гроб. Все мои  друзья  покоятся  на  дне
моря, и я тоже хочу лежать там.
     Глубокое молчание было ответом на эти слова капитана Немо.
     - Выслушайте  меня внимательно, господа, - продолжал он. -
"Наутилус" в плену в этой пещере, выход из которой  заперт.  Но
если  он  не  может  покинуть тюрьму, то он может погрузиться в
пучину и хранить в себе мои останки.
     Колонисты благоговейно слушали слова умирающего.
     - Завтра, когда я умру, - продолжал капитан, - вы,  мистер
Смит,  и  ваши  товарищи  покинете  "Наутилус".  Все богатства,
которые здесь хранятся, должны исчезнуть вместе со  мной.  Один
лишь подарок оставит вам на память о себе принц Даккар, историю
которого  вы  теперь  знаете.  В  этом ларце лежит на несколько
миллионов бриллиантов -  большинство  их  сохранилось  от  того
времени,  когда я был мужем и отцом и почти верил в возможность
счастья, - и коллекция жемчуга, которую я собрал вместе с моими
друзьями на дне морей.  Это  сокровище  поможет  вам  в  нужную
минуту  сделать доброе дело. В руках таких людей, как вы и ваши
товарищи, мистер Смит, деньги не могут быть орудием зла.
     Слабость  заставила  капитана  Немо  немного  передохнуть.
Через несколько минут он продолжал:
     - Завтра  вы  возьмете  этот  ларец,  выйдете  из  зала  и
закроете  дверь.  Затем  вы  подниметесь  на  верхнюю  площадку
"Наутилуса", закроете люк и завинтите крышку.
     - Мы так и сделаем, капитан,- ответил Сайрес Смит.
     - Хорошо.  Потом  вы сядете в лодку, которая вас доставила
сюда. Но прежде чем покинуть "Наутилус", откройте  два  больших
крана,  которые  находятся  на  ватерлинии.  Вода  проникнет  в
резервуары, и "Наутилус" понемногу начнет опускаться и ляжет на
дно.
     Сайрес  Смит  сделал  движение  рукой,  но  капитан   Немо
успокоил его:
     - Не  бойтесь,  вы похороните мертвеца. Ни Сайрес Смит, ни
его товарищи не считали возможным возражать капитану Немо.  Это
были  его последние распоряжения, и оставалось только исполнить
их.
     - Обещаете ли вы мне это, господа? - спросил капитан Немо.
     - Обещаем, капитан,- ответил инженер. Капитан Немо  знаком
поблагодарил  колонистов  и  попросил  их  на  несколько  часов
оставить его  одного.  Гедеон  Спилет  предложил  побыть  возле
больного,  на  случай,  если  наступит  кризис, но капитан Немо
отказался.
     - До завтра я, во всяком случае, проживу, сударь, - сказал
он.
     Все вышли из зала, прошли через библиотеку  и  столовую  и
оказались   на   носу,   в   машинном   отделении,  где  стояли
электрические машины. Согревая и освещая "Наутилус", они в  то'
же время были источником его двигательной силы.
     "Наутилус"  был чудом техники, в котором заключалось много
других чудес. Они восхищали инженера.
     Колонисты вышли на площадку, которая возвышалась над водой
на семь-восемь футов, и остановились возле  большого  стекла  в
форме  чечевицы, из-за которого сверкал пучок света. За стеклом
видна была каютка со штурвалом, в которой сидел рулевой,  когда
ему приходилось вести "Наутилус" сквозь пласты воды, освещаемые
электричеством на значительное расстояние.
     Сайрес  Смит и его друзья сначала ничего не говорили: все,
что они только что видели и слышали, произвело на  них  сильное
впечатление,  и  сердца  их  сжимались  в  груди при мысли, что
покровитель,  столько  раз  их   спасавший,   с   которым   они
познакомились  всего  несколько часов назад, должен умереть так
скоро.
     - Вот это человек! - сказал Пенкроф.  -  Подумать  только,
что он так жил, на дне океана! А ведь, может быть, там было так
же беспокойно, как и на земле.
     - Быть  может,  "Наутилус"  помог  бы  нам покинуть остров
Линкольна и добраться до обитаемой земли,- сказал Айртон.
     - Тысяча чертей! - воскликнул Пенкроф. - Что до меня, то я
никогда бы не отважился вести  такой  корабль!  На  поверхности
воды я согласен, но под водой - нет!
     - Я   думаю,   Пенкроф,   что  управлять  таким  подводным
кораблем, как "Наутилус", совсем не трудно и что  мы  бы  скоро
привыкли к этому, - сказал журналист. - Под водой не страшны ни
бури,  ни  нападения пиратов. В нескольких футах от поверхности
океан так же спокоен, как озеро.
     - Возможно,- возразил моряк,-  но  я  предпочитаю  славную
бурю  на  хорошо  оснащенном  судне. Корабли делаются для того,
чтобы плавать на воде, а не под водой.
     - Не стоит спорить о подводных кораблях, по крайней  мере,
поскольку   это   касается   "Наутилуса",-  вмешался  инженер.-
"Наутилус"  не  принадлежит  нам,  и  мы  не.  имеем  права  им
распоряжаться.  Впрочем,  он не мог бы нам служить ни при каких
обстоятельствах: возвышение базальтовых скал мешает  ему  выйти
из  этой  пещеры.  Кроме того, капитан Немо желает, чтобы после
его смерти корабль погрузился вместе с ним  на  дно.  Воля  его
выражена совершенно определенно, и мы ее исполним.
     Побеседовав   еще  некоторое  время,  Сайрес  Смит  и  его
товарищи спустились внутрь  "Наутилуса".  Слегка  подкрепившись
пищей,  они  вернулись в зал. Капитан Немо вышел из оцепенения;
глаза его блестели по-прежнему. На губах старца  играла  слабая
улыбка.
     Колонисты подошли к нему.
     - Господа, - сказал им капитан, - вы храбрые, благородные,
добрые  люди.  Вы  все  посвятили  себя  общему  делу.  Я часто
наблюдал за вами, я вас любил и люблю. Вашу руку, мистер Смит.
     Сайрес Смит протянул капитану руку, и тот  дружески  пожал
ее.
     - Хорошо...-  прошептал  он. - Довольно говорить обо мне,-
продолжал капитан Немо, - поговорим о вас самих  и  об  острове
Линкольна,  на  котором  вы  нашли убежище. Рассчитываете ли вы
покинуть его?
     - Только с тем, чтобы вернуться,  капитан,  -  с  живостью
ответил Пенкроф.
     - Вернуться?..  Да,  Пенкроф,  я  знаю, как вы любите этот
остров, -  с  улыбкой  ответил  капитан.  -  Благодаря  вам  он
изменился и по праву принадлежит вам.
     - Не  захотите ли вы что-нибудь поручить нам? - с живостью
спросил инженер.  -  Передать  что-нибудь  на  память  друзьям,
оставшимся в горах Индии.
     - Нет,  мистер Смит. У меня нет больше друзей. Я последний
представитель моего рода, и я давно  умер  для  тех,  кто  меня
знал...  Но  вернемся  к  вам.  Уединение,  одиночество  - вещь
тяжелая, превышающая человеческие силы. Я  умираю  потому,  что
думал,  что можно жить в одиночестве. Поэтому вы должны сделать
все возможное, чтобы покинуть остров Линкольна и вновь  увидеть
те  места,  где  вы родились. Я знаю, что эти негодяи разрушили
судно, которое вы построили.
     - Мы строим новый  корабль,  -  сказал  Гедеон  Спилет,  -
корабль,  который  достаточно  велик,  чтобы  перенести  нас  к
ближайшей  обитаемой  земле.  Но,   если   даже   нам   удастся
когда-нибудь  покинуть  остров  Линкольна,  мы  вернемся  сюда.
Слишком много воспоминаний привязывает  нас  к  этому  острову,
чтобы мы могли его забыть.
     - Ведь здесь мы узнали капитана Немо,- сказал Сайрес Смит.
     - Только здесь мы найдем память о вас, - прибавил Харберт.
     - И  здесь я буду покоиться вечным сном, если...- произнес
капитан Немо.
     Он умолк и, не закончив фразы, обратился к инженеру:
     - Мистер Смит, я хотел бы поговорить с вами наедине.
     Уважая желание больного, спутники инженера удалились.
     Сайрес Смит провел наедине  с  капитаном  всего  несколько
минут.  Вскоре он снова призвал своих друзей, но не поделился с
ними тем, что пожелал передать ему умирающий.
     Гедеон Спилет  осмотрел  больного.  Было  несомненно,  что
капитана  поддерживали  только духовные силы, и что скоро он не
сможет бороться с телесной слабостью.
     День прошел, и в состоянии больного не  наступило  никаких
перемен. Колонисты ни на секунду не покидали "Наутилус".
     Вскоре  наступила  ночь, но в подземной пещере нельзя было
заметить, что стемнело.
     Капитан Немо не страдал, но силы его иссякли.
     Благородное лицо старца, покрытое предсмертной бледностью,
было спокойно. С губ его порой слетали едва слышные  слова;  он
говорил    о   разных   событиях   своей   необычайной   жизни.
Чувствовалось, что жизнь постепенно оставляет его тело; ноги  и
руки капитана Немо начинали холодеть.
     Раза  два он заговорил с колонистами, которые стояли возле
него, и улыбнулся им той последней улыбкой, которая не сходит с
лица до самой смерти.
     Наконец,  вскоре  после  полуночи,  капитан  Немо   сделал
судорожное  движение;  ему  удалось  скрестить  руки  на груди,
словно он хотел умереть в этой позе.
     К часу ночи вся его жизнь сосредоточилась в глазах. Зрачки
в последний раз вспыхнули огнем, который когда-то  сверкал  так
ярко. Потом он тихо испустил дух.
     Сайрес  Смит  наклонился и закрыл глаза того, кто когда-то
был принцем Даккаром, а теперь не был уже и капитаном Немо.
     Харберт  и  Пенкроф  плакали.  Айртон   украдкой   вытирал
набежавшую  слезу.  Наб  стоял  на коленях рядом с журналистом,
который был неподвижен, словно изваяние.

     Несколько  часов  спустя  колонисты,  исполняя   обещание,
данное капитану, осуществили его последнюю волю.
     Сайрес  Смит  и  его товарищи покинули "Наутилус", унося с
собой подарок, который оставил им  на  память  их  благодетель:
ларец, заключавший в себе несметные богатства.
     Великолепный   зал,   по-прежнему   залитый   светом,  был
тщательно  заперт.  После  этого  колонисты  завинтили  толевую
крышку  люка так, что внутрь "Наутилуса" не могло проникнуть ни
одной капли воды.
     Затем  они  сошли  в  лодку,  которая  была  привязана   к
подводному  кораблю.  Лодку  отвели  к  корме.  Там  на  уровне
ватерлинии  виднелись  два  больших   крана,   сообщавшихся   с
резервуарами,  которые  обеспечивали  погружение  "Наутилуса" в
воду.  Колонисты  открыли  краны,  резервуары  наполнились,   и
"Наутилус", постепенно погружаясь, скрылся под водой.
     Некоторое   время  колонисты  могли  еще  следить  за  ним
глазами.  Яркий  свет  озарял  прозрачные  воды,  но  в  пещере
становилось  все  темнее.  Наконец  мощный  блеск электричества
угас, и вскоре "Наутилус", ставший гробом  капитана  Немо,  уже
покоился в глубине океана.

     ГЛАВА XVIII

     Размышления   колонистов.   -  Возобновление  строительных
работ. - 1 января 1869 года. -  Дым  над  вершиной  вулкана.  -
Первые  признаки извержения. - Айртон и Сайрес Смит в корале. -
Исследование Пещеры Даккара.  -  Что  же  сказал  капитан  Немо
инженеру?

     На  заре  колонисты  в глубоком молчании подошли к входу в
пещеру, которую они назвали  в  память  капитана  Немо  Пещерой
Даккара.  В  это время был отлив, и им без труда удалось пройти
под сводом, о базальтовые стены  которого  разбивались  морские
волны.
     Толевую  лодку  оставили  тут  же,  в месте, защищенном от
волн. Для вящей предосторожности Пенкроф, Наб и Айртон вытащили
ее на маленькую отмель, примыкавшую с одной стороны к пещере, и
таким образом лодке ничего не угрожало.
     С наступлением утра гроза утихла. Последние раскаты  грома
замирали на западе. Дождь прекратился, но небо было еще покрыто
облаками.  В  общем,  октябрь,  начало  весны Южного полушария,
обещал  быть  не  очень  хорошим,  и   ветер   имел   тенденцию
перебрасываться  с  одного  румба  на  другой, что не позволяло
рассчитывать на устойчивую погоду.
     Сайрес Смит и его товарищи, покинув Пещеру Даккара,  снова
вышли  на  дорогу  в  кораль.  По  пути Наб и Харберт не забыли
отвязать провод, которым капитан соединил пещеру с коралем.  Он
мог пригодиться впоследствии.
     Возвращаясь,  колонисты  говорили  мало. События этой ночи
произвели на них глубочайшее впечатление.  Незнакомец,  который
так  часто  их  защищал, человек, которого они мысленно считали
своим добрым гением, умер. Капитан Немо и его  "Наутилус"  были
погребены  на  дне  моря.  Колонисты чувствовали себя еще более
одинокими, чем прежде. Они, если можно так выразиться, привыкли
надеяться на властное вмешательство силы, которой теперь уже не
было, и даже Гедеон Спилет и Сайрес Смит не  были  свободны  от
этого  чувства.  Поэтому все они, направляясь в кораль, хранили
глубокое молчание.
     Около девяти часов утра колонисты возвратились в Гранитный
Дворец.
     Постройку корабля было  решено  продолжать  самым  спешным
образом;  Сайрес  Смит  посвящал  все  свое время и мысли этому
делу. Никто не мог знать, что принесет будущее. Для  колонистов
был  бы  спасением  крепкий  корабль,  могущий  выдержать  даже
сильную бурю и в случае нужды совершить дальний  переход.  Если
бы, закончив корабль, они не решились покинуть остров Линкольна
и  отправиться на один из Полинейзийских островов или к берегам
Новой Зеландии, то могли, по крайней мере, совершить поездку на
остров Табор, чтобы оставить там записку,  касающуюся  Айртона.
Это  совершенно  необходимо  было  сделать  на тот случай, если
шотландская яхта вновь появится в этих водах, и для  достижения
этой цели нельзя было ничем пренебрегать.
     Постройка корабля была немедленно возобновлена.
     Сайрес  Смит,  Пенкроф  и  Айртон  с помощью Наба, Гедеона
Спилета и Харберта занялись  этой  работой,  прерывая  ее  лишь
тогда,  когда  их  призывало другое срочное дело. Новый корабль
нужно было закончить через  пять  месяцев,  то  есть  к  началу
марта, чтобы иметь возможность съездить на остров Табор раньше,
чем  начнутся грозные бури. Поэтому плотники не теряли ни одной
минуты. Впрочем, им не надо было заботиться  об  оснастке,  так
как  оснастка  "Быстрого"  была полностью спасена. Прежде всего
предстояло закончить остов корабля.
     Последние месяцы 1868  года  были  посвящены  этим  важным
работам,  которые  почти  заслонили  все  остальные дела. Через
месяца два с половиной  были  поставлены  шпангоуты  и  пришиты
первые доски. Теперь можно было уже видеть, что чертежи Сайреса
Смита  оказались  превосходными,  и  что  корабль будет отлично
держаться на море.
     Пенкроф  отдавался  работе  с  поглощающим  жаром  и,   не
стесняясь,  ворчал,  когда  кто-нибудь  из  его товарищей менял
плотничий топор  на  ружье  охотника.  Однако  было  необходимо
пополнять  припасы  для  Гранитного Дворца, имея в виду будущую
зиму.  Но  все  равно,  моряк  был  недоволен,  когда  в  верфи
недоставало  рабочих.  В  этих  случаях  он, продолжая ворчать,
словно со злобы работал за шестерых.
     Все лето в этом году было ненастное. Несколько дней стояла
сильная жара, и облака, насыщенные электричеством,  разражались
страшными  грозами. Отдаленные раскаты грома почти не затихали.
В воздухе стоял глухой непрерывный гул, как это часто бывает  в
экваториальных зонах земного шара.
     1 января 1869 года ознаменовалось особенно сильной грозой,
и молния  не  раз  как  бы  разрезала остров. Электрический ток
ударял в  деревья  и  расколол  многие  из  них,  между  прочим
огромные  каркасы,  которые  росли на птичнике, с южной стороны
озера. Стояло ли это атмосферическое явление  в  связи  с  теми
процессами,  которые происходили в глубине земли? Было ли нечто
общее между состоянием  воздуха  и  земных  недр?  Сайрес  Смит
думал,  что  было,  так  как  усиление гроз совпало с усилением
вулканической деятельности-Третьего января Харберт,  который  с
рассветом  поднялся на плато Дальнего Вида, чтобы оседлать одну
из онагг, заметил, что из кратера  поднимается  огромная  струя
дыма.  Юноша  сейчас  же  сообщил  об  этом колонистам, которые
немедленно присоединились к нему и устремили глаза  на  вершину
горы Франклина.
     - Теперь  это  не пары! - закричал Пенкроф. - Кажется, наш
великан не только дышит, но и курит.
     Образ, употребленный моряком, правильно отражал  изменение
деятельности  вулкана. Уже три месяца из кратера вылетали более
или менее густые  пары,  но  это  был  лишь  результат  кипения
минеральных  веществ.  Теперь же вместо паров показался плотный
дым, который тянулся в виде сероватого столба у  подножия  горы
шириной более чем в триста футов и расходился на высоте от семи
до  восьми тысяч футов над вершиной вулкана, напоминая огромный
гриб.
     - В кратере вспыхнул огонь, - сказал Гедеон Спилет.
     - И мы не сможем его погасить! - воскликнул Харберт.
     - В вулкан следовало бы послать трубочистов, - заметил Наб
с самым серьезным видом.
     - Прекрасно, Наб! - ответил Пенкроф.- Не возьмешься ли  ты
за это дело?
     И моряк громко расхохотался.
     Сайрес   Смит,  отойдя  в  сторону,  внимательно  наблюдал
густой:  дым,  возвышавшийся  над  горой  Франклина,  и  иногда
прислушивался,  словно пытаясь уловить какой-то отдаленный гул.
Затем он вернулся к своим товарищам и сказал:
     - Друзья мои, произошла  серьезная  перемена.  Не  следует
этого  скрывать  от  себя. Вулканические вещества теперь уже не
только кипят. Они вспыхнули,  и  нам,  несомненно,  угрожает  в
недалеком будущем извержение.
     - Ну  что же, мистер Смит, мы поглядим на это извержение и
поаплодируем, если оно хорошо удастся, - сказал Пенкроф. -  Мне
кажется, это не должно нас особенно беспокоить.
     - Нет,  Пенкроф,-  ответил  Сайрес  Смит,-  старая  дорога
всегда открыта для лавы, и до сих пор она  неизменно  текла  на
север. И все-таки...
     - И  все-таки,  раз  от  извержения нет никакой пользы, то
было бы лучше, если бы оно не случилось, - сказал журналист.
     - Кто знает, - ответил моряк, - может быть, в этом вулкане
есть какие-нибудь полезные и драгоценные вещества,  которые  он
любезно извергнет, а мы сумеем их хорошо использовать.
     Сайрес  Смит покачал головой, не ожидая ничего хорошего от
этого внезапно открывшегося явления. Он смотрел не  так  легко,
как   Пенкроф,   на   последствия  извержения.  Если  благодаря
расположению кратера потоки лавы и не у