ого  случая  все  не  представлялось,  а  создать  его  было
нелегко.
     Между тем Грант энергично продолжал действовать Победа при
Питерсбурге  обошлась  ему  дороговато- Соединившись с войсками
генерала Батлера, он тем не менее не мог добиться под Ричмондом
никаких результатов. Ничто не предвещало близкого  освобождения
пленников.  Журналист,  для  профессии  которого  бездеятельная
жизнь в Ричмонде не представляла ничего  интересного,  был  вне
себя.  Его  не  оставляла одна мысль: выбраться из города любой
ценой. Он даже совершил несколько попыток к побегу, но отступил
перед непреодолимыми препятствиями.
     Осада тем  временем  продолжалась,  и  если  пленникам  не
терпелось  выйти  из  города,  чтобы  присоединиться  к войскам
Гранта, то некоторые из  осажденных  тоже  стремились  покинуть
Ричмонд  и  вступить  в ряды Южной армии. В числе последних был
некий  Джонатан  Форстер,  явный  сторонник  сепаратистов  (6).
Южане, как и их пленники, не могли выбраться из города, который
был  обложен  войсками. Губернатор Ричмонда уже долгое время не
имел возможности сноситься с генералом Ли, а  было  чрезвычайно
важно  сообщить  последнему  о  положении  дел,  чтобы ускорить
посылку войск на выручку осажденных. И вот  Джонатану  Форстеру
пришла  в  голову  мысль подняться на воздушном шаре, пролететь
над войсками сепаратистов и достигнуть  их  лагеря.  Губернатор
дал  разрешение реализовать эту попытку. Для Джонатана Форстера
был  приготовлен  воздушный  шар.  Вместе  с  пятью  спутниками
Форстер  должен  был  подняться в воздух. На случай длительного
полета  или  столкновения  с  неприятелем  при  посадке  членов
экспедиции снабдили оружием и продовольствием.
     Отлет  шара  был  назначен  на  18  марта.  Он  должен был
произойти ночью, и  при  северо-восточном  ветре  средней  силы
воздухоплаватели   могли  рассчитывать  через  несколько  часов
достигнуть главного штаба генерала Ли.
     Но этот ветер был не простой бриз. Уже 18-го  стало  ясно,
что  он  превращается в бурю. Вскоре ураган настолько усилился,
что отлет Форстера пришлось отложить. Невозможно было  доверить
разъяренной стихии воздушный шар и рисковать людьми.
     Наполненный  газом шар был привязан на центральной площади
Ричмонда и мог быть пущен, лишь только  ветер  утихнет.  Но,  к
великой  досаде  жителей города, состояние атмосферы оставалось
все тем же.
     18 и 19 марта погода не изменилась. Державшийся на канатах
шар прибивало ветром к земле, и его  трудно  было  сохранить  в
целости.
     Прошла еще ночь. Утром 20-го числа ураган разбушевался еще
сильнее. Лететь было невозможно.
     В  этот  день к Сайресу Смиту подошел на улице человек, до
тех пор не известный инженеру. Это был моряк по имени  Пенкроф,
мужчина   лет   тридцати   пяти  -  сорока,  крепко  сложенный,
загорелый, с живыми, часто мигающими глазами и приятным  лицом.
Пенкроф  был  уроженец Северной Америки. Он объехал все моря на
свете и пережил все необычайные приключения, какие только могут
выпасть на долю существа о двух ногах.  Следует  добавить,  что
это  был человек весьма предприимчивый, готовый на любой риск и
ничему не удивлявшийся. В начале года Пенкроф приехал в Ричмонд
по делам вместе  с  пятнадцатилетним  мальчиком,  сыном  своего
капитана,  Харбертом  Брауном из Нью-Джерси, которого он любил,
как родного  сына.  Не  успев  выехать  до  начала  осады,  они
оказались  запертыми  в  городе, к великому огорчению Пенкрофа,
который думал лишь об одном - как убежать. Он слышал о  Сайресе
Смите  и  знал,  как  тяготится  этот  человек  пленом. Поэтому
Пенкроф, не колеблясь, обратился к  Смиту  и  спросил  его  без
дальнейших околичностей:
     - Мистер  Смит,  вам не надоел Ричмонд? Инженер пристально
посмотрел на человека, обратившегося к нему с  таким  вопросом.
Пенкроф продолжал, понизив голос:
     - Мистер Смит, хотите бежать отсюда?
     - Когда?  -  быстро спросил инженер. Это слово вырвалось у
него  невольно:  ведь  он  не  успел  даже  разглядеть   своего
собеседника.
     Но,  всмотревшись  проницательным  взглядом в честное лицо
моряка, Сайрес Смит не усомнился, что имеет дело  с  порядочным
человеком.
     - Кто  вы? - кратко спросил он. Пенкроф сообщил о себе все
необходимое.
     - Хорошо,- сказал  Сайрес  Смит.-  Каким  же  способом  вы
предлагаете мне бежать?
     - На  этом  дурацком  шаре,  который  болтается  здесь без
всякого проку. Он как будто только нас с вами и ждет...
     Моряку  незачем  было  продолжать.  Инженер  понял  его  с
первого слова. Он схватил Пенкрофа за руку и повел его к себе.
     Придя  к  Смиту,  Пенкроф  изложил  свой план, оказавшийся
очень простым. Чтобы выполнить его, требовалось одно - рискнуть
жизнью. Правда, ураган бушевал вовсю, но такой смелый и опытный
инженер,  как  Сайрес  Смит,  наверное,  сумеет  справиться   с
аэростатом.   Если   бы  он  сам,  Пенкроф,  знал,  как  с  ним
обращаться, то, не колеблясь, пустился бы в  путь,  разумеется,
не  один, а с Харбертом. Он и не такие виды видывал, и бури его
не пугают.
     Сайрес Смит выслушал моряка,  не  проронив  ни  слова,  но
глаза  его сверкали. Вот наконец удобный случай! Сайрес Смит не
таков, чтобы упустить его. Затея Пенкрофа была очень опасна, но
все  же  выполнима.  Ночью  нужно  было  обмануть  бдительность
стражи,  пробраться к шару, залезть в корзину и обрезать канаты
Конечно, при этом рискуешь погибнуть,  но,  с  другой  стороны,
есть и шансы на успех, и если бы не ураган. Но не будь урагана,
шар   бы  уже  улетел,  и  столь  долгожданная  возможность  не
представилась бы.
     - Но я полечу не один, - добавил Сайрес Смит, заканчивая
     - Сколько  же  человек  вы  хотите  взять   с   собой?   -
осведомился моряк.
     - Двоих: моего друга Спилета и Наба, моего слугу.
     - Всего,  значит,  трое,  а со мною и Харбертом - пятеро,-
сказал Пенкроф.- Шар может поднять шесть человек
     - Прекрасно. Мы летим! - воскликнул Сайрес Смит
     Это "мы" как бы обязывало и журналиста. А он был не таков,
чтобы  отступать  перед  опасностью,  и,  когда   Сайрес   Смит
рассказал  ему  о проекте, Спилет безоговорочно одобрил его. Он
удивился лишь тому, что сам не  додумался  до  такого  простого
способа бегства Что же касается Наба, то он был готов следовать
за своим господином куда угодно.
     - Так,  значит,  до вечера,- сказал Пенкроф - Мы все будем
слоняться где-нибудь около шара.
     - До десяти вечера, - ответил Смит. - Только  бы  буря  не
утихла раньше, чем мы улетим!
     Пенкроф  простился  с  инженером  и  вернулся  к  себе  на
квартиру, где оставался юный Харберт Браун. Смелый мальчик  был
осведомлен  о  плане моряка и не без волнения ожидал результата
его беседы со  Смитом.  Пять  человек,  готовые  отдаться  воле
смерчей и бурь, как мы видим, отличались достаточной смелостью
     Нет!  Ураган  не  успокоился,  и  Джонатану Форстеру с его
спутниками не приходилось и мечтать о полете. Погода весь  день
была  ужасная  Сейчас  Смит  боялся  лишь  одного'  как бы шар,
привязанный канатами и поминутно прибиваемый ветром к земле, не
разорвало на куски. Целыми часами расхаживал инженер  по  почти
опустевшей  площади, наблюдая за аэростатом Пенкроф был тут же;
засунув руки в карманы и  часто  позевывая,  он  бродил  вокруг
шара,  словно  человек,  не  знающий, как убить время, и каждую
минуту ожидал, что шар лопнет или,  чего  доброго,  сорвется  с
привязи и исчезнет в воздухе
     Наступил вечер Стояла глубокая тьма Густой туман висел над
самой  землей. Шел дождь, смешанный со снегом Было холодно Весь
Ричмонд окутало туманом.  Казалось,  буря  вынудила  воюющих  к
перемирию,  и  пушки почтительно смолкли, внимая страшному реву
урагана. Улицы города опустели. В такую погоду, видимо, не было
даже  нужды  охранять  площадь,  над  которой  отчаянно   бился
аэростат  Все  благоприятствовало  отлету  пленников  Но каково
будет лететь среди бурь и шквалов?..
     "Плохая  погодка!   -   думал   Пенкроф,   ударом   кулака
нахлобучивая  шляпу, которую ветер пытался сорвать с его головы
- Ну да ничего . Как-нибудь справимся"
     В половине десятого Сайрес Смит и его  спутники  с  разных
сторон  пробирались  на  площадь.  Освещавшие ее газовые фонари
задуло ветром, и она была  погружена  в  глубокую  темноту.  Не
виден  был  даже  огромный  шар, почти вплотную прикрепленный к
земле Кроме мешков с балластом, привязанных  к  сетке,  корзину
удерживал  толстый канат, продетый в железное кольцо, вделанное
в землю, и прикрепленный к бортам
     Пятеро пленников сошлись у корзины Было так темно, что  их
не заметили, да и сами они едва видели друг друга.
     Ни  слова  не  говоря,  Сайрес  Смит, Гедеон Спилет, Наб и
Харберт уселись в  корзину  Пенкроф,  по  приказанию  инженера,
начал  отвязывать  мешки  с балластом Через несколько минут это
было сделано, и моряк присоединился к своим товарищам.
     Теперь шар держался только  на  канате,  и  Сайресу  Смиту
оставалось отдать приказ к отлету. В эту минуту в корзину одним
махом  вскочила  собака. Это был Топ, любимец инженера, который
оборвал свою цепь и последовал за хозяином.
     Сайрес Смит, боясь перегрузить шар, хотел прогнать  бедное
животное.
     - Э,  что  там,  возьмем еще пассажира! - сказал Пенкроф и
выбросил два мешка с песком.
     Потом он отрезал конец каната, и шар рванулся ввысь.
     Ураган бушевал со страшной силой. В течение  ночи  инженер
не  мог и думать о спуске, а когда рассвело, земля была закрыта
туманом.  Лишь  через  пять  дней  он   слегка   рассеялся,   и
воздухоплаватели  увидели  под  собой безбрежное море. Аэростат
продолжал нестись по ветру со страшной скоростью.
     Читатель уже знает, что четверо из  его  пяти  пассажиров,
вылетевших  из  Ричмонда  20  марта, были выброшены 24 марта на
пустынный берег на расстоянии  около  семи  тысяч  миль  от  их
родной страны.
     Но  кто  же  был  исчезнувший  пятый,  на  помощь которому
устремились оставшиеся в живых? Это был инженер Сайрес Смит.

     ГЛАВА III

     Пять часов вечера. - Пропавший. - Наб в отчаянии. - Поиски
на севере. - Островок. - Тревожная ночь. - Туманное утро. - Наб
кидается вплавь. - Земля в виду. - Вброд через пролив.

     Инженер выпал из разорвавшейся сетки и был унесен  волной.
Его  собака  тоже исчезла. Верный пес бросился на помощь своему
хозяину.
     - Вперед! - воскликнул Гедеон Спилет.
     И все четверо - Спилет,  Харберт,  Пенкроф  и  Наб,  забыв
усталость, устремились на поиски.
     Бедный  Наб плакал от ярости и горя, сознавая, что потерял
единственного любимого человека.
     Между исчезновением Сайреса Смита и  высадкой  его  друзей
прошло  не  более  двух минут. Можно было рассчитывать, что его
успеют еще спасти.
     - Будем искать его! - воскликнул Наб.
     - Да, Наб, и мы его найдем, - сказал Гедеон Спилет.
     - Живого?
     - Да, живого.
     - Умеет он плавать? - спросил Пенкроф.
     - Конечно,- ответил Наб.- К тому же с ним Топ.
     Моряк,  слыша  страшный  рев  океана,   только   покачивал
головой.  Инженер  исчез  у  северной  части берега, примерно в
полумиле от того  места,  где  сошли  на  землю  его  спутники.
Значит,   если   он  достиг  ближайшей  оконечности  суши,  его
следовало искать не дальше чем в полумиле.
     Было около шести часов. Сгустился  туман,  и  стало  очень
темно.  Потерпевшие  крушение направились к северу по западному
берегу земли, на которую случай выбросил их. Эта земля была  им
неведома,  и  они  не  могли  даже приблизительно определить ее
географическое положение. Они шли по песчаной, усеянной камнями
почве, по-видимому, лишенной  всякой  растительности.  Покрытая
неровностями  и  кочками,  земля изобиловала мелкими рытвинами,
которые очень  затрудняли  ходьбу.  Из  этих  впадин  поминутно
выскакивали  большие неуклюжие птицы, плохо видные в темноте, и
медленно разлетались в разные стороны. Другие, более проворные,
вспархивали стаями и, точно облако, пролетали по небу. Пенкрофу
казалось, что это чайки и  поморники.  Даже  шум  волн  не  мог
заглушить пронзительных голосов этих птиц.
     Время   от   времени   Гедеон   Спилет   и   его  спутники
останавливались  и  кричали,  прислушиваясь,  не  раздастся  ли
ответный  зов  со  стороны  океана.  Ведь  если  они  находятся
недалеко от того места, где инженер мог выйти на берег, то,  не
будучи  даже  в  состоянии откликнуться, они услышат, наверное,
лай Топа. Но никакого крика не было слышно сквозь  шум  волн  и
плеск   прибоя.   И  маленький  отряд  снова  двигался  вперед,
тщательно всматриваясь в каждый уголок побережья.
     Прошагав минут  двадцать,  потерпевшие  крушение  внезапно
увидели  перед  собой  пенящиеся  гребни  волн.  Твердая  земля
пропала. Гедеон Спилет и его спутники находились на оконечности
острой, возвышающейся над океаном стрелки,  о  которую  яростно
бились огромные волны.
     - Это  скалистый  мыс,-  сказал Пенкроф.- Вернемся назад и
будем держаться  правой  стороны.  Тогда  мы  снова  выйдем  на
материк.
     - А  вдруг  он  здесь?  -  сказал  Наб, указывая на океан,
покрытый белеющими во мраке барашками волн - Крикнем еще раз!
     И все четверо в один голос громко закричали  Но  никто  не
ответил  им  Выждав  минуту,  когда  шум волн немного утих, они
крикнули снова Ответа не было.
     Тогда  они  двинулись  обратно,  идя  по  противоположному
склону  утеса.  Почва  все  еще была песчаная, усеянная камнями
Однако Пенкроф заметил, что берег становится  круче,  и  решил,
что   утес   связан   длинной   полоской  земли  с  возвышенным
побережьем, очертания которого смутно  виднелись  во  мраке.  В
этой  части  берега  было  куда  меньше птиц Море билось не так
бурно и беспокойно, и можно было заметить, что волнение в  этом
месте  значительно слабее. Плеск волн был едва слышен Очевидно,
скалистый мыс с этой стороны имел форму  полукруглой  бухты,  и
его возвышающаяся оконечность преграждала путь волнам океана
     Но  придерживаться  прежнего  направления - значило идти к
югу, то есть в сторону, противоположную той, где мог  выйти  на
землю  Сайрес  Смит Пройдя еще полторы мили, путники не увидели
ни одного  изгиба  дороги,  позволяющего  повернуть  на  север.
Однако  должен  же  этот мыс, конец которого они обогнули, быть
связанным с материком! Пенкроф  и  его  товарищи,  невзирая  на
усталость,  мужественно  продолжали  двигаться  вперед,  каждую
минуту рассчитывая дойти до поворота, ведущего к северу.
     Каково же было их разочарование, когда, пройдя около  двух
миль,  они  снова  увидели  перед  собой  море  и  оказались на
довольно высоком мысе, покрытом скользкими скалами'
     - Мы находимся на островке, - сказал Пенкроф -  Мы  прошли
его из конца в конец.
     Утверждение  моряка  было правильно. Воздухоплаватели были
выброшены не на материк и даже не на  остров,  а  на  маленький
островок  протяжением  в  две  мили,  по-видимому,  не особенно
широкий.
     Являлся ли этот бесплодный, усеянный  камнями  островок  -
пустынное  убежище  морских  птиц  - частью более значительного
архипелага, этого нельзя было утверждать. Пассажиры  воздушного
шара,  увидев  из  корзины  сквозь туман полосу земли, не могли
судить  о  том,  насколько  она  обширна.  Теперь  же  Пенкроф,
который,  как  истый  моряк,  хорошо  видел  в  темноте, смутно
различал на западе очертания гористого берега.  Царящий  вокруг
мрак не позволял определить, к какой системе островов - простой
или  сложной  - принадлежит клочок земли, на котором находились
Спилет и его спутники. Покинуть его было почти невозможно,  так
как  он был окружен морем. Приходилось отложить поиски инженера
до утра. К сожалению, ни одним звуком  он  не  дал  знать,  где
находится -
     Да,  там  была  земля.  А земля означала спасение, хотя бы
ненадолго. Островок был отделен от берега  проливом  в  полмили
шириной, с чрезвычайно быстрым и шумным течением.
     В это время один из потерпевших крушение, очевидно, внимая
только голосу сердца, не посоветовавшись ни с кем из товарищей,
бросился  в  воды  пролива.  Это  был  Наб.  Ему  не  терпелось
достигнуть берега и пройти по нему к северу. Никто  не  мог  бы
его  удержать.  Пенкроф  позвал его, но напрасно. Гедеон Спилет
собирался последовать за Набом.
     Пенкроф, подойдя к нему, спросил:
     - Вы намерены переплыть этот пролив?
     - Да,- ответил Гедеон Спилет.
     - Поверьте мне, с этим лучше  подождать,-  сказал  моряк.-
Наб  и один сможет помочь своему хозяину. Если и мы поплывем по
проливу, нас, пожалуй, унесет течением в открытый океан. Если я
не ошибаюсь,  это  течение  вызвано  отливом.  Смотрите,  берег
начинает  выступать  из  воды. Потерпим немного, и, когда отлив
кончится, мы, может быть, найдем брод.
     - Вы правы, - ответил журналист. - Будем  разлучаться  как
можно реже.
     Между  тем Наб плыл наискось, энергично борясь с течением.
При каждом взмахе рук его черные плечи показывались над  водой.
Негра  быстро  относило  в  сторону, но он все же приближался к
цели. На то, чтобы проплыть полмили,  ему  понадобилось  больше
тридцати  минут,  и  он  подплыл  к берегу в нескольких тысячах
футов от того места, против которого бросился в воду.
     Наб вышел на сушу у подножия  высокой  гранитной  стены  и
энергично  отряхнулся;  потом  он  быстро  побежал  и  исчез за
утесом,  который  выступал  в  море  примерно  против  северной
оконечности островка.
     Товарищи Наба с тревогой наблюдали за смелым негром. Когда
Наб скрылся  из виду, они обратили взоры на землю, у которой им
придется  просить  приюта.  Осматривая  ее,  они   подкрепились
несколькими  раковинами,  лежавшими  в  песке.  Это все же была
пища, хотя и скудная.
     Противоположный берег имел вид обширной бухты, южная часть
которой  заканчивалась   острым   выступом,   лишенным   всякой
растительности  и  казавшимся совершенно пустынным. Этот выступ
соединялся с берегом прихотливо  изрезанной  полоской  земли  и
примыкал к высоким гранитным утесам. На северной стороне бухта,
наоборот, расширялась; берег, более закругленный по очертаниям,
тянулся   с   юго-запада   на   северо-восток   и  заканчивался
продолговатым мысом.  Расстояние  между  этими  двумя  крайними
точками,  на  которые  опиралась  дуга  бухты, составляло около
восьми миль. В полумиле  от  берега  был  расположен  островок,
похожий   на   сильно  увеличенный  остов  какого-то  огромного
китообразного. Поперечник его в самом широком месте не превышал
четверти мили.
     Побережье против островка было  покрыто  песком  и  усеяно
черноватыми  скалами,  которые  в  эту минуту вследствие отлива
постепенно выступали из воды. На втором плане  виднелось  нечто
вроде  гранитного  вала  высотой  не  менее чем в триста футов,
отвесные склоны которого венчал причудливой формы гребень. Этот
вал тянулся на расстоянии трех миль и  неожиданно  обрывался  с
правой стороны, заканчиваясь срезанной гранью, которая казалась
отесанной   руками   человека.  Слева,  над  мысом,  эта  стена
разветвлялась  на  множество  призматической   формы   отрогов.
Состоявшая  из  утесов  и  осыпавшихся  камней,  она постепенно
снижалась, соединяясь продолговатой  грядой  со  скалами  южной
стрелки.  На  верхнем плато берега не росло ни единого деревца.
Это было обнаженное плоскогорье, вроде  того,  что  возвышается
над  Капштадтом  на  мысе  Доброй  Надежды, но меньшее по своим
размерам. Так, по  крайней  мере,  казалось  с  островка.  Зато
справа  и  сзади  срезанной  грани  вала  виднелось  достаточно
зелени.  Без  труда  можно  было  различить  смутные  очертания
высоких  деревьев,  сливавшихся в необозримые леса. Эти зеленые
заросли   радовали   глаз,   утомленный   резкими   очертаниями
гранитного  вала.  Наконец на самом заднем плане, выше плато, в
северо-западном направлении на расстоянии не меньше  семи  миль
ярко белела вершина, озаренн