опять заворочался слепящий, животный страх.
     -- Дайте подумать. Мне надо очень точно сформулировать свой вопрос.
     -- Да, тебе бы стоило  сформулировать  его чертовски точно, --  изрекла
машина голосом,  лишенным  даже подобия выразительности. Гляди-ка, она еще и
шутить пробует!
     Горло Тибора враз пересохло. Сиплым, чужим голосом он сказал:
     -- Первым я  задам  самый простенький вопрос. Тут он вытащил бумажку из
нагрудного кармана,
     поднес  ее поближе к глазам, набрал побольше воздуха в грудь и прочитал
вопрос:
     -- Откуда берется дождь? Гробовое молчание.
     Трепеща от  ожидания,  он не утерпел и сказал:  -- Ну  так как?  Можете
ответить на этот вопрос?
     --  Дождь,  в  сущности,   берет   начало  над  поверхностью  Земли  --
преимущественно  над  гладью  океанов.  Влага  поднимается вверх,  к небу, в
результате процесса,  называемого "испарение". Активный агент этого процесса
--  солнечное тепло. Океанская  влага  поднимается  вверх в  виде мельчайших
капелек воды. Эти капельки  на большой высоте встречаются с холодными слоями
воздуха. И происходит конденсация. Влага собирается в то, что люди  называют
облаками  и   тучами.  Когда   собирается   большое  количество  влаги,  она
проливается вниз крупными каплями. Это и есть дождь.
     Калека почесал свой подбородок механическим пальцем левого экстензора.
     --  Гм,  гм.  Ясненько.  А  вы совершенно  уверены, что это  так?  -- с
искренним недоверием спросил Тибор.
     Впрочем,  в  словах сверхкомпьютера ему почудилось  что-то знакомое. Не
исключено,  что давным-давно, в лучшие времена, Тибор  слышал подобное, ныне
забытое объяснение феномена дождя.
     -- Следующий вопрос, -- сказала Супер-М.
     -- Этот вопрос потруднее,  --  предупредил Тибор.  Его голос опять стал
сипловатым от волнения.
     Супер-М  справилась  с  первым   вопросом  --  насчет  дождя,  пусть-ка
попробует осилить следующий!
     -- Скажите мне,  --  медленно произнес  он, --  что  заставляет  Солнце
двигаться по небу? Почему оно не падает на Землю?
     Передвижная часть компьютера стала издавать  причудливые жужжащие звуки
-- что-то вроде смеха.
     -- Ответ тебя  очень  удивит.  Солнце вообще  не  движется.  Правильнее
сказать,  то перемещение, что  видят люди, вовсе не является движением. Люди
наблюдают  за движением  Земли  вокруг  Солнца.  Поскольку люди  находятся в
позиции  неподвижных  наблюдателей,  им  чудится,  что перемещается  Солнце.
Смехотворное заблуждение. Вокруг Солнца  вращаются по  эллиптическим орбитам
девять планет.  Земля  --  одна из  них.  Полагаю,  что  это исчерпывающий и
удовлетворительный ответ на твой вопрос.
     Сердце Тибора  упало. Ему понадобилось  несколько секунд,  чтобы  взять
себя в руки, справиться с холодным  огнем, пробежавшим по  всему его  куцему
телу.
     -- Иисусе! -- произнес он вполголоса,  обращаясь не  то к себе, не то к
почти безлицей механической мегере,  стоявшей  возле его тележки. --  Что-то
мои вопросы не того... Впрочем, задам третий, последний.
     Но эту сволочь ничем не смутить -- непременно ответит, так ее растак!
     -- Думаю, с этим вопросом вы сядете в лужу, -- произнес он вслух. -- Ни
единое живое  существо ответа  на него  не  ведает. Ну-ка: что было  началом
Вселенной?  Ведь вас при начале мира  не было -- так? Стало быть,  вы ничего
про это знать не можете!
     -- Есть несколько теорий касательно происхождения  Вселенной,  -- ни на
мгновение  не  смутившись, ответила Супер-М. -- Согласно самой  убедительной
гипотезе, началом мира был Большой Взрыв...
     -- Никаких гипотез, -- решительно перебил ее Тибор.
     -- Но...
     -- Только факты!
     Повисла  тишина.  Оба  молчали. Немного погодя невнятно-женская  фигура
"ожила", если этот глагол приложим к машине.
     -- Возьмем, к примеру, образцы лунного  грунта, доставленные на Землю в
1969 году. Их возраст указывает на то, что...
     -- Вывод давайте, вывод! -- снова перебил ее Тибор.
     -- Вселенной минимум пять миллиардов лет.
     --  Нет, так не пойдет! -- сказал Тибор. -- На самом деле вы не знаете.
Вы не помните.  Та ваша часть, которая знала верный ответ,  погибла во время
Катастрофы.
     Он   рассмеялся   --  надеясь,  что  его  смех  покажется  со   стороны
раскатисто-триумфаторским. Но вышел  неуверенный  смешок,  который  быстро и
стыдливо увял на его губах.
     -- Вы впали в маразм, -- продолжил Тибор чуть слышным голосом, робея от
собственной  наглости.  -- Да-да,  как  облученный старик.  От вас  осталась
пустая хитиновая оболочка, вы лишь обманчивая видимость кладезя всех знаний!
     Он понятия не имел, что значит "хитиновая", но употребил  это слово для
пущей  красоты,  потому  что отец  Хэнди  имел  привычку употреблять  его  в
подобных случаях -- с явным осуждением в голосе.
     В  этот  решающий  момент Супер-М  заколебалась.  Эта гадина не  совсем
уверена в том, что правильно ответила на вопрос.  И действительно, следующую
фразу  Супер-М  произнесла  странно  дрожащим голосом  --  свидетельство  ее
растерянности.
     --  Спустись на  один  уровень со мной  и  покажи  мне  недостающий или
поврежденный блок моей памяти.
     --  Совсем  рехнулась.  Как же  я его найду! -- сказал Тибор и искренне
расхохотался.
     -- Похоже, ты прав,  -- пробормотала  Супер-М. Псевдоженщина была полна
сомнений и даже
     отступила на несколько шагов от его тележки и коровы.
     -- Я хочу употребить тебя в пищу, -- сказала она без особой уверенности
в голосе.  -- Спустись на  землю и следуй  за  мной в бункер, чтобы я  могла
разложить тебя  на  атомы, как я разлагала  всех тех, кто приходил  по  этой
дороге прежде.
     -- Ишь, чего захотела, образина! Накось, выкуси! Не дождешься!
     Тибор поспешно  запустил свои  механические  пальцы в карман,  выхватил
пистолет  и прицелился  в  управляющий блок  Супер-М  --  в электронный мозг
мобильной части сверхкомпьютера.
     -- Пиф-паф, -- сказал он со смехом, -- и тебе конец!
     -- Нет, не надо, -- ровным тоном попросила Супер-М. -- Лучше стань моим
помощником. Будешь обслуживать меня. Пойдем вниз, и я тебе покажу...
     Тибор  выстрелил только один раз. Пуля угодила в металлическую голову и
пробила  ее. Псевдоженщина закрыла глаза,  потом быстро  открыла их и долго,
пристально глядела на Тибора. Потом повела глазами влево-вправо, будто ни на
что не  могла решиться. Кончилось  тем, что  она заморгала  и стала оседать,
пока не рухнула в высокий бурьян.
     Тибор  протянул  к  ней  манипуляторы,  схватил  и  попытался  поднять.
Смертельно опасная "образина" теперь превратилась в аккуратную груду металла
-- что-то вроде большого сложенного раскладного стула. Пропади она пропадом!
На кой она ему? "Если и сумею поднять, -- подумал он, -- коровенка моя может
не справиться с таким грузом ни на что не годного железа".
     Тибор тронул спину голштинки кнутовищем. Она не заставила просить  себя
дважды -- потащила за собой тележку с калекой.
     "А я таки вывернулся, не пропал".
     Стайка  негритят  расступилась,  пропуская тележку. Все время, пока шло
его единоборство с  Супер-М, они стояли поодаль и внимательно наблюдали, чем
все кончится.  Отчего  она  не  раскладывает  на атомы  этих  несмышленышей?
Загадка.
     Корова неспешно вышла на  дорогу и  затрусила вперед.  Мухи  жужжали  в
воздухе и облепляли ее тело, но  голштинка величаво игнорировала  навязчивых
насекомых,  как будто и она понимала,  какую великую  победу  они с  Тибором
только что одержали.
Глава 8
     Корова  поднималась  все выше  и выше. Путь  лежал  по  расщелине между
скалами.  Справа и слева из земли торчали  корни высохших  деревьев. Тележка
двигалась по изгибам пересохшего русла извилистой реки.
     Спустя некоторое  время у земли заклубился туман.  Голштинка запыхалась
от подъема и остановилась передохнуть. Тибор ее не тревожил.
     Первые капли отравленного дождя  прошелестели по листьям бурьяна. Ветер
раскачивал мертвые стволы деревьев.
     Тибор слегка тронул спину голштинки кнутовищем, и она покорно двинулась
вперед.
     Тележка покинула пересохшее русло и, перевалив через холм, очутилась на
каменистом поле,  заросшем подорожником  и одуванчиками.  Повсюду  виднелись
высохшие стебли сорняков, впереди -- остатки сломанной изгороди.
     Тибор вынул замасленную карту и  принялся  ее  изучать.  Сомнений  нет.
Вскорости он повстречает южные племена, а затем... "
     Голштинка провезла тележку через широкую дыру в изгороди и остановилась
у  полуразрушенного колодца, наполовину заваленного камнями и землей. Сердце
Тибора  учащенно  забилось  от волнения.  Что  там  впереди?  Руины  здания,
торчащие во все стороны деревянные балки, битое стекло, покореженная мебель.
А  вон  обгорелая старая  автомобильная шина,  изгнивший  матрас  на  ржавых
пружинах кровати... По краю поля стояли ряды старых деревьев -- теперь сухие
безлистные  остовы. Все деревья в  округе были именно  такие -- безжизненные
черные палки  с  ветвями, многие из них  выворочены  из  земли непрестанными
ветрами.
     Тибор направил тележку к бывшему саду. Ветер порывисто дул ему  в лицо,
принося струи зловонного тумана. Кожа калеки стала влажной и  поблескивающей
от оседающего на ней тумана.
     -- Тпру, -- сказал Тибор, натягивая поводья.
     На протяжении долгого времени он рассматривал старое иссохшее яблоневое
дерево. Никак не  мог отвести  глаза. Вид этого дряхлого дерева -- в отличие
от  остальных  деревьев наполовину  живого  --  и притягивал его,  и сердил.
"Единственное  из всех цепляется за  жизнь, -- подумал он.  -- Все проиграли
битву  за  жизнь,   а  оно  продолжает  прозябать  --  такое  убогое,  такое
уродливое..."
     Дерево действительно  выглядело малоприглядно; голые ветви, почерневшая
кора. Только  кое-где трепещут на ветру одинокие листики да упрямо не желают
падать  несколько  уже  высохших,  сморщенных  яблок.  Эти яблоки  выглядели
позабытыми-позаброшенными сиротами --  и ветер-то их лупцует,  и дождь-то их
мочит,  и туман донимает своими  холодными щупальцами... Внизу, меж  камней,
застряли старые полусгнившие листья.
     Тибор в  задумчивости протянул экстензор, механическими пальцами сорвал
листок с яблони и вперился в него взглядом.
     "Какого рожна я тут делаю?" -- мелькнула внезапная мысль.
     Корявое почернелое дерево грозно накренилось от порыва ветра. Узловатые
сучья  истошно заскрипели. Тибор невольно отпрянул -- до того противный звук
издал этот древесный старец, цепляющийся за ненужную жизнь.
     Близилась ночь. Стремительно  темнело. Следующий порыв  холодного ветра
полуразвернул Тибора в тележке. Он заворочался, завозился, с трудом вернулся
в прежнее  положение,  одергивая  манипуляторами свое задравшееся  пальтецо.
Долина погружалась в густые сумерки. Скоро наступит непроглядная темнота.
     В тумане  и сумраке  яблоневое дерево казалось зловещим, суровым. Ветер
сорвал с него еще несколько листов, и те медленно закружились к земле.  Один
листок пролетел  совсем недалеко от  головы Тибора --  он попытался  поймать
его, но механические пальцы ухватили пустоту.
     И  такая тоска  его взяла,  беспричинная,  острая,  и  такую усталость,
смешанную со страхом, он вдруг ощутил, что тут же  сказал самому себе: "Надо
поскорей убираться отсюда!" -- и хлестнул коровенку кнутом.
     Но тут его  взгляд упал  на  одно  почти  живое  яблоко  на ветви, и он
внутренне  успокоился --  так  же внезапно,  как до  этого  ошалел  от вдруг
поднявшегося из нутра сознания своего сиротства.
     Тибор привел в действие  рацию, притороченную к тележке в отделении  за
его спиной.
     -- Святой отец, -- сказал он. -- Сил нет продолжать.
     Он  подождал;  ответом  было  лишь  потрескивание.  Он стал нетерпеливо
крутить ручку настройки, чтобы поймать в эфире хоть чей-нибудь голос.
     "Не с моим  счастьем. Что ж это  за доля такая мне  выпала -- тащить на
плечах все горести мира, этакую неподъемную ношу! Не поднять и не бросить. А
сердце ноет и разрывается".
     И еще он  подумал: "Ведь ты сам хотел  чего-то  в  этом роде.  Ты хотел
чего-то  нескончаемого  -- или  полной нескончаемой радости или  совершенной
нескончаемой скорби. Вот и получил -- нескончаемую скорбь. Иного на сем пути
обрести ты  и не мог. Потерялся на закате, в тридцати милях от родного дома.
Ну, куда теперь двинешь, дурачина?"
     Тибор снова нажал кнопку микрофона и хрипло произнес:
     -- Отец Хэнди,  нет моей мочи терпеть все это.  Тут кругом все мертвое.
Ничего, кроме тлена и смерти. Вы меня слышите? Вы меня понимаете?
     Он перешел на волну, где должен  был слышать голос святого отца.  Опять
помехи. И молчание.
     В сумраке то яблоко влажно посверкивало и теперь казалось почти черным.
На самом деле оно,  конечно, красное.  Очевидно, гнилое,  только  отсюда  не
видать. Но как оно себя предлагает, как оно хочет быть съеденным, убитым...
     Кто знает -- быть может, это волшебное дерево. Ему не доводилось прежде
видеть волшебных деревьев, а отец Хэнди не единожды рассказывал о них.
     "Если я съем это яблочко, произойдет что-то очень хорошее. Христиане --
тот же отец Абернати -- твердят, что в яблоке --  зло,  оно есть сатанинский
плод, и вонзить зубы в него -- значит впустить в мир грех. Но мы-то в это не
верим, --  сказал он себе. -- А коли  эта история  с  яблоком не  враки,  то
приключилась она в незапамятные времена и в другой стране".
     У Тибора целые сутки не было ни крошки во рту. Он изрядно проголодался.
     "Сорву-ка я это яблоко. Но есть его не стану".
     Он  потянулся, сорвал экстензором  вожделенный  плод и приблизил его  к
глазам, осветив маленьким шахтерским  фонариком, закрепленным на шлеме. И  в
этот момент...
     Да, что-то  явственно  двигалось на периферии  его зрения. Он  проворно
повел глазами в сторону. К нему приближались двое.
     -- Добрый вечер,  -- сказал  тот, что  был особенно тощий. --  Вы не из
наших мест, да?
     Оба незнакомца подошли вплотную к тележке, и калека направил фонарик на
их  лица. Две особи мужского пола, высоченные -- под два с половиной  метра,
худые, покрытые ороговевшей голубовато-серой кожей, которая напоминала золу.
На руках по шесть-семь пальцев -- и по нескольку лишних суставов.
     -- Здрасть, -- выдавил Тибор.
     У одного в руке был тесак для рубки сучьев. У второго, одетого в ветхие
штаны и изодранную  холщовую рубаху,  руки были пусты.  Оба -- кожа и кости.
Причем почти буквально кожа и  кости,  мяса совсем не заметно. Тело из одних
острых   углов.  Глаза  большие,  полные  любопытства.  Веки  до  странности
массивные. Можно не сомневаться, что и внутри у них все так же причудливо --
иной  обмен веществ, иная система пищеварения, возможно, даже иная клеточная
структура. А  потому кормиться  они  могут уже  совсем другим --  к примеру,
окрестной глиной с личинками, раскаленной лавой или растворенным металлом.
     Два монстра с интересом рассматривали пришельца.
     -- Гляди-ка, -- сказал один. -- Никак человекоподобный человек!
     -- Можно и так выразиться, -- отозвался Тибор.
     -- Меня  зовут  Джексон,  --  подхватил  тот,  что был  совсем тощий  и
выглядел помоложе. -- А моего друга зовут Поттер.
     Тибор  не  очень  ловко   пожал   сперва  одну  тощую   руку,  покрытую
голубовато-серой ороговевшей кожей, потом другую.
     --  Добро пожаловать,  -- сказал Поттер, широко открывая  свои покрытые
чешуйками губы.  --  Можно взглянуть  на  вашу  повозку?  Э-э, да вы  к  ней
привязаны! Никогда не видели подобной штуковины.
     "Мутанты,  --  классифицировал  их  Тибор про  себя.  --  Ящероподобные
мутанты". Он старательно подавил брезгливое отвращение и  навесил  улыбку на
губы.
     -- Я бы с радостью показал вам тележку, ребята, -- сказал он, -- да вот
только больно трудно мне из  нее  выбраться. У меня нет конечностей. Видите,
две железные хваталки -- вот и все, что у меня есть.
     -- Ага, -- понимающе кивнул Джексон. -- Ну и дела. Видим, видим.
     Джексон хлопнул голштинку по боку.  Она тихо замычала и подняла голову.
Во мраке было видно, как коровенка мотает хвостом.
     -- И быстро она возит вас? -- спросил Джексон.
     -- Более-менее.
     Левый экстензор Тибор опустил  в карман,  где лежал  уже перезаряженный
пистолет. В случае чего он уложит хотя бы одного из них.
     --  Я  живу   милях  в  тридцати  отсюда.  Мы  свой  поселок  зовем  --
Шарлоттсвилль. Слышали о таком?
     -- А то как же, -- сказал Джексон. -- И сколько вас там?
     -- Сто пять человек.
     Тибор  счел  за  благо  сильно преувеличить  размеры населения  родного
городка. Авось не посмеют убить жителя большого  поселения -- побоятся,  что
кто-нибудь из ста пяти шарлоттсвилльцев явится и отомстит.
     --  Вы  как  умудрились  выжить?  -- спросил Поттер. -- Ведь тогда  всю
округу сровняли с землей.
     --  Мы  прятались в  подземных  шахтах,  --  объяснил Тибор.  -- Точнее
говоря,  наши предки  прятались.  Успели  убраться  под  землю  перед  самой
Катастрофой.  У  нас   в  городке  жизнь  сносная   --  ничего   устроились.
Огородничаем  в  теплицах,   есть   кой-какая  техника,  насосы  для   воды,
компрессоры, электрогенераторы. Есть даже токарные станки. И ткацкие.
     Он не стал  уточнять, что электрогенераторы работали на мышечной силе и
только половина теплиц функционировала нормально. Девяносто лет прошло после
Катастрофы -- металл  и пластик поизносились, невзирая на постоянную починку
и заботливое отношение. Все в их городке ветшало и приходило в негодность.
     -- Вишь ты! --  покачал головой Поттер. -- Дейв Хантер оказался дураком
набитым.
     -- Дейв? Это тот -- большой, жирный? -- спросил Джексон.
     --  Дейв говорит,  -- сказал  Поттер,  -- что за  пределами  наших мест
больше не осталось человекоподобных людей.
     Он с любопытством разглядывал тиборовский шлем с фонариком.
     -- До нашего поселка час езды на вездеходе, -- продолжил  Поттер. -- Мы
с  Джексоном  выехали охотиться на вислоухих зайцев. У них вкусное  мясо, но
тащить их непросто -- каждый весит килограмм десять.
     -- И  как  вы на них  охотитесь? -- спросил Тибор. --  Не с тесаком  же
гоняетесь!
     Поттер и Джексон рассмеялись.
     -- Глядите. -- Поттер запустил ручищу в  карман и достал длинный медный
прут. Карман, видать, был преглубокий -- да и рука была некороткой.
     Тибор  осмотрел прут  в  свете  фонарика.  Сделан  вручную.  Кропотливо
обработанная мягкая  медь. С одной стороны заостренный  наконечник.  Словом,
что-то вроде дротика.
     Из другой штанины Поттер извлек некое подобие небольшого арбалета.
     -- Вкладываем и стреляем, -- пояснил он. -- Бьет наповал.
     -- Занятно, --  сказал Тибор нарочито беззаботным тоном.  Вглядываясь в
неясные  очертания голубовато-серых лиц,  мало  похожих на  человеческие, он
спросил: -- А "человекоподобные люди" есть тут поблизости?
     -- Хрен тут, а не человекоподобные. Ни одного нету, -- ответил Поттер.
     -- Слушайте, -- оживился  Джексон,  -- оставайтесь с нами на  время! Мы
верим, что такие, как  вы, приносят  удачу нашему племени. Наш  Старик будет
очень  рад  приютить вас: вы  первый человекоподобный  человек, которого  мы
видим за  последнюю  пару  лет. Как вам  наше  предложение?  Мы будем о  вас
заботиться, кормить,  приносить всякие растения и животных. Давайте поживите
у нас недельку!
     -- Спасибо,  ребята,  но  не могу,  -- сказал Тибор. -- У меня  срочное
дело. Но вот на обратном пути...
     Он   порылся  в  своем  вещевом  мешке  и  вынул  фотографию   Карлтона
Люфтойфеля.
     --  Поглядите,  никогда  не  видели  этого человека?  Поттер  и Джексон
внимательно изучили лицо на
     фотографии.
     --  Человекоподобный человек, -- протянул Поттер. -- Говоря по совести,
вы все для нас на одно лицо.
     Возвращая фотографию Тибору, Джексон заметил:
     -- А вот наш Старик вполне может узнать этого типа. Идем