не могут, им еще
не выдали достаточное количество таблеток. Бедные старухи. И все-таки...
Сдохли бы они поскорее!!!
  Вот если бы они все передохли! - мечтала Ирина, позабыв, что минуту назад
пыталась вызвать в себе понимание и сочувствие к чужим проблемам. - Тогда
никакая сволочь не могла бы мне лично сообщить о том, что я обязана делать
и как мне вредно что-либо делать вообще в этой жизни. Например, моя
проклятая бабуля, мать ее за ногу... Они, суки, ведь тоже занимались черт
знает чем в свое время, а теперь не могут! Реализовать свои потуги на то,
как должен быть устроен мир с их точки зрения, они тоже не в состоянии. И
поэтому сидят и брюзжат. Все, на что способны. Безмозглые старые коровы!
  И почему меня это так заводит в конце концов?! Да потому что они дуры!
Какого черта они в таком идиотском состоянии живут на белом свете?!
  И мне же еще, не приведи господь, с ними работать, и быть внимательной,
ласковой, понимающей!
  Да я и сейчас это делаю, потому что не выскочила и не заорала".
  Старушки бубнили, Ирина злилась. Потом наступил обеденный перерыв, но уже
в полвторого бабки вернулись и принялись талдычить дальше.
  "Чем бы еще себя успокоить? - думала Ирина. - Ну, допустим, раз они такие
живут, значит, Господь решил. Может, им положено так страдать. Может, они
действительно страдают, находясь в таком состоянии".
  Тут явился на психотерапию сумасшедший Петя.
  Он долго рассказывал Ирине, как его мучает деспот отец, достает
целенаправленно, пытается извести. Все шло хорошо. Но посреди своего
монолога Петя вдруг подскочил в кресле и взвыл:
  - Ну а вот эти, вот эти старые тетки! Они третий день мне спать не дают
своими дурацкими слабоумными разговорами!
  "Боже, как я тебя понимаю, бедный мальчик!"
- Почему их никто еще не убил? - возмущался Петя. - Куда выбраковка
смотрит?! Так и хочется выйти и дать им всем трубой по башке, чтоб
заткнулись и больше никогда не возникали!!!
  - Ну, Петя, - сказала Ирина через силу, - не только вам хочется многим
людям дать по голове. Но мы же этого не делаем.
  - И я не делаю, но очень хочется! Убивать надо таких сволочей. Ведь они же
сядут друг от друга подальше, ни хрена не слышат...
  Выслушав эту тираду от больного парня, Ирина подумала, что, наверное, она
все-таки умнее, да и здоровее в том числе. "Да и постарше буду. Так что
все-таки надо решить эту проблему".
  Внутренне настроив себя на спокойный и конструктивный разговор, она вышла
из кабинета, прервав разговор бабушек, которые появлению доктора очень
удивились.
  - Извините, - сказала Ирина спокойно, - дело в том, что я очень прошу вас
пересесть вон в тот угол поближе друг к другу. И вам будет легче
разговаривать между собой, и все-таки будет тише, сейчас ведь тихий час.
  Одна из бабулек на секунду задумалась и сообщила:
  - Да мы знаем! Мы и Пете мешаем...
  "Расстрелять!" - подумала Ирина.
  - И Пете мешаете. Да вы поймите, я еще и работаю все-таки вот здесь, за
этой дверью.
  - Да? - сказала бабка с некоторым удивлением.
  - Да, и если вы сядете чуть-чуть подальше отсюда и поближе друг к другу,
то все будут довольны.
  Бабки принялись со скрипом выкарабкиваться из кресел.
  Ирина вернулась в кабинет, сдерживая улыбку. Ей вдруг стало очень смешно.
Действительно - она столько времени не могла толком работать, потому что
ее одолевали те же мысли, которые несчастного больного Петю мучают в
течение всего дня!
  И еще неизвестно, кто бы первым бросился на бабок с кулаками. Если бы
сумасшедший мальчик не напомнил вовремя доктору, что тот все еще нормален
и может решать такие вопросы, не теряя человеческого облика.
  Эскалатор был почти пуст, и она - спокойная женщина в спокойном городе -'
вступила на разворачивавшуюся ступеньку, думая о своем.
  Шаги, которые раздавались за спиной, ничуть не беспокоили ее, пока человек
не остановился на ступеньку выше и не повернулся к Ирине лицом. Молодой,
довольно высокий парень, чуть сутулые плечи, кепка на голове, из-под нее
выглядывают светло-каштановые волосы, нос капельку длинноват. В общем,
вполне обычный тип, только чем-то неприятен.
  - Девушка, вы прекрасны! - раздался чуть глуховатый голос.
  - Правда? - улыбнулась она. А что еще оставалось делать?
  - Девушка, вы смущаетесь. Я хочу только познакомиться с вами.
  - А я нет, - отрезала Ирина.
  - Я не про то говорю. - Он снова приблизился. - Все девушки любят
романтику, и по вашим глазам я вижу все. Вы просто Венера Милосская. Я
отвезу вас за город на машине. Я вам покажу такие места! И вы тоже
увидите, как черти и ведьмочки прыгают даже в тех местах по проводам!
  "Мама! - Она невольно отступила на ступень ниже. - Господи, и никого
вокруг!" Впервые в жизни Ирина об этом пожалела.
  - А ведьмочки - они хорошенькие, как вы, только вы другая, у вас энергия
другая. У меня тоже. Вы позволите мне искупать вас в ванной и почувствуете
такой приток сил!
  Этого она уже перенести не могла.
  - Какая ванная! Я знать вас не хочу и слушать тоже! - Ирина посмотрела ему
прямо в глаза, и ее пробрал озноб. Глаза были абсолютно чистые,
прозрачные, довольно светлые, как льдинки. Особую странность им придавал
зрачок. Абсолютно черный, он вызывал лишь одну ассоциацию, на уровне
ощущения - с черной дырой, которая засасывает в себя.
  "Прямо наш пациент. Ну почему сейчас, когда я к этому совершенно не
готова? Почему не в клинике? И что мне теперь с ним делать?!"
- Ваша душа так чиста - я вижу это. Не то что у них - сплошь чернота. - Он
понизил голос, приблизив лицо к ней.
  - У кого? - автоматически переспросила она.
  - Вы еще не знаете... - Он ненадолго умолк, склонив голову набок. Внезапно
лицо его просветлело. - Но вы-то! Вы чистая, прекрасная моя. Я всегда
знал, что встречу такое чудо. Истинное чудо на свете, человек - высший
разум!
  - Да, скорее всего. - С этим нельзя было не соглашаться. Только уж слишком
приподнято. И очень хотелось отодвинуться, заслониться от чересчур
близкого контакта с этим незнакомым человеком. Ирина поняла - она не может
задействовать свои профессиональные качества сейчас, она просто не готова.
Ей страшно. "Помогите кто-нибудь!"
- Конечно, высший, у настоящих людей, - продолжал разглагольствовать
незнакомец. - Он покоряет. И их мы покорим тоже. Много позже. Но не
печальтесь. Я буду с вами. Защищу и позабочусь. Я буду мыть вам ноги и
купать. Вы никогда не чувствовали такого потока энергии, когда вас купают.
Я вам ее передам...
  "О боже, снова купать!"
Смутное подозрение зародилось в ее голове и, не успев оформиться в слова,
вызвало больший испуг. Еще раз невольно, с недоверием заглянув ему в
глаза, остановившиеся, немигающие, погруженные в себя, Ирина прочитала:
"Только выведи меня оттуда, изнутри, наружу - и смерть".
  "Он же совсем больной - не дистанцированный, с бредом. И полным
отсутствием контроля. Эскалатор кончается. Что с ними вообще-то делают на
открытом пространстве?" - пронеслось у нее в голове, а в это время она уже
кивала и произносила:
  - Да, принять поток энергии от другого человека и передать часть своей -
это проявление высшего единения... - Наконец-то в ней проснулся опытный
профессионал.
  Эскалатор уже почти вынес их наверх. Впереди показались какие-то люди, но
вряд ли они могли помочь. Ирина до конца осознала, что за типа ей принесла
нелегкая. Этот человек смертельно опасен. Малейший неудачный жест,
крошечная ошибка в разговоре - и . он взорвется. А что у него в кармане,
где он держит руку? Нож?
  Додумать она не успела. Только заметила боковым зрением, что впереди и
чуть левее стоит у аптечного киоска мужчина и очень внимательно изучает ее
лицо. Дальше время спрессовалось, и за какие-то секунды произошло очень
много всего. Мужчина сделал резкое движение, раздался звонкий треск, и
сумасшедший, закатив глаза, начал медленно валиться на спину. Двое молодых
парней, будто соткавшиеся из воздуха, подскочили и буквально сдернули его
с эскалатора. А тот мужчина оказался совсем рядом и протянул ей руку.
Левую. В правой у него было оружие - большой и какой-то игрушечный с виду
пистолет.
  - Прошу, - сказал он, и Ирина шагнула наконец-то на твердую землю. Впервые
за этот утомительный день.
  - Леша! - мужчина обернулся к парням. - В угол его, подальше. Установи
личность. Андрей! Быстро мне контакт со здешними ментами, утряси что
положено. И "труповозку" вызови. Так... - Он спрятал пистолет.
  - Все нормально! - Это подбежала от турникетов взволнованная дежурная.
  Мужчина отвел в сторону лацкан куртки, и на его груди вспыхнула
переливчатыми огнями яркая эмблема.
  "АСБ! - догадалась Ирина. - Разумеется, кто же еще. Слава богу!" Она
никогда раньше не видела так близко настоящего выбраковщика, и значок
мужчины сверкнул перед ней как символ полного избавления от любой мыслимой
и немыслимой беды.
  - Старший уполномоченный Агентства социальной безопасности Гусев, -
представился мужчина, нависая над крошечной дежурной, как скала. -
Центральное отделение. Можете ни о чем не беспокоиться, продолжайте
работать. Теперь вы, барышня. Здравствуйте. Павел Гусев. Похоже, мы успели
вовремя, да? Ну, успокойтесь, все уже в порядке. Вы под защитой АСБ. Этот
человек угрожал вам?
  - Да... Как вы догадались...
  - У вас было э-э... несколько испуганное лицо. Что конкретно произошло?
  - Bay! - воскликнул в углу выбраковщик Леша.
  - Извините. - Его начальник повернул голову на возглас. Теперь Ирина была
уверена, что этот Гусев именно начальник.
  Леша продемонстрировал что-то блестящее, поймал опасливый взгляд Ирины и
мгновенно спрятал находку в карман.
  - Ерунда, - небрежно бросил Ирине Гусев. - Вы рассказывайте, пожалуйста.
  - Он сумасшедший, - объяснила Ирина, чувствуя, что приходит в себя. -
Бредовые концепции, отсутствует контроль, нет чувства дистанции. Большего
сказать не могу, его нужно обследовать, но он, безусловно, опасен. Видите
ли, я... - Она достала служебное удостоверение.
  - Ах вот как... - Выбраковщик посмотрел в ее документы и удовлетворенно
кивнул. А Ирина наконец-то его разглядела. Очень симпатичный мужчина лет
сорока, с легкой сединой в черных волосах и прелестной лукавинкой во
взгляде. Очень приятный, даже красивый. - Ну что же, Ирина... Георгиевна.
  - Можно без отчества.
  - С удовольствием. Во-первых, я вам искренне соболезную. Ко мне тоже
иногда пристают мои э-э... клиенты в самое неподходящее время. Каждый раз
будто гром с ясного неба. Поэтому я вас отлично понимаю. Теперь что у нас
во-вторых? Да, во-вторых. Понимаете, милая Ирина, раз это опасный псих,
снимается множество утомительных формальностей. Мы просто возьмем его за
белы рученьки и отправим на экспертизу. После чего он получит такое
лечение, что навсегда разучится ездить в метро. Разумеется, - Гусев поднял
указательный палец, - если вы не собираетесь предъявить ему обвинение.
Подумайте. Леша, что там у тебя?
  Длинноволосый Леша, сидя на корточках, склонился над экраном маленького
переносного компьютера. Еще какой-то прибор он зажал между плечом и ухом.
Сумасшедший лежал совершенно неподвижно, как мертвец. Редкие пассажиры,
сходя с эскалатора, осторожно косились в его сторону. А некоторые просто
не обращали внимания.
  - Готов, - доложил Леша, глядя на экран. - Ого! Действительно готов. Три
предупреждения, все за сексуальные домогательства. Два психиатрических
освидетельствования, последнее в том году... Ограничение гражданских прав
по дееспособности. Так, да он еще и в бегах! Пропустил контрольный осмотр.
Ну, мужик, допрыгался!
  - Можете не думать насчет обвинения, - сказал Ирине выбраковщик. - Этот
деятель уже труп, безо всякой экспертизы.
  И заразительно улыбнулся.
  "Значит, он исчезнет, - подумала Ирина. - Исчезнет и никогда больше передо
мной не появится. Какое счастье! Я могу о нем не думать, не вспоминать, не
бояться. . Нелегко будет себя убедить, но я сумею, у меня получится".
  - Спасибо, - прошептала она. - Спасибо... Павел.
  Ее начала бить нервная дрожь, и машинально она схватилась за плечо Гусева.
  - Не за что... - раздался совсем рядом ласковый голос. - ...Ира.
  - Шеф! - прибежал третий выбраковщик, Андрей, совсем еще мальчишка. - Все
сделано, машина на подходе, милиция в курсе.
  - Понял, молодец. Леша, сворачивайся.
  - Угу, - пробормота! Леша, как-то слишком непочтительно выдирая из гнезд
на боку компьютера провода. - Ничего себе - зашли аспиринчику купить...
  Гусев рассмеялся и бросил на Ирину подчеркнуто теплый взгляд.
  - У меня заболела голова, - объяснил он. - Как оказалось - к счастью.
Иначе вам пришлось бы терпеть этого психа до самого выхода. Там менты
стоят, они бы помогли. А сейчас... Давайте потихонечку двинемся наружу.
Подъедет наш фургон, там есть врач, он даст чего-нибудь успокоительного. И
я вас отвезу домой. Вы же здесь живете?
  - Да, спасибо... - Ирине показалось, что отвозить ее домой - это уж
чересчур, она такого не заслужила. Но очень хотелось, чтобы Гусев хоть
ненадолго остался рядом. С ним было тепло и безопасно. - Мне на Третью
Фрунзенскую, отсюда недалеко...
  - Простите за нескромный вопрос, вы давно здесь?
  - Всю жизнь. С детства. А что?
  - Просто мы соседи, - улыбнулся Гусев. - Как обидно, что я вас раньше не
встречал.
  - Может, встречали...
  - Нет, я бы не забыл, - сказал Гусев твердо. - Ну, пойдемте? Отлично.
Леша, подожди тут. Андрей, за мной.
  У выхода стояла машина "Скорой помощи", и какие-то плечистые ребята
вытаскивали из салона носилки.
  - Андрей, проводи, - скомандовал Гусев. - Эй, доктор! Осмотри-ка
потерпевшую. Держится она героически, но я бы не рисковал.
  Ирина позволила усадить себя в "Скорую", Гусев остался курить снаружи.
  Врач открыл дверь через несколько минут, вышел из машины, подал было Ирине
руку, но Гусев успел первым.
  - Порядок, - сказал ему доктор. - Совершенно здоровая молодая женщина.
Давление чуть подскочило, но это естественно. Немного валерьянки и крепкий
продолжительный сон.
  - Все нормально? - спросил Гусев Ирину.
  - Да, - она улыбнулась в ответ. - Кажется, отпустило. Знаете, не надо меня
никуда везти. Я с удовольствием пройдусь. Такая чудесная погода...
  Мимо пронесли на носилках обмякшее тело. Ирина на своего обидчика даже не
посмотрела. Он больше не существовал, его забраковали. Она смотрела на
Гусева, будто чего-то ждала.
  - Можно я провожу вас? - попросил Гусев. Немного смутившись то ли потому,
что очень давно не говорил таких слов женщине, то ли из-за доктора,
который рядом терзался мучительной завистью. Совершенно искренне попросил.
  - А вам можно... сейчас?
  - Ему все можно, он начальник, - буркнул доктор. - Ну, до свидания, мы
понеслись.
  - Спасибо, живи... Да, Ира, мне все можно. Если вы позволите.
  - Конечно, - сказала Ирина. - Конечно, я буду рада.
  - Два слова ребятам, и я ваш. - Гусев отошел к своим подчиненным, которые
с почтительного расстояния скалили зубы и таращили глаза. Особенно забавно
выглядел Леша, он так и пыжился весь от восторга. "А ведь мальчишки любят
его, - подумала Ирина. - Мальчишки славные, кого попало любить не станут,
значит - есть за что. Да я и сама знаю почему. Он не очень счастливый и
очень добрый. Изо всех сил давит в себе эту доброту и ничего не может с
ней поделать. Он и в выбраковку пошел, наверное, потому что боялся
окружающего мира, такого жестокого и неприветливого. Решил, что нужно
самому превратиться в чудовище, и тогда ему будет не так страшно жить на
свете. Наверное, детская травма. Глупый. До чего же все мужики глупые..."
- Живите! - Гусев коротким взмахом руки отпустил ведомых. Они издали
поклонились Ирине. А Гусев вернулся к ней. Ирина взяла его под руку, и это
получилось так естественно, как будто они каждый день ходят вместе от
метро домой. "Хотя он-то, конечно, ездит на машине. Интересно, которая
его?" - Ирина проводила взглядом отчалившие от тротуара автомобили
выбраковщиков - распластанную по земле стремительную вишневую иномарку и
какие-то странно мускулистые на вид "Жигули".
  - Вы давно работаете в АСБ? - спросила Ирина. Просто для приличия. Могла
бы и промолчать, ей было с Гусевым и так хорошо.
  - Давно, - вздохнул он. - Чересчур давно. Пора менять профессию. Только
еще не придумал, какую именно выбрать. Которая пригодилась бы в Африке.
  - В Африке?
  - А почему нет? Здесь скоро будет холодно, а мне, знаете, жутко надоели
холода. Разлюбил я нашу вечную зиму.
  - Я тоже, - согласилась Ирина. - Все время хочется уехать куда-нибудь, где
тепло. Пусть даже жарко. Лишь бы отсюда.
  - Это у нас с вами из-за работы, - сказал Гусев. - Вы слишком много видите
больных людей. А я - плохих. Невольно мы озлобляемся и начинаем потихоньку
ненавидеть родину, где сплошь подонки и ненормальные. В принципе Союз - не
самая дурная страна. Только очень уж холодная.
  - Очень холодная, - кивнула Ирина. Гусев на миг отвлекся - им навстречу
попалась умилительная пара. Невысокий крепко сбитый милиционер вел за руку
прелестную светловолосую девочку лет шести-семи. Девочка что-то радостно
щебетала, а милиционер ей поддакивал с очень серьезным видом. Заметно
было, что он просто тает от удовольствия и совершенно не стесняется
показать это всему миру.
  "Классический счастливый отец, - подумал Гусев. - Надо же, как его
распирает. Почему я всегда боялся иметь детей? Трусливый дурак. Может, еще
не поздно? Конечно, не поздно. Уехать к чертовой матери отсюда, жениться,
завести ребенка... Нужно просто решиться. Хоть раз в жизни что-то твердо
решить. Поступить наконец-то по-мужски. Господи, как приятно идти рядом с
женщиной, которая тебе по-настоящему понравилась! Хоть бери ее в охапку...
и пусть даже в Африку!"
  - Как ваша голова? - вспомнила Ирина.
  - Я даже забыл. Прошла. Совершенно. Мне просто хорошо. С вами.
  - Знаете... Мне тоже.
  - Вот и замечательно, - сказал Гусев. Он на секунду обернулся, провожая
взглядом милиционера с девочкой.
  Участковый Мурашкин посадил Машеньку себе на руки и нежно поцеловал в щеку.



  КОММЕНТАРИИ



  Цифры и факты - Историческая справка - Общественная жизнь - "Меморандум
Птицына" - АСБ изнутри - Техника - Персоналки

  ЦИФРЫ И ФАКТЫ

  Согласно данным Мемориального архива главного управления лагерей и
каторжных работ, в период с 2001 по 2009 год в системе ГУЛАК отбывало
наказание за подрыв экономики страны и преступления против личности 15
миллионов 864 тысячи 502 гражданина Славянского Союза. Немногим более
полутора миллионов каторжников дождались смягчения приговоров и вернулись
домой либо были переведены "досиживать" в лагеря общего режима.
  В основном чистка производилась среди населения крупных
промышленно-культурных центров. Выбраковка очень слабо затронула небольшие
города, где отделения АСБ выполняли скорее роль пугала, и почти не
охватила сельскую местность. Тем не менее в первые же годы после
образования АСБ на всей территории страны было отмечено лавинообразное
падение числа зарегистрированных преступлений, в том числе и по
категориям, лежащим вне компетенции Агентства.
  Безусловно, количество заключенных в целом по стране было гораздо больше,
и многие из тех, кто находился в "обычных" исправительных заведениях,
отбывали весьма значительные сроки - например, за угон автотранспорта,
ношение оружия или квартирные кражи. Одна только принудительная
демилитаризация кавказских республик породила гигантские "черные зоны".
Следует также учитывать и огромный контингент так называемых
"лечебно-трудовых" учреждений, куда направлялись алкоголики и лица,
уличенные в систематическом употреблении наркотических средств. Кроме
того, активно пополнялись интернаты для беспризорных детей и
"профилактические лагеря" для малолетних правонарушителей. Фактически в
этот период каждый десятый житель Союза был против своей воли переведен на
закрытый казарменно-лагерный режим.
  Тем не менее из лагерей и "профилакториев" люди возвращались. С каторги -
нет. Туда уходили навечно, и очень немногим, как мы уже отмечали, удалось
вернуться назад. Что характерно