и прочий инвентарь.
  Гусев слегка замешкался, отстегивая ремень безопасности, и теперь оказался
чуть сзади, в роли прикрывающего. А Женька с криком "Всем стоять! АСБ!"
уже прыгнул в центр драки. Но услышали его далеко не все. Поэтому какой-то
умник, решив, наверное, что не хрен тут делать всяким
пацифистам-разнимающим, замахнулся, опасно целясь выбраковщику в голову.
Женька вроде бы отреагировал, но мимо уже просвистело несколько иголок, и
драчун в момент скопытился.
  - АСБ! - проревел Гусев, выходя на свое законное место - вперед. - Всем
стоять!
  - Ты что же это, гад... - прошипел ему в ухо с трудом узнаваемый голос. -
Ты же меня чуть не зацепил! Хотел и меня тоже?! Не попал, да?
  Гусев оторопело повернулся к ведомому. Тот стоял весь в поту и трясущейся
рукой поднимал игольник.
  - ‚...нулся? - спросил Гусев ласково, внутренне обмирая.
  - Я тебе больше не позволю... - пробормотал Женька. - Не будет у тебя
второго раза... Хватит и Костика!
  - Женя, опомнись! - попросил Гусев, машинально отмечая, что обрадованные
заминкой водители и пассажиры, стараясь не шуметь, прячутся по машинам в
надежде по-тихому смыться. - Женя, этот придурок хотел ударить тебя. Я его
снял. У меня не было другого выхода, я выстрелил из-за твоей спины. Это
нормально, мы же всегда так делали. Ты все эти годы стреляешь из-за меня -
и ничего. Успокойся, Женя, все в порядке...
  Он сделал шаг к ведомому, совершенно невольно, искренне желая объясниться,
и как оказалось - напрасно. Рука с игольником дернулась. Гусев упредил это
движение - они выстрелили почти одновременно. У Гусева две иголки застряли
в обшивке комбидресса, а одна впилась в рукав, по случайности не оцарапав
кожу. Женька получил столько же попаданий, но все - в плечо, и рухнул на
асфальт.
  И ушел из жизни Гусева навсегда.
  Позже ему объяснили, что это было закономерно. Его правый ведомый страдал
теми же комплексами, что и сам Гусев, но в куда более острой форме, почти
болезненной. Он чувствовал себя комфортно только в составе хорошо
притертой тройки, причем именно на месте ведомого, прикрывающего. Нелепая,
трагическая потеря одного из коллег больно ударила по мироощущению
выбраковщика и заставила искать виноватого. И разумеется, виноватым в
разрушении тройки оказался Гусев, который к тому же собственноручно
подстрелил Костика.
  На этот раз наказывать Гусева не стали. Он просто угодил в резерв. С
ощущением жуткой вины, дикой растерянности, полной беспомощности. И
уверенности, что все в Центральном смотрят на него косо. Ни понять не
могут случившегося, ни простить.
  Наверное, так оно и было на самом деле. Но теперь его вроде бы простили.
Кажется, приняли обратно в семью.
  И уж с нынешнего своего ведомого он пылинки будет сдувать.


  ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

  Страна ужаснулась, но популярность Влада, как это ни парадоксально, росла,
уже приобретая характер массового психоза. Такое положение дел - сочетание
любви и страха - как нельзя лучше соответствовало его планам.
  Трое молодых людей, пытавшихся удрать от Валюшка, молчали на
предварительном допросе, как партизаны. С одной стороны, они этой нелепой
попыткой бежать выдали себя с головой - честный и психически нормальный
человек на сотрудника АСБ не кидается. Агентство вообще крайне редко
задерживало невиновных, а уж тем более - задерживало надолго. Один
укольчик - и сразу ясно, есть у тебя скелет в шкафу или придется
извиняться, да еще и приплачивать за беспокойство. Тем более что с тех
пор, как страховые компании стали вносить в свои полисы графу "моральный
ущерб от ошибочного задержания", трудовой народ Агентства перестал бояться
напрочь - лишь бы спать не мешало. Да и АСБ в свою очередь старалось быть
как можно более незаметным. Период громогласной борьбы с теми, "кто мешает
нам жить", давно миновал.
  Молодчикам вкололи какой-то адской смеси, быстро развязывающей языки. И
вскоре эмиссары екатеринбургской братвы, заглянувшие в первопрестольную на
разведку, уехали домой, на Урал, только уже не срубать бабки, а рубать
породу. Валюшку за халатное отношение к службе, выразившееся в подвергании
себя неоправданному риску, хотели было поставить на вид, но для первого
раза простили.
  Шеф Центрального ходил мрачнее тучи. Во-первых, начинали оправдываться
мрачные предположения о том, что в столицу потихоньку стягивается
уцедевший криминал. Во-вторых, радужные мечты о скором приходе молодого
пополнения развеяло категорическое заявление головного офиса о том, что
еще пару-тройку стажеров Центральное получит, но не больше. Поскольку
Гусев, не удержавшись, рассказал шефу, сколько народу обучалось на потоке
Валюшка, начальник отделения вполне закономерно принялся размышлять, куда
же предназначается этакая прорва выбраковщиков. И судя по всему, пришел к
каким-то не особенно утешительным выводам. Отчего сделался злобен и
неприветлив.
  Сам Гусев решил пока что не пороть горячку и подождать развития событий.
Тем более что в воздухе отчетливо запахло осенью, и он, любивший это время
года, так и рвался на маршрут. Украшенная холодным золотом листвы Москва
была в эти дни особенно прекрасна, и большего удовольствия, чем ходить по
ней пешком, трудно было себе и представить. Свежий воздух улиц, спокойные
лица прохожих, раздающиеся повсюду детские голоса, по которым за лето
Гусев тоже соскучился... И непередаваемое ощущение комфорта, душевного и
физического, которое навевал один из самых безопасных и чистых городов
планеты.
  Пожалуй, ради этого стоило работать в выбраковке.
  Следующая неделя выдалась на редкость спокойной, ничего похожего на
события первого бурного рабочего дня уполномоченного Алексея Валюшка не
происходило. Они с Гусевым шлялись по центру города, неприкаянные и даже
поначалу счастливые тем, что вокруг тихо и мирно. Особенно радовался
Гусев. Но вскоре Валюшок начал замечать в своем ведущем растущее
внутреннее напряжение и вспомнил его фразу о том, что иногда выбраковщик
от скуки начинает сам искать неприятностей. Гусеву пора было совершать
очередной героический поступок. А пока что они всего-навсего отыскали
заблудившегося в собственном дворе младенца, сняли с дерева застрявшего
вниз головой кота и помогли симпатичной девушке завести машину. Гусев
каждый раз говорил, что вот такие добрые небольшие дела и есть истинное
призвание того, кто поклялся "защищать и служить", но глаза у него
становились все более и более злые с каждым днем. Особенно он расстроился,
когда оказалось, что буквально в двух шагах от его маршрута случился
грандиозный пьяный мордобой, но драчунов растащили и оприходовали менты.
  - Из-под носа добычу увели! - плевался Гусев.
  - Это же не наш профиль, - утешал его Валюшок. - Все равно в ту же самую
ментовку их сдавать пришлось бы.
  - А побезобразничать? А вопли устрашения, стрельба в воздух, перекошенные
лица? Когда еще случай представится...
  В такие минуты Валюшок никак не мог понять, шутит Гусев или говорит
серьезно. И поэтому он всерьез испугался, когда им прямо в руки попался
молодой воришка.
  Этот тип, взмыленный и растрепанный, вылетел из-за угла наперерез
выбраковщикам, лениво бредущим по арбатскому переулку. Валюшок и дернуться
не успел, а Гусев уже полностью оценил ситуацию - вплоть до того, что
рядом очень удачно стоит урна. Он по-хоккейному парня бортанул, и тот
кубарем полетел через голову. Урна, о которую парень споткнулся, обиженно
зазвенела.
  Валюшок уже достаточно нагулялся с Гусевым по маршруту, чтобы не делать
большие глаза и не спрашивать: "Пэ, что это было?" Он покорно вытащил
Игольник и приготовился страховать ведущего.
  Парень с воем катался по асфальту, сжимая обеими руками лодыжку. Выражение
лица у него было как у футболиста проигрывающей команды, сбитого в
штрафной перед пустыми воротами на финале Кубка мира. На земле лежала
дамская сумочка, выпавшая у него из-за пазухи.
  "Чутье, - подумал Валюшок, уважительно оглядываясь на довольного Гусева. -
Вот это уже называется чутье. Я бы мальчишке вслед посмотрел и долго
размышлял - куда он так несется?"
А Гусев улыбался. Он даже оружие не достал. Из-за того же угла выскочила
женщина средних лет, тоже основательно запыхавшаяся.
  - АСБ! - бросил ей Гусев. - Ваша сумка? Вижу, что ваша. Посмотрите, все ли
на месте.
  Женщина, отдуваясь и бормоча слова благодарности, принялась копаться в
сумочке. Поверженный воришка пытался было отползти подальше, но Валюшок
его чувствительно пнул, и тот затих.
  - Документы!
  - Не-е-ту...
  - Ах, нету... - Валюшок отцепил от пояса сканер отпечатков и взял парня за
руку.
  - Ой, мальчики, - бормотала женщина, - ну какие же вы молодцы... С плеча у
меня сорвал, подлец. И толкнул, вы представляете, так, что я чуть не
упала... Ой, мальчики.
  - Я старший уполномоченный Центрального отделения АСБ Павел Гусев. Это
уполномоченный Валюшок. Вы готовы выдвинуть обвинение против человека,
совершившего на вас разбойное нападение с целью грабежа?
  Женщина вдруг замялась и посмотрела на воришку с нескрываемым презрением
во взгляде.
  - Да он такой сопляк еще... - пробормотала она. - Вы же его...
  Валюшок закончил снятие отпечатков и, путаясь с непривычки в проводах,
наладил систему - подсоединил сканер к ноутбуку, тот, в свою очередь, к
трансиверу, вышел на сервер Центрального и полез дальше по сети АСБ.
  "Сопляк", оправдывая характеристику, вовсю шмыгал носом.
  - Сейчас узнаем, что с ним делать, - сказал Гусев женщине.
  Валюшок сосредоточенно давил кнопки.
  - Чист, - доложил он наконец. - Семнадцать лет придурку... Оформлять?
  - Погоди. - Гусев обернулся к женщине: - Так все у вас в сумке на месте?
  - По-моему, все. Ой, мальчики, пожалейте его, а?..
  - Вы отказываетесь предъявлять обвинение?
  - Да ну его...
  - Как хотите. Между прочим, кошелек проверьте. - Гусев произносил слова
очень мягко, ласково, даже чересчур, и интонации его показались Валюшку
немного фальшивыми.
  - Точно, все на месте. Ой, спасибо вам... Гусев заглянул в кошелек.
  - Я вижу, тут куча мелочи, - проворковал он. - Вы не одолжите мне немного?
  Женщина подняла на него удивленные глаза. Молчание длилось буквально
секунду, потом изумление сменил интерес. Как любой потерпевший, которого
брало под защиту АСБ, эта женщина сейчас чувствовала себя в полной
безопасности. И даже более того. На короткое время она стала частью
большой и непреодолимой силы. Одно ее слово - каюк мальчишке.
  - Да хоть все берите! - заявила она твердо.
  - Мне чуть-чуть. - Гусев запустил руку в кошелек.
  Задержанный издал то ли стон, то ли всхлип.
  - А теперь до свидания, - сказал Гусев женщине.
  - Спасибо. Большое вам спасибо! Вы только не очень его, ладно? Ну,
поучите, чтобы запомнил, но не до смерти.
  - До свидания, - повторил Гусев.
  Задержанный в тихом ужасе лежал на спине и затравленно смотрел на Гусева,
который неспешно к нему приблизился.
  - Вставай, сынок, - сказал Гусев, глядя на дисплей ноутбука, где
отразилась вся короткая биография вора. - Н-да, негусто. И сделать в жизни
ничего толком не успел, а вот угробить ее - всегда готов. Ты же одет вроде
бы прилично. Зачем тебе воровать?
  Парень, спотыкаясь, встал на ноги и опять тихо всхлипнул.
  - Я в армию... - пробормотал он. - Призыва жду...
  - И тебе в военкомате сказали - грабь, воруй, насилуй, армия все спишет?
А?!
  - Не-е-ет...
  - Знаешь, что сейчас будет? - спросил его Гусев. - По идее мы и без
заявления потерпевшей можем тебя оформить. Хватит того, что сами видели. И
ты исчезнешь навсегда. Ты ведь серьезное преступление совершил, мальчик.
  - Я... Я... Не хотел...
  - Чего ты не хотел? Напасть на человека и отнять принадлежащую ему вещь?
Интересное кино. А ты знаешь, мальчик, почему за такое положена
выбраковка? Потому что ты сознательно вывел себя за грань закона.
Обозначил себя как нечеловека. Люди не нападают на людей и не отнимают их
собственность. Получается, ты у нас нелюдь. Враг рода человеческого. Враг
народа. Разве не так? Я что, не прав?
  Воришка заплакал. А сам все косился по сторонам, прикидывая, как бы ловчее
смыться. В переулке было пустынно, спрятаться не за кого. А игольник - это
знают все - отлично бьет на полсотни метров. Да и на ста метрах он тебя
уложит, если игла попадет в незащищенное место - в затылок, например.
  - Ты украл, ты хотел денег, - продолжал Гусев. - Отлично. Вот они, деньги.
Посмотри... - Он протянул раскрытую ладонь, в которой поблескивала россыпь
монет. - Видишь? Я спрашиваю - видишь?!
  - Угу-у...
  - Я даю тебе шанс, мальчик. Я даю тебе возможность узнать, каковы они, эти
деньги, которых ты так хотел. Ты ведь любишь деньги? Ты не можешь без них?
Ты готов ради них даже на преступление? Точно? Я угадал? Отвечай!
  - Угу-у...
  - Тогда попробуй, какие они, - мягко предложил Гусев.
  И Валюшок, и задержанный непонимающе уставились на Гусева. А тот шагнул к
парню вплотную и крепко взял его за глотку. И руку с серебром сунул ему
под нос.
  - Ешь, - все так же мягко приказал он. - Попробуй их на вкус.
  "Ты с ума сошел, Пэ!" - хотел было крикнуть Валюшок, но осекся. Сейчас они
двое, ведущий и его ведомый, находились в совершенно особых
взаимоотношениях, когда поведение старшего не обсуждалось. Наоборот, этого
старшего нужно было всячески страховать, что бы он ни вытворял. Но страшно
Валюшку стало. Даже не страшно, а как-то так... Нехорошо.
  Это было как в фильме Гринуэя - нереально и будто в другом измерении. Вор
даже не попытался что-то сделать, он только давился и хрипел. А Гусев с
руки кормил его деньгами.
  - А теперь гуляй, - сказал он по-прежнему безмятежным тоном, поворачиваясь
к вору спиной и доставая сигареты. - Спасибо, Леха, прячь ствол. Пойдем-ка
мы с тобой, дружище, врежем пивка.
  Валюшок смотрел через плечо Гусева, прямо в широко раскрытые глаза
воришки. Тот стоял ни жив ни мертв. А Гусев смотрел на Валюшка и улыбался.
  - Пойдем, Леха, - повторил он мягко. - Шоу окончено.
  Валюшок медленно убрал оружие и бросил взгляд на сканер.
  - Это стереть, запрос аннулировать, - махнул рукой Гусев. - Ложная
тревога. Просто ложная тревога.
  Он крепко обнял Валюшка за плечи, развернул и повел в сторону Арбата.
  Позади раздался крик. Валюшок рывком освободился от гусевских объятий. Вор
лежал на асфальте, конвульсивно содрогался все телом и подвывал.
  - Успокойся, Леша. Он немного съел, двух рублей не наберется. Пока что
ничего страшного не происходит. Это просто истерическая реакция.
  - А что будет потом? - в ужасе спросил Валюшок.
  - Откуда же мне знать, милый, - проворковал Гусев. - Кстати, интересно.
Вернемся на базу, обязательно спрошу у доктора. Обязательно. Пойдем,
выпьем по кружечке. В такую погоду отлично пойдет "Очаковское
специальное". Просто замечательно пойдет.
  Вор колотился головой об асфальт. Из окон показались встревоженные лица,
кто-то выбежал из арки двора и склонился над бьющимся в судороге телом.
  - Видишь, уже все в порядке, - заметил Гусев, увлекая ведомого за собой.
Сам он в это время нажимал кнопки на сканере, отменяя запрос.
  Действительно, к чему запрос - ведь обвинения вору никто не предъявлял...


  ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

  Трагическая и страшная личность реального Дракулы, князя Влада III, не
должна исчезнуть из людской памяти Ведь его история - один из ярких
примеров того, к каким преступлениям против человечности приводит
соблюдение дожившего до наших дней принципа "цель оправдывает средства"
Некто по кличке Писец объявился в Москве внезапно, будто из-под земли. Еще
задолго до появления выбраковки' его неоднократно задерживали менты и
каждый раз со скрежетом зубовным отпускали При том, что на вопрос: "Чем
занимаетесь?" - Писец всегда честно отвечал: "Работаю вором в законе"
Когда пришла новая эпоха и появилась реальная возможность за такие
заявочки схлопотать пулю в голову не отходя от кассы, Писец растворился в
воздухе. Его искали долго и безуспешно, а потом махнули рукой. Справедливо
предположив, что негодяй покинул страну в поисках более демократичных
государств, где с такими, как он, вовсю церемонятся и в случае поимки на
раздавленную фашистской диктатурой родину не отправляют.
  И вдруг до скучающего от безделья опера дошли слухи, что Писец со дня на
день посетит столицу. Капитан мгновенно встал на дыбы и принялся рыть
землю копытом. В итоге милицейский информатор сообщил конкретное место и
точное время, когда Писца можно будет забраковать. Опер пожаловал в АСБ
лично, и Гусев отметил, что давно уже не видел настолько счастливого и
гордого собой человека.
  Грех было такого не обломать.
  - У тебя двойка, тебе и идти, - сказал Гусеву шеф. - Чтобы не отсвечивать.
А с улицы вас подстрахуют.
  - Заодно и пообедаем, - хмыкнул Гусев недовольно - брать Писца нужно было
в ресторане, где тот назначил деловую встречу. - Что за кликуха такая -
Писец... Песец? П...дец?
  - Фамилия у него -- Пипия, - сказал капитан, неприязненно разглядывая
Гусева. Оперу Гусев сразу не понравился - уж слишком мало проявил
энтузиазма, узнав, какая ему предоставлена честь.
  Гусев повертел в руках фотографию Писца, на вид совершенно русского
человека, и бросил ее на стол. Толку от фотографии было чуть, скорее всего
Писец кардинально изменил внешность.
  - Готов поспорить, что пока этот урод не купил себе звание вора, то ходил
всего-навсего в Пиписках, - сообщил он.
  - Откуда подробности? - насторожился капитан.
  - Считай, интуиция. Насмотрелся на таких шакалов. Я этих деятелей столько
в расход отправил - тебе и не снилось.
  - Ладно, Пэ, не заливай, - попросил шеф. - Никого ты в расход не
отправлял. Что о нас люди подумают...
  - Ну да?! - возмутился Гусев.
  - Это формула речи такая, - заверил шеф капитана.
  - Вы это... - Опер погрозил Гусеву пальцем. - Вы, товарищ старший
уполномоченный, не вздумайте только в людном месте расправу учинить.
  - Как же, как же, превыше всего общественный порядок, - кивнул Гусев. - Не
извольте беспокоиться, коллега. Голову сложу, но шума и кровищи - ни-ни.
  - Хотелось бы, - сказал капитан с угрозой в голосе.
  - Да и откуда шуму взяться? - невинным тоном осведомился Гусев. - Ситуация
очень даже тихая и мирная. Сами представьте, заходят в кабак два идиота.
Суются к этому Писцу, у которого всего-то навсего пара телохранителей. И
разумеется, больше никаких друзей за столиками вокруг. Никакого
контрнаблюдения из разных концов зала, как это обычно делается, чтобы
иметь хороший обзор и успеть продырявить идиотам задницы. На фиг такие
премудрости господину Писцу? Кого ему бояться? Выбраковки, что ли? Так
вот, наши идиоты подходят, достают игольники... Писец радостно улыбается и
по собственной инициативе врезает дуба. Охрана покойника рукоплещет.
Деловой партнер умершего достает мобильный и звонит в государственное
унитарное предприятие "Конец настал" заказать венки. Все очень просто,
коллега. Так оно всегда и бывает.
  - Не понял юмора, - прорычал опер. - В конце концов, это ваша работа.
  - Ага. Вдвоем против минимум четверых. С игольничком на пистолеты. Я это
каждый божий день проделываю. Спасибо хоть похолодало... Опер внезапно
успокоился.
  - Перестаньте нести ахинею, коллега, - попросил он. - Во-первых, их будет
трое. Четвертый вам не помеха, это наш человек. Внештатный сотрудник, так
сказать. Во-вторых, уголовные авторитеты по определению клиентура АСБ.
Наше ведомство дает наколку, ваше разбирается. Мы заманили Писца в
конкретное место, рискуя при этом жизнью информатора. Более того, посадили
информатора с Писцом за один стол. Он не сможет долго поддерживать беседу.
Вы должны максимум через пять минут войти и нейтрализовать клиента, пока
он не понял, что это западня.
  - То есть брать его на входе в ресторан - не успеем, а на выходе -
опоздаем, - заключил шеф. - Понял?
  - И вообще, "Указ сто два" не я придумал, - ввернул опер. Ему, похоже,
стало немного стыдно, что брать опасного вора идут какие-то чайники, да к
тому же связанные обязательством не пугать честных граждан. Вот он и
оправдыв