о, лишенного возможности сопротивляться противника.
   -  Ты  хочешь  сказать,  что  этим  металлическим  елкам  известны  некие
этические правила?
   - Елки всего лишь датчики или разрядники, или то и  другое  одновременно.
Разум,  который  наблюдает  за  нами  и  одновременно  управляет  всей  этой
планетой, находится не здесь.
   - Откуда ты это знаешь?
   Олег промолчал, потому что еще сомневался. Картина того,  что  происходит
на этой планете, только  начинала  вырисовываться  в  его  мозгу.  Она  была
туманной и неясной, в ней было слишком много нелогичного. Цепочки  причин  и
следствий все время обрывались, не выстраиваясь в единое целое.
   - Ты считаешь, что здесь есть большой компьютер, который управляет  всем,
что происходит на планете?
   - Нет, Глен, я так не думаю. Решения и действия машин  гораздо  логичнее.
Тут все намного сложнее.
   - Ты собираешься осматривать остальные помещения?
   - Конечно, раз уж мы здесь.
   - А эти елки... Ты уверен, что они безопасны?
   - Здесь задействованы такие мощности,  что,  если  бы  они  захотели  нас
уничтожить... Мне кажется,  это  будет  зависеть  от  нас  самих,  от  наших
поступков... Вот уж никогда не думал, что  существуют  охранные  устройства,
руководствующиеся моральными принципами, но здесь, похоже,  работают  именно
такие.

   Глава 29
   Смеркалось. Продолжение осмотра зданий решено было перенести на следующий
день. Никому из них не пришло в голову предложить  разбить  лагерь  внизу  -
слишком неуютно чувствовали они себя рядом  с  чужими,  холодными  громадами
куполов. Пришлось подниматься в верхний лагерь. Забитые при  спуске  костыли
сделали подъем не слишком сложным.
   Первое ночное дежурство на этот раз досталось Глену.  Когда  прошло  часа
два и Олег уже начал дремать, кто-то  осторожно  постучал  по  столбику  его
палатки.
   Олег лежал, не раздеваясь и не залезая в спальник, - он ждал этого визита
и сразу же встал, откинул полог.
   Глен стоял снаружи, переминаясь с ноги на ногу,  словно  не  мог  решить,
правильно ли он поступает.
   - Заходи, я тебя ждал.
   - Да я вроде бы должен дежурить снаружи...
   - Здесь никого нет. Единственная опасность заключалась в Гризле,  не  так
ли?
   - Если говорить о явной опасности, то ты прав. -  Глен  наконец  вошел  в
просторную палатку Олега и опустил полог, чтобы перекрыть  доступ  холодному
воздуху, а может быть, и для того, чтобы звук их голосов не  распространялся
слишком далеко в ночи.
   - Есть еще и не  явная?  Зачем  тебе  понадобился  дозиметр?  Помнишь,  я
заметил, как ловко ты с ним обращался, и ты поспешил положить его на  место.
Уже тогда я почти догадался, кто ты на самом деле.
   - Радиации здесь нет, но  характер  фона  говорит  о  близости  инородных
объектов, таких, как эти здания.
   - Значит, ты уже видел их раньше?
   - Примерно через год после того, как я прижился в колонии Сына  Небесного
Духа, я решил предпринять экспедицию к каньону. Не знаю, что мной двигало  -
может быть, остаточное чувство долга, хотя я ничего не должен  федералам.  В
этой войне гибло слишком много невинных людей, и мне хотелось разобраться  в
ее истоках или хотя бы увидеть тех, кто ее направляет отсюда, с  Острана.  Я
шел один, и  мне  было  в  то  время  гораздо  труднее  продвигаться  вперед
совершенно незнакомой дорогой. Так гораздо короче.
   - Почему же сейчас ты не предложил идти этой дорогой?
   - В это время года она недоступна. Тот перевал,  который  мы  преодолели,
считается самым легким. Вспомни, каково нам было идти в  этих  снегах.  Снег
здесь совершенно особенный, похож на сухой песок.
   Наверно, это зависит от мороза и  от  сухости  воздуха.  Не  знаю.  Я  не
специалист. Как бы там ни  было,  я  преодолел  восточный  перевал  и  начал
спускаться вниз.
   Ты, конечно, заметил, что  хребет  Хорасана  прикрывает  плато  с  севера
огромной дугой в несколько сот километров. Вся южная сторона  плато  покрыта
ущельями, пробитыми в нем горными реками.  Они  сходятся  к  центру  лучами.
Туда, где расположен  Каньон  Дьявола.  Каньоном  почему-то  назвали  кратер
старого вулкана, хотя по его гигантским размерам трудно  поверить,  что  это
кратер.
   Ущелья, которые к нему идут, как две капли воды похожи друг  на  друга  и
расположены  слишком  уж  симметрично  для  природных  образований.  Как  ты
думаешь, что я увидел на дне того, к которому  спустился  с  другой  стороны
хребта?
   - Шесть круглых зданий... Шесть куполов...
   - Совершенно верно. Они были  точно  такими  же,  за  одним  единственным
исключением. У меня не было взрывной шашки,  и,  следовательно,  там  должна
была быть дверь. Вскоре я ее обнаружил.
   - Ты полагаешь, ее наличие зависело от того, есть ли у тебя шашка?
   - Коль скоро оба  мы  с  тобой  подозреваем,  что  купола  эти  создаются
индивидуально для каждого визитера, они должны учитывать его возможности,  в
конце концов, главная цель всего этого  действа  -  пригласить  нас  внутрь,
желательно, с преодолением препятствий.
   - Что же ты увидел внутри зданий?
   - То же, что и здесь - нагромождение  бутафорской  электроники,  заросшей
этими елками. А дальше, в шестом куполе... В общем,  он  был  почти  пустой,
если не считать некой самодвижущейся тележки и туннеля,  уходящего  в  стену
ущелья, возможно, он шел до самого каньона - не знаю. Было похоже, что  меня
приглашали проехаться туда,  откуда  никто  еще  не  возвращался.  Но  я  не
воспользовался этим приглашением.
   - Почему?
   - Во-первых, потому, что если  завтра  мы  обнаружим  то  же  самое,  нам
придется бросить здесь наших коньков. Пищи для них в этих местах почти  нет,
и если наше отсутствие будет достаточно долгим, они просто не  выживут.  Без
них мы не сможем вернуться, не сможем преодолеть перевал. Ни одному человеку
еще не удавалось без вьючных животных пересечь Хорасанский хребет, так  что,
как ни крути, дорога получается в одну сторону...
   - В общем, ты вернулся.
   - Не совсем Я еще попытался приблизиться к каньону по плато, не спускаясь
в ущелье, насколько это было возможно.
   - И как далеко тебе удалось продвинуться?
   - До того места, откуда начинается сам  каньон.  Фактически  я  стоял  на
стене, отделяющей его от остального мира,  и  мог  видеть  довольно  большой
участок дна со всем, что там находилось.  Сам  каньон  громаден  -  десятки,
может быть,  сотни  квадратных  километров  хорошо  защищенного  от  внешних
посягательств пространства. Я не знаю, какие силы создали этот геологический
феномен, но проникнуть в  каньон  сверху  по  стене  невозможно.  Где-то  на
глубине ста метров начинается кольцо  вулканической  активности  -  гейзеры,
серные испарения, иногда даже выбросы лавы. Спуститься там может  разве  что
птица...
   - Ладно, не тяни. Что ты увидел?
   - Это трудно описать. Не забывай,  что  я  видел  все  на  очень  большом
расстоянии и дно каньона закрывала дымка  вулканических  испарений.  Тем  не
менее мне показалось, что там нет ничего живого и, во всяком случае,  ничего
такого, что можно объяснить с помощью нашей, человеческой логики. Разве  что
отдельные детали. Но  в  целом  они  слагаются  в  какую-то  шизофреническую
картину. Части странных механизмов. Куски каких-то  урбанистических  статуй.
Обломки зданий. Иногда целые механизмы  совершенно  непонятного  назначения.
Перевернутые, засыпанные песком и пеплом. Повторяю, это  невозможно  описать
именно  потому,  что  трудно  подобрать  известные  нам   понятия,   образы,
сравнения.  Там  словно  веселился  какой-то  ненормальный.  В   целом   это
напоминало гигантскую свалку. Но  не  забывай,  я  видел  лишь  малую  часть
каньона.
   Целый  день  я  ждал  каких-то  изменений,  любых   проявлений   активной
деятельности. Какого-то движения или хотя бы живого  существа,  но  не  было
ничего. К вечеру я уехал. Это место вызывает  странное,  тоскливое  чувство.
Там невозможно долго оставаться одному. Мне некому было даже  рассказать  об
увиденном. Ты - первый, кто об этом узнал.
   Они долго молчали, слушая, как ветер уныло свистит на скальных выступах и
хлопает пологом палатки.
   - Почему ты раньше не рассказал обо всем?
   - Необходимости в этом не было, пока мы  не  дошли  до  зданий.  Я  решил
навсегда остаться на Остране. Федералов здесь не слишком-то любят, и мне  не
хотелось усложнять свою и без того непростую жизнь. Отсюда привычка говорить
о себе поменьше. Ну а  это...  -  Он  обвел  неопределенным  широким  жестом
вокруг. - В это трудно поверить, пока сам не увидишь хотя бы купола.
   - Ты обещал рассказать, каким образом тебе удалось остаться на  Земле  во
время переселения Таннов. Глен тяжело вздохнул: - Вообще-то это очень личная
история, и мне тяжело о ней вспоминать. Но у  Вольных  Охотников  есть  одно
хорошее правило. Если человек спасает кому-то жизнь  дважды,  он  становится
его побратимом. Так что от тебя у меня нет секретов,  брат.  Однако  рассказ
будет длинным и тебе придется запастись терпением.
   Перед тем, как было принято  решение  о  переселении,  Таннов  держали  в
бывшей индейской резервации в горах Колорадо. Федералы  перепугались  то  ли
нас, то ли результатов того, что натворили. Вернее, ответственности за  свое
деяние. Как бы там ни  было,  они  старались  сохранить  в  тайне  все,  что
касалось генетических экспериментов по выведению новой расы, и  особенно  ее
результатов.
   Я был мальчишкой, когда мы жили в резервации, но у Таннов хорошая память.
Я помню все так, словно это произошло вчера.
   У нас  был  там  собственный  маленький  домик,  он  стоял  под  огромной
секвойей. Однажды я попытался влезть на  это  дерево  -  таннские  мальчишки
росли и взрослели быстро... Попытка оказалась неудачной, я сорвался,  сломал
ногу - она зажила без всякого гипса через неделю. Так что уже тогда я  начал
понимать, как сильно мы отличаемся от обычных людей.
   В   нескольких   километрах   от   резервации   располагался    маленький
провинциальный  городок.  Иногда  таннским  мальчишкам  удавалось   обмануть
бдительность охраны и побывать в запретном наружном мире, так что мне было с
кем сравнивать свои способности. Когда депортация  на  чужую  планету  стала
неизбежной, родители предприняли отчаянные усилия, чтобы  оставить  меня  на
Земле. Они полагали, что правительство  решило  окончательно  замести  следы
своего преступного эксперимента и отправляет нас на верную гибель.
   Еще до того,  как  для  Таннов  был  введен  строжайший  режим  изоляции,
родители познакомились  с  семьей  русских  эмигрантов,  которые  собирались
вернуться на свою далекую родину. Те откликнулись на просьбу моих  родителей
взять меня в Россию... Не знаю, как им удалось подделать  документы  о  моей
смерти и подкупить чиновников... В общем, у меня  появилась  новая  фамилия,
новые родители, а потом и новая родина.
   Я полюбил эту далекую страну.  Люди  там  доброжелательны  и  удивительно
терпимы к чужеземцам. - Будь на то моя воля, я бы остался там навсегда.
   Но когда началась война с Рутянами, разведке срочно  понадобились  Танны.
Наверное, они подозревали, что во  время  высылки  кое-кто  из  Таннов.  мог
остаться на Земле, и предприняли значительные усилия, чтобы их разыскать.  В
шестнадцать лет меня похитили федеральные агенты и переправили на Аркур. Так
я попал в разведшколу.
   Ветер снаружи усилился и в конце концов принес заряд дождя. Капли  бешено
барабанили по крыше палатки, пока наконец шум воды не превратился в сплошной
монотонный гул.
   - Завтра трудно будет спускаться.
   Олег ничего не ответил, лишь молча кивнул. После  этого  разговора  между
ними установилось пока еще хрупкое доверие, которого им обоим так не хватало
последнее время в этом полном опасностей враждебном мире.
   - Мне Карил рассказал, что та хранительница, которая  спаслась  во  время
штурма деревни, принадлежала тебе, это правда?
   - Я ее вырастил.  Но  потом  она  уже  не  принадлежала  мне,  она  стала
самостоятельной личностью. - Разве такое возможно?
   - Именно это и произошло,  хотя  я  и  сам  долго  не  мог  поверить.  Но
самостоятельным человеком она становилась у меня на глазах.
   - Все Вольные Охотники считают,  что  хранительниц  подослали  в  колонию
Таннов специально, чтобы держать под контролем все наши поступки.
   - Поэтому Охотники решили отделиться от Сейфов?
   - Это была одна из главных причин.
   -  В  этом  есть  доля  истины.  Во  всяком  случае,   таким   мог   быть
первоначальный замысел. Но  его  воплощение  натолкнулось  на  сопротивление
самих хранительниц.  Они  слишком  буквально  восприняли  заложенную  в  них
установку  служить  своим  хозяевам.  Никто  толком  не  знает,  что   собой
представляет разум, который способен контролировать все  живые  существа  на
этой планете. Как бы  там  ни  было,  удается  это  ему  далеко  не  всегда.
Личность,  когда  она  начинает  задумываться   над   смыслом   собственного
существования, постепенно  превращается  в  отдельную  вселенную,  управлять
которой со стороны становится все сложнее.
   - Ты хотел бы ее увидеть снова?
   - Конечно. И это одна из причин,  по  которой  завтра  я  уйду  в  Каньон
Дьявола. Мне кажется, там кроются ответы на многие наши вопросы. Кстати,  ты
можешь остаться с Карилом, если хочешь.
   - За что ты меня обижаешь, брат?
   Впервые за этот долгий и трудный путь Олег поверил, что у  него  появился
друг, а вместе с ним и надежда.
   - Может быть, нам повезет, и ты ее найдешь?
   - Может быть. Но ты слишком мало рассказал о том, что с  тобой  произошло
после высадки. Ведь ты провел на Остране почти четыре года.
   - Это еще одна долгая история. Я расскажу тебе  об  этом  когда-нибудь  в
другой раз. Да и нет в ней ничего интересного, ничего такого, о  чем  стоило
бы  говорить  специально.  Наверное,  как  и  любому  Танну,  с  малолетства
узнавшему, что такое насильственная изоляция  от  человеческого  сообщества,
мне хотелось найти место для своего дома.
   Я надеялся, что таким местом станет  Остран.  Но...  По  разным  причинам
этого не случилось, и вот я здесь, в той самой точке, откуда начинал  четыре
года назад.
   - А как же Ульма?
   - Она неплохая жена, но, когда я решил уйти из колонии Вольных Охотников,
она отказалась разделить мою судьбу. С тех пор все стало между нами каким-то
ненастоящим, во всяком случае, для меня.
   Утром, спустившись  к  строениям,  они  продолжили  исследование.  Четыре
купола из шести при поверхностном осмотре ничем не отличались друг от друга.
Возможно, какие-то мелкие отличия все же были, но, в сущности, это не  имело
значения. Олегу хотелось быстрее увидеть содержимое  шестого,  по  которому,
если все здесь окажется таким, каким видел Глен, должна проходить  дорога...
Или туннель... Или монорельсы, или что-то еще, ведущее в самое сердце  этого
мира.
   Никаких препятствий в своем передвижении они не встречали. Соединительные
туннели,  сделанные  из  такого  же,  пропускающего  в  одну  сторону   свет
материала, защищали их от ветра, разбушевавшегося снаружи и несущего с собой
непрерывные заряды дождя.
   Мельком Олег подумал о том, каково там наверху Карилу, опять оставленному
охранять лагерь. Он подумал также о том, что записка, лежащая в его палатке,
вряд ли попадется ему на глаза слишком скоро. Там было всего две коротенькие
фразы: "Ушли в каньон. Если не придем через двадцать дней, возвращайся".
   Словно угадав его мысли, Глен спросил: - Почему ты его не предупредил?
   - Он бы ни за что не согласился. Да и вообще, я не люблю  слишком  долгих
уговоров и прощаний.
   Это был единственный выход. Кто-то должен позаботиться о коньках.
   - Ты думаешь, ему удастся найти для них достаточно корма?
   - Карил опытный воин и путешественник, он будет менять пастбища  и,  если
нужно, отгонит коньков ближе к перевалу. В  зоне  таяния  снегов  достаточно
зелени.
   - Ты и меня не предупредил о том,  что  собираешься  идти  дальше  именно
сегодня!
   - Окончательно я решился лишь утром. Откладывать этот поход опасно.  Надо
либо идти, либо нет.  Я  ведь  прекрасно  понимаю  -  обратно  мы  можем  не
вернуться. Чтобы не передумать в последний момент, я и оставил эту записку.

   Соединительный туннель наконец кончился, и последняя перед шестым куполом
дверь со скрипом распахнулась.
   Огромное пустое пространство встретило их мрачной тишиной. Здесь не  было
ничего, на чем мог бы остановиться глаз,  лишь  голые  прозрачные  стены  да
усыпанный песком пол. Однако чернеющее  в  противоположной  стене  отверстие
свидетельствовало о том,  что  дорога  все-таки  существует,  что  последний
туннель не уперся в скалу, как это казалось снаружи.
   - У тебя тоже последний купол был пустым? Глен кивнул: - Все повторилось,
только на этот раз они забыли позаботиться о транспорте.
   - Не спеши. Лучше прислушайся.
   Из темной трубы туннеля, перед которой они теперь остановились, вместе  с
холодным ветром доносился едва различимый звук.
   Легкое равномерное поскрипывание, словно кто-то крутил  педали  огромного
велосипеда.
   Слишком   взволнованные,   чтобы   обмениваться   мнениями   по    поводу
происходящего, они молча ждали. Олег проверил наручным локатором направление
туннеля и убедился, что тот ведет строго на север. По крайней  мере,  видная
им часть. Дальше могли быть повороты, но он чувствовал: в любом  случае  эта
дорога приведет их в сердце каньона. Больше того, он  почти  не  сомневался,
что она и построена здесь специально для этого.
   Транспортная  станция  -  вот  что  это  такое.  Интересно,  каким  будет
транспорт...
   Наконец далеко в  глубине  туннеля  появились  два  желтых  пятна  света,
похожих на огни неярких фар.
   Прошло еще какое-то время, звук  продолжал  усиливаться,  и  наконец  они
одновременно увидели экипаж, неспешно приближавшийся  к  ним  из  черневшего
впереди овала.
   Это была детская педальная машина образца девяностых  годов,  увеличенная
до размеров "мерседеса" или, может быть, "линкольна" с откидным верхом.
   Рука Олега непроизвольно потянулась к оружию, и он с трудом остановил  ее
движение. На водительском  месте  кто-то  сидел.  Когда  огромный  педальный
автомобиль выехал на свет, они увидели за рулем большую пластмассовую  куклу
с ярко и грубо  нарисованным  плоским  лицом.  Правой  руки  у  манекена  не
хватало, на ее месте болтался обрывок  толстой  веревки,  некогда  крепившей
отсутствующую конечность к туловищу.
   Руль своего педального чудовища водитель  сжимал  одной  левой  рукой  и,
казалось, проделывал это достаточно уверенно.
   - Средство подано! - отчетливо произнес водитель,  поравнявшись  с  ними.
При этом ни один мускул не дрогнул на  его  пластмассовом  лице,  голос  шел
откуда-то из района живота, где, очевидно, располагался динамик.
   - Какое средство? Что он имеет в виду?..
   - Транспортное, наверно. По-моему, нас приглашают прокатиться.
   Олег решительно направился к машине, распахнул скрипящую дверцу и  уселся
на  заднее  сиденье.  Места  в  этой  странной  колымаге  было  больше   чем
достаточно.
   - Ты едешь?
   Секунду Глен колебался, с опаской поглядывая на  водителя,  но,  наконец,
глубоко вздохнув, словно бросаясь в ледяную воду, последовал за Олегом.
   Дверца захлопнулась. Послышался знакомый скрип,  колени  водителя  начали
равномерно подниматься, и машина плавно тронулась с места.
   Едва они въехали в туннель, как их  окружила  плотная  тьма.  Лишь  пятно
света от слабеньких фар выхватывало  из  темноты  кусок  неровной,  покрытой
песком и пылью дороги.
   Машина медленно, со скрипом двигалась вперед, и водитель подправлял рулем
ее движение так, чтобы колеса не съезжали с проложенной колеи.
   Отблески света  иногда  зажигали  на  стенках  туннеля  недолгие,  быстро
исчезающие искры.
   - Куда мы едем? - спросил Олег у сосредоточенно выполнявшего свою  работу
водителя. Никакого ответа.
   - Ты думаешь, он умеет разговаривать?