блестевший от дождя, и когда  она
откинула капюшон, Олег увидел, как она красива. Теперь он продолжал украдкой
следить за ней с удвоенным интересом.
   Девушка  выглядела  растерянной  и  беспомощной.   Внимательно   осмотрев
полупустое кафе, незнакомка выбрала ближайший к выходу столик.  Похоже,  она
изо всех сил старалась не привлекать  к  себе  внимания  и  в  то  же  время
тревожно оглядывалась на входную дверь, словно ждала оттуда опасность.
   Она ничего не заказывала. Значит, не голод был причиной ее столь позднего
визита - тогда что же? Возможно, именно любопытство помогло Олегу, преодолев
робость, подойти к ее столику и спросить, не согласится ли она выпить с  ним
чашечку кофе? Вопрос нелепый в данных обстоятельствах.
   Она отреагировала  как-то  странно.  С  минуту  ничего  не  отвечая,  она
внимательно разглядывала его, и он невольно отметил,  какие  у  нее  темные,
почти бархатные от глубины глаза.
   - Вы из банды Костистого? - Нет, что  вы,  я  приезжий,  я  здесь  вообще
никого не знаю...
   Он искренне растерялся от ее неожиданного вопроса  и  хотел  уже  отойти,
когда незнакомка продолжила.
   - Похоже, вы говорите  правду.  Я  должна  была  догадаться,  что  вы  не
здешний. Хорошо, заказывайте ваш кофе. Только учтите - денег у меня нет.
   - У меня их тоже немного, но на кофе хватит.
   По крайней мере одно положительное обстоятельство заключалось для  нее  в
том, что это бистро обслуживалось роботами. Они не умели изображать на своем
лице оскорбленное достоинство, или, что еще хуже, презрение к клиенту,  если
его тощий кошелек позволял заказать всего лишь одну чашку кофе.
   Когда она отхлебнула несколько глотков обжигающего горячего напитка, Олег
осторожно спросил: - Кто такой этот Костистый?
   - Его банда контролирует весь западный район Ланки. Он давно уже за  мной
охотится. Я здесь спряталась от его людей,  но  это  ненадолго.  И  пока  не
поздно, вам лучше пересесть обратно за свой столик. Олег ничего  на  это  не
ответил, только усмехнулся, вспомнив многочисленные  драки  в  школе  первой
ступени,  из  которых  неизменно  выходил  победителем.  Он  научился  легко
переносить боль, отключая от нее сознание, да  и  любая  царапина  или  рана
заживала на нем очень быстро. Правда, он не  знал,  что  собой  представляли
ланкские банды. Слышал только, что они отличались  звериной  жестокостью  и,
как правило, убивали тех, с кем вступали в драку. Но в его возрасте подобные
пустяки редко приходят в голову, когда  рядом  находится  красивая  женщина,
нуждающаяся в защите.
   - Почему вы не уходите? Вы наверно старинных романов начитались  в  своей
провинции, да? Тоже мне рыцарь! - В ее голосе слышались панические нотки.
   И поскольку в ответ он лишь пожал плечами и продолжал молча  прихлебывать
свой коктейль из стакана, с которым  так  и  не  расстался,  пересев  за  ее
столик, она спросила, понимая, видимо, что ее  попытка  отделаться  от  него
окончилась неудачей:  -  Неужели  случайное  знакомство  стоит  того,  чтобы
рисковать жизнью? Со мной они ничего не сделают, в худшем случае доставят  к
Костистому. Но с вами даже разговаривать не станут, они  вас  просто  убьют.
Они же вооружены. В любую минуту они могут здесь появиться.
   Лицо Олега посуровело, черты обострились. Но он все еще молчал, взвешивая
каждое слово и каждое движение. Так всегда с ним бывало в  минуты  настоящей
опасности, приближение которой он уже почувствовал.
   - Я вас очень прошу, - тихо произнесла она.  -  Мне  совсем  не  хочется,
чтобы на моей совести оказалась ваша жизнь.
   - А как бы вы поступили на моем месте?
   - Я ведь не мужчина...
   - Вот видите! Поэтому вы не понимаете. Если я сейчас  оставлю  вас  одну,
разве я смогу уважать себя после этого?
   Возможно, из-за того, что у нее были такие глубокие печальные глаза,  или
из-за того, что, несмотря на свое отчаянное положение, на свой явный  испуг,
она беспокоилась о нем, он не бравировал, не красовался перед  ней,  хотя  и
чувствовал своим не поддававшимся логическому  объяснению  шестым  чувством,
что опасность может оказаться даже  серьезней,  чем  она  предполагала.  Это
особое  обостренное  чувство  приближавшейся  опасности  досталось  ему   "в
наследство" вместе с букетом других необычных  свойств  после  экспериментов
доктора Конора.
   Вошли трое. Один, тот, что шел впереди, был среднего роста,  худой,  даже
слишком худой. У него был кастет, и он прятал его под перчаткой.  Глаза  его
блестели, как у наркомана, но скорее всего его возбуждал сам процесс  погони
и запах близкой крови, которую он собирался пролить.
   Второй, следовавший за первым на расстоянии шага,  в  широкополой  шляпе,
надвинутой на лоб, и в черных очках, был молод. Молод настолько, что еще мог
считать  романтичной  профессию  убийцы.  Во  всем  его  облике  было  нечто
маскарадное.
   Зато третий, тот, что шел последним, был самым опытным и самым опасным из
этой троицы - он выглядел слегка сутулым, возможно от  постоянного  старания
казаться незаметным. Он действительно легко мог потеряться в толпе,  у  него
было заурядное, легко забывающееся лицо,  и  только  глаза  выдавали  в  нем
человека, привыкшего отдавать приказы.
   Олег сидел к двери спиной и не мог видеть вошедших, но вся картина встала
у него перед глазами, едва троица переступила порог кафе. И это был  уже  не
первый случай, когда в  моменты  нервного  напряжения  у  него  раздвигались
границы нормального зрения и он видел все, что происходит вокруг.
   - Она не одна, - сказал тот, что шел первым.
   - Тогда убей его. Ты слишком много говоришь, - отдал короткий приказ тот,
кто привык их отдавать. В руке второго, прежде чем первый занес над  головой
сидящего к нему спиной Олега свой кастет,  блеснул  молекулярный  бластер  -
мощное оружие, носить которое разрешалось лишь офицерам полиции и  капитанам
космических кораблей.
   Время вытянулось в длинную, физически ощутимую цепь отдельных  мгновений.
Вытянулось и почти замерло.
   Словно преодолевая невидимое вязкое сопротивление  этого  остановившегося
времени, Олег бросил свое тело вбок и вниз, уходя прежде всего от выстрела и
не заботясь  особенно  о  кастете.  Через  мгновение  на  спинке  его  стула
распустился огненный цветок.
   Падение  еще  продолжалось,  когда  в  нескольких  сантиметрах  от  пола,
оттолкнувшись  от  него  обеими  руками,  Олег  послал  свое  тело  вверх  и
мимоходом,  словно  случайно,  задел  локтем  скулу  человека,  поднимавшего
кастет. Но этого оказалось достаточно, чтобы тот скорчился, отшатнулся назад
и наткнулся на стену.
   Теперь дорога к самому  опасному  противнику  оказалась  свободной.  Один
длинный змеиный шаг перебросил Олега к двери. Бластер медленно поворачивался
вслед за уходящей тенью, но тень двигалась быстрее пальца человека, еще  раз
нажавшего пусковую кнопку. Выстрел  вновь  запоздал,  и  это  обстоятельство
оказалось роковым для стрелявшего.
   Теперь Олег был рядом с  ним  и  без  всякого  сожаления  одним  коротким
неуловимым движением коснулся ребром  ладони  его  шеи.  Нападавший  выронил
бластер и, закатив глаза, рухнул на пол. Его тело еще  не  успело  коснуться
пола, а Олег уже переступил через него, прорываясь вперед к своей последней,
самой главной цели.
   Но на этот раз он опоздал.
   Третий из его противников  -  тот,  который  отдавал  команды  остальным,
оказался быстрее, чем  Олег  ожидал.  Входная  дверь  захлопнулась,  щелкнул
внутренний замок, и когда он, сломав щеколду, наконец  выскочил  в  коридор,
там не было уже никого.
   Лишь свист поднимавшегося флаера  сообщил  о  том,  что  эта  история  не
закончится так просто. Слишком серьезно она  начиналась.  Даже  Олег  с  его
ничтожным столичным опытом догадался, что обыкновенные бандиты не могут себе
позволить использовать флаер в ночных погонях за женщинами... Что-то  другое
скрывала в себе приключившаяся с ним история, что-то гораздо более  грозное,
чем случайная стычка с бандитами.
   Узкая женская ладонь коснулась его руки.
   - Нужно уходить отсюда!
   Это он понимал и сам. Они уже бежали к  станции  пневматички,  когда  она
спросила: - Ты что, умеешь летать? Я не понимаю, как ты  оказался  у  двери.
Один из них был с бластером, но он даже не успел выстрелить...
   - Я занимался в секции  древних  рукопашных  искусств.  -  Он  не  понял,
поверила ли она ему.
   Им оставалось перейти улицу, станция с  неоновой  светящейся  буквой  "П"
была уже совсем рядом.
   - Ты ведь приезжий, да? Остановился  в  гостинице?  -  спросила  она,  не
снижая темпа и забавно запрокидывая голову, словно хотела  заглянуть  ему  в
глаза. В ответ он молча кивнул, подумывая о том, не подхватить ли ее на руки
и не сократить ли таким образом в несколько раз время, необходимое для того,
чтобы скрыться в вагоне пневматички. Но у него были  кое-какие  сомнения  по
поводу того, что она поймет и одобрит подобный способ передвижения.
   - Тебе нельзя возвращаться в гостиницу. У Костистого  есть  свои  люди  в
полиции. Они найдут тебя очень быстро.
   - У них нет ни моей фамилии, ни номера регистрационной карты.
   - Этого и не требуется, есть  много  способов  найти  человека,  особенно
приезжего. Твои  данные  зарегистрированы  в  транспортной  картотеке,  а  у
Костистого достаточно людей, чтобы  быстро  разыскать  нужные  сведения.  Ты
поднял руку на его людей в его собственном  районе.  Такого  они  никому  не
прощают.
   Она говорила короткими скупыми фразами и дышала быстро  и  часто,  но  не
отставала от него ни на шаг. Они были уже у турникета. Девушка не произнесла
больше  ни  слова,  пока  они,  наконец,  не  оказались  в   пустом   вагоне
пневматички.
   Хлопок ускорителя застал Олега врасплох.  Он  едва  успел  ухватиться  за
верхний ремень и поддержать свою спутницу.
   Рука невольно задержалась на ее талии, но  она  тут  же  высвободилась  и
опустилась на сиденье.
   Короткая полупрозрачная юбочка обнажила ее белые колени и высокие точеные
бедра. Они невольно  притягивали  взгляд  Олега,  точно  магнитом,  и  чтобы
избавиться от этого  наваждения,  пришлось  сесть  с  нею  рядом.  Несколько
обиженный ее холодным отстранением, он теперь соблюдал дистанцию и сел  так,
чтобы случайно не  коснуться  ее.  Наверно  она  это  заметила,  потому  что
посмотрела на него внимательно и сказала: - Если хочешь, можешь переночевать
у меня. Там они тебя искать не станут.
   Возражать он, естественно, не стал. Даже не поинтересовался,  почему  она
считает безопасным собственный дом. В конце концов, ему  некуда  было  идти,
кроме гостиничного номера. Расставаться же с  ней  сейчас,  в  самом  начале
знакомства, ему совсем не хотелось.
   Минут через пятнадцать она сказала, что пора выходить.
   Спиральная лестница эскалатора понесла их вниз внутри огромной прозрачной
трубы. Непривычный водоворот городских огней слегка кружил Олегу голову, но,
возможно, чувство легкого опьянения, не покидавшее его с того  момента,  как
он увидел девушку в кафе, имело под собой совершенно другую почву.
   Довольно строгие правила школьного интерната да еще, пожалуй, обостренное
чувство  собственной  необычности  мешали  ему  приобрести  опыт  общения  с
женщинами. Только теперь он наконец догадался спросить, как ее зовут.
   - Илей. А тебя?
   - Олег. - И, усмехнувшись про себя, добавил: - Олег Бирсов. -  Он  всегда
внутренне усмехался,  когда  вспоминал  свою  фамилию.  Изучая  библиотечные
архивы еще в колледже первой ступени, он установил  бесспорную  связь  своей
фамилии с танновским баком. Латинская буква серии сопровождала каждую  новую
группу отправляемых на Марс Таннов,
   Недолго они там пробыли. Стараясь замять разгоравшийся скандал и подальше
спрятать концы этой  неприглядной  истории,  правительство  в  конце  концов
выделило им какую-то почти не исследованную окраинную  планету,  переправило
их туда и закрыло планету для полета всех кораблей.
   В сопроводительном письме, написанном директору интерната собственноручно
Конором, фамилия  Олега  еще  значилась  как  "Бисов".  Позже  ее  торопливо
перечеркнули и сверху написали "Бирсов".

   Глава 3
   Квартира  Илен  чем-то  напомнила  Олегу  конфетную  коробку,  украшенную
цветным целлофаном. В углу, очевидно в том месте, где в  неглубокой  стенной
нише скрывалась кровать, стояла забавная вазочка с искусственными цветами на
толстеньких, почти поросячьих ножках.
   Девушка  сумела  немногими  совсем  недорогими  вещицами,  незаметными  в
отдельности мелочами придать стандартному типовому блоку индивидуальность  и
едва уловимый, как тонкий аромат духов, уют.
   Квартира была совсем крохотной.  Олег  все  никак  не  мог  привыкнуть  к
столичным стандартам жилой площади - из-за  огромной  скученности  (в  Ланке
жило более сорока миллионов) каждому жителю разрешалось  занимать  не  более
пятнадцати квадратных метров площади.
   Еще в дороге Илен спросила его, зачем он приехал в  столицу,  и,  услышав
ответ, не удивилась его выбору, хотя и не одобрила его.
   - Многие хотели бы сбежать отсюда куда глаза глядят.
   До сих пор он не думал о своем желании уехать и лишь  сейчас  понял,  что
она  права.  Ему  надоела  регламентированная  до  последних  мелочей  жизнь
гражданина Земной Федерации. Чем больше увеличивалась  плотность  населения,
тем больше становилось законов и правил и тем строже следили  власти  за  их
выполнением рядовыми гражданами.
   - Ты, наверное, голоден?
   Вопрос застал его врасплох.  Синтетическое  дежурное  блюдо,  которое  он
наспех проглотил в кафе, не уменьшило его  чувство  голода.  Но  продукты  в
столице дороги,  а  судя  по  обстановке,  зарабатывала  она  немного...  Он
отрицательно покачал головой, но Илен,  не  обратив  на  это  внимания,  уже
гремела на кухне посудой.
   Незаметно и естественно они перешли на "ты". Он чувствовал  себя  с  этой
девушкой легко и просто, словно она была его товарищем по классу. Лишь мысль
о предстоящей ночи вдвоем в этой тесной комнате, где  из  стены  выдвигалась
одна-единственная кровать, несколько нарушала идиллический образ,  созданный
его воображением.
   Происшествие в кафе не давало  ему  покоя,  и,  в  конце  концов,  он  не
удержался от вопроса, хотя и понимал,  что  она  вряд  ли  захочет  на  него
ответить.
   - Ты давно знаешь Костистого? У тебя с ним что-то было?
   Ее глаза сузились и потемнели, казалось, вот-вот она  ответит  чем-нибудь
резким, но, вспомнив, очевидно, как он вел себя в кафе, девушка решила,  что
он заслужил право на этот вопрос.
   - Я работала в автовираме у Спирина.
   - Что такое автовирама?
   - Что-то вроде телевизионного театра для тех, кто берет напрокат кары.  У
меня был там собственный номер. Небольшой -  но  все  же...  Конечно,  я  не
настоящая актриса, но моя работа мне нравилась. Потом банда Костистого взяла
под свой контроль улицу, на которой находилась наша вирама.  Видимо,  я  ему
понравилась, потому что  он  предложил  мне  стать  менеджером  всей  вирамы
Спирина и отчислять ему пятьдесят процентов дохода.
   К сожалению, ему было нужно не только это... Да и  Спирин  мне  нравился,
хороший старик, который посвятил созданию театра всю свою жизнь.
   Костистый за один день  разрушил  и  перетасовал  сразу  несколько  чужих
жизней. Мне все это не понравилось, и я отказалась. В результате я  осталась
без работы. И меня никуда не брали. Даже в соседних районах предпочитали  не
портить отношений с Костистым. Он решил, что надо просто подождать,  пока  я
образумлюсь. Когда же ему ждать надоело - началась настоящая охота на меня.
   - Ты ведь могла уехать.
   - Могла. Но переезд стоит дорого, все мои сбережения ушли бы  на  дорогу.
Пока я искала новое место работы, от них мало что осталось. На  новом  месте
все пришлось бы начинать сначала, и рано или поздно  там  бы  тоже  появился
свой Костистый.
   Не знаю, как люди  живут  в  провинции,  но  в  больших  городах  за  все
приходится платить. Так что к тому моменту, когда ты появился, я уже  готова
была сдаться.
   Чего-то она недоговаривала, чего-то очень важного. Он  чувствовал  это  и
знал, что при желании мог бы прикоснуться к ее сознанию и прочитать если  не
сами мысли - подобное ему никогда не удавалось, - то хотя бы ее  настроение,
ее желания. Узнать, когда она говорит искренне, а может быть, даже и то, что
она старалась от него скрыть.
   Но  природная  порядочность  не  позволяла   ему   проделывать   подобные
эксперименты. Велика была и  сила  привычки,  выработанной  за  долгие  годы
постоянной необходимости скрывать от окружающих свои способности. Не  многие
люди чувствовали его прикосновение к своему сознанию. Однако  он  знал,  что
такие  встречались,  и  старался  тщательно   скрывать   свои   возможности.
Постепенно это стало привычкой.
   - Скажи... А ты не боишься поступать в колониальную школу?
   Олег сразу же почувствовал, что этот вопрос задан неспроста  и  что  Илей
еще не решила, продолжать или нет этот весьма важный для него разговор.
   - Почему я должен этого бояться?
   - Говорят, если на экзаменах  абитуриент  не  покажет  хотя  бы  среднего
балла, он лишается регистрационной карточки и никогда не сможет претендовать
на квалифицированную работу.
   Он понял, что она говорит совсем не то, что  собиралась  сказать  минутой
раньше, - это получилось непроизвольно, само собой. Скорее всего потому, что
дело тут было не в ее девичьих тайнах - она знала нечто чрезвычайно  важное,
возможно, касающееся его дальнейшей судьбы.
   - Ты что-то знаешь  об  этой  школе?  -  рискнул  он  спросить,  стараясь
помешать ей увести разговор в сторону.
   - Не больше, чем все остальные. В Ланке много говорят  об  этой  школе  и
часто не слишком приятные вещи, хотя название  -  "Колониальный  колледж"  -
конечно, звучит красиво,  к  тому  же  многих  привлекает  сама  возможность
уехать.
   - Что же о нем говорят?
   - Ну например, то, что правительство старается пропустить через него  как
можно больше молодых людей, в особенности тех, кто проявил  в  школе  первой
ступени незаурядные способности...
   - Я не проявлял никаких способностей - аттестат у меня самый средний.
   - Они редко допускают до вступительных экзаменов случайных людей, и  если
тебя допустят, значит, у них есть для этого основания.
   - Ты говоришь так, словно знаешь об этом колледже гораздо больше других.
   - Возможно, так оно и есть.
   - Может, расскажешь?
   - Есть вещи, Олежек, которые каждый должен  узнавать  сам.  Давай  сменим
тему. Я ведь не член приемной комиссии...
   В этом она, безусловно, права. Но теперь он не сомневался в том, что  она
знает гораздо больше того, что сказала ему. Он подумал,  что  их  встреча  в
кафе могла быть не  такой  уж  случайной,  и  совсем  незначительное  усилие
требовалось от него, чтобы разрешить эту  загадку.  Но  он  не  стал  ничего
предпринимать. Парадоксальным образом ореол опасности придавал этой  женщине
лишь дополнительное очарование.

   Когда скромный ужин был  закончен,  его  уложили  спать  на  кухне.  Илен
пришлось для этого пожертвовать своим единственным матрасом. Он долго не мог
уснуть, ворочаясь на жестком ложе и испытывая странную смесь разочарования и
почти благодарности за то, что она не  разрушила  тот  романтический  образ,
который сложился в его сознании. Вот  только  продолжалось  это  недолго.  В
конце концов все  превратилось  в  борьбу  с  банальным  желанием  встать  и
проверить, заперта  ли  дверь,  ведущая  в  ее  комнату.  Щеколда  вроде  бы
щелкнула, когда она ее закрывала, - но полностью в этом он  все  же  не  был
уверен. Он совсем было собрался подняться, но, повернувшись на  другой  бок,
неожиданно заснул.

   Олег проснулся глубокой ночью и долго не  мог  понять,  где  находится  и
сколько сейчас времени. В окно светила огромная луна  -  он  знал,  что  она
искусственная, как и само  окно,  но  не  знал,  как  выключается  это  чудо
природы, и