случайно, ведь это  написано  в
моем рапорте?
   - Я ничего ему не  говорил.  -  Грассиоли  повернулся  к  Энди.  -  Люди,
заставившие меня заниматься этим делом, не разговаривают. Мне нечего сказать
Чжу. В любом случае он зациклился на расовой проблеме. Если бы  я  попытался
рассказать ему, что произошло на самом  деле,  я  бы  только  создал  лишние
неприятности себе и участку  -  всем.  -  Он  опустился  в  кресло  и  потер
дергающийся глаз. - Я разговариваю  с  тобой  напрямую,  Энди.  Я  собираюсь
свалить ответственность на тебя, пусть будешь виноват  ты.  Я  собираюсь  на
шесть месяцев снова одеть тебя в форму, пока все не уляжется. В зарплате  ты
ничего не потеряешь.
   - Я не ожидал никакой награды за раскрытие этого дела, -  сердито  сказал
Энди, - или за арест убийцы, но такого я не  ожидал.  Я  могу  обратиться  в
управление?
   - Можешь, ты можешь это сделать. -  Лейтенант  довольно  долго  молчал  -
очевидно, ему было не по себе. - Но я прошу тебя этого не  делать.  Если  не
ради меня, то ради участка. Я знаю, что это нечестная сделка, но в итоге все
будет в полном порядке. Как только смогу, я верну тебя в отдел.  И  в  любом
случае ты не  будешь  заниматься  чем-то  совершенно  незнакомым.  Нас  всех
следовало бы отправить на патрулирование улиц  за  ту  следственную  работу,
которую мы проводим. - Он со злостью ударил ногой  по  ножке  стола.  -  Что
скажешь?
   - Все это воняет дерьмом.
   - Знаю, что воняет! - заорал лейтенант. - Но что еще, черт подери, я могу
сделать? Думаешь, меньше будет вони, если ты подашь жалобу в  управление?  У
тебя не будет никакого шанса. Тебя выгонят с работы и вообще из полиции, да,
вероятно, и меня вместе с тобой.  Ты  хороший  полицейский,  Энди,  а  таких
осталось немного. Управлению ты нужен больше, чем оно тебе. Плюнь ты на это.
Что скажешь?
   Воцарилось долгое молчание, и лейтенант повернулся к окну.
   - Ладно, - наконец сказал Энди. - Я сделаю так, как вы хотите, лейтенант.
   Он вышел из кабинета без разрешения: ему не хотелось, чтобы лейтенант его
благодарил -

Глава 13

   - Еще полчаса, и мы окажемся в новом веке, - сказал Стив  Кулозик,  топая
ногами по заледеневшей мостовой. - Я слышал вчера  по  телевизору  какого-то
шутника, пытавшегося объяснить, почему новое столетие начнется  в  следующем
году. Но он, должно быть, идиот. Полночь, двухтысячный  год,  новый  век.  В
этом что-то есть. Посмотри-ка.
   Он показал на большой экран, установленный на старом Тайме  Билдинге.  По
экрану бежали строки, написанные трехметровыми буквами:
   ДЕСЯТКИ ПОГИБШИХ ИЗ-ЗА РЕЗКОГО ПОХОЛОДАНИЯ НА СРЕДНЕМ ЗАПАДЕ.
   - Десятки, - проворчал Стив. - Могу поспорить, что они и не считают.  Они
знать не хотят, сколько людей умерло.
   "СООБЩЕНИЯ О ГОЛОДЕ В РОССИИ НЕ СООТВЕТСТВУЮТ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ", - заявил
Галыгин в президентском обращении к народу утром нового столетия.
   СВЕРХЗВУКОВОЙ САМОЛЕТ ВМФ США ПОТЕРПЕЛ АВАРИЮ В САН-ФРАНЦИССКОМ ЗАЛИВЕ.
   Энди взглянул на экран, а потом на бурлящую толпу на Таймс-сквер. Он  уже
привык носить синюю форму, хотя по-прежнему ему было не по себе, когда рядом
находился кто-то из отдела.
   - Что ты здесь делаешь? - спросил он Стива.
   - То же, что  и  ты,  -  нахожусь  в  распоряжении  вашего  участка.  Они
по-прежнему требуют подкрепления, думают, что будут беспорядки.
   - Они не правы. Чересчур холодно, да и людей не так уж много.
   - Тревожатся не из-за этого, а из-за сумасбродных верующих. Они  говорят,
что наступает Судный день или черт знает что еще. Они группами собираются по
всему городу. Они будут чертовски недовольны, если мир не подойдет в полночь
к своему концу, так как, по их мнению, это должно произойти.
   - А мы будем еще больше недовольны, если это случится.
   Над головами бежали гигантские слова:
   КОЛИН ОБЕЩАЕТ БЫСТРО ПОКОНЧИТЬ С ЗАДЕРЖКОЙ ПРИНЯТИЯ ДЕТСКОГО ЗАКОНА.
   Толпа медленно колыхалась, люди вытягивали шеи, глядя на экран. Затрубили
какие-то трубы, и в гомон  толпы  вплелись  звон  колокольчиков  и  жужжание
трещоток. Все оживились, когда на экране появилось время!
   23.38 - ВСЕГО 22 МИНУТЫ ДО НОВОГО ГОДА.
   - Конец года и конец моей службы, - сказал Стив.
   - Ты о чем? - спросил Энди.
   - Я ухожу. Я обещал Грасси остаться до первого января  и  не  болтать  об
этом до самого ухода. Я поступаю в войска штата. Буду охранником в одном  из
трудовых лагерей. Вновь Кулозик наестся.., едва могу дождаться.
   - Стив, ты меня разыгрываешь. Ты лет  двенадцать  служил  в  полиции.  Ты
дослужился до детектива второго класса...
   - По-твоему, я похож на детектива? - Он  легонько  постучал  дубинкой  по
бело-синему шлему. - Смотри в лицо фактам. С этим городом  все  ясно.  Здесь
нужны дрессировщики, а не полицейские. У меня будет отличная  работа,  мы  с
женой станем хорошо питаться, и я уберусь из этого города навсегда. Я  здесь
родился и вырос, но скажу тебе, что не буду по нему скучать. В  штате  нужны
опытные полицейские. Они бы взяли тебя моментально. Почему бы тебе не  пойти
со мной?
   - Нет, - ответил Энди.
   - Почему ты так быстро отвечаешь? Подумай. Что тебе еще даст этот  город,
кроме неприятностей? Ты  раскрываешь  крутое  дело,  достаешь  убийцу,  а  в
награду идешь патрулировать улицу.
   - Замолчи, Стив, - без всякой злобы сказал Энди. - Я не  знаю,  почему  я
остаюсь, - но я остаюсь. Не думаю, что в  штате  будет  так  уж  здорово.  Я
занимаюсь этим, зная, что это такое. Мне просто не хочется пока это бросать.
   - Имеешь право, - пожал плечами Стив - это движение  почти  потерялось  в
глубинах его толстого пальто и многочисленных шарфах-- Увидимся.
   Энди в знак прощания поднял свою дубинку, и  его  друг  стал  пробираться
сквозь толпу и вскоре исчез из виду.
   23. 59 - ОДНА МИНУТА ДО ПОЛУНОЧИ.
   Когда слова пробежали по экрану, на их месте появился огромный циферблат,
и толпа оживилась и заорала. Громче зазвучали трубы. Энди пробирался  сквозь
массы людей, заполнявших площадь и давивших на заколоченные окна и  витрины.
Экран озарял пустые лица и открытые рты мерцающим зеленым свечением, и  люди
были похожи на утопленников.
   Секундная стрелка отсчитывала последние секунды  последней  минуты  года.
Конца века.
   - Конец света! - завопил какой-то мужчина, перекрывая шум толпы. Изо  рта
у него брызнула слюна, чуть не попав в лицо Энди. - Конец света!
   Энди вытянул руку и ткнул  его  концом  дубинки;  мужчина  открыл  рот  и
схватился за живот. Удар получился достаточно сильным, чтобы переключиться с
конца света на собственные  кишки.  Те,  кто  видел,  что  произошло,  стали
показывать на мужчину пальцами и смеяться. Их смех тонул в окружающем  реве.
Затем  эти  люди  вместе  с  тем  мужчиной  исчезли  из  виду,  когда  толпа
колыхнулась вперед.
   Торжественный  звон  церковных  колоколов  вырвался   из   репродукторов,
установленных на зданиях, окружавших Таймс-сквер.
   - С НОВЫМ ГОДОМ! С НОВЫМ ГОДОМ! закричали тысячи людей. - С НОВЫМ ВЕКОМ!
   Трубы,  колокольчики  и  трещотки  присоединились  к   крикам,   создавая
невнятный гвалт.
   Секундная стрелка сделала полный круг, новому веку уже была одна  минута,
и часы пропали, а на их  месте  появилась  огромная  голова  президента.  Он
произносил речь, но из-за непрекращающегося крика и  шума  толпы  ни  одного
слова из репродукторов слышно не было. Губы  президента  шевелились,  что-то
говоря, поднимался в знак предостережения указательный палец.
   Энди едва расслышал полицейский свисток на Сорок второй  улице.  Он  стал
пробираться на этот звук,  распихивая  людей  плечами  и  дубинкой.  Кого-то
толкали в тесном кругу людей. Еще один полицейский,  зажав  свисток  зубами,
пробирался с другой  стороны,  размахивая  во  все  стороны  дубинкой.  Энди
взмахнул своей дубинкой, и толпа перед ним расступилась. На  мостовой  лежал
высокий мужчина, закрыв голову руками.
   Лицо президента исчезло с экрана, и снова появилась бегущая строка.
   Мужчина на земле был страшно худ и одет в какое-то тряпье. Энди помог ему
подняться, и сквозь него взглянули полупрозрачные голубые глаза.
   - "И отрет Бог всякую слезу с очей их, - сказал  Питер.  -  И  смерти  не
будет уже, ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет; ибо прежнее  прошло.
И сказал сидящий на престоле: се, творю все новое".
   - Не сейчас, - сказал Энди, поддерживая его под руку. - Идите домой.
   - Домой? - заморгал ошарашенный Питер, когда до него дошел смысл слов.  -
Нет уже дома, и нет света, ибо прошло тысячелетие, и нас всех будут  судить.
Закончилась тысяча лет, и Христос возвращается во славе на землю.
   - Должно быть, вы ошиблись веком, - сказал Энди, поддерживая мужчину  под
локоть и ведя его  сквозь  толпу.  -  Полночь  уже  прошла,  новое  столетие
началось, и ничего не изменилось.
   - Ничего не изменилось?! - заорал Питер.  -  Это  Армагеддон!  Он  должен
начаться!
   Он в испуге вырвался из рук  Энди  и  побежал  прочь,  но,  повернувшись,
закричал искаженным голосом:
   - Все должно кончиться! Может ли мир существовать вот так еще тысячу лет?
ВОТ ТАК?!
   Их разделили идущие люди, и он исчез из виду. "Вот так?" - подумал  Энди,
устало бредя среди расходящейся толпы. Он помотал головой, чтобы  избавиться
от этой мысли и выпрямился: он на работе.
   Теперь, когда всеобщий энтузиазм  пропал,  люди  почувствовали  холод,  и
толпа быстро рассыпалась. Они расходились, пряча лица от  ледяного  ветра  с
моря. За углом на  Сорок  четвертой  улице  у  гостиницы  "Астор"  охранники
освобождали место на мостовой, чтобы ко входу смогли подъехать  велотакси  с
Восьмой авеню. Яркие огни над входом освещали это место, и Энди  остановился
на углу, когда появились первые  гости.  Меховые  шубы  и  вечерние  платья,
смокинги под темными пальто с каракулевыми воротниками. Должно  быть,  здесь
проходил грандиозный праздник. Появились еще гости вместе с охранниками, они
стояли в ожидании на тротуаре. Слышались женские голоса,  смех  и  возгласы,
поздравления с новым годом.
   Энди повернулся, чтобы преградить путь людям, идущим с площади  на  Сорок
четвертую улицу, и увидел Ширли, стоявшую в ожидании велотакси  и  с  кем-то
беседовавшую.
   Он не заметил, кто с ней был и что на ней было надето, - он видел лишь ее
лицо и легкие волосы. Она смеялась, оживленно  разговаривая  с  окружающими.
Затем она села в такси, накрылась накидкой и исчезла. Падал прекрасный белый
снег, ветер нес его по тротуарам и по потрескавшейся  мостовой  Таймс-сквер.
На улице остались одинокие прохожие, да и они шли по домам. Оставаться здесь
Энди было больше незачем, дежурство закончилось, и он пошел домой. Покачивая
дубинкой, висящей  на  ремешке,  он  направился  в  сторону  Седьмой  авеню.
Мерцающий экран отбрасывал свет на его пальто, на искрящийся  снег,  таявший
на рукавах, пока Энди не прошел мимо здания гостиницы  и  не  растворился  в
темноте.
   Экран швырял бегущие буквы на пустую площадь:

   СТАТИСТИЧЕСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ СООБЩАЕТ, ЧТО В  СОЕДИНЕННЫХ  ШТАТАХ  ПОСЛЕДНИЙ
ГОД ВЕКА СТАЛ ВЕЛИЧАЙШИМ.
   В СОЕДИНЕННЫХ ШТАТАХ ЖИВУТ 344 МИЛЛИОНА ЧЕЛОВЕК.
   С НОВЫМ ВЕКОМ! С НОВЫМ ГОДОМ! С НОВЫМ СЧАСТЬЕМ!