но сложены на коленях. Патрик налил  себе
еще виски,  внутреннее  недоумевая,  как  Коретте  удается  сохранять  такую
невозмутимость.
   - Вы ведь только что из Хьюстона? - сказал он.  -  Что  слышно  про  дока
Кеннелли?
   - Вы, наверное, уже сами все знаете.  Операция  прошла  успешно,  прогноз
хороший.
   - Какое совпадение, не правда ли?
   - Что вы имеете в виду?
   - А то, что он заболел именно сейчас. И интересно, что  стряслось  с  его
дублером Файнбергом? Очевидно, еврей для  "Прометея"  оказался  недостаточно
революционным..
   - Патрик, - вмешался Флэкс, - заткнулся бы ты. Дай Коретте отдохнуть -  у
нее был трудный день.
   - Нет, Флэкс, пусть говорит. Давайте разберемся с этим раз и навсегда.  Я
понятия не имею, что стряслось с доктором  Файнбергом,  мне  никто  об  этом
ничего не говорил. Я неожиданно  для  себя  была  включена  в  засекреченную
программу подготовки к космическому полету семь  недель  назад.  Центрифуга,
свободное падение и все такое прочее. Лишь  позавчера  мне  сказали,  что  я
включена в экипаж "Прометея". Вот и все, что я знаю.
   Патрик невесело рассмеялся:
   - Мы знаем не больше. Надо же, семь недель! Значит,  эта  скотина  Бэндин
готовил свой трюк заранее. Может, у дока никакого  аппендицита  и  вовсе  не
было. Они могли это подстроить...
   - Ну, хватит! - вспылил Флэкс, протискиваясь между Патриком и Кореттой. -
Иди к себе в комнату, Патрик. Ты слишком много выпил, тебе надо отоспаться.
   - Нет, - возразила Коретта. - Не выгораживайте  меня,  Флэкс.  Мы  начади
этот разговор, и он должен быть закончен. Причем сразу, сейчас. - Она встала
перед Патриком, посмотрела на  него  и  стиснула  кулаки  впервые  ее  лицо
утратило невозмутимость.
   - Я понимаю, о чем вы думаете, - сердито  произнесла  она.  -  По  вашему
мнению, "скотина Бэндин", как вы его называете, играет в политические  игры.
Коммунисты включили в экипаж женщину, что принесло им  дополнительные  очки.
Если мы в ответ тоже подсунем им женщину, да еще и черную, то уложим  их  на
обе лопатки. Вот было бы здорово! Нельзя ли  устроить  так,  чтобы  Кеннелли
заболел и вышел из игры? Его дублера тоже можно заменить - никаких  проблем.
Если это произойдет, кого можно  назначить  вместо  Кеннелли?  И  тут  очень
кстати оказывается  малютка  Коретта  Сэмюэл,  которая  тихо  сидит  себе  в
лаборатории НАСА,  причем  не  только  доказывает  общественности,  что  эта
организация лишена расовых и половых предрассудков, но и неплохо разбирается
в кальциевых пробах. Еще бы она в них не разбиралась -  последние  пять  лет
только этим и занималась. Очень удобно было включить такую в состав экипажа.
Я полагаю, вы представляете себе дело именно так, не правда ли?
   Она придвинулась к  Патрику  вплотную,  так  что  он  ощущал  ее  горячее
дыхание.  Уинтер  ничего  не  ответил,   лишь   медленно   кивнул.   Коретта
отодвинулась, вздохнула и отвернулась.
   - Что ж, мистер пилот, мне самой тоже так  кажется.  -  Она  стремительно
развернулась и погрозила пальцем прямо у  него  под  носом.  -  Это  гнусная
история, от которой так и несет вашингтонским политиканством. Но я вам скажу
кое-что еще: мне на это  наплевать!  Мне  совершенно  все  равно,  по  какой
причине я попала в экипаж "Прометея". Главное, что я здесь. Реддич прекрасно
знал, что я врала, говоря о положении цветных в Америке. Тем  более  цветных
женщин. Но я участвую в полете не для того,  чтобы  заниматься  пропагандой.
Найдутся и без меня охотники. Я же -  член  экипажа,  и  не  более.  Я  могу
справиться со своей работой. Я полечу в космос и буду делать то,  чему  меня
учили, а потом вернусь на Землю, где меня  встретит  восторженная  толпа.  Я
потратила много сил и прошла долгий путь,  прежде  чем  оказалась  там,  где
нахожусь сегодня. В истории нашей страны был великий человек, которого звали
Мартин Лютер Кинг. Когда его убили, дело Кинга продолжила его жена. Тысячи и
тысячи черных девочек были названы в ее честь. И я в том числе. И вот теперь
я подниму это замечательное имя до  космических  высот.  Я  сделаю  то,  что
должна сделать. Эту работу выполнит женщина, черная женщина, и,  что  бы  ни
случилось, никто не сможет вычеркнуть из истории этот факт!
   Коретта стукнула бокалом по столу - так сильно, что  бокал  перевернулся,
виски разлилось по полированной поверхности. Прежде чем кто-то успел сказать
хоть слово, доктор Сэмюэл развернулась и вышла вон, хлопнув дверью.

***

   - Рэйли, здесь столько труб, что какой-нибудь водопроводчик просто с  ума
бы сошел. А хуже всего то, что я не могу ни слова прочесть.
   - Даффи, я тебя научу. Недорого возьму -  десять  долларов  за  урок.  Ты
потратишь свои деньги не зря. Очень скоро сможешь  говорить  по-русски,  как
местный, а заодно будешь получать на полсотни в неделю больше за иностранный
язык.
   - У меня не получится. Я и по-английски-то еле-еле  объясняюсь.  Скажи-ка
мне, что тут за каракули на этом узле?
   - "Резервная цистерна для внутренней откачки топлива - 23 питающая линии
19 к питающей  линии  104  через  цистерну  16  В  в  нормальном  положении
переключатель герметизации отключен 734 ЛЮ".
   - Ну спасибо, теперь буду знать.
   Перед  ним  на  столе  была  разложена  схема  всего  узла  -   огромный,
раскрашенный в шесть цветов лист бумаги размером  два  метра  на  два.  Водя
пальцем по схеме, Даффи что-то бормотал себе под нос. Один  раз  он  сбился,
обескураженно сморгнул и потер затылок.
   -  Ну,  ладно,  -  сказал  он,  показывая  на  открытые  панели  и  пучки
электропроводов, - считается, что мы  проверяем  схему.  Отлично.  Допустим,
участок  между  пультами  управления,  компьютером,   релейными   системами,
дополнительными двигателями и сервоустройствами мы  проверили.  А  дальше-то
что? Мы должны верить  "товарищам"  на  слово.  Всю  свою  проводку  русские
запечатали, загерметизировали азотом, и нам теперь ее не проверить.
   - Они сами проверили и десять раз перепроверили. Ты видел документацию.
   - Видеть-то я видел, но разве я могу быть уверенным? Рэйли пожал  плечами
и поковырял в зубах тонким пробником от цифрового  вольтметра,  наблюдая  за
дисплеем:
   - Конечно проверить мы не сможем. Придется верить на слово.  Относись  к
русским как хочешь, но одного у них не отнимешь: летать в космосе они умеют.
Побольше запас - и  полетели.  Они  используют  дополнительные  двигатели  и
резервное топливо, так что, если один из двигателей или  какой-нибудь  насос
откажет, срабатывает дублирующее устройство. Так что летать-то они умеют.
   - Но ведь они и взрываются. Или это просто слухи?
   - Один корабль у них взорвался. Это мы знаем точно. Съемка со спутника  в
68-м году показала на одной из  их  взлетных  площадок  большой  космический
корабль. А на следующий день его там уже  не  было.  Как  не  было  и  самой
взлетной площадки, и никаких строений - на милю вокруг. Очевидно,  произошел
взрыв. Но то был корабль старой модели.
   - Это ты так говоришь.
   - Нет, так говорят документы. Последние два года русские летают на  новых
ускорителях, причем работают они  бесперебойно.  С  кораблями  многоразового
использования у русских не ладится, поэтому они стиснули зубы  и  летают  на
одноразовых.
   - По-моему, нам пора пить кофе.
   - Нет, еще рано. После следующего узла.

Глава 7

   - Ну что ж, начнем наши маленькие каникулы, - сказал полковник  Кузнецов,
улыбаясь остальным членам экипажа. За  его  спиной  с  шипением  задвинулась
массивная дверь, заскрежетали болты.
   - Вряд ли это можно назвать каникулами, - ответил Элай Брон.  -  Карантин
есть карантин.
   - Да что вы, доктор Брон, - возразил Кузнецов. -  Девяносто  шесть  часов
полного покоя  до  старта.  Сейчас  технические  службы..,  как  это  у  вас
называется.., потеют кровью, чтобы все шло гладко. А у нас  с  вами  никаких
дел нет. Мы заперты в великолепном особняке, куда  не  могут  проникнуть  ни
бактерии, ни насекомые. Вокруг нас будут хлопотать  повара,  прислуга  будет
стелить нам постель и чистить одежду.  Конечно,  у  нас  тоже  есть  работа,
особенно у пилотов. Им придется все время листать свои огромные справочники.
Зато  у  остальных  членов  экипажа  режим  посвободнее.  Наконец  мы  можем
пообщаться друг с другом без политиков, без  журналистов  и  прочих  внешних
раздражителей. Начальство вынуждено общаться с нами только  по  телефону,  и
если мы не хотим с ним говорить, то попросту не возьмем трубку.
   Тут как раз зазвонил телефон. Секундное молчание - и все расхохотались.
   - Кто скажет, что нас нет дома?  -  спросил  Патрик,  протягивая  руку  к
трубке.
   Стоило ему взять трубку, как тут же засветился экран. Это был  не  просто
телефон, а особое устройство  связи,  оснащенное  видеосистемой.  Выдвинулся
специальный стул, на котором фокусировался объектив  телекамеры.  На  экране
возникло лицо звонившего. Это был Флэкс.
   - Что стряслось? - спросил Патрик. - Мы еще присесть не успели, а ты  уже
звонишь.
   - Извини. У Коретты хотят взять интервью. Оно должно было состояться  еще
вчера, но самолет интервьюера опоздал.
   - А кто интервьюер? - поинтересовалась Коретта.
   - Девушка по  имени  Смит.  Она  говорит,  что  вы  обещали  эксклюзивное
интервью журналу "Черная женщина".
   Никто из присутствующих даже не посмотрел в сторону Коретты. Она  секунду
поколебалась, потом сказала:
   - Пусть немного подождет, я  свяжусь  с  ней  сама.  Сейчас  у  меня  нет
времени.
   - Патрик, когда повесишь трубку,  отсоедини  ты  эту  штуку  к  черту,  -
попросил Элай.
   - Я бы с удовольствием. Но лучше последуем  примеру  Коретты,  на  звонки
отвечать не будем. Если захотим с кем-то пообщаться, выйдем на  связь  сами.
Полковник Кузнецов прав. Всем нам есть чем заняться до  старта,  но  надо  и
получше познакомиться друг с другом. Мы один экипаж, и нам необходимо хорошо
друг друга знать, чтобы мы действовали как слаженная команда. Мы с  Надей  -
пилоты, и мы уже научились работать вместе.  Пока  кораблем  командую  я.  Я
отвечаю за полет до того момента, пока мы не выйдем на окончательную  орбиту
и двигатель не будет отключен. Затем командование берет на себя полковник, и
все мы выполняем его приказы.
   - Не совсем так, Патрик, - возразил Кузнецов. - Я отвечаю за генератор  и
за сборку всей системы. Кроме того, я буду руководить выходами в космос.  Но
что касается всего остального -  функционирования  самой  станции,  связи  с
Землей и так далее, - командование остается за вами.
   - Это правильно, Пат, - заметил Элай,  переворачивая  страницу  книги,  в
которую уже успел углубиться. - Ты капитан корабля, пусть так и будет.  Надя
- твой первый помощник. Я  отвечаю  за  ядерный  двигатель,  но  моя  задача
проста: включу его, когда надо будет выйти на орбиту, и потом выключу. После
этого я становлюсь простым такелажником при солнечном генераторе  полковника
Кузнецова.
   - У каждого из нас своя функция, как у муравьев в муравейнике, -  заметил
Кузнецов. - Патрик с Надей выводят нас на  орбиту  и  следят  за  нормальной
работой всех систем,  чтобы  экипаж  не  распрощался  с  жизнью  в  условиях
враждебной окружающей среды. Я отвечаю за сборку генераторной системы, после
чего ее управлением занимается наш главный электрик Григорий.
   Сальников кивнул.
   -  Пока  происходит  сборка  генератора,  я  устанавливаю  на  "Прометее"
передающую антенну. Мощность на первом этаже будет небольшая, но на  питание
основной   программы   хватит.    Энергия    будет    конвертироваться    из
турбогенераторов в волны частотой 3,3 гигагерца, которые будут направлены  в
накопители на  поверхности  Земли.  Я  не  ожидаю  особых  проблем  с  этим.
Оборудование проверено и работает наилучшим образом.
   - Вот и чудесно, - подытожила Коретта. - Все  при  деле,  одна  я  у  вас
нахлебница.  Единственное,  что  я  могу  делать,  -  таскать  ваше  тяжелое
оборудование.  Но  должна  напомнить,  что  только  одно  приспособление  не
предназначено  в  принципе  для  использования  в  космосе  -   человеческий
организм. Мы будем находиться на орбите, в состоянии невесомости, по меньшей
мере месяц, пока не прибудет смена на "Шаттле". Мое дело  -  следить,  чтобы
каждый  из  вас  сохранил  работоспособность  до  конца  этого  периода,   а
желательно и после него. Чтобы вывести одно  человеческое  тело  -  неважно,
русское или американское - на орбиту, нужно  потратить  черт  знает  сколько
миллионов долларов. Поэтому, чем дольше мы продержимся  наверху,  тем  лучше
будет для всех. Со всеми  жалобами  прошу  обращаться  ко  мне.  Сочувствие,
таблетки аспирина гарантированы вам круглосуточно.
   Коретта взяла верный тон. Каждый коротко изложил свои обязанности  -  это
вышло само собой, а доктор Сэмюэл завершила эту процедуру на  веселой  ноте.
Патрик решил, что наступил как раз подходящий момент покончить с официальным
тоном. Прежде  чем  экипаж  научится  вместе  работать,  следовало  наладить
нормальное общение друг с другом.
   - Лампочка запрета на алкоголь еще не зажглась, - сказал он. -  Насколько
мне известно, среди американской части  экипажа,  а  также  среди  смешанной
группы пилотов трезвенников не имеется. А как насчет вас, полковник?
   - Я пью только водку, коньяк, пиво, квас и вино. Правда, во время войны я
научился пить немецкий шнапс и шотландское виски.
   - Значит, угодить вам будет трудно. А что скажете вы, Григорий?
   Светловолосый инженер огляделся по сторонам:
   - Со мной проблем не будет. Мне хватит, рюмки вина. Хотя вообще-то я  пью
все что угодно.
   - Значит, все алкоголики, -  суммировал  Патрик.  -  Позвольте  мне,  как
командиру  корабля,  откупорить  первую  бутылку.   Это   наш   национальный
американский напиток, солодовый бурбон. Уверен, он вам  понравится.  А  если
нет, попробуем что-нибудь другое.
   Патрик разлил виски по бокалам и раздал членам экипажа. Надя кивнула,  не
оборачиваясь, - она о чем-то оживленно беседовала с Григорием. Возможно,  он
казался ей привлекательным, хотя, на взгляд Патрика,  привлекательность  эта
была довольно унылая, на русский манер. Стоило бы удивляться, что  печальный
инженер, овдовевший всего месяца два назад, пробуждает в женщине материнский
инстинкт? А может быть, и не только материнский. Зачем Надя  держит  его  за
руку - чтобы подбодрить или нечто большее? Ну и ради Бога - лишь бы на борту
была здоровая атмосфера. Какое Патрику дело? Она - пилот, он -  командир,  а
остальное не имеет значения. И все же когда Патрик подливал в бокалы  виски,
у него перед глазами очень отчетливо возникала та  Надя,  которую  он  видел
когда-то ночью: обнаженная, с нежной как шелк  кожей,  с  горящими  влажными
губами. Образ был столь зримым, что Уинтер  на  секунду  замер  и  с  трудом
удержался, чтобы не зажмурить глаза.  Однако  рука,  державшая  бутылку,  не
дрогнула. Что было, то было - дело прошлое, значения не имеет. Какой-то  миг
казалось, что все будет чудесно, но  потом  что-то  разладилось.  Патрик  не
понимал, что именно, да и не хотел понимать. В мире есть другие  женщины,  в
том числе среди членов экипажа. Например, эта неистовая  феминистка  Коретта
была ему гораздо понятнее, чем Надя. Может быть, Киплинг и прав: "Запад есть
Запад,  Восток  есть  Восток"  и  так  далее.   Проект   "Прометей"   рожден
технологическим  сотрудничеством  и  общей  нуждой,  а  вовсе  не  страстным
желанием американцев и русских  жить  в  одной  системе.  Элай  и  полковник
совершенно правы: надо держаться техники,  она-то  уж  не  подведет.  Патрик
снова раздал бокалы.
   - Послушай, Патрик, - сказал Элай. - Ты  знаешь,  что  кабель  повышенной
проводимости, который мы сейчас прокладываем на Аляске, создал не кто  иной,
как наш полковник вместе с Пацаевым?
   - Нет, я этого не знал, но тут удивляться нечему. Я вообще  почти  ничего
не знаю о сверхпроводниках.
   - Это самое великое открытие в физике после магнитного монополя. Все-таки
в  ЦРУ  работают  идиоты.  Они  составили  пятнадцатистраничный   доклад   о
полковнике Кузнецове, включая всякую ерунду - его  стаж  в  коммунистической
партии, имя его собаки и так далее. Но ни слова о действительно важном  -  о
работе. И не смотри на меня с видом оскорбленной невинности, Патрик. Неужели
ты думаешь, что полковнику не известно про толстенные досье, которые вручила
нам служба безопасности на каждого члена экипажа?
   - Уж будьте уверены, мы получили на каждого из вас  не  менее  объемистое
досье, - подтвердил полковник. Он отпил виски и одобрительно  кивнул.  -  Не
водка, конечно, но что-то есть.
   - Есть-то есть, - все еще  сердито  ответил  Патрик,  однако  тут  же  не
выдержал  и  улыбнулся.  -  Я  уверен,  что  обе  наши  службы  безопасности
отрабатывают свой хлеб честно. И на самом деле все  это  не  имеет  никакого
значения. "Прометей" - совместный проект, который наши страны затеяли не  от
хорошей жизни: и вам, и нам нужны новые источники энергии, ведь старые почти
иссякли. У нас в Соединенных Штатах надолго отключали электричество в Сиэтле
и Сан-Франциско, отчего произошли пожары. У вас не могут собрать  урожай,  в
Сибири недород. Или об этом в ваших газетах не пишут?
   - Наша пресса не любит  распространять  дурные  новости,  -  сухо  сказал
полковник. - Но полные  энтузиазма  передачи  "Голоса  Америки"  и  Би-би-си
держат нас в курсе всех наших бедствий.
   Коретта сидела в одиночестве, задумчиво уставившись на свой бокал. Патрик
решил, что настал подходящий момент, чтобы наладить с ней отношения.
   - Мне хотелось бы кое-что сказать вам по поводу нашей первой  встречи,  -
начал он.
   - О чем именно?
   Она вовсе не собиралась облегчать ему задачу.
   - По-моему, вы не правильно меня поняли.
   - По-моему, я правильно вас поняла, майор Уинтер.
   - Нам предстоит долгий полет. Зовите меня Патрик.
   - Если я буду звать вас Патрик, то вы станете называть меня Коретта, а  я
к этому пока не готова.
   - Не будем ссориться, доктор Сэмюэл. Победителей в этой ссоре  не  будет.
Будут лишь проигравшие. Если станем грызться мы с вами, полет  окажется  под
угрозой и одного из нас  придется  заменить.  Кому  от  этого  будет  лучше?
Давайте начнем с нуля - как будто мы никогда раньше не виделись, как будто я
только что вошел в эту дверь. Тогда бы я сел с вами рядом и сказал,  что  вы
похожи на девчонку, за которой я ухаживал в старших классах.  По-моему,  это
было первое свидание в моей жизни. Не смотрите на меня  так  недоверчиво,  я
говорю правду. Я понимаю, с вашей точки зрения, я весьма похож  на  расиста,
но не делайте слишком поспешных выводов. Девушку, в которую я  был  влюблен,
звали Джейн. Она была негритянка -  в  те  времена  слово  "черная"  еще  не
употребляли. По-моему, у нее была потрясающая фигура, и однажды я  пригласил
ее покататься, для чего одолжил машину у отца. Мне казалось, что все  прошло
просто шикарно, в особенности поцелуи на заднем  сиденье.  Однако,  когда  я
отвез ее  домой,  Джейн  на  прощание  сказала,  что  нам  не  стоит  больше
встречаться. Представляете, какой это был  удар  по  мужскому  самолюбию?  Я
спросил: неужели я так ей  не  понравился?  Помнится,  Джейн  снисходительно
потрепала меня по щеке и ответила,  что  выгляжу  я  неплохо,  жаль  только,
поговорить со мной не о чем. Потом  она  закончила  школу  первой  ученицей,
нахватала ученых степеней, а  сейчас  преподает  социологию  в  Колумбийском
университете. Ее ответ обидел меня не так уж сильно, потому что все-таки она
признала, что целоваться я умею, а книжки в то  время  для  меня  ничего  не
значили. Но осадок все же остался.
   - Патрик Уинтер, а вы эту историю не придумали?
   - Ни в коем случае. Могу показать фотографию в выпускном  альбоме.  Прямо
на подписи Джейн стоит большой красный отпечаток ее губ.
   - И она была черная?
   - Ну не совсем. Тут я немножко приврал, чтобы  к  вам  подольститься.  На
самом деле Джейн была чикана, мексиканка.  Ее  семья  приехала  в