своем посту, у дверей, страшно  растерялся,  когда
они вышли. Коретта пожалела его.
   - Не волнуйся, - сказала она. - Мы далеко не уйдем. Это рядом.  Пойдем  с
нами - будешь исполнять свой долг у соседней палаты.
   Когда они вошли, Надя сидела в постели.  На  ней  была  белая  больничная
ночная рубашка.
   - Кто это? - спросила она.
   - Коретта. Со мной Патрик.
   - Заходите, если хотите, - голос звучал устало, равнодушно.
   - Я вас пока оставлю вдвоем? - спросила Коретта.
   - Как хочешь, - сказала Надя.
   - Не уходи, - сказал Патрик. - Прикрой дверь. Мы же были там все  вместе.
Мы все еще вместе.
   Он  ощупью  нашел  край  кровати  и  сел.  Когда  он  это  сделал,   Надя
отодвинулась так, чтобы не касаться его. Это заметила  только  Коретта.  Она
посмотрела на их незрячие глаза и напрягшиеся тела, и  ей  вдруг  захотелось
плакать.
   - Послушайте, - сказала она. - У меня кое-что есть для вас обоих,  -  она
вытащила из кармана два каких-то пакетика.
   - Что это? - спросил Патрик, ощупывая их.
   - Конверты с марками первого дня. Вы же совсем про них позабыли. Вот  что
значит иметь военное мышление. Слишком привыкли, что для вас все делают.  Ну
а Коретта не может отвыкнуть от привычки присматривать за номером первым.  И
за своими друзьями. Когда нам подбирали  костюмы,  я  взяла  сразу  сотню  и
положила в карман. Этого должно было хватить.  Редкость  -  вот  что  больше
всего ценится в марочном бизнесе, во всяком  случае,  мне  так  сказали.  По
двадцать пять на каждого. - Она больше не улыбалась, но они этого видеть  не
могли, поэтому она постаралась, чтобы голос ее не выдал.
   - Ладно, Григорию теперь все равно. А остальные я разделила.  Каждому  из
вас по тридцать три, и  тридцать  четыре  мне  -  один,  дополнительный,  за
комиссию. Уверена, они будут очень ценными. Спасены с горящего  космического
корабля с риском для жизни, края конвертов все еще коричневые от пламени...
   - От какого пламени? - изумился Патрик.
   - Я их немного опалила спичкой. Спорю,  это  еще  по  сотне  долларов  за
каждый!
   Надя, по-видимому, ничего не поняла Патрик рассмеялся.
   - Коретта, я бы сделал тебя своим коммерческим менеджером, если бы ты уже
не была врачом. Сомневаюсь, что мне еще придется летать, так что лучше сразу
подумать о бизнесе. Как ты насчет марочного бизнеса, Надя?
   - Я в этом не разбираюсь. В России...
   - Не возвращайся в Россию. Останься здесь, со мной. Он пошарил  рукой  по
покрывалу, нашел ее руку и  успел  сжать  ее  прежде,  чем  Надя  успела  ее
отдернуть. Голос его звучал хрипло. Именно эти слова и хотелось ему  сказать
с самого начала, но он нашел их не сразу: в такого рода вещах  у  него  было
маловато опыта.
   - Теперь я вас все-таки оставлю одних, - вскочила Коретта.
   - Нет, пожалуйста, не уходи, - сказал Патрик. - Я не вижу тут тайны -  мы
стали слишком близки друг другу. Надя, не уезжай в Россию. То  есть  я  хочу
сказать, останься со мной. Или давай я поеду с тобой, если хочешь. Правда, я
могу предложить только свою военную пенсию и - марки Коретты.
   - Патрик... - Надя повернулась к нему, словно пыталась его увидеть.
   - Послушай, я люблю тебя. Я люблю тебя уже  давно.  ТЫ  можешь,  конечно,
меня выгнать, но я просто хотел, чтобы ты это знала.
   Надя заговорила не сразу.
   - Что ж, предложение замечательное. А теперь иди.
   - Ну послушай, какого черта! - Он был потрясен, не верил своим ушам. -  И
это все, что ты можешь сказать?
   - А что ты хочешь,  чтобы  я  сказала?  О,  благодарю  вас,  сэр,  я  так
счастлива! По-твоему,  когда  мужчина  так  говорит,  любая  женщина  должна
броситься к нему на шею в восхищении от того, что теперь всю жизнь только  и
будет, что штопать носки и рожать детей? Не слишком ли ты много хочешь?
   - От обычной  женщины  -  совсем  немного.  Но,  может  быть,  от  пилота
космического корабля и летчика-испытателя - действительно слишком много..
   - Прекратите! - закричала  Коретта.  -  Пока  не  наговорили  друг  другу
слишком много! А то ведь и назад  отработать  невозможно  будет.  Послушайте
доброго доктора. Патрик, одно только то, что ты любишь ее - в этом никто  из
нас не сомневается, - не может означать, что Надя немедленно перестанет быть
тем, что она есть, забудет все на свете и будет готова поселиться с тобой  в
розовых кущах...
   - Я знаю, что...
   - Может быть, и знаешь, но не до конца понимаешь. Надя  осталась  той  же
яркой личностью, какой была всегда, и ты никогда не должен забывать об этом.
А тебе, Надя, я скажу вот что: разве это  преступление  -  чувствовать  себя
женщиной? Чувственность  и  эмоциональность  порой  очень  и  очень  хороши.
Понимаешь?
   Надя кивнула и сказала очень тихо:
   - Мне ведь нелегко разговаривать об  этом.  Наверное,  меня  к  этому  не
готовили. Романтическая любовь всегда существовала где-то далеко, в кино,  в
чужой жизни, но не в моей жизни летчика-испытателя или космонавта. Возможно,
я просто привыкла к определенной роли, но эта роль уже ведет меня за  собой,
и мне нелегко приходится, если я решаюсь от нее отступиться...
   - Это ты о том случае - в Техасе?
   - Да... Наверное, так и было тогда.
   - Попытайся понять меня и простить. Наверное, я тогда больше смахивал  на
сексуального маньяка. Но я и тогда чувствовал по  отношению  к  тебе  то  же
самое, что и теперь Ты выйдешь за меня, Надя?
   - Нет.
   - Но, по крайней мере, ты подумаешь на эту тему?
   - Да, конечно! И вообще, когда ты вот такой, когда ты  стараешься  понять
меня, мне очень хочется быть с тобой, жить с тобой, возможно, даже выйти  за
тебя замуж. Во всяком случае, выяснить это для себя я бы хотела. Будь же  со
мной терпеливым, Патрик. Это не так-то просто, я понимаю.
   - Я буду терпеливым. Если ты будешь терпеливой со мной. -  На  этот  раз,
когда он стал искать ее руку, то нашел ее сразу. Начало было положено.
   Коретта последний раз взглянула на них,  прощально  махнула  рукой,  чего
они, правда, увидеть не могли, тихонько выскользнула из палаты и закрыла  за
собой дверь.
   - А майор, он... - начал было полицейский.
   - Не беспокойся, капрал. С майором все в порядке, в полном  порядке.  Там
он в целости и сохранности, ты не тревожь его.
   Коретта повернулась и быстро пошла по коридору, потом завернула за угол и
скрылась из виду.

***

   Над госпиталем, над мысом Канаверал,  над  пеленой  облаков,  высоко  над
земной атмосферой  сияло  солнце,  как  сияло  всегда.  На  его  поверхности
бушевали солнечные бури, излучая свою энергию в космос,  -  Солнце  излучало
свое тепло во всех направлениях.  Некоторая  его  доля  попадала  на  Землю,
согревала ее, делала пригодной для жизни человека.
   Солнце светило, не зная начала и конца времен. В  один  прекрасный  день,
скоро, сквозь тонкую атмосферу Земли в космос взовьется еще одна  светящаяся
песчинка,  раскинет  там  свою  серебристую  сеть,  чтобы  поймать  побольше
живительной солнечной энергии, прежде чем та успеет  раствориться  в  вечной
ночи космического пространства.
   Потом взлетит еще одна искорка.., и еще...