щий может выронить загубник и  хлебнуть  воды  -  и  как  ты  его  будешь
откачивать в открытом море.
   Так что пришлось спецназовцам тащить Лемье в воду в здравом уме и твердой
памяти. Перед этим ему, правда, пригрозили сделать больно, если он  вздумает
кричать или рыпаться. Да и место было безлюдное.
   И все бы кончилось просто замечательно, но  случилось  непредвиденное.  В
эту ночь в окрестностях Портленда гуляла акула. Может быть,  та  самая,  что
давеча съела капитана Палмера с секретными документами и  компакт-дисками  в
дипломате, прикованном к запястью. Но вряд  ли  -  скорее  всего,  это  была
другая акула.
   Так или иначе, развлекалась эта рыбина тем,  что  подныривала  под  днище
"Александра Матросова", выплывая на поверхность то  с  одной,  то  с  другой
стороны.
   Акула  была  не  очень  голодна,  и  все   могло   опять-таки   кончиться
благополучно, если бы профессор Лемье ее не увидел. Но он увидел и,  впав  в
панику, стал биться в руках спецназовцев и оцарапал одного из них.
   Акула почуяла кровь.
   Спецназовцу пришлось отпустить профессора, чтобы защищаться. Его напарник
бросился на помощь. С ножами в руках они быстро утихомирили акулу, но  после
битвы обнаружилось два неприятных факта. Во-первых, у оцарапанного оказалась
откушена рука, а во-вторых, выяснилось, что акула гуляла не одна.
   В какой-то момент профессор Лемье почувствовал, что его никто  не  держит
и, более того, рядом с ним нет ни людей, ни акул. И те и другие  кучковались
в стороне, где багровыми облаками расплывалась кровь.
   И профессор ударился в бега.
   Как он добрался до берега, профессор  не  помнил.  Известно  только,  что
около трех часов ночи на улицах Портленда  можно  было  увидеть  человека  в
одних трусах, проделывающего  какие-то  манипуляции  с  денежным  автоматом.
Правда, в это время улицы были  пустынны,  и  странного  человека  никто  не
заметил.
   Через полчаса человек в трусах позвонил в дверь одного из частных домов и
сказал через домофон обладательнице  приятного  юного  голоса:  -  Простите,
пожалуйста, я приезжий и меня ограбили. Девушка открыла.
   - Хорошо, что я всегда кладу часть денег  в  кармашек  плавок.  Я  всегда
предчувствовал, что это  когда-нибудь  произойдет,  -  сказал  он  несколько
позже. - Жаль только, что я забыл положить туда же права.
   - Как вас ограбили? - спросила девушка.
   - Я люблю купаться по ночам. Я оставил все в  машине  -  деньги,  одежду,
деловые бумаги. А вор просто взял и угнал машину.
   - Надо позвонить в полицию.
   - Не стоит. Я завтра уезжаю и мне  ни  к  чему  лишние  хлопоты.  У  меня
достаточно денег, и я могу не обращать внимания на такую мелочь. Вот  только
одежда...
   - У меня только женская. Нет - есть еще тренировочный костюм моего парня.
Он меня бросил. Если бы он хранил у меня свои вещи, я  бы  нашла  что-нибудь
посущественнее.
   - Можно поступить проще. Денег у меня немного, но на  джинсы,  рубашку  и
пару сандалий хватит. Что, если я попрошу вас  утром  дойти  до  магазина  и
купить все это?
   - Да, конечно.
   Потом они говорили о кино, потому что девушка  по  имени  Сьюзен  мечтала
стать актрисой, а Лемье знал толк в компьютерных спецэффектах.
   Потом они устроили прогулку по Интернету  -  у  Сьюзен  был  компьютер  с
модемом, но она не знала и сотой доли того, что знал об Интернете  создатель
спутника "Янг Игл".
   Потом Сьюзен спросила: -  Вы  действительно  завтра  уезжаете?  -  Да.  В
Сан-Франциско, а потом в Японию.
   - Это замечательно, - сказала  она.  -  Я  почему-то  стесняюсь  спать  с
мужчинами, которых могу увидеть на следующий день.  Если  это,  конечно,  не
любимый мужчина. Но после того как Джеф меня бросил, я боюсь, что  не  скоро
смогу снова кого-нибудь полюбить.
   Она сбросила халатик и осталась обнаженной.
   - Эффект попутчика, - сказал Лемье.
   - Что?
   - Психологи называют это "эффектом попутчика". В поезде, в  самолете,  на
корабле женщина может отдаться совершенно незнакомому мужчине, которого  она
видит впервые в жизни и которого  больше  никогда  не  увидит.  И  не  будет
испытывать никаких комплексов, характерных  при  внебрачных  связях  другого
рода.
   - Наверное, вы правы, - сказала Сьюзен, обнимая профессора. - У меня  уже
несколько месяцев не было мужчины.
   У Лемье тоже давно не было женщины - еще с тех  пор,  как  он  нежился  с
сотрудницей  Агентства  национальной  безопасности  на  безлюдном  гавайском
пляже. А с тех пор произошло очень много событий.
   - На Востоке говорят, что моряки и караванщики могут  заниматься  любовью
раз в год, и этого достаточно для полного  счастья.  Но  я  не  моряк  и  не
караванщик, - сказал Лемье, прижимая к себе  девушку,  которая  по  возрасту
была раза в два младше его - лет девятнадцать против тридцати семи.
   - Боже, вы,  наверно,  знаете  все  на  свете.  Как  вся  эта  информация
помещается у вас в голове?
   - Кое-кто называет меня гением. Возможно, это не просто лесть.

   145

   Корабль-деньговоз с гордым именем  "Президент  Рузвельт"  продолжал  свой
путь в направлении Европы и после того, как сообщение о захвате  похитителей
"Янг Игла" в городе Санкт-Петербурге появилось в американских теленовостях.
   Генерал Макферсон молился, чтобы это оказалось враньем  -  потому  что  в
противном случае весь его план летел к чертям.
   А генерал Переверзев не молился, потому что  в  Бога  не  верил.  Хотя  и
называл  себя  православным  -  в  отношении  религии  он  с  некоторых  пор
придерживался теории  Льва  Гумилева,  утверждавшего,  что  на  свете  могут
существовать  православные  атеисты  и  что  религиозные  чувства  вовсе  не
обязательно связаны с верой в Бога.
   Просто, прочитав добытый окольными путями  милицейский  отчет,  он  сразу
поверил, что Рома Еремин из  мафии  Якоря  и  есть  похититель  "Янг  Игла".
Слишком уж точно все сходилось - и уничтожение информации  в  компьютере,  и
внешний вид экрана перед этим уничтожением, и  самое  главное  -  требование
Макрософта о том, чтобы его судил американский суд.
   На самом деле все было просто. Узнав, в чем его подозревают, Еремин решил
так: надо добиться его выдачи  американскому  правосудию,  а  там  уж  будет
совсем нетрудно добиться оправдания, поскольку на самом деле он ни  с  каким
похищением спутника не связан и никаких реальных улик против него нет.
   Правда, за Макрософтом тянулся длинный шлейф компьютерных  краж  в  особо
крупных размерах - однако доказательств опять-таки не было никаких,  а  если
бы и появились - сидеть лучше в американской тюрьме.
   Полупризнание Еремина родилось на свет только потому, что он плохо  читал
(или совсем не читал) уголовный кодекс, где черным по белому  написано,  что
Россия  не  выдает  своих  граждан  иностранным   государствам,   какие   бы
преступления они ни совершили.
   С первого допроса на  Еремина  вешали  серию  изнасилований.  Преступник,
усыпляющий девушек-школьниц хлороформом и насилующий  их  в  бессознательном
состоянии, орудовал в Петербурге с весны, и его никак не удавалось  поймать.
Никаких шансов пришить это дело Еремину  не  было,  но  в  головы  руоповцев
пришла светлая мысль,  что  если  пригрозить  этому  долбаному  интеллигенту
ужасами, которые ждут на зоне любого насильника, то он быстренько расколется
в своих настоящих преступлениях.
   - Ничего не скажу, объявляю голодовку и требую американского адвоката,  -
заявил на это Еремин.
   Адвоката он получил русского, но с этой минуты придерживался одной и  той
же линии: "На вопросы о спутнике буду  отвечать  только  в  Америке,  требую
судить меня по американским законам, про изнасилования  ничего  не  знаю,  а
если это обвинение немедленно не будет снято, то  весь  мир  узнает,  как  в
демократической России добывают показания у подозреваемых".
   По поводу  изнасилований  к  нему  больше  не  приставали,  и  все  свято
уверовали, что Еремин - похититель "Янг Игла".
   Поэтому генерал Переверзев  решил  больше  не  тратить  время  на  поиски
сбежавшего профессора Лемье, дал  ребятам  из  отряда  "Кентавр"  команду  о
немедленной эксфильтрации и приготовился к сдаче должности.
   А "Президент Рузвельт" продолжал идти к европейским берегам.
   Мысль о том, чтобы повернуть его назад, возникла  лишь  после  того,  как
сотрудники Агентства национальной безопасности США побеседовали в  Питере  с
Ереминым. Им тоже показалось,  что  он  вполне  может  быть  тем  человеком,
который украл спутник. О "Янг Игле" он,  правда,  ни  словом  не  обмолвился
("Везите меня в Штаты - там и поговорим"), но его компьютерная  квалификация
не вызывала сомнений.
   Однако приказ о возвращении судна в Штаты так и не был отдан.
   Как раз в тот день, когда вопрос об этом решался в Белом доме,  дежурного
радиста  "Президента  Рузвельта"  вызвали  по   спутниковой   связи   и   на
отвратительном  английском  попросили   позвать   кого-нибудь   из   русских
журналистов, находящихся на борту.
   К радиотелефону подошел Борис Алфимов, корреспондент РИА "Новости"  и  по
совместительству агент СВР. О второй его функции, впрочем, никто на  корабле
не знал.
   - Слушай внимательно и передай всем, - сказал голос в трубке на чистейшем
русском языке. - Нескольких наших людей взяли, но спутник по-прежнему у нас.
Правда,  мы  решили  поторопиться.  Пускай  корабль   следует   прямиком   в
Санкт-Петербург и ждет там. Наши друзья должны быть  доставлены  на  борт  в
питерском порту,  и  там  же  охранники  должны  покинуть  корабль.  Силовые
структуры не должны  мешать  посадке  на  судно  остальных  наших  друзей  и
погрузке аппаратуры. Резервный центр управления спутником продолжит  работу,
и если что-то будет не так, все российские спутники связи и  спутники-шпионы
будут отключены, сотовая и правительственная связь будет парализована.  Если
понял, повтори.

   146

   - Гав! Гав! - сказал Муму.
   Поняв, что Герасим его не слышит, пес забрался передними  лапами  ему  на
плечи, лизнул хозяина в ухо и повторил: - Гав! Гав!
   Это означало: "Пошли погуляем".
   Герасим отмахнулся. Он читал ужасно интересную статью в газете "Час Пик".
В ней излагалась история разгрома мафиозной группировки вора в законе Якоря,
а также свежие требования похитителей  спутника  "Янг  Игл",  оставшихся  на
свободе.
   Помимо  всего  прочего,  корреспондент   газеты   высказывал   осторожное
предположение, что резервная база космических  террористов,  именующих  себя
пришельцами   со   звезды   Альфа   Центавра,   может   находиться   не    в
Санкт-Петербурге, а где-нибудь в его окрестностях, на одной из частных  дач,
которые в  последнее  время  обросли  спутниковыми  антеннами,  а  заодно  и
компьютерами, подключенными к Интернету.
   Немой Герасим был парень довольно-таки умный. Поскольку  он  не  мог  без
толку болтать с соседями, а также был  лишен  многих  развлечений  -  таких,
например, как слушание музыки и танцы - у него всегда было время подумать. К
тому же он не имел телевизора, но зато много  читал.  И  те  односельчане  и
гости Дедова, которые считали Герасима местным придурком, сильно ошибались в
оценке его умственных способностей.
   Не  обращая  внимания  на  требования  Муму  о  немедленной  прогулке   с
культурной программой в форме бега наперегонки и совместной охоты на  кошек,
Герасим перечитал статью еще раз и,  свернув  газету,  вышел  из  дома.  Псу
пришлось бежать наперегонки с  самим  собой,  потому  что  Василий  Иванович
Тихонин - так на самом деле звали его хозяина - был  сегодня  серьезен,  как
никогда. И направлялся он  не  куда-нибудь,  а  к  участковому  милиционеру,
который работал на дому и в этот уже не ранний час валял дурака,  по  своему
обыкновению.
   - Привет, Васек, - сказал участковый, снимая ноги со стола. До  этого  он
сидел в позе американского шерифа из плохих голливудских боевиков. Он вообще
считал,  что  должности  участкового  и  шерифа  очень  близки,  только  вот
участковые, в отличие от шерифов, очень часто не имеют ни  машины,  ни  даже
лошади, чтобы как можно быстрее домчаться туда, где требуется их  помощь.  -
Ты чего такой хмурый? Муму, что ли, помер?
   Герасим сплюнул через  левое  плечо,  показал  рукой  в  окно,  где  Муму
преспокойно ловил  мух,  а  потом  выложил  на  стол  газету  со  статьей  о
"центаврийцах". И вдобавок выразительно постучал по этой статье указательным
пальцем.
   - И чего? - спросил участковый, пробежав глазами статью.
   Герасим схватил ручку и нарисовал на полях газеты  домик  со  спутниковой
антенной  на  крыше.  Пропорциями  антенна  на  рисунке  больше   напоминала
радиотелескоп. А чтобы было совсем понятно,  немой  приписал  под  рисунком:
"Леха Питерский".
   - Ну, это ты загнул, - сказал участковый.
   "К нему все время ходят приезжие, - написал Герасим.  -  А  Борька  Раков
рассказывал, что у него в подвале инопланетянин живет".
   Борька Раков был алкоголик, который  однажды  по  пьянке  забрел  к  Лехе
Питерскому  в  огород  и  был   до   смерти   напуган   угрозой   применения
альдебаранского оружия. - Не, - с сомнением покачал головой  Михаил  Пет-  с
рович. - Конечно, руки у Лехи золотые, но до такого он бы не додумался. Мало
ли кто к кому ездит...
   "Надо проверить подвал", - написал немой.
   - Так проверяли уже. Сигнализация у него там. Пульт такой, против  воров.
И вообще, Леха - мой друг, чего это я его буду трясти почем зря.
   Герасим подчеркнул какую-то строчку в статье.
   "Каждый, кто окажет помощь в поисках оставшихся на свободе  преступников,
получит от американского и российского правительства вознаграждение в  сумме
100 000 долларов США", - прочитал милиционер.
   Немой рубанул ребром правой ладони по раскрытой левой - дескать,  поделим
пополам.
   - А что, попытка не пытка...  -  протянул  участковый  и  пошел  надевать
форму.

   147

   One day you'll look
   To see I've gone,
   For tomorrow may rain, so
   I'll follow the sun.
   The Beatles

   "Просьба не курить и пристегнуть ремни". - Мы ничего не забыли? - спросил
Виктор Альтман бывалого моряка Славу.
   - Насчет тебя не знаю, а я  все  мое  ношу  с  собой,  -  ответил  Слава,
распахивая легкую куртку и демонстрируя тельняшку.
   - Я тоже, - сказал Виктор и похлопал ладонью по своему ноутбуку.
   - Утюг выключил?
   - Спрашиваешь!
   - А в подвале генеральную уборку сделал?
   - Обижаешь! Лучше сам скажи, ты Лехины сертификаты куда дел?
   - Рано тебе такие вещи знать. Это я ему в письме напишу.
   - Ну, как хочешь. Баба с возу - кобыле легче.
   - Это кто тут баба, а кто кобыла!
   - Тихо ты! Взлетаем.
   Аэропорт Шереметьево-2 остался далеко внизу. Виктор и  Славик  специально
решили лететь из Москвы, чтобы запутать врагов. Из Питера тоже  были  прямые
рейсы в нужную точку земного шара - но мало  ли,  напорешься  в  Пулкове  на
знакомых  и  выпутывайся  потом.  А  в  Шереметьеве  встреча  со   знакомыми
маловероятна. Ее и не случилось.
   В самолете тоже никаких знакомых  не  было,  хотя  набит  он  был  одними
русскими, новыми и не очень, - поскольку теперь и простые работяги, если они
трудятся на нормальном предприятии, вполне могут наскрести денег для поездки
на Кипр.
   - Как думаешь, Отрепьев нас  встретит?  -  поинтересовался  Виктор  через
некоторое время после взлета.
   - А какая разница. Деньги наши при нас, бумаги мы и сами найдем. Главное,
чтобы хвоста не было, а Гриша - это дело второстепенное.
   - Ну, как знаешь.
   Виктор открыл крышку ноутбука и занялся игрой  в  шахматы.  Каспарова  он
уделал за пятнадцать минут -  правда,  с  поправкой  на  то,  что  Каспаров,
сидящий в блокнотном компьютере, пусть он даже "Пентиум Про" - это совсем не
то, что живой чемпион мира.
   Когда ему надоело обыгрывать компьютер, Виктор  предложил  партию  Славе.
Тот согласился, но с условием, что вместо двух пешек  у  него  будут  лишние
ферзи. И все равно проиграл.
   - А все потому, что я гений, а ты - обыкновенный бандит с большой дороги,
- объяснил этот факт Виктор.
   - Молчи, эмигрантская морда, - ответил бывалый моряк.
   - От изменника Родины слышу, - парировал Виктор.
   Потом принесли обед.
   Потом они приземлились в Лимасоле, что на острове Кипр.
   Оттуда Слава позвонил в Питер Максу. Революционер был в панике.
   - К Алексею приходили менты. Все пропало! - вопил он в трубку.
   - Без тебя знаю! Короче, операция отменяется. Сиди тише воды, ниже травы.
Лучше всего уйди в подполье и  пережди,  пока  все  не  утрясется.  По  моим
данным, наш деньговоз хочет бомбануть мафия. Если они это  устроят,  то  все
остальное тоже  спишут  на  них.  Главное,  в  последний  момент  ничего  не
испортить.
   Перепуганный Макс  ушел  в  подполье  буквально  на  следующий  день.  На
Грушинском фестивале авторской песни под Самарой, в  палаточном  городке  на
полмиллиона человек, может затеряться не  только  один  революционер,  но  и
целая подпольная партия. Тем более что после фестиваля Макс  не  вернулся  в
Питер, а отправился  в  поездку  по  стране.  Естественно,  с  агитационными
целями.
   А Виктора и Славу в кипрском  городе  Ларнаке,  в  ресторане  Аганбегяна,
ждали новые документы и записка от Гриши  Монахова  по  прозвищу  Лжедмитрий
Отрепьев.
   Она гласила: "Над всей Бразилией безоблачное небо. И все  поголовно  -  в
белых штанах".

   148

 - Значит, вы утверждаете, что аппаратура у вас в подвале - это просто сигнализация от воров?
   -  Утверждаю  категорически.  И  дополняю:  это  также  пульт  управления
праздничной иллюминацией и музыкальным сопровождением для танцев во дворе.
   - А почему нельзя было разместить все это в доме?
   - Вы  ведь  были  там?  А  если  были,  значит,  видели,  сколько  всякой
аппаратуры там напихано. Только подвал и остался.
   - Понятно. В таком случае расскажите нам  подробнее  о  друзьях,  которые
регулярно вас посещают.
   - А зачем, собственно?
   - Потому что есть определенные  подозрения  относительно  того,  что  эта
аппаратура использовалась в преступных целях.
   - Чем они вызваны? Бредовыми идеями глухонемого, которому надоело скучать
в тишине? "Герасим и Муму раскрыли заговор". Простите, но это заголовок  для
бульварной газеты, а не тема для серьезного разговора.
   - Значит, вы отказываетесь рассказать о своих друзьях.
   - Категорически.
   - Вы понимаете, что этим только усиливаете подозрения?
   - Я понимаю, что частная жизнь неприкосновенна. И моя жизнь, и жизнь моих
друзей. Сначала докажите, что имело место преступление, а потом уже  я  буду
отвечать на ваши вопросы.
   Доказать преступление было нечем. В доме Алексея Берендеева, которого все
в Дедове почему-то  звали  Лехой  Питерским,  не  обращая  внимания  на  его
колоритную  фамилию,  ни  милиции,  ни  ФСБ  не  удалось  обнаружить  ничего
предосудительного.  Разве  что   слишком   большую   стоимость   электронной
аппаратуры при отсутствии у Алексея очевидных источников дохода. Но это само
по себе не является свидетельством преступления.
   Поэтому следователю ФСБ пришлось закончить беседу с Берендеевым без каких
бы то ни было результатов.
   Другие следственные действия, направленные на чтобы  связать  мастера  на
все руки из деревни Дедово с вором  в  законе  Якорем,  тоже  не  увенчались
успехом. Либо связи между этими двумя людьми не  существовало  вообще,  либо
она была столь искусно скрыта, что до нее  век  не  докопаешься.  Разве  что
случай поможет.
   А  корабль-деньговоз  тем  временем  быстро  и  неумолимо  приближался  к
Санкт-Петербургу.

   149

   И приблизился.
   И вошел в Питерский порт, переполненный омоновцами и спепназовцами  сверх
всякой меры.
   Правда  спецназовцам  и  омоновцам  был  дан  категорический  приказ   не
предпринимать никаких  попыток  задержания  тех,  кто  придет  грузиться  на
корабль.
   А потом в Главное управление  внутренних  дел  Санкт-Петербурга  позвонил
некто и голосом президента До-рогина осведом