в
какой-нибудь не очень большой стране.
   Бывалый моряк Слава обманывал Макса - но и Макс тоже обманывал Славика  и
всех остальных. Он вовсе не собирался раздавать добытые деньги  обездоленным
всех стран. Он мечтал о революции. Потому, наверное,  и  согласился  на  эту
затею с деньговозом, понимая, что ни одно правительство мира ни  за  что  не
согласится строить справедливое общество по указке  Макса  Веретеннико-ва  -
даже под угрозой полной спутниковой блокады.
   И теперь Макс уже подбирал страну для этой своей революции. Больше  всего
ему почему-то нравился остров Гаити.  Наверное,  потому,  что  там  звериный
оскал  капитализма  проявлялся  наиболее  явно.  Макс   решил   организовать
революцию одновременно в обеих странах, расположенных на этом  острове  -  в
Республике Гаити и Доминиканской Республике. А на деньги, которые  останутся
от десяти миллиардов долларов после этой  революции,  надо  будет  раздобыть
ядерное оружие, чтобы угрожать Соединенным Штатам. Оттуда ведь очень  близко
до берегов Флориды.
   Конечно,  товарищам  по  оружию  придется  дать  посты  в   революционном
правительстве. Максу очень не хотелось бы делиться властью,  к  примеру,  со
Славой - но он имеет влияние на Виктора, а Виктор контролирует спутник.  Без
"Орленка"  революционная  Карибская  Республика  не  сможет  сохранить  свою
независимость. Так что придется отдать Славе пост министра торгового флота.
   Если бы Славик узнал о том, что для него готовится столь высокий  пост  в
революционном правительстве, то он обязательно сказал бы Максу свою коронную
фразу: "Лечиться тебе надо, дружище. Методами интенсивной терапии.  Особенно
хорошо от твоей болезни помогают электрошок и лоботомия".
   А может, и не сказал  бы,  потому  что  операция  "Полный  улет"  еще  не
закончилась и вплоть до ее завершения необходимо блюсти строгую конспирацию.
   Но, по счастью, Макс о своих революционных планах никому тоже не говорил.
Даже своему ближайшему другу
   и соратнику Игорьку Демидову. У него брат в застенкемало ли что.
   Нет, свои планы Макс берег в  себе.  Он  давно  и  прочно  усвоил  первую
заповедь папаши Мюллера в исполнении актера Броневого: "Знают двое - знает и
свинья".

   120

 - У нас в запасе неделя. Лодка будет идти дольше, но нашим ребятам понадобится хотя бы несколько дней, чтобы сориентироваться на месте и нормально подготовиться. Поэтому первая группа стартует сегодня.
   Генерал-полковник Переверзев проводил совещание  со  старшими  офицерами,
задействованными в операции "Умник". В кабинете присутствовала также  группа
молодых людей в штатском - очевидно, та самая первая группа.
   Молодые люди были одеты в американскую одежду, да и внешне выглядели  как
настоящие  американцы  -  с  ухоженными  волосами  и  зубами  и   роскошными
голливудскими улыбками.
   - Подробности сообщит полковник Григорович. Полковник поднялся с места.
   - Мы уже разговаривали о деталях операции с каждым из вас в  отдельности,
так что я не  стану  вдаваться  в  подробности.  Обрисую  общую  картину.  В
процедуре  проникновения  группы  спецопераций  в  США  задействованы   наши
резидентуры  в  семи  странах.  Столь  широкий  размах  потребовался   из-за
срочности. Это, конечно, увеличивает риск утечки информации,  но  ненамного.
Агентура, которая будет обеспечивать транспортировку, не  знает  о  конечной
цели операции и о ее масштабах. Первая  группа  имеет  паспорта  государства
Белиз. Эти паспорта открывают  им  безвизовый  доступ  в  Великобританию,  а
оттуда они уже с американскими паспортами отправятся в  США.  Вторая  группа
отправится под видом тургруппы в Мексику и  пересечет  американскую  границу
нелегально. Третья группа...
   Генерал Переверзев не слушал полковника. Он прикидывал шансы.
   Отряд специальных  операций  "Кентавр"  -  хорошая  команда,  но  ведь  и
спецназовцы майора Хантера - тоже не мальчики для битья.
   При этом надо учесть, что  отряд  "Саймак"  будет  действовать  на  своей
территории, а отряд "Кентавр" - на чужой. К тому же задача "Саймака" - всего
лишь доставить профессора Лемье на одну из американских баз, охраняемых так,
что их оборону не пройдет никакая армия. А "Кентавру" мало просто  захватить
Лемье - его надо еще вывезти из Америки и доставить в Россию. А это  ох  как
непросто. Ведь Лемье нужен американцам как воздух, и его похитителей  станут
искать все -  от  ФБР  и  до  индейской  полиции  резерваций  штата  Аризона
включительно.
   Когда Переверзев вернулся от своих мыслей к событиям  реального  времени,
полковник Григорович говорил как раз о том  же  самом:  -  Особенно  сложной
представляется  проблема  экс-фильтрации.  Поскольку  перевозка  объекта  по
территории  Соединенных  Штатов  в   условиях   тотального   розыска   будет
практически невозможна, придется использовать сложный и дорогостоящий способ
- выход  в  нейтральные  воды  в  аквалангах  с  последующей  пересадкой  на
российское  судно.  Нам  удалось  договориться   с   капитаном   "Александра
Матросова", который завтра выходит из Владивостока в  Ванкувер.  Это  стоило
огромных денег. Теперь не прежние времена, когда можно было обратиться в  ЦК
- и любой капитан забегал бы по струнке. Но договоренность есть. Капитан дал
подписку  о  неразглашении,  расписку  о  получении  денег  и  обязательство
выполнить наше поручение. Правда, "Матросов" будет у  Портленда  позже,  чем
подводная лодка. Лодку наши спутники видят, так что можно ориентироваться по
времени. А профессора придется прятать. Американская резидентура уже готовит
базу. Наш агент снимет дом в Портленде и будет изображать бизнесмена средней
руки, который решил поразвлекаться с любовницей подальше от жены. Легенда  у
этого агента идеальная - он законсервирован еще с  советских  времен.  Риск,
конечно, есть, однако этот план делает его  минимальным.  Возить  объект  по
стране гораздо опаснее.
   - Сначала объект  надо  заполучить,  -  сказал  генерал-майор  Остапенко,
начальник отдела  спецопераций.  -  Я  внимательно  просмотрел  материалы  и
перечитал все, что нам известно об отряде "Саймак".  Похоже,  отбить  у  них
Умника будет очень непросто. А ведь они могут прислать на место встречи  еще
и дополнительную охрану.
   Переверзев, который только что думал об этом, бросил на Остапенко быстрый
взгляд и произнес: - Попробовать  надо.  У  нас  давненько  не  было  такого
перспективного дела. И мы не можем бросить его на полпути.
   - Мы можем потерять на этом деле лучших ребят, - сказал Остапенко.
   - Если угроза провала операции станет явной, "Кентавр" должен  отказаться
от ее продолжения и принять все  меры  для  минимизации  потерь,  -  заметил
Григорович.
   - Это все, конечно,  хорошо,  но  у  меня  каждый  человек  на  счету,  -
недовольно отозвался Остапенко. - Бросать их на операцию  с  крайне  низкими
шансами я считаю неразумным. Если этих парней убьют или захватят  -  где  мы
возьмем других?
   - Отряд спецопераций должен работать, а не ждать лучших времен у вас  под
теплым крылышком, - резко оборвал  его  Переверзев.  -  Вопрос  об  операции
решен, машина запущена, задействована масса людей и  истрачена  куча  денег.
Теперь  все  усилия  надо  направить  на  то,  чтобы  провести  операцию   с
наименьшими потерями, и желательно - успешно ее завершить.

   121

   Лейтенант Пападакис, командир группы связи отряда  "Саймак",  рано  утром
поднял генерала Макферсона с постели по делу чрезвычайной  важности.  Доклад
его  был  краток  и  точен.   Спутник-шпион,   через   посредство   которого
поддерживалась  связь  с  захваченным  сухогрузом   "Эльдорадо"   и   заодно
контролировалось положение судна  в  пространстве  и  обстановка  на  борту,
зарегистрировал  краткий  радиоконтакт  между  "Эльдорадо"   и   неизвестным
адресатом. Факт выхода в  эфир  был  обнаружен  по  косвенным  признакам,  и
радиоконтакт завершился до того, как удалось установить, на какой частоте он
происходил.
   Естественно, текст переговоров записать не удалось. Не удалось даже точно
определить частоту. Лейтенант Пападакис мог с уверенностью  сказать  только,
что это был не радиоканал отряда  "Саймак",  не  волна  сигналов  SOS  и  не
стандартная частота  перуанского  или  американского  торгового  флота.  Эти
каналы спутник слушает постоянно.
   Сообщение это не просто встревожило генерала Макферсона  -  оно  повергло
его в шок. Получается, что в группе захвата "Эльдорадо" кто-то  работает  на
других хозяев.  Не  важно,  кто  эти  хозяева  -  Пентагон,  Белый  дом  или
иностранная разведка. Важен сам факт. Если кто-то  из  посвященных  в  планы
генерала Макферсона работает на чужаков -  значит,  всем  этим  планам  грош
цена.
   Как только генерал пришел к такому выводу, он тут же бросился к  аппарату
связи.
   Первым он вызвал не "Эльдорадо", как можно  было  подумать,  а  подводную
лодку "Тритон", которая на максимально возможной скорости неслась в  сторону
Соединенных Штатов с профессором Лемье на борту.
   По приказу адмирала Хьюза подлодка шла  на  перископной  глубине  и  была
готова к радиосвязи в любую минуту, но держала на приеме только одну частоту
- ту, по которой с ней связывались сам Хьюз и генерал Макферсон.
   Радист "Тритона" без лишних вопросов вызвал к аппарату сержанта Ян Чжоу.
   - Как там профессор? - поинтересовался у него Макферсон. - Вменяем?
   - Частично, - ответил Ян Чжоу. - Не понять, то ли он притворяется, то  ли
у него и вправду клаустрофобия вперемешку с шизофренией.
   - Так или иначе, это не важно. Мне немедленно нужны сведения. Все, что он
знает о спутнике, о том, как его похитили, и о том, как его  можно  вернуть.
Немедленно  введите  профессору  сыворотку  правды  и  устройте   допрос   с
пристрастием.
   - А если он от этого окончательно свихнется?
   - Постарайтесь, чтобы  не  свихнулся.  Но  главное  -  сведения.  Методы,
алгоритмы, коды, пароли. Все, что ему известно, я должен знать не позже  чем
через два часа. Действуйте!
   - Есть, сэр.
   Только после этого  разговора  генерал  Макферсон  приказал  связаться  с
"Эльдорадо".  Когда  связист  уже  собрался  вызвать  радиорубку  сухогруза,
генерал прервал его и сказал: - Вызови лейтенанта Лима. Его личную рацию.
   Связист молча сменил параметры вызова, и через минуту в динамике раздался
голос командира "восточной группы", который произнес  одно  слово,  звучащее
одинаково и по-китайски, и по-английски - свое имя: - Лим.

   122

 - Сержант Чой! Ответьте мне на один вопрос. Кто сегодня ночью выходил в эфир из этой радиорубки?
   - Никто не выходил. Что случилось, командир?
   - Чой! Я имею абсолютно достоверные сведения о том, что три часа назад  с
нашего корабля было передано радиосообщение на неизвестной частоте. Мощность
сигнала такова, что ниоткуда, кроме радиорубки, его подать не могли. Значит,
это сделали либо вы, либо рядовой Нгуен. Вы отлучались из рубки, Чой?
   Сержант Чой не успел ответить. В разговор встрял рядовой  Нгуен,  который
все еще был бледен, но уже не выглядел умирающим.
   - Я отлучался, лейтенант, - признался он, рассудив, что  за  эту  отлучку
(тем более с разрешения сержанта) наказание будет меньше, чем за самовольный
выход в эфир.
   - Зачем ты отлучался? - недобро спросил его лейтенант Лим.
   - Мне стало плохо. Очень  плохо,  понимаете!  Мне  надо  было  в  туалет.
Сержант разрешил.
   - Понос, значит. Как по заказу, правда? Где ваша аптечка, Чой?
   - В кубрике.
   - В кубрике. Отлично. Чен, сбегайте в кубрик и принесите аптечку сержанта
Чоя.
   Чой изменился в лице. Он не думал, что о выходе в эфир станет известно, и
потому не позаботился о том,  чтобы  позаимствовать  препарат  для  очищения
организма в чужой аптечке.
   - А знаешь, Чой, мне ведь придется тебя арестовать, - сказал  Лим.  -  Не
знаю, чей ты шпион, только мне приказано допросить тебя с  пристрастием.  Ты
ведь знаешь, что это означает?
   Чой знал. Это означало сыворотку правды. А если не поможет  -  то  разные
другие, гораздо менее приятные средства.
   Но он знал также еще две вещи. Во-первых, спец-назовцев специально  учили
концентрации воли и это до некоторой степени  снижало  эффект  от  сыворотки
правды. А во-вторых, в аптечке у каждого спецназовца среди  прочих  лекарств
были таблетки, которые на несколько часов делали человека вообще  неуязвимым
для препаратов, развязывающих язык.
   Когда Чен вбежал в радиорубку с аптечкой Чоя в руках,  сержант  напрягся.
Стоя неподвижно, он подождал, пока Лим откроет аптечку, убедится, что  одной
таблетки для очищения организма не хватает, и продолжит допрос.
   - Сержант Чой, потрудитесь объяснить  мне,  зачем  вам  понадобился  этот
препарат?
   - Много шлаков накопилось, - ответил Чой и прыгнул.
   Его скрутили в три секунды - вокруг ведь тоже были не  глупые  малыши,  а
такие же, как он, спецназовцы, - однако  Чой  успел  добраться  до  заветной
трубочки с таблетками синего цвета и засунуть сразу две из них  в  рот.  Это
было рискованно - препарат  тормозил  психические  процессы  и  мог  вызвать
серьезные осложнения при передозировке. Но сейчас  Чою  было  важнее,  чтобы
никто не узнал, чей он шпион.
   - Черт! - воскликнул Лим, прочитав надпись на трубочке с таблетками. - Он
проглотил "слипинг брейн".  Дня  три  будет  беседовать  с  тенями  мертвых.
Интересно, что я скажу генералу?

   123

   Когда воротимся мы в Портленд,
   Нас примет Родина в объятья,
   Да только в Портленд воротиться
   Нам не придется никогда.
   Булат Окуджава

   Профессора  держали  двое  спецназовцев.  Он  пытался  кусаться,  но  ему
засунули в рот кляп в форме шарика. Брыкаться он тоже пытался, но  это  дело
быстро прекратили, скрутив его намертво.
   Укол следовало  делать  в  вену,  причем  так,  чтобы  клиент  все  время
оставался в сознании. Вероятно, профессор об этом  знал,  поскольку  пытался
симулировать обморок. Но это у него не  получилось.  Не  такой  человек  был
сержант Ян Чжоу, чтобы поверить в этот спектакль. И вообще плевать он на это
хотел.  Генерал  сказал  вколоть  профессору  сыворотку  правды  -   значит,
сыворотка будет вколсна в полном объеме, даже если  Лемье  скончается  прямо
туг, на месте.
   Получив дозу, профессор заметно повеселел. Ему  вынули  изо  рта  кляп  и
отпустили конечности. И  тотчас  же  полился  поток  слов,  прислушавшись  к
которому, присутствующие несказанно удивились. Профессор  Лемье  признавался
спецназовцам, а  также  матросам  и  офицерам  подлодки  в  вечной  любви  и
приглашал их  в  ресторан  сегодня  вечером,  делая  недвусмысленные  намеки
глазами и телодвижениями. Со стороны казалось, что профессор окончательно  и
бесповоротно сошел с ума и к тому же выпил лишнего.
   - Спутник "Янг Игл", - отчетливо произнес Ян Чжоу первую наводящую фразу.
   - А что? Я его сделал. Отличная штука  получилась,  правда,  -  профессор
расхохотался. - Как-нибудь я вас туда  свожу.  С  ним  можно  делать  ужасно
забавные вещи. Так смешно: жмешь на кнопку,  а  какой-то  другой  спутник  -
кряк! - и отрубается. Никогда не  пробовали?  Я  вас  научу,  это  же  очень
просто!
   - Это вы похитили "Янг Игл"?
   - Я? Я в жизни ничего не воровал. Мне мама  запретила.  Знаете,  какая  у
меня мама! У меня така мама, что вам всем и мечтать не снилось...
   - Кто украл "Янг Игл"?
   - А я почем знаю? Разве его украли? Ах да, я помню, мне говорили.  Я  еще
хотел украсть его обратно. Но не стал.  Мне  мама  запретила.  Только  я  не
поэтому не стал. Просто мои программы утонули, а без них я как без рук.
   - Вы ьамекаете, что вернуть "Янг Игл" невозможно?
   - Невозможно. Или возможно. Какая разница?
   - Очекь большая. Расскажите нам, как вернуть контроль над спутником.
   - Проще простого.  Наводите  антенну  на  спутник,  запускаете  программу
контроля, она просит у вас идентификацию личности.  Вы  идентифицируетесь  -
тогда она просит коды доступа. Их там  много.  Одни  надо  вводить  вручную,
другие - автоматически, с си-ди-рома. А  когда  он  все  съест  -  вуаля!  -
спутник ваш.
   - Это мы сами знаем. Где взять коды доступа?
   - А откуда это вы сами знаете? Это же государственный  секрет.  Вас  надо
сдать в ФБР. Вы опасные типы! Вы арестованы! Руки вверх, а то застрелю.
   При этих словах профессор наставил  на  Ян  Чжоу  указательный  палец,  и
присутствующие при допросе с трудом удержались от смеха.
   - Где взять коды доступа? - настойчиво повторил сержант-китаец. - Где  вы
храните коды доступа?
   Он правильно  сделал,  что  уточнил  вопрос.  Иначе  Лемье  мог  еще  час
разглагольствовать про систему безопасности  проекта  "Орлиное  гнездо",  не
сообщая ничего нового.
   - Я где храню? Этого никто не знает и никто  никогда  яе  узнает.  Знаете
где? В Интернете - вот где. У меня там есть одно место - в  жизни  никто  не
докопается. http://www.uncledick.tops.blackman.la. Заходите  на  огонек,  не
пожалеете.  Tops  -  это  Top  Secret,  понятно,  да?  Туда  так  просто  не
заберешься.  Пароль  надо  знать,  даже  несколько.  Он  все  время   пароль
спрашивает. Как сумасшедший часовой - смешно даже. А еще у меня  внутри  там
все так зашифровано - никто, кроме меня, не разберется. А я разберусь. Я код
потому что знаю...
   Через полчаса сержант Ян  Чжоу  знал  и  пароли,  открывающие  доступ  на
Web-страничку профессора Лемье в Интернете, и расположение тайных кнопок  на
этой страничке, и пароли, открывающие доступ к тайным хранилищам информации,
и коды расшифровки секретных файлов. Он знал все, и только  главное  оставил
напоследок: - А вы уверены, что эти ваши коды помогут вернуть  контроль  над
спутником?
   -  Кто  вам  сказал  такую  чушь?  Ничего  они  не  помогут.  Кое   давно
перекодировано Б тридцать третий режим, а из него  так  просто  не  выйдешь.
Нужен мой легальный диск, а он в море утонул. Ну да это  ерунда.  Зачем  вам
какой-то диск, если у вас есть я? Полгодика повожусь, и никуда от меня  этот
спутник не денется. Не верите?  -  Верим,  -  обреченно  сказал  Ян  Чжоу  и
обратился к своим подчиненным: - Эй, кто-нибудь. Заткните ему  рот.  Он  мне
надоел.

   124

   Сначала генерал Макферсон планировал управлять всей операцией по  захвату
профессора Л емье и утаиванию его от властей из своей  секретной  резиденции
на ферме в штате Вашингтон (который, если кто  не  знает,  не  имеет  ничего
общего с  городом  Вашингтоном  и  располагается  на  противоположном  конце
Соединенных Штатов). Здесь было все необходимое для того, чтобы наблюдать за
развитием операции и корректировать данные спутниковой разведки.
   Чтобы данные космической разведки стали  вдруг  противоречить  тому,  что
есть на самом  деле,  вовсе  не  обязательно  перепрограммировать  спутники.
Достаточно  быть  начальником  управления  космической  разведки   и   иметь
полномасштабный доступ к компьютерным сетям этого ведомства. Ну и еще  иметь
под рукой хорошего программиста, который вставит в  систему  сетевой  защиты
несколько "закладок", которые позволят изменять данные в сети,  не  оставляя
следов.
   На то, чтобы изменить сводки  местонахождения  своих  и  чужих  подводных
лодок по данным спутникового наблюдения таким  образом,  чтобы  "Тритон"  из
этих сводок исчез, личному программисту генерала Макферсона понадобилось  не
больше часа.
   Перед этим генерал побеседовал с Ян Чжоу и узнал от  него  неутешительные
новости о допросе профессора Лемье. Ждать полгода генерал не мог.  Хотя  как
знать.  Если  махинации  со  связью  и  злостный  обман  президента   сойдут
Макферсону с рук, а захватить похитителей "Янг Игла" не  удастся,  то  Лемье
очень даже может пригодиться. Пусть копается свои полгода на тайной  базе  -
главное, чтобы спутник в конце концов достался Макферсону.
   Так что генерал решил продолжать операцию "Мануэль Дик" по плану. Капитан
"Тритона" получил приказ  погрузиться  на  триста  метров  и  всплывать  под
перископ только раз в сутки для связи на случай