называли святой, хотя
Рим никогда не канонизировал...

Табличка на стенде гласила: "Меч принесен в дар в 1225 году сэром Ральфом
Дауней из поместья Тершоу в знак искупления прошлых кровавых дел, прежде
чем он принял монашеский сан. Изготовлен в Скандинавии примерно в девятом
веке. Вероятно, привезен в Англию датчанином, чьи потомки остались и
переженились с норманнскими завоевателями. Хотя по форме он уже устарел,
некоторые семейные хроники утверждают, что меч брали в битвы, считая его
счастливым. Реконструкция рукояти и ножен, драгоценные украшения, которые
были и раньше, - дар мистера Хамфри Седворта, банкира, 1846 год".

Действительно, романтично.

Мы с Джинни успели продумать план действий. И ситуация сама подсказала, что
предпринять. Мы проявили живой интерес к остальным реликвиям, пояснив, что
я увлекаюсь военной историей, а Джинни сходит с ума по литературе времен
Регентства. Мы морочили служке голову, пока он не сдался и не взмолился.
чтобы его отпустили. Как только мы согласились, он захромал вверх по
лестнице.

А мы бросились к мечу. Джинни выхватила волшебную палочку. Когда она
прошептала нужные слова, звездочка на конце палочки засияла ровным белым
светом. Она коснулась скованных силовых полей осторожно, как колибри, когда
пьет цветочный нектар. Я вспомнил, что колибри считались символом бога
войны у ацтеков. Что до меня, то я отщелкал кучу кадров на поляроиде,
заходя к мечу с разных сторон.

Мы не стали задерживаться слишком долго. Через полчаса выбрались наружу,
радостно пощебетали и удалились. Служка сердечно попрощался с нами. Не
часто посетители проявляли такой интерес к его экспонатам.

До отеля мы шагали молча. Я упал в кресло. Джинни принялась распаковывать
необходимое оборудование.

- Не нравится мне все это, - проворчал я.

- По сути, это грабеж, - нахмурилась она. - Конечно, мы вернем меч на
место, когда все закончим.

- Если получится. Все равно мы сыграли на доверии.

- По необходимости. Раньше ты не колебался.

- Да, пока не встретил этого славного старичка.

- Что бы ни случилось, мы можем пожертвовать церкви значительную сумму.
Именно значительную. Анонимно, конечно, зато они могут потратить ее на
реставрацию или на бедных прихожан.

"Если только нас не убьют или чего похуже", - промелькнуло у меня в голове.

Но все дело было в нахлынувших сожалениях. Кажется, британцы называют это
состояние сплином. Я же сам говорил дочери, что иногда нам, людям,
приходится идти против правил, включая некоторые законы морали, и...
пожизненно нести вину, если выйдет, что мы поступили неверно. Я встряхнулся
и предложил Джинни помочь.

Не стану описывать, над чем мы трудились в течение следующих часов. Кое-что
и так всем известно, кое-что дозволено только опытным магам, остальное -
изобретение самой Джинни. Магия включает в себя как Искусство, так и
Технологию. Собственно, это замечание верно и для инженерного дела. В
целом. мы использовали добытые сведения и мои расчеты, чтобы отобразить меч
и ножны - ауру этих материальных объектов. Затем Джинни выложила заготовку,
которую мы припасли еще в Кембридже, следуя описаниям Фрогмортона. Это был
железный брусок, пара обручей, полоска кожи и несколько стекляшек. Она
закляла их Иллюзией. Для любого непрофессионала этот набор материала
приобрел видимость меча с выставки. Понадобится точный прибор, чтобы
установить различия и химический анализ, который все равно не проводился
для настоящего меча. Тот, кто выдаст более сильное заклятие или просто
имеет мощный Дар, заметит что-то странное, но едва ли такая личность
забредет в подвал в скором времени.

Потом мы спустились вниз. Ужинать было еще рано. Потому мы просто напились
крепкого чаю, а я плеснул в свой немного спиртного. Вернувшись в номер, мы
опустили шторы и попытались уснуть. Я немного поворочался, но заснул, как
провалился. Летом в Англии ночь спускается быстро.

Быстро и кончается. Будильник поднял нас в два часа пополуночи. Под одежду
я напялил свой вязаный костюм, сверху набросил пальто, а Джинни - плащ с
капюшоном, который должен был скрыть от посторонних взоров то, что мы несли
к церкви и, надеюсь, понесем обратно. Преимущество дорогого отеля
заключалось в том, что нам не нужно было поднимать хозяев с постели в такой
поздний час. Нас ведь могли и запомнить.

Джинни очаровательно улыбнулась сонному портье.

- Мы хотели бы полюбоваться звездным небом и ночным городом, - проворковала
она голосом, который растопил бы и камень.

- Не заблудитесь, - предупредил он, как любящий дядюшка. - Вы прихватили
фонарик, мадам? Хорошо. Приятной прогулки.

И проводил нас ностальгическим взглядом.

Я обнял Джинни за талию.

- И правда, хорошо бы погулять, - вздохнул я.- А то за спасением мира не
успеваешь его как следует рассмотреть.

Она прижалась ко мне.

- Этим мы займемся в следующую очередь.

И отстранилась.

Воздух был прохладным и безветренным. Большие улицы освещались фонарями, но
всякие там "ворота" тонули в непроглядной тьме. Один раз нам встретился
полисмен. Он окинул нас пристальным взглядом, понимающе кивнул и
прошествовал мимо. Почему-то мы почувствовали себя еще больше одинокими.

Церковь Святого Освальда была слишком ярко освещена. Правда, мы так и
думали. Проверив все вокруг, мы быстро подошли к дверям. Джинни достала из
кармана Руку Славы. Простая обезьянья лапка, маленькая сморщенная ручка,
которая полыхнула синим огнем, когда коснулась двери. (Эта обезьяна померла
в преклонном возрасте, обожравшись бананов.) Не особо сильная штука. Но для
обычного дверного замка хватило и ее. Дверь щелкнула, открылась, мы
проскользнули внутрь и захлопнули ее за собой.

Внутри не горела ни одна свеча - церковь Святого Освальда была
протестантской. Наш фонарик - ах да, в Англии почему-то говорят "лампочка"
- осветил путь через неф до внутренней двери, а потом вниз.

Нам даже не пришлось отключать сигнализацию, поскольку эти непуганые души
ее не установили. Лапка открыла стеллаж. Я сдвинул стекло и достал меч.
Массивный, но не тяжелый. В отличие от многочисленных героев фантастических
фильмов наши праотцы были людьми практичными, которые не станут таскать на
себе ненужный вес. Даже боевой топор весил не больше пяти фунтов. Тем не
менее мне показалось, что я держу в руке что-то живое!

Джинни вытащила из моего левого рукава сверток и достала нашу подделку.
Положила ее на место настоящего клинка, тщательно выверяя положение, потом
повесила меч мне за плечо и помогла снова надеть пальто. Она опустила
стеклянную витрину, я даже услышал, как она защелкнулась - слишком долго ее
не смазывали. И мы заторопились обратно.

Улицы все еще были пустынны. Я осознал, что меня бьет дрожь, и уловил даже
запах собственного пота.

- Слишком легко все удается, - заметила Джинни.

- Д-думаешь, враги знают и... помогают нам?

- Нет, думаю, что, если мы так скоро вернемся, портье удивится. - Она
хмыкнула и взяла меня под руку. - Так что придется немного прогуляться.

Необъяснимая радость снизошла на меня. Страхи и волнения отступили.

- Ну и слава богу!

Переулок вывел нас к городской стене. В основном это были остатки
средневековых оборонительных укреплений. Поверху она была вымощена, чтобы
легче ступалось. Мы неторопливо прогуливались рука об руку вдоль по стене.
Под ногами лежал спящий город. По другую сторону блестела река, и цепочка
светящихся окон далеких домов отмеряла простор сельской местности. На фоне
ярких звезд темнели башенки, порталы и колокольни аббатства. Сейчас никто
не летал по небу, так что мы наслаждались тишиной и ароматом цветов с
ближайших городских садов. Мы часто останавливались. Восток светлел, когда
мы вернулись в отель.

Портье улыбнулся, увидев нас.

- Надеюсь, вам понравилось, - весело сказал он.

Неожиданно я заметил, как растрепались волосы моей любимой девочки, и
насупился. Жена же мило улыбнулась в ответ.

- О, да,- промурлыкала она.

- Наверное, завтракать вы будете поздно? Может, к обеду?

- Нет, лучше вовремя, - возразила Джинни. - Мы пока не хотим спать.

Он сдержался, чтобы не расплыться в понимающей ухмылке. Вес, который
оттягивал мне плечо, напомнил, что нам еще много что предстоит сделать. И
откладывать нельзя. Нет, не о том ты подумал, парень. Черт! А ведь неплохо
бы...

Мы вошли в номер, заперли дверь и вывесили табличку "Не беспокоить". Я
выскользнул из пальто, взял в руки меч и осторожно положил его на стол.
Джинни встала рядом. Не знаю, сколько времени мы простояли, глядя на
оружие. За шторами разгорался день. У меня едва не сдали нервы, когда я
услышал шаги постояльцев на лестничной площадке.

- Ладно, давай начинать, - очень мягко произнесла Джинни. Она достала
палочку и занялась приготовлениями. Потом отступила на шаг, вся настороже,
и кивнула мне: - Вытащи его из ножен.

"И посмотрим, что получилось!"

Я взял ножны в левую руку, поднял оружие. Ладонь правой руки плотно
обхватила рукоять, так что свободного места там не осталось. Я подумал о
том, что так удобнее держать оружие, да и люди раньше были помельче.
Медленно я вынул клинок.

Сталь темно взблеснула. Мне припомнилась строка из "Беовульфа": "смуглый
клинок". Но этот отличался красноватым оттенком и волнистой насечкой.
Созданный гномами, чтобы рубить камень и сталь, чудовищ и колдунов, - что
заключено в нем? Какие молоты ковали его, какой жар закалял, какие руны и
песни укрепляли его железное тело? Я взмахнул оружием. Хотя моя ладонь еще
не привыкла к мечу, он казался мне продолжением собственной руки. На меня
обрушилось ощущение пробудившейся жизни.

Тишину прорезал звук, словно кто-то откашлялся.

- Ага!

Я выронил ножны на ковер.

- Привет-привет, милорд, миледи! - прозвучал хриплый и грубоватый баритон.
- Черт, как здорово снова быть свободным! Валялся там, сдыхал со скуки, ни
хрена не мог поделать... Прошу прощения за мой язык, миледи... Чем я
занимался с тех пор, как Проснулся? Только слушал! Пятьдесят лет? Сто? Как
по мне, так всю тысячу! Это ж нарушение всяких прав. Напишу письмо в
"Таймс". И подкину вопрос в парламент, пусть знают. А если ухом не поведут,
значит в Англии не осталось порядка и справедливости, клянусь богом!

Ничего умного в голову не шло. Меч дрожал у меня в руке.

- Э, я... рад... приветствовать вас, - проблеял я. Ну как пожать руку мечу?
Еще отхватит лезвием все пальцы.

Джинни пришла в себя быстрее. Ей чаще приходилось сталкиваться с
Созданиями. А я все-таки простой волколак.

- Это большая честь для нас, сэр, - сказала она. - Простите, но, прежде чем
мы продолжим разговор, как бы вы хотели расположиться?

Да уж, не могу же я все время держать его в руках, а сразу положить его на
стол как-то невежливо.

Вероятно, дух, зачарованный в мече, мог видеть, как и мы, да и
разговаривать. И кто знает, что он еще ощущал? Я представил холодные
голубые глаза под косматыми бровями, которые стреляют по сторонам.

- Вон туда, - приказал он. - Вот на ту штуку в углу, как там она
называется? Лучше места не сыщешь. А где это мы? В каком-нибудь поместье
благородного лорда? Честно говоря, меблишка тут паршивая. Ни одного
гобелена, стены голые!

- В таверне, сэр, - объяснил я этому кошмарному викингскому тесаку,
устраивая его на подставке для зонтов. - Многое изменилось с тех пор, как
вы... как вы побывали в последнем деле.

- С последнего Пробуждения, ты хочешь сказать, паренек. Я заснул... сейчас
скажу... Последний раз я веселился на, м-м, Тенчебрай. Точно, на Тенчебрай.
Правил тогда Генрих. Я недавно вернулся из Константинополя. Да, Тенчебрай.
Мы тогда задали жару этому голодранцу Роберту, ему и его банде. Мы стояли
тут редкой красной цепью... Нет, перепутал все эпохи, фу ты, черт! Тяжко
отделить одну от другой, если после Пробуждения я только и делал, что лежал
и внимал всему, что происходит в поле слышимости. Скучища невыносимая, вот
так! Церковные крысы, и половина из них еретики-поганцы, а еще эти,
тра-та-та, пилигримы. Иногда попадались неплохие вояки, и еще лучше двое
или трое за раз, которые разговаривают о стоящих вещах - о драках!

- Генрих, - прошептала мне Джинни, - наверное, это Генрих I (Английский
король (1068-1135)). Начало двенадцатого столетия.

Я понял, что наш меч заснул, когда магические силы начали умирать. За
поколение до этого он попал в руки христианина, который вызнал его секрет и
приказал не открываться никому на свете. Потом хозяина убили, и знание было
утеряно. Но меч продолжал передаваться из поколения в поколение, и
считалось, что он приносит победу. Потому, спящий, он прослужил еще одно
столетие. И превратился в простой кусок металла - острый и устойчивый от
ржавчины, но неживой. Наконец он попался в лапы Церкви вместе с последним
обладателем...

- А! - оборвал он свои воспоминания. - Извините. Мы не успели как следует
друг другу представиться. И кому первому выпадет такая честь, а? Нужно же
решать. Простите за солдатскую прямолинейность. Позвольте мне. Прекрасная
родословная, без страха и упрека. Скован гномом Фьяларом в Норвегии, в
Доврефьелль, это горы такие. Служил Эгилю Асмундссону, ярлу Раумсдаля.
Независимое королевство, хотя и под крылышком у Хальвдана Смуглого. Но не
так, как жили аборигены во времена индийской кампании. Добрый воин Эгиль.
Первый человек, которого он убил мною... Но это потом. Он звал меня
Бриньюбитр. То есть "Бронегрыз", если перевести. У меня потом была целая
прорва имен, а иногда не было ни одного. Никакого уважения от этой
молодежи. Можете называть меня Фотервик-Боттс.

- Как? - крякнул я.

- Сокращенно от генерал-майора сэра Фотервик-Боттса, кавалера IV степени
ордена Британской Империи. Выйдя в отставку, он частенько бывал в подвале.
Я слышал, как он обсуждал военные реликвии, прошлые битвы и само искусство
войны с молодыми офицерами, которые тоже оказались там. - "Или не успели
сбежать", - подумал я. - Отличный парень! Крепкий. Если бы я был с ним на
Блумфонтейне...

"Так вот откуда наше Создание набралось подобных словес и выучило
современный английский. Нет, современный королю Эдварду, скорее всего. Да,
работать с ним будет трудновато!"

- Позвольте нам представиться, - вклинилась в его монолог Джинни. Она даже
ухитрилась объяснить ему, чего нам нужно.

- Святые угодники! - воскликнул меч. - Китаезы, а? Да, они способные. Сам я
не видел, врать не буду, зато много чего слыхал. Когда мы торчали в
Византии... Я бы лучше описал вам мою карьеру, а?

Его голос полился почти речитативом:

- До викингской экспедиции я пробыл в Норвегии до битвы под Хаврсфьордом.
Мы стояли тут, тонкой цепью, все в кольчугах... Но этот паразит Харальд
Прекрасноволосый выиграл! Кому была охота жить под ним? Мой следующий воин
- Тригви Свейнссон, славный парень, его звали Неистовым, я потом о нем
расскажу - прибился в Дании на корабль и заработал в Англии поместье. Пару
поколений спустя нас обратили... новообращенным выдавали такие шикарные
белые туники! Со временем пришлось работать тоньше... вот что сейчас
считается драной ересью, а? Но я гнул свое - до последней капли крови,
пленных не брать, вот так-то! Был на Стамфордском мосту. О нем болтают
такую ерунду, все переврали, только я знаю, как было. Мы стояли тут, редкой
англо-датской цепью... Ага. Вскоре после норманнского нашествия мой
тогдашний владелец уехал из страны, как и многие англичане, чтобы
присоединиться к варяжской страже в Константинополе. Ох и неплохо мы там
повеселились, я вам скажу, как в старые добрые времена! Потом я веселился
без него. Он сколотил себе неплохое состояние и вернулся домой. При деньгах
можно жить и с норманнами. Его сын...

Фотервик-Боттс прервался, словно затем, чтобы перевести дух перед новым
бесконечным продолжением:

- Ну хватит. Вам наверняка интересны все подробности. Вернемся к началу.
Когда гном передал меня Эгилю Асмундссону и тот отправился мстить... к
черту, восстанавливать справедливость! Отправился к Херьольву Мятый Нос, и
они встретились на лугу...

- О, боже! - пробормотал я на ухо Джинни. - Во что мы вляпались?

Она пожала плечами:

- Боюсь, что это один из тех старинных мечей, которые, если их вынимают,
немедленно начинают пересказывать все битвы с их участием, - прошептала она
в ответ. - Или это наш такой. Бедняжка, он пролежал молча столько лет! А до
этого если и говорил, то редко, учитывая, что его христианские владельцы
могли перепутаться до смерти и выбросить кусок нечестивого железа в море. А
тут случилось чудо, обет молчания снят... В смысле, он может свободно с
нами разговаривать.

- ...я рубанул по щиту Херьолва, - продолжал вещать Фотервик-Боттс, - но
Эгиль не дал ему защемить меня в трещине. Это такой обычный прием тогда
был...

- Сколько можно! - шепотом возмутился я. - Это же три столетия подробного
пересказа, или сколько там? Мы вообще спать ляжем?

- Можем вложить его обратно в ножны, - предложила Джинни. - Принесем,
конечно, кучу извинений. А потом он начнет с того места, на котором
закончил. Постараемся убедить его кое-что пропустить. Но боюсь, что нам
придется выслушать большую часть его приключений, прежде чем мы добьемся от
него какой-нибудь помощи. Лучше нам оставаться весь день в номере, а потом
не ехать на поезде, а все-таки нанять помело до Лондона.

- Эй, я же рассказываю, вы слушаете? - пролаял меч.

Я бы застонал еще громче, если бы знал, что случилось у нас дома.

ГЛАВА 23

И это были еще цветочки, ягодки появились не скоро. Проклятая железка
разошлась вовсю. Мы сидели и вместе слушали его рассказ, а он время от
времени проверял, не заснули ли мы. Позже мы пытались выбрать из его
повести факты и отсортировать их, но они оказались слишком обрывочными. Кто
бы сумел их связать между собой? Если бы мы... Эх, если бы да кабы. Если бы
слон был маленьким, белым и круглым, он был бы аспирином.

Я сам воссоздаю события по памяти. И они не предназначаются для внимания
публики. Слишком отрывочны и слишком субъективные. Притом они должны
пролежать под замком сто лет. Может, тогда, в необозримом будущем, кому-то
они и пригодятся. По крайней мере, как предостережение.

Все началось, когда в четверг позвонил Альгер Снип из налоговой и
потребовал нас к телефону. Уилл, который уже расположился в доме, ответил,
что мы уехали. Нет, он не знает куда и надолго ли.

- Xa! - обрадовался Снип. - Тогда нужно поторапливаться. Пожалуйста,
встречайте меня завтра в десять утра.

- Но я ничего не знаю. - запротестовал Уилл. - Я просто присматриваю за
детьми. Джи... Доктор и мистер Матучек должны вернуться где-то через неделю
или две.

- У нас могут возникнуть вопросы и к вам, профессор Грейлок. В прошлый раз
я наткнулся на стену возмутительного пренебрежения. Вы поможете нам на
выгодных условиях, профессор.

Мы с Джинни заявили бы грозным голосом, что сперва хотели бы поговорить с
начальником самого Снипа, пускай называет его фамилию и номер телефона.
Потом мы связались бы с Барни, а тот прислал бы к нам одного из лучших
адвокатов, которых всегда держал на примете. У американских
налогоплательщиков тоже есть права. Немного, но есть. В обязанности
федеральных налоговых инспекторов входит правило - время от времени
пролистывать эти права. Уилла он просто взял на испуг.

Опять же, брату Джинни следовало проявить хоть крупицу твердости. Позже он
признался, что сам не знает, почему уступил, разве только из-за
какого-нибудь скрытого комплекса вины и уверенности, что если нечего
скрывать, то и нечего бояться. В общем, он согласился.

Когда он сообщил об этом за обедом детям, Валерия театрально возвела руки и
очи горе, уронила руки на колени, опустила глаза и скривилась. Именно что
скривилась.

- Чего? Снова этот козел? Лучше бы эпидемия чумы, чем он!

- Нам, э-э, нужно быть вежливыми. - сказал Уилл. - Он представитель нашего
правительства.

- Папа тоже так думает, - кивнула она.

- Не будем устраивать... розыгрышей или шуток. Хорошо? В прошлый раз ваши
родители очень огорчились. Давайте не повт