озга выше всего
остального, что вы...
   - Позвольте я докончу, м-р Бейли:... что я ни перед чем не остановлюсь на
этом пути, что я совершенно безжалостен, забыл все понятия о морали и извиню
любое зло во имя важности своей работы.
   - Да.
   - Кто вам сказал это?
   - Какое это имеет значение?
   - Возможно, никакого. Впрочем, нетрудно догадаться: моя дочь Василия. Я
уверен.
   - Может быть. Но я хочу знать, правильна ли эта оценка вашего характера.
   Фастальф печально улыбнулся.
   - Вы надеетесь получить честный ответ о моем характере? В некоторых отношения
обвинение против меня правильное. Я д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о рассматриваю
свою работу как самое важное дело и д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о имею побуждение
пожертвовать для нее всем и вся. Я д_о_л_ж_е_н б_ы_л б_ы игнорировать
общепринятые взгляды на зло и аморальность, если бы они встали на моем пути. Но
дело в том, однако, что я этого не делаю. Не могу заставить себя. И, в
частности, если меня обвинят в убийстве Джандера, которое я совершил ради
продвижения в изучении человеческого мозга, я буду отрицать это. Я н_е убивал
Джандера.
   - Вы намекали, что я подвергнусь психопробе для получения некой информации,
которую я не могу извлечь из своего мозга иным путем. А вам не приходило в
голову, что если в_ы подвергнетесь психопробе, это продемонстрирует вашу
невиновность?
   Фастальф задумчиво кивнул.
   - Я думаю, Василия намекала, что мое нежелание предложить подвергнуть меня
психопробе доказывает мою вину. Это не так. Психопроба опасна, и я так же
боюсь ее, как и вы. Однако, я мог бы согласиться на это, несмотря на мой страх,
но дело в том, что мои противники мечтают о том, чтобы я согласился. Они все
равно стали бы утверждать, вопреки всякой очевидности, что я виноват, а
психозонд не достаточно тонкий инструмент, чтобы бесспорно доказать мою
невиновность; но они хотели бы воспользоваться психопробой для получения
информации о теории и практике конструирования человекоподобных роботов. Они
хотят именно этого, и именно этого я не хочу им дать.
   - Прекрасно. Благодарю вас, д-р Фастальф.
   - Не стоит благодарности. А теперь не могу ли я вернуться к тому, что я
говорил? Жискар сообщил, что после их ухода к вам приставали чужие роботы. Вы
говорили с ними довольно бессвязно, а потом вас нашли под дождем в
бессознательном состоянии.
   - Чужие роботы действительно приставали ко мне. Мне удалось отделаться от них
и отослать обратно, но я подумал, что разумнее будет уйти из машины, чем ждать
их возвращения. Может, я плохо соображал, когда принял это решение. Жискар как
раз такого мнения.
   Фастальф улыбнулся.
   - У Жискара простейшая во Вселенной точка зрения. У вас есть какая-нибудь
идея, чьи это роботы?
   Бейли вертелся в кресле и, казалось, никак не мог усесться удобно. Он спросил:
   - Председатель еще не пришел?
   - Нет, но вот-вот будет. И Амадейро, глава Института, с которым, как мне
говорили роботы, вы вчера встретились. Я не уверен, что это было разумно. Вы
вывели его из себя.
   - Мне нужно было повидать его. И он не выглядел раздраженным.
   - Однако, в результате того, что он назвал клеветническими выпадами и вашей
непроходимой глупостью в профессиональном отношении, он вынудил Председателя к
немедленным действиям.
   - В каком смысле?
   - Работа Председателя - поощрять встречу спорящих партий и вырабатывать
компромисс. Если Амадейро желает встретитсья со мной, Председатель не может
возражать, тем более - запретить. Он должен устроить встречу, и, если у
Амадейро достаточно доказательств против вас - а найти их против землянина
очень просто - это конец расследованию.
   - Возможно, д-р Фастальф, вам не стоило вызывать на помощь землянина,
учитывая, как мы уязвимы.
   - Может, и не стоило, но я ничего больше не мог придумать. И сейчас не могу,
так что должен предоставить вам самому убедить Председателя принять нашу точку
зрения... если вы можете.
   - Все на мою ответственность? - кисло спросил Бейли.
   - Целиком на вашу, - спокойно ответил Фастальф.
   - Нас будет только четверо?
   - Фактически трое: Председатель, Амадейро и я. Мы - два принципиальных
спорщика, так сказать. Вы тут четвертая сторона, вас только терпят.
Председатель может приказать вам уйти, поэтому я надеюсь, что вы не сделаете
ничего, что рассердит его.
   - Постараюсь.
   - Кстати - простите мою грубость - не протягивайте ему руку.
   - Не буду, - сказал Бейли, вспыхнув от смущения при мысли о своем недавнем
жесте.
   - И будьте неукоснительно вежливы. Никаких злых обвинений. Не настаивайте на
утверждениях, которые здесь не поддерживают.
   - Вы хотите сказать, чтобы я не пытался заставить кого-то выдать себя.
Например, Амадейро.
   - Да, да, не делайте этого. Вас сочтут клеветником, и это будет
контрпродуктивно. Поэтому - будьте вежливы! Если вежливость маскирует атаку, мы
не спорим. И не говорите, пока вас не спросят.
   - Как же это получается, д-р Фастальф? Сейчас вы полны советами об
осторожности, а раньше ни разу не придупредили меня об опасностях клеветы.
   - Да, это моя вина. Для меня это настолько очевидно, что мне и в голову не
пришло объяснять.
   - Да, я так и подумал, - проворчал Бейли.
   Фастальф поднял голову.
   - Я слышу звук машины и слышу шаги моего робота, идущего к входной двери.
Думаю, приехали Председатель и Амадейро.
   - Вместе?
   - Наверняка. Видите ли, Амадейро посоветовал устроить встречу в моем доме, это
дает мне выгоду быть на своей терриртории. А он, таким образом, имел шанс,
якобы из вежливости, предложить Председателю привезти его сюда. Это даст ему
несколько минут частной беседы с Председателем.
   - Вряд ли это честно, - заметил Бейли. - И вы не могли пресечь это?
   - А я и не хотел. Амадейро идет на рассчитанный риск. Он может сказать что-то,
что рассердит Председателя.
   - Председатель раздражителен по природе?
   - Нет. Не больше, чем всякий Председатель на пятом десятилетии срока службы.
Вся его работа делает раздражительность неизбежной. А Амадейро не всегда мудр.
Его юношеская улыбка, его белые зубы, его показное добродушие могут действовать
до крайности раздражающе, если те, кому он это расточает, находятся в дурном
настроении по каким-либо причинам... Но я должен встретить их, а вы останетесь
здесь и не вставайте с этого кресла.
   Бейли оставалось только ждать. Он некстати подумал, что пробыл на Авроре чуть
меньше пятидесяти стандартных часов.
 XVIII. СНОВА ПРЕДСЕДАТЕЛЬ

   Глава 75
   Председатель был удивительно маленького роста. Амадейро возвышался над ним
почти на тридцать сантиметров. Но сидя, Председатель был немногим ниже
остальных, поскольку, у него была короткая нижняя часть тела, но он был
плотным, с массивными плечами и грудью, и в этих условиях производил почти
подавляющее впечатление. Голова тоже была крупной, но лицо было морщинистым и
отмечено возрастом. Волосы белые и редкие.
   Голос Председателя был под стать его внешности: низкий и решительный. Возраст
несколько огрубил его тембр, но Председателю, как подумал Бейли, это даже шло.
   Фастальф произвел полный ритуал приветствий, обменялся несколькими ничего не
значащими замечаниями, предложил еду и питье. О Бейли не было сказано ни слова
и никто не обращал на него внимания. Только когда предварительная часть была
закончена и все уселись, Бейли представили.
   - М-р Председатель, - поклонился Бейли и с бесцеремонным кивком добавил: - А
это, конечно, д-р Амадейро.
   Улыбка Амадейро не дрогнула от оскорбительного тона Бейли.
   Председатель, не ответив на приветствие Бейли, положил руки на колени и
сказал:
   - Давайте начнем и посмотрим, нельзя ли все это сделать возможно короче и
продуктивнее. Позвольте мне подчеркнуть, что я хочу пропустить дело о проступке - или
возможном проступке землянина и сразу же перейти к сути. Говоря о сути,
мы не затронем это раздутое дело о роботе. Разрушение активности робота - дело
гражданского суда; суд может решить, что это нарушение имущественных прав, и
наложить штраф, но ничего более. Больше того, если будет доказано, что робота
Джандера Пэнела сделал бездеятельным д-р Фастальф, то никакого наказания и не
будет, поскольку человек волен поступать со своим имуществом, как ему угодно.
   Реальным является спорный вопрос об исследовании и заселении Галактики:
займется ли этим Аврора, одна или в сотрудничестве с другими Внешними мирами,
или мы предоставим это Земле. Д-р Амадейро и глобалисты хотят взвалить этот
груз на плечи одной Авроры; д-р Фастальф желает оставить это Земле.
   Если мы можем уладить этот спор, то дело о роботе останется гражданскому суду,
а вопрос о поведении землянина, вероятно, станет спорным и мы можем просто
избавиться от него.
   Итак, разрешите мне начать с вопроса: готов ли д-р Амадейро принять позицию
д-ра Фастальфа, чтобы прийти к единому решению, или готов ли д-р Фастальф
принять позицию д-ра Амадейро с той же целью?
   Амадейро сказал:
   - Простите, м-р Председатель, но я настаиваю, чтобы земляне ограничились своей
планетой, а Галактику заселяли бы только аврорцы. Тем не менее, я готов пойти
на компромисс - позволить и другим Внешним мирам участвовать в заселении, если
это может предупредить ненужные трения между нами.
   - Понятно, - сказал Председатель. - Д-р Фастальф, желаете ли вы, в свете
такого предложения, отказаться от своей позиции?
   Фастальф сказал:
   - Компромисс д-ра Амадейро почти не имеет субстанции, м-р Председатель. Я хочу
предложить компромисс более существенный: почему планеты Галактики на могут
быть открыты как космонитам, так и землянам? Галактика обширна, места хватит и
тем, и другим. Такое соглашение я бы принял.
   - Еще бы! - быстро сказал Амадейро, - потому что это не компромисс. Восемь
миллиардов населения Земли - это больше половины населения всех Внешних миров
вместе взятых. Земляне - короткоживущие и привыкли быстро заменять свои
потери. Им не хватает нашего взгляда на индивидуальную человеческую жизнь. Они
будут роиться на новых планетах, плодиться, как насекомые, и они захватят
Галактику, прежде чем мы успеем начать заселение. Предложить Земле равный шанс
в Галактике - это отдать ей всю Галактику, и это уже не равенство. Земляне
должны ограничиться Землей.
   - Что вы скажете на это, д-р Фастальф?
   Фастальф вздохнул.
   - Моя точка зрения записана. Я уверен, что повторять ее нет смысла. Д-р
Амадейро планирует использовать роботов для устройства заселенных миров, чтобы
люди Авроры могли прийти потом на все готовое, однако же, он не имеет
человекоподобных роботов. Он не умеет конструировать их, но даже если бы они у
него были, проект все равно не сработает. Компромисс не возможен до тех пор,
пока Амадейро не согласится с принципом, что земляне могут по крайней мере
участвовать в заселении новых планет.
   - Тогда компромисс не возможен вообще, - сказал Амадейро.
   Председатель выглядел недовольным.
   - Боюсь, что один из вас д_о_л_ж_е_н согласиться. Я не хочу, чтобы Аврору
раздирали эмоциональные оргии по такому важному вопросу. - Он посмотрел на
Амадейро пустым взглядом, не выражая ни милости, ни немилости. - Намерены вы
использовать порчу робота Джандера как аргумент против точки зрения д-ра
Фастальфа, или нет?
   - Намерен, - сказал Амадейро.
   - Аргумент чисто эмоциональный. Вы будете уверять, что д-р Фастальф пытался
уничтожить вашу точку зрения фальшивым доказательством, что человекоподобные
роботы менее полезны, чем они есть на самом деле.
   - Именно это он и пытался...
   - Клевета! - тихо бросил Фастальф.
   - Я могу это доказать, - сказал Амадейро. - Пусть это эмоциональный аргумент,
но он будет эффективным. Вы сами видите это, м-р Председатель. Моя точка зрения
безусловно победит, но поставить это дело на самотек было бы непорядочно. Я бы
посоветовал вам убедить д-ра Фастальфа принять неизбежное поражение и избавить
Аврору от грустного зрелища, которое ослабит наше положение среди Внешних миров
и поколеблет нашу уверенность в себе.
   - Как вы докажете, что д-р Фастальф сам уничтожил робота?
   - Он сам признал, что никто, кроме него, не мог бы этого сделать. Вы это
знаете.
   - Знаю, - сказал Председатель, - но я хотел услышать, как вы это скажете - не
избирателям: а мне лично. - Он повернулся к Фастальфу. - А что скажете вы, д-р
Фастальф? Кроме вас никто не мог разрушить робота?
   - Не оставив физических следов? Только я, насколько мне известно. Я не думаю,
что д-р Амадейро настолько разбирается в роботехнике, чтобы сделать это, и все
время удивляюсь, что он, основав Роботехнический Институт и имея за спиной кучу
помощников, так охотно признается в своей неспособности, причем публично. - Он
не без яда улыбнулся Амадейро.
   Председатель вздохнул.
   - Нет, д-р Фастальф, не надо сейчас риторичесикх фокусов. Не тратьте свой
сарказм. Какова ваша защита?
   - Ну, только то, что я не вредил Джандеру. И не говорю, что кто-нибудь вредил.
Это случайность - принципиальная неопределенность работы позитронных путей.
Такое может случиться. Пусть д-р Амадейро просто признает, что это была
случайность, что никто не будет бездоказательно обвинен, и тогда мы поспорим о
конкурирующих предложениях по поводу заселения по их достоинствам.
   - Нет, - сказал Амадейро. - Шанс на случайное разрушение слишком мал, чтобы
его рассматривать, он много меньше шанса, что д-р Фастальф виновен. Я не
отступлю ни на шаг, и победа будет за мной. М-р Председатель, вы знаете, что я
возьму верх, и, мне кажется, единственный рациональный шаг - вынудить д-ра
Фастальфа принять свое поражение в интересах всей планеты.
   Фастальф быстро сказал:
   - Это и привело меня к тому, что я просил м-ра Бейли с Земли предпринять
расследование.
   Амадейро столь же быстро ответил:
   - Я этому противился с самого начала. Возможно, землянин и хороший
следователь, но он не знает Авроры и ничего не может сделать здесь. Ничего,
кроме как сеять клевету и выставить Аврору перед Внешними мирами в недостойном
и смешном свете. В гиперволновых программах многих Внешних миров уже были
сатирические заметки. Записи их посланы в ваш оффис.
   - И привлекли мое внимание, - сказал Председатель.
   - Болтают и здесь, на Авроре, - продолжал Амадейро. - Вероятно, в моих
интересах было бы позволить следствию продолжаться: оно будет стоить Фастальфу
поддержки народа. Чем дольше оно будет продолжаться, тем больше я уверен в
своей победе. Но оно наносит вред Авроре, и я не могу добавлять к своей
уверенности цену вреда моей планете. Я почтительно советую вам, м-р
Председатель, положить конец расследованию и убедить д-р Фастальфа принять то,
что он так или иначе примет, но более дорогой ценой.
   - Я согласен, - сказал Председатель, - что разрешение, данное д-ру Фастальфу
на это расследование, в_о_з_м_о_ж_н_о, было неразумным. Я говорю "возможно".
Признаюсь, у меня было искушение прекратить его. Однако, землянин - он не
показал виду, что знает о присутствии в комнате Бейли - уже был здесь некоторое
время... - он сделал паузу, как бы давая Фастальфу шанс подтвердить это, и
Фастальф сказал:
   - Сегодня третий день расследования, м-р Председатель.
   - В этом случае, - продолжал Председатель, - справедливо было бы спросить,
было ли обнаруженно что-нибудь значительное.
   Он снова сделал паузу. Фастальф быстро взглянул на Бейли и сделал легкое
движение головой. Бейли тихо сказал:
   - М-р Председатель, я не хотел бы непрошенно навязывать какие-либо наблюдения.
Будут ли меня спрашивать?
   Председатель нахмурился и, не глядя на Бейли, сказал:
   - Я прошу м-ра Бейли с Земли сказать нам, есть ли у него какие-нибудь
значительные находки?
   Бейли глубоко вздохнул. Наконец-то! Глава 76
   - М-р Председатель, - начал он. - Вчера днем я допрашивал д-ра Амадейро,
который очень помог мне. Когда я и мой штат оставили...
   - Какой штат? - спросил Председатель.
   - Во всех фазах моего расследования меня сопровождали два робота, м-р
Председатель.
   - Роботы, принадлежащие д-ру Фастальфу? - спросил Амадейро. - Я спрашиваю для
записи.
   - Да, - ответил Бейли. - Для записи: один - Даниил Оливо, человекоподобный
робот, другой - Жискар Ревентлов, более старый нечеловекоподобный робот.
   - Благодарю вас, - сказал Председатель. - Продолжайте.
   - Когда мы оставили территорию Роботехнического Института, мы обнаружили, что
наша машина умышленно повреждена.
   - Кем? - удивленно спросил Председатель.
   - Мы не знаем, но это произошло на территории Института. Мы были там по
приглашению, так что персонал Института знал о нашем присутствии. К тому же,
туда вроде бы никто не может приехать без приглашения и без ведома штата
Института. Как ни странно это звучит, приходится предположить, что порча машины
могла быть произведена только кем-то из штата Института, а это в любом случае
невозможная вещь... если не было на то приказа самого д-ра Амадейро, что тоже
немыслимо.
   Амадейро сказал:
   - Вы, кажется, придаете слишком большое значение немыслимости. Осматривал ли
машину квалифицированный техник, чтобы сказать, что она действительно умышленно
повреждена? Не могло ли быть естественной поломки?
   - Нет, сэр, - сказал Бейли. - Жискар квалифицированный водитель и часто водит
именно эту машину; он утверждал, что ее повредили.
   - А он из штата д-ра Фастальфа, запрограммирован им и получает от него
приказы, - заметил Амадейро.
   - Вы намекаете... - начал Фастальф.
   - Я ни на что не намекаю. Я просто констатирую... для записи.
   Председатель зашевелился.
   - Желает ли м-р Бейли с Земли продолжать?
   - Когда машина сломалась, ее преследовали.
   - Кто? - спросил Председатель.
   - Другие роботы. Они появились, но в это время мои роботы ушли.
   - Минуточку, - сказал Амадейро. - В каком состоянии вы были, м-р Бейли?
   - Не в очень хорошем.
   - Не в очень? Вы землянин и привыкли жить в искусственных условиях ваших
Городов. На открытом воздухе вам плохо. Ведь это так, м-р Бейли? - спросил
Амадейро.
   - Да, сэр.
   - А вчера вечером была сильная гроза. Не точнее было бы сказать, что вы были
совершенно больны? В полубессознательном состоянии, если не хуже?
   - Я был совершенно болен, - неохотно признал Бейли.
   - Тогда как же ваши роботы могли уйти? - резко спросил Председатель. - Они же
должны были быть с вами, при вашем состоянии?
   - Я приказал им уйти, м-р Председатель.
   - Почему?
   - Я подумал, что так лучше, и я объясню, если мне будет позволено продолжать.
   - Продолжайте.
   - Нас действительно преследовали, потому что преследующие роботы явились очень
скоро после ухода моих. Преследователи спросили меня, где мои роботы, и я
сказал, что отослал их обратно. Только после этого они спросили, не болен ли я.
Я ответил, что не болен, и они оставили меня, чтобы продолжать поиски моих
роботов.
   - Даниила и Жискара? - спросил Председатель.
   - Да, м-р Председатель. Мне было ясно, что им было строго приказано найти моих
роботов.
   - Из чего вам стало это ясно?
   - Хотя я был явно болен, они первым делом спросили о роботах, и лишь потом,
обо мне. Затем они оставили меня, больного, чтобы искать моих роботов. Это
значит, что им был дан строжайший приказ найти моих роботов, иначе они не
отнеслись бы безразлично к больному человеку. Я ожидал этих поисков, поэтому и
отослал моих роботов. Я чувствовал, что самое важное - уберечь их от чужих рук.
   - М-р Председатель, - сказал Амадейро, - могу ли я продолжать спрашивать м-ра
Бейли, чтобы показать никчемность его утверждения?
   - Можете.
   - М-р Бейли, вы остались один, когда ваши роботы ушли?
   - Да, сэр.
   - Значит, вы не записали событий? У вас не было с собой записывающего
аппарата?
   - На оба вопроса - нет, сэр.
   - И вы были больны?
   - Да, сэр.
   - Вы не теряли рассудок? Может быть, вам было так плохо, что вы не можете ясно
вспомнить?
   - Нет, сэр, я помню все вполне ясно.
   - Может, вам так кажется, а на самом деле вы бредили, галлюционировали? Вам
казалос