оскольку погода, кажатся, неважная, - сказал Амадейро, - давайте обойдемся
без эффективного дневного света. - Он что-то сделал на контрольной панели на
письменном столе; стекла затемнились, а стены загорелись мягким дневным светом.
Улыбка Амадейро стала еще шире. - Нам с вами, в сущности, мало о чем можно
говорить, м-р Бейли. Пока вы ехали сюда, я из предосторожности поговорил с
м-ром Гремионисом. Выслушав его, я решил поговорить также с д-ром Василией.
По-видимому, м-р Бейли, вы в какой-то мере обвиняете их обоих в соучастии в
уничтожении Джандера и, как я понял, обвиняете также и меня.
   - Я просто задаю вопросы, д-р Амадейро, и намерен сделать это сейчас.
   - Да, конечно, но вы - землянин и не понимаете гнусности ваших действий, и мне
искренне жаль, что от иж последствий вы же и пострадаете. Вы, наверное, знаете,
что Гремионис прислал мне заявление насчет вашей клеветы на него.
   - Он сказал мне об этом, но он неправильно понял мои действия. Они не были
клеветой.
   - Осмелюсь сказать, что вы со своей точки зрения правы, но вы не понимаете
аврорского определения этого слова. Я вынужден был послать заявление Гремиониса
Председателю, и в результате вам скорее всего прикажут завтра же утром покинуть
планету. Я, конечно, сожалею об этом, но боюсь, что ваше расследование подходит
к концу.
 XIV. СНОВА АМАДЕЙРО
___________________________

   Глава 55
   Бейли был захвачен врасплох. Он не знал, чего ожидать от Амадейро, и не
предполагал в себе такого замешательства. Гремионис назвал Амадейро
неприветливым. А сейчас Амадейро казался веселым, общительным, даже
дружелюбным. Однако, если Амадейро сказал правду, он запросто может положить
конец расследованию и безжалостно сделает это, хотя и с сострадательной
улыбкой. Что же он из себя представляет? Бейли машинально взглянул на роботов.
Вряд ли Даниил за свою короткую жизнь когда-нибудь встречался с Амадейро, а вот
Жискар - наверняка. Бейли сжал губы; следовало заранее спросить Жискара насчет
Амадейро, теперь Бейли легче было бы судить, сколько в этом роботехнике
настоящего, а сколько умного расчета. Почему на Земле или вне ее, думал Бейли,
он не пользовался разумно этими ресурсами роботов? И почему Жискар сам не дал
информации... Хотя нет, это неправильно: у Жискара явно не хватает способностей
для независимой деятельности такого рода. Он выдает информацию по требованию,
но не по собственной инициативе.
   Амадейро проследил за быстрым взглядом Бейли и сказал:
   - Я, похоже, один против трех. Как видите, здесь нет моих роботов, хотя по зову
они тут же явятся, я у вас два робота Фастальфа - старый надежный Жискар и этот
чудесной конструкции Даниил.
   - Я вижу, вы их знаете, - сказал Бейли.
   - Только по репутации, а физически - я чуть было не сказал - во плоти - вижу
их впервые. Правда, Даниила - вернее, играющего его актера, я видел в фильме.
   - Кажется, все и на всех мирах видели этот фильм, - угрюмо сказал Бейли, - и
моя жизнь реального и ограниченного индивидуума стала трудной.
   - Но не со мной, - сказал Амадейро, широко улыбаясь. - Уверяю вас, я не
принимаю всерьез ваше выдуманное изображение. Я согласен, что реальная жизнь
вас ограничивает, а раз так - вы не можете позволять себе столь свободно
неоправданные обвинения на Авроре.
   - Д-р Амадейро, уверяю вас, я не делаю никаих официальных обвинений. Я просто
веду расследование и рассматриваю возможности.
   - Вы меня не поняли, - с неожиданным жаром сказал Амадейро, - я не порицаю
вас. Я уверен, что по земным стандартам вы ведете себя безупречно. Мы страшно
дорожим своей репутацией.
   - Если так, д-р Амадейро, то клевета по подозрению на д-ра Фастальфа со
стороны вас и других глобалистов не большее ли зло, чем мои мелкие действия?
   - Совершенно справедливо, но я - известный аврорец и имею определенное
влияние, а вы - землянин без какого-либо влияния. Конечно, это не праильно, я
признаю и жалею об этом, но такова жизнь. Что мы можем сделать? Кроме того,
обвинение против Фастальфа может быть поддержано - и б_у_д_е_т поддержано, и
клевета окажется не клеветой, а правдой. Ваша ошибка в том, что ваши обвинения
просто не могут получить поддержки. Я уверен, вы сами согласны, что ни
Гремионис, ни д-р Василия Алиена, ни оба вместе не могли покалечить беднягу
Джандера.
   - Я никого официально не обвинял.
   - Может, и нет, но на Авроре не прячьтесь за словом "официально" Очень плохо,
что Фастальф не предупредил вас об этом, когда привез вас для этого, боюсь,
злополучного расследования.
   Бейли дернул уголоком рта и подумал, что Фастальф и в самом деле мог бы
предупредить его.
   - Я буду вызван на разбор дела, или все уже решено?
   - Конечно, вас выслушают, прежде чем осудить. Мы на Авроре не варвары.
Председатель рассмотрит заявление, которое я собираюсь послать ему вместе с
моими предложениями на этот счет. Он, вероятно, поговорит с Фастальфом как
близко касающимся этого дела, а затем устроит встречу нас троих, возможно,
завтра. Решение должно быть ратифицировано всем Советом. Все будет по закону,
уверяю вас.
   - Не сомневаюсь, что буква закона будет соблюдена; но что, если Председатель
уже составил свое мнение, и что бы я ни сказал, не будет принято, а Совет
утвердит заранее принятое решение? Может так быть?
   Амадейро не улыбнулся, но, кажется, про себя рассмеялся.
   - Вы реалист, м-р Бейли. Я рад этому. Люди, мечтающие о справедливости склонны
к разочарованию. - Он снова пристально посмотрел на Даниила. - Замечательная
работа. Какой позор, что Джандер утрачен. Совершенно не простительно со стороны
Фастальфа.
   - Д-р Фастальф отрицает свою причастность, сэр.
   - Еще бы, конечно, отрицает. Не говорит ли он, что я причастен? Или моя
причастность - целиком ваша идея?
   - У меня таокй идеи нет. Я просто хочу спросить вас по этому делу. Что же
касается д-ра Фастальфа, он не кандидат для ваших обвинений в клевете. Он
уверен, что вы не причем, поскольку, по его мнению, у вас не хватает знаний и
способностей обездвижить человекоподобного робота.
   Бейли сказал это намеренно, но, если он надеялся расшевелить что-то, то
потерпел неудачу. Амадейро принял хулу с юмором:
   - В этом он прав. Такой способности не найти ни в одном роботехнике - живом
или умершем - кроме самого Фастальфа. Он, наверное, так и сказал, наш
скромнейший мастер из мастеров?
   - Да.
   - Тогда что же он, интересно, говорил о случившемся с Джандером?
   - Редкое событие. Чистая случайность.
   Амадейро захохотал.
   - А он рассчитал вероятность такого события?
   - Да, Главный роботехник. Но даже самый невероятный случай может произойти,
особенно, если были инцинденты, усилившие неблагоприятные условия.
   - Какие, например?
   - Именно это я и надеюсь установить. Поскольку вы уже постарались, чтобы меня
выкинули с планеты, вы намерены теперь предупредить любые мои вопросы к вам,
или я могу продолжать расследование, пока у меня еще есть время? Прежде чем
ответить, д-р Амадейро, пожалуйста, рассматривайте расследование как еще не
прекращенное законом, иначе, при слушании дела, будет ли оно завтра или
позднее, я могу обвинить вас в отказе отвечать на мои вопросы, если вы намерены
сейчас положить конец нашей беседе. Это может повлиять на решение Председателя.
   - Нет, дорогой м-р Бейли. Не воображайте, что вы можете хоть как-то повредить
мне. Тем не менее, вы можете спрашивать меня, сколько хотите. Я полностью буду
содействовать вам, лишь бы порадоваться, видя, как добрейший Фастальф тщетно
пытается выбраться из своего неудачного деяния. Я не чрезмерно мстителен, м-р
Бейли, но факт, что Джандер был созданием Фастальфа, еще не дает последнему
права уничтожать дело своих рук.
   - Законным порядком не установлено, что именно он это сделал, так что ваши
слова являются, по меньшей мере, потенциальной клеветой. Давайте оставим это и
займемся нашим интервью. Мне нужна информация. Я буду задавать вопросы коротко
и прямо и, если вы будете отвечать так же, интервью быстро закончится.
   - Нет, м-р Бейли, не вы будете ставить условия для интервью. Ваши роботы
снабжены записывающим аппаратом.
   - Наверное.
   - Я точно знаю. У меня здесь тоже есть записывающий аппарат. Не думайте, что
вы поведете меня через джунгли коротких ответов к чему-то, что послужит целям
Фастальфа. Я буду отвечать по-своему выбору и так, чтобы мой ответ нельзя было
истолковать неправильно. - В первый раз за дружелюбной манерой Амадейро
показался волк.
   - Что ж, хорошо, но если ваши ответы будут намеренно многоречивы и уклончивы,
это тоже отразится в записи.
   - Очевидно.
   - Значит, договорились. Могу я для начала попросить стакан воды?
   - Конечно. Жискар, не обслужите ли вы м-ра Бейли?
   Жискар вышел из ниши. Звон льда в баре на другом конце кабинета - и на
письменном столе перед Бейли появился высокий стакан с водой.
   - Спасибо, Жискар, - сказал Бейли. - Д-р Амадейро, вы, как я понял, Глава
Института Роботехники?
   - Да.
   - И его основатель?
   - Правильно. Как видите, я отвечаю кратко.
   - Давно он существует?
   - Как понятие - десятилетия. Я набирал единомышленников по крайней мере
пятнадцать лет. Разрешение Совета было получено двенадцать лет назад.
Строительство началось девять лет назад, а активная работа - шесть лет. В своем
настоящем виде Институт существует два года, и планируется его дальнейшее
постепенное расширение.
   - Почему вы нашли нужным основать Институт?
   - Ах, м-р Бейли, ответ будет многословным.
   - Как желаете, сэр.
   Робот принес на подносе маленькие сэндвичи и мелкое печенье. Бейли попробовал
сэндвич и нашел его не то чтобы невкусным, но странным; он с трудом доел его и
запил остатками воды. Амадейро следил за ним с легким удовольствием.
   - Вы должны понять, что мы, аврорцы, люди необычные. Таковы космониты вообще,
но я сейчас говорю об аврорцах в частности. Мы потомки землян - о чем
большинство из нас не хочет и вспоминать, - но мы избранные.
   - Что это значит, сэр?
   - Земляне давно живут на невероятно перенаселенной планете и собраны в еще
более скученные города, ставшие, наконец, ульями и муравейниками, которые вы
называете Городами с большой буквы. Земляне должны бы оставить Землю и
отправиться к другим мирам, пустым и враждебным и построить там новые общества
из ничего, общества, полной формой которых они не смогут воспользоваться за
свою короткую жизнь. Они умрут, а деревья останутся, так сказать.
   - Останется народ необычный.
   - Совершенно необычный. Такой народ, который надеется не столько на своих
последователей, сколько на недостаток способности видеть перед собой пустоту.
Народ, который любит работать для себя и ставить перед собой поблемы, а не
собирается в стадо и делит груз таким образом, чтобы часть, падающая на
каждого, стала практически ничем. Индивидуалисты, м-р Бейли. Индивидуалисты! И
наше общество основано на этом. Все направления, в которых развиваются Внешние
миры, подчеркивают нашу индивидуальность. Мы гордимся, что живем как люди на
Авроре, а не толпимся, как бараны, на Земле. Не обижайтесь, я пользуюсь
сравнением не для того, чтобы унизить Землю; просто это другое общество,
которым я отнюдь не восхищен, но которое вы, я думаю, считаете удобным и
идеальным.
   - Какое это имеет отношение к основанию Института, д-р Амадейро?
   - Даже гордый и здоровый индивидуализм имеет свои слабости. Самые великие умы,
работая в одиночку, не могут быстро двигаться, если отказываются сообщать о
своих открытиях. Какое-то затруднение может задержать ученого на сто лет, в то
время как у коллеги есть уже готовое решение. Институт пытается хотя бы на
узком поле роботехники создать общность мысли.
   - Возможно ли, что частное затруднение, которое вы атакуете - это конструкция
человекоподобного робота?
   Амадейро заморгал.
   - Да, это очевидно, не так ли? Двадцать шесть лет назад новая математическая
система Фастальфа, которую он назвал "межсекционный анализ", сделала возможным
проектирование человекоподобных роботов, но он держит эту систему при себе.
Много лет спустя, когда все сложные технические датали были отработаны, он и
д-р Сартон применили теорию к созданию Даниила. Но все эти детали тоже хранятся
в тайне. Многие роботехники нашли это естественным. Они пытались индивидуально
обрабатывать детали. А я задумался об Институте, где усилия будут объединены.
Нелегко было убедить роботехников в полезности этого плана, убедить Совет дать
на него фонды вопреки страшной оппозиции Фастальфа, много лет упорно
добиваться, но Институт создан.
   - Почему д-р Фастальф противился?
   - Во-первых, из самолюбия. Но и у меня его не меньше. У всех нас, естественно,
есть самолюбие; оно исходит из индивидуализма. Фастальф считает себя величайшим
роботехником истории, а человекоподобного робота - собственным личным
достижением. Он не хочет, чтобы это достижение повторила группа роботехников,
индивидуально безликих по сравнению с ним. Я думаю, он смотрит на это, как на
заговор низших обескровить и обезличить его личную великую победу.
   - Вы сказали, что это была причина для оппозиции "во-первых"; значит, были и
другие мотивы?
   - Он возражал также против объектов пользования, на которые мы планировали
поставить человекоподобных роботов.
   - Каковы они?
   - Ну, ну, не будем наивничать. Д-р Фастальф наверняка говорил вам о
глобалистах и их планах заселения Галактики.
   - Говорил, и д-р Василия говорила мне о трудностях продвижения у
индивидуалистов. Тем не менее, мне хотелось бы услышать вашу точку зрения на
этот предмет. Хотите ли вы, чтобы я принял интерпретацию д-ра Фастальфа насчет
глобалистских планов как беспристрастную и объективную, и вы констатируете это
для записи, или предпочитаете описать ваши планы своими словами?
   - Вы, похоже, не оставляете мне выбора, м-р Бейли?
   - Никакого, д-р Амадейро.
   - Ладно. Я - вернее сказать - мы, потому что люди в Институте все согласны в
этом - смотрим в будущее и хотим, чтобы человечество открывало все больше и
больше новых планет для заселения. Однако, мы не хотим, чтобы процесс
самоизбранности уничтожил старын планеты или довел их до умирания, как в
случае - простите меня - Земли. Мы не хотим, чтобы новые планеты взяли у нас
самое лучшее и оставили отбросы. Вы понимаете?
   - Продолжайте, пожалуйста.
   - Во всяком ориентированном на роботов обществе, в данном случае нашем, самое
легкое решение - послать роботов как поселенцев. Роботы строят общество и
планету, а потом мы все, без выбора, можем последовать на новый мир, такой же
удобный и приспособленный для нас, как и старый. Мы перейдем туда, так сказать,
не покидая дома.
   - А не сделают ли роботы мир скорее для себя, чем для людей?
   - Именно так и будет, если мы пошлем обычных роботов. Но у нас есть
возможность послать человекоподобных роботов, врода Даниила, которые, строя
мир для себя, автоматически делают его для нас. Но д-р Фастальф возражает. Он
видит какую-то добродетель в том, чтобы люди сами кроили новый мир из чужой и
враждебной планеты, и не понимает, что такие усилия не только будут стоить
множества человеческих жизней, но и дадут мир, подверженный катастрофам и
ничуть не похожий на известные нам миры.
   - Как Внешние миры сегодня отличаются от Земли и друг от друга?
   Амадейро на миг утратил свою жизнерадостность и задумался.
   - Да, м-р Бейли, вы затронули важный пункт. Я говорил только об Авроре.
Внешние миры и в самом деле все разные, и я недолюбливаю большинство из них.
Мне ясно - хотя я, может быть, пристрастен - что Аврора, старейший из них,
лучший и самый процветающий. Я не хочу вариантов новых миров, из которых лишь
немногие могут быть реально ценными. Я хочу много Аврор, миллионы Аврор, и
поэтому хочу, чтобы новые миры были скроены по-аврорски д_о т_о_г_о, как мы
туда попадем. Вот почему мы и называем себя "глобалистами". Мы связаны с
э_т_и_м нашим шаром, а не с другими.
   - Вы не видите ценности в вариантах, д-р Амадейро?
   - Если варианты одинаково хороши, они могут быть и ценными, но если
некоторые - или большая часть - хуже, какую пользу это принесет человечеству?
   - Когда вы начнете эту работу?
   - Когда у нас будут человекоподобные роботы. У Фастальфа было два, одного он
уничтожил, оставив только Даниила как единственный образец - он бросил быстрый
взгляд на Даниила.
   - Когда у вас появятся такие роботы?
   - Трудно сказть. Мы еще не догнали д-ра Фастальфа.
   - Хотя он один, а вас много?
   Амадейро чуть заметно передернулся.
   - Напрасно тратите свой сарказм. Фастальф был впереди нас с самого начала,
потому что Институт был долгое врамя в эмбриональном состоянии, и мы только два
года как начали полную работу. Нам необходимо не только догнать его, но и
перегнать. Даниил - хорошая продукция, но он только прототип и не настолько
хорош.
   - Значит, ваши роботы должны быть выше маркой, чем Даниил?
   - Они должны быть даже выше человека. Они должны быть обоих полов и иметь
эквивалент детей. Нам нужно иметь поколения роботов, чтобы построить на
планетах достаточно человеческое общество.
   - Мне кажется, я вижу трудности.
   - Без сомнения. Их много. А какие трудности вы предвидите?
   - Если вы произведете роботов, настолько близких к человеку, что они смогут
создать человеческое общество, и если они будут иметь поколения обоих полов,
как вы отличите их от людей?
   - Это имеет значение?
   - Может иметь. Если они будут совсем как люди, они смешаются с человеческим
обществом и станут частью человеческих семейных групп... и как отцы-основатели,
они не будут пригодны для услуг.
   Амадейро засмеялся.
   - Такие мысли у вас от привязанности Глэдис Дельмар к Джандеру. Видите ли, я
кое-что знаю о вашем интервью с этой женщиной от Гремиониса и д-ра Василии.
Напомню вам, что Глэдис с Солярии, и ее понятие о муже не соответствуют
аврорским.
   - Я думал не о ней. Я думал о том, что секс на Авроре широко интерпретируется,
и что роботы как секс-партнеры приемлимы и теперь. А если вы реально не
отличите робота от человека, то...
   - Вопрос в детях; от человека и робота детей не будет.
   - Тогда возникает другой вопрос. Роботы будут долгожителями, поскольку
постройка общества может продлиться столетиями.
   - Они в любом случае будут долгожителями, если они похожи на аврорцев.
   - А их дети - тоже долгожители?
   Амадейро не ответил. Бейли продолжал:
   - Они будут искусственными детьми роботов и никогда не будут взрослыми - у них
не будет ни возраста, ни зрелости. Это усилит элемент нечеловечества и поставит
под сомнение природу общества.
   - Вы проницательны, м-р Бейли, - вздохнул Амадейро. Мы задумывались над
изобретением какой-то схемы, по которой роботы могли бы производить детей, и те
росли бы и мужали - по крайней мере, на то время, пока будет построено нужное
общество.
   - А когда люди приедут, роботы должны восстановить более роботские схемы
поведения?
   - Вероятно... если понадобится.
   - А их производство детей? Наверное лучше, чтобы оно приближалось к
человеческому?
   - Вероятно.
   - Секс, беременность, роды?
   - Возможно.
   - А если роботы создадут общество столь близкое к человеческому, что их самих
нельзя будет отличить от людей, не случится ли так, что роботы будут недовольны
приездом людей и станут держаться от них подальше? Не случится ли так, что
роботы будут относится к аврорцам, как вы к землянам?
   - М-р Бейли, роботы будут связаны Тремя Законами.
   - Три Закона удерживают от нанесения человеку вреда и предписывают повиновение
ему.
   - Точно.
   - А если роботы будут так близки к людям, что станут считать людьми с_е_б_я, и
поставят себя над иммигрантами?
   - М-р Бейли, зачем вам заниматься такими вещами? Это дело далекого будущего.
Тогда и будем решать.
   - Но возможно, что аврорцы не одобрят ваши планы, когда поймут, что к чему, и
примут точку зрения д-ра Фастальфа?
   - Да? Фастальф думает, что если аврорцы не могут без помощи роботов заселять
н